Хороший конец

А.П. Чехов 
 

 
 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 

ХОРОШИЙ КОНЕЦ 

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА–М 
2015 

1 

ХОРОШИЙ КОНЕЦ 

У обер–кондуктора Стычкина в один из его недежурных дней 
сидела Любовь Григорьевна, солидная, крупичатая дама лет сорока, занимающаяся сватовством и многими другими делами, о 
которых принято говорить только шёпотом. Стычкин, несколько 
смущенный, но, как всегда, серьезный, положительный и строгий, ходил по комнате, курил сигару и говорил: 
– Весьма приятно познакомиться, Семен Иванович рекомендовал вас с той точки, что вы можете помочь мне в одном щекотливом, весьма важном деле, касающемся счастья моей жизни. 
Мне, Любовь Григорьевна, уже 52 года, то есть такой период 
времени, в который весьма многие имеют уже взрослых детей. 
Должность у меня основательная. Состояния хотя и не имею 
большого, но могу около себя прокормить любимое существо и 
детей. Скажу вам, между нами, что, кроме жалованья, я имею 
также и деньги в банке, которые сберег вследствие своего образа 
жизни. Человек я положительный и трезвый, жизнь веду основательную и сообразную, так что могу многим себя в пример поставить. Но нет у меня только одного – своего домашнего очага и 
подруги жизни, и веду я свою жизнь, как какой–нибудь кочующий венгерец, с места на место, без всякого удовольствия, и не с 
кем мне посоветоваться, а будучи болен, некому мне даже воды 
подать и прочее. Кроме того, Любовь Григорьевна, женатый всегда имеет больше весу в обществе, чем холостой... Я человек образованного класса, при деньгах, но ежели взглянуть на меня с 
точки зрения, то кто я? Бобыль, всё равно, как какой–нибудь 
ксендз. А потому я весьма желал бы сочетаться узами игуменея, 
то есть вступить в законный брак с какой–нибудь достойной особой. 
– Хорошее дело! – вздохнула сваха. 
– Человек я одинокий и в здешнем городе никого не знаю. Куда я пойду и к кому обращусь, если для меня все люди в неизвестности? Вот почему Семен Иванович посоветовал мне обратиться к такой особе, которая специалистка по этой части и в рассуждении счастья людей имеет свою профессию. А потому я убедительнейше прошу вас, Любовь Григорьевна, устроить мою 
судьбу при вашем содействии. Вы в городе знаете всех невест, и 
вам легко меня приспособить. 
– Это можно... 

2 

– Кушайте, покорнейше прошу... 
Привычным жестом сваха поднесла рюмку ко рту, выпила и 
не поморщилась. 
– Это можно, – повторила она. – А какую вам, Николай Николаич, невесту угодно? 
– Мне–с? Какую судьба пошлет. 
– Оно, конечно, это дело от судьбы, но ведь у всякого свой 
вкус есть. Один любит брюнеток, другой блондинок. 
– Видите ли, Любовь Григорьевна... – сказал Стычкин, солидно вздыхая. – Я человек положительный и с характером. Для меня красота и вообще видимость имеет второстепенную роль, потому что, сами знаете, с лица воды не пить и с красивой женой 
весьма много хлопот. Я так предполагаю, что в женщине главное 
не то, что снаружи, а то, что находится извнутри, то есть чтобы у 
нее была душа и все свойства. Кушайте, покорнейше прошу... 
Оно, конечно, весьма приятно, ежели жена будет из себя полненькая, но это для обоюдной фортуны не суть важно; главное – 
ум. Собственно говоря, в женщине и ума не нужно, потому что от 
ума она об себе большое понятие будет иметь и думать разные 
идеалы. Без образования нынче нельзя, это конечно, но образование разное бывает. Приятно, ежели жена по–французски и по–
немецки, на разные голоса там, очень приятно; но что из этого 
толку, ежели она не умеет тебе пуговки, положим, пришить? Я 
образованного класса, с князем Канителиным, могу сказать, всё 
одно как вот с вами теперь, но я имею простой характер. Мне 
нужна девушка попроще. Главнее же всего, чтобы она меня почитала и чувствовала, что я ее осчастливил. 
– Дело известное. 
– Ну–с, теперь насчет существительного... Богатую мне не 
нужно. Я не позволю себе такой подлости, чтоб на деньгах жениться. Я желаю, чтоб не я женин хлеб ел, а чтоб она мой, чтоб 
она чувствовала. Но и бедной мне тоже не нужно. Человек я хотя 
и со средствами и хотя я женюсь не из интереса, а по любви, но 
нельзя мне взять бедную, потому что, сами знаете, теперь всё 
вздорожало и будут дети. 
– Можно и с приданым сыскать, – сказала сваха. 
– Кушайте, покорнейше прошу... 
Помолчали минут пять. Сваха вздохнула, искоса поглядела на 
кондуктора и спросила: 

3 

– Ну, а того, батюшка... по холостой части тебе не требуется? 
Хороший есть товар. Одна французенка, а другая будет из гречанок. Очень стоющие. 
Кондуктор подумал и сказал: 
– Нет, благодарю вас. Видя с вашей стороны такое благорасположение, позвольте теперь спросить: сколько вы возьмете за 
ваши хлопоты насчет невесты? 
– Мне немного надо. Дадите четвертную и материи на платье, 
как водится, и спасибо... А за приданое особо, это уж другой счет. 
Стычкин скрестил на груди руки и стал молча думать. Подумав, он вздохнул и сказал: 
– Это дорого... 
– И нисколько не дорого, Николай Николаич! Прежде, бывало, 
когда свадеб было много, брали и дешевле, а по нынешнему времени – какие наши заработки? Ежели в скоромный месяц заработаешь две четвертных, и слава богу. И то, батюшка, не на свадьбах наживаем. 
Стычкин с недоумением поглядел на сваху и пожал плечами. 
– Гм!.. Да разве две четвертных мало? – спросил он. 
– Стало быть, мало! В прежнее время мы побольше ста добывали, случалось. 
– Гм!.. Я никак не ожидал, чтобы этакими делами можно было 
зарабатывать такую сумму. Пятьдесят рублей! Не всякий мужчина столько получит! Кушайте, покорнейше прошу... 
Сваха выпила и не поморщилась. Стычкин молча оглядел ее с 
ног до головы и сказал: 
– Пятьдесят рублей... Это, значит, шестьсот рублей в год... 
Кушайте, покорнейше прошу... С этакими, знаете ли, дивидентами вам, Любовь Григорьевна, не трудно и партию себе составить... 
– Мне–то? – засмеялась сваха. – Я старая... 
– Нисколько–с... И комплекция у вас этакая, и лицо полное, 
белое, и всё прочее. 
Сваха сконфузилась. Стычкин тоже сконфузился и сел рядом с 
ней. 
– Вы еще весьма можете понравиться, – сказал он. – Ежели 
муж попадется вам положительный, степенный, бережливый, то 
при его жалованье да с вашим заработком вы можете даже очень 
ему понравиться и проживете душа в душу... 
– Бог знает, что выговорите, Николай Николаич... 

4 

– Что ж? Я ничего... 
Наступило молчание. Стычкин начал громко сморкаться, а 
сваха раскраснелась и, стыдливо глядя на него, спросила: 
– А вы сколько получаете, Николай Николаич? 
– Я–с? Семьдесят пять рублей, помимо наградных... Кроме того, мы имеем доход от стеариновых свечей и зайцев. 
– Охотой занимаетесь? 
– Нет–с, зайцами у нас называются безбилетные пассажиры. 
Прошла еще минута в молчании. Стычкин поднялся и в волнении заходил по комнате. 
– Мне молодой супруги не надо, – сказал он. – Я человек пожилой, и мне нужна, которая такая... вроде как бы вы... степенная 
и солидная... и вроде вашей комплекции... 
– И бог знает, что вы говорите... – захихикала сваха, закрывая 
платком свое багровое лицо. 
– Что ж тут долго думать? Вы мне по сердцу и для меня вы 
подходящая в ваших качествах. Человек я положительный, трезвый, и ежели вам нравлюсь, то... чего же лучше? Позвольте вам 
сделать предложение! 
Сваха прослезилась, засмеялась и, в знак своего согласия, чокнулась со Стычкиным. 
– Ну–с, – сказал счастливый обер–кондуктор, – теперь позвольте вам объяснить, какого я желаю от вас поведения и образа 
жизни... Я человек строгий, солидный, положительный, обо всем 
благородно понимаю и желаю, чтобы моя жена была тоже строгая и понимала, что я для нее благодетель и первый человек. 
Он сел и, глубоко вздохнув, стал излагать своей невесте взгляд 
на семейную жизнь и обязанности жены.