Иллюстрированное Полное Собрание сочинений Н. В. Гоголя. Том 5

й
..■ .» '

ИЛЛЮСТРИРОВАННОЕ

ПОЛНОЕ СОБРАН1Е СОЧИНЕН1Й

н. В. ГОГОЛЯ

ВЪ ВОСЬМИ ТОМАХЪ.



ПОДЪ РЕДАКЦ1ЕЙ
А. Е. ГРУЗИНСКАГО.
СО ВСТУПИТЕЛЬНОЙ СТАТЬЕЙ
ПОЧ. АКАДЕМИКА И ПРОФЕССОРА
Д. И. ОВСЯНИКО-КУЛИКОВСКАГО


книгоиздательство ,, ПЕЧАТИИКЪ “.

Гоголь въ 1847 г.

Карантинный рисунокъ А. Иванова.

Чичиков ъ. Рис. П. Боклевскаго.


    ГЛАВА. I.

    Въ ворота гостиницы губернскаго города NN въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка, въ какой ездятъ холостяки: отставные подполковники, щтабсъ-капитаны, помещики, имЬющ!е около сотни душъ крестьянъ,—словомъ, все те, которыхъ называютъ господами средней руки. Въ бричке си-делъ господинъ, не красавецъ, но и не дурной наружности, ни слишкомъ толстъ, ни слишкомъ тонокъ; нельзя сказать, чтобы старъ, однако жъ и не такъ, чтобы слишкомъ молодъ. Въездъ его не произвелъ въ городе совершенно никакого шума и не былъ сопровожденъ ничемъ особеннымъ; только два руссюе мужика, стоявшее у дверей кабака противъ гостиницы, сделали кое-каюя замечаюя, относившаяся, впрочемъ, более къ экипажу, чемъ къ сидевшему въ немъ. „Вишь ты“, сказалъ одинъ другому: „вонъ какое колесо! Что ты думаешь: доедетъ то колесо, если бъ случилось, въ Москву, или не доедетъ?“— „Доедетъ",

Когда экипажъ ВЪЬХАЛЪ НА ДВОРЪ, ГОСПОДИНЪ бНЛЪ ВСТРЕЧЕЮ ТРАКТИРННМЪ СЛУГОЮ.

— 6 —

отвечалъ другой. „А въ Казань-то, я думаю, не доедетъ? “ — „ Въ Казань не доедетъ", отвечалъ другой. Этимъ разговоръ и кончился. Да еще, когда бричка подъехала къ гостинице, встретился молодой человекъ въ белыхъ канифасовыхъ панталонахъ, весьма узкихъ и короткихъ, во фраке съ покушеньями на моду, изъ-подъ котораго видна была манишка, застегнутая тульскою булавкою съ бронзовымъ пистолетомъ. Молодой человекъ оборотился назадъ, посмотрелъ экипажъ, придержалъ рукою кар-тузъ, чуть не слетевшей отъ ветра, и пошелъ своей дорогой.
    Когда экипажъ въехалъ на дворъ, господинъ былъ встре-ченъ трактирнымъ слугою, или. половымъ, какъ ихъ называютъ въ русскихъ трактирахъ, живымъ и вертлявымъ до такой степени, что даже нельзя было разсмотрёть, какое у него было лицо. Онъ выбежалъ проворно съ салфеткой въ руке, весь длинный и въ длинномъ демикотонномъ сюртуке, со спинкою чуть не на самомъ затылке, встряхнулъ волосами и повелъ проворно господина вверхъ по всей деревянной галдарее показывать ниспосланный ему Богомъ покой. Покой былъ извест-наго рода, ибо гостиница была тоже известнаго рода, то-есть именно такая, какъ бываютъ гостиницы въ губернскихъ горо-дахъ, где за два рубля въ сутки проезжающ!е получаютъ покойную комнату съ тараканами, выглядывающими, какъ чер-носливъ, изъ всехъ угловъ, и дверью въ соседнее помещеше, всегда заставленною комодомъ, гдё устроивается соседъ, молчаливый и спокойный человекъ, но чрезвычайно любопытный, интересующейся знать о всехъ подробностяхъ проезжающаго. Наружный фасадъ гостиницы отвечалъ ея внутренности: она была очень длинна, въ два этажа; нижнШ не былъ выштукату-ренъ и оставался въ темно-красныхъ кирпичикахъ, еще более потемневшихъ отъ лихихъ погодныхъ переменъ и грязноватыхъ уже самихъ по себе; верхней былъ выкрашенъ вечною желтою краскою; внизу были лавочки съ хомутами, веревками и баранками. Въ угольной изъ этихъ лавочекъ или, лучше, въ окне помещался сбитенщикъ, съ самоваромъ изъ красной меди и лицомъ также краснымъ, какъ самоваръ, такъ что издали можно бы подумать, что на окне стояло два самовара, если бъ одинъ самоваръ не былъ съ черною какъ смоль бородою.
    Пока пр!езж!й господинъ осматривалъ свою комнату, внесены были его пожитки; прежде всего чемоданъ изъ белой кожи, несколько поистасканный, показывавцйй, что былъ не въ первый разъ въ дороге. Чемоданъ внесли кучеръ Сели-фанъ, низенькм человекъ въ тулупчике, и лакей Петрушка, малый летъ тридцати, въ просторномъ подержанномъ сюртуке, какъ видно, съ барскаго плеча, малый немного суровый на

— 7 —

взглядъ, съ очень крупными губами и носомъ. Вследъ за че-моданомъ внесенъ былъ небольшой ларчикъ краснаго дерева, со штучными выкладками изъ корельской березы, сапожный колодки и завернутая въ синюю бумагу жареная курица. Когда все это было внесено, кучеръ Селифанъ отправился на конюшню возиться около лошадей, а лакей Петрушка сталъ устроиваться въ маленькой передней, очень темной конурке, куда уже успЬлъ притащить свою шинель и вмЪстъ съ нею какой-то свой собственный запахъ, который былъ сообщенъ и принесенному вследъ затЬмъ мешку съ разнымъ лакейскимъ туалетомъ. Въ этой конурке онъ приладилъ къ стене узенькую трехногую кровать, накрывъ ее небольшимъ подоб!емъ тюфяка, убитымъ и плоскими, какъ блинъ, и, можетъ быть, такъ же замаслившимся, какъ блинъ, который удалось ему вытребовать у хозяина гостиницы.
    Покам-Ьстъ слуги управлялись и возились, господинъ отправился въ общую залу. Каюя бываютъ эти общ!я залы,— всякш про’Ьзжающш знаетъ очень хорошо: rfe же стены, выкрашенный масляной краской, потемнЬвш1я вверху отъ трубоч-наго дыма и залосненный снизу спинами разныхъ про^зжаю-щихъ, а еще более туземными купеческими, ибо купцы по торговымъ днямъ приходили сюда самъ-шестъ и самъ-сёмъ испивать свою известную пару чаю; тотъ же закопченный по-толокъ; та же копченая люстра со множествомъ висящихъ стек-лышекъ, который прыгали и звенели всяюй разъ, когда половой б£галъ по истертымъ клеенкамъ, помахивая бойко подно-сомъ, на которомъ сидела такая же бездна чайныхъ чашекъ, какъ птицъ на морскомъ берегу; те же картины во всю стену, писанный масляными красками; словомъ, все то же, что и вездё; только и разницы, что на одной картине изображена была нимфа съ такими огромными грудями, какихъ читатель, верно, никогда не видывалъ. Подобная игра природы, впрочемъ, случается на разныхъ историческихъ картинахъ, неизвестно, въ какое время, откуда и кЪмъ привезенныхъ къ намъ въ Pocciio, иной разъ даже нашими вельможами, любителями искусствъ, накупившими ихъ въ Италш, по совету везшихъ ихъ курьеровъ. Господинъ скинулъ съ себя картузъ и размоталъ съ шеи шерстяную радужныхъ цвФ>товъ косынку, какую женатымъ приго-товляетъ своими руками супруга, снабжая приличными наста-влешями, какъ закутываться, а холостымъ—наверное не могу сказать, кто делаетъ, Богъ ихъ знаетъ: я никогда не носилъ такихъ косынокъ. Размотавши косынку, господинъ велелъ подать себе обедъ. Покаместъ ему подавались разныя обычныя въ трактирахъ блюда, какъ-то: щи съ слоенымъ пирожкомъ,

— 8 —

нарочно сберегаемыми для проЪзжающихъ въ течете нЬсколь-кихн недель, мозги съ горошкомн, сосиски съ капустой, пулярка жареная, огурецъ соленый и вечный слоеный сладки пирожокъ, всегда готовый къ услугамъ; покам^стъ ему все это подавалось, и разогретое, и просто холодное, онъ заставилъ слугу, или полового, разсказывать всяки вздоръ о томъ, кто содержали прежде трактиръ и кто теперь, и много ли даетъ дохода, и большой ли подлецъ ихъ хозяинъ, на что половой, по обыкновенно, отвечалъ: „О, большой, сударь, мошенники!" Какъ въ просвещенной Европе, такъ и въ просвещенной Росси есть теперь весьма много почтенныхъ людей, которые безъ того не могутъ покушать въ трактире, чтобъ не поговорить съ слугою, а иногда даже забавно пошутить надъ нимъ. Впрочемъ, пр!ёзж1й делалъ не все пустые вопросы: онъ съ чрезвычайною точностью разспросилъ, кто въ городе губернаторъ, кто председатель палаты, кто прокуроръ,—словомъ, не пропустилъ ни одного зна-чительнаго чиновника; но еще съ большею точностью, если даже не съ участ!емъ, разспросилъ обо всехъ значительныхъ помещикахъ: сколько кто имеетъ душъ крестьянъ, какъ далеко живетъ отъ города, какого даже характера и какъ часто пр1езжаетъ въ городъ; разспросилъ внимательно о состояни края: не было ли какихъ болезней въ ихъ губернш—поваль-ныхъ горячекъ, убшственныхъ какихъ-либо лихорадокъ, оспы и тому подобнаго, и все такъ и съ такою точностью, которая показывала более, чемъ одно простое любопытство. Въ npie-махъ своихъ господинъ имели что-то солидное и высмаркивался чрезвычайно громко. Неизвестно, какъ онъ это делалъ, но только носъ его звучалъ, какъ труба. Это, повидимому, совершенно невинное достоинство прюбрело, однако жъ, ему много уважешя со стороны трактирнаго слуги, такъ что онъ всяки разъ, когда слышалъ этотъ звукъ, встряхивалъ волосами, вы-прямливался почтительнее и, нагнувши съ вышины свою голову, спрашивали: „не нужно ли чего?" После обеда господинъ вы-кушалъ чашку кофею и селъ на диванъ, подложивши себе за спину подушку, которую въ русскихъ трактирахъ вместо эластической шерсти набиваютъ чемъ-то, чрезвычайно похожимъ на кирпичъ и булыжникъ. Тутъ началъ онъ зевать и прика-залъ отвести себя въ свой нумеръ, где, прилегши, заснулъ Два часа. Отдохнувши, онъ написалъ на лоскутке бумажки, по просьбе трактирнаго слуги, чинъ, имя и фамил!ю, для сообще-шя, куда следуетъ, въ полищю. На бумажке половой, спускаясь съ лестницы, прочиталъ по складамъ следующее: „Коллежски советникъ Павелъ Ивановичи Чичиковн, помещики, по своими надобностями". Когда половой все еще разбирали по складами

ОбЪдъ Чичикова въ гостиннинК (Гл. 1.)

Рис. П. Соколова.