Введение в философию желания. Критический анализ опыта концептуализации феномена желания

А.П. Мальцева 
Москва 
Издательство «ФЛИНТА» 
2025
ВВЕДЕНИЕ  
В ФИЛОСОФИЮ 
ЖЕЛАНИЯ 
Критический анализ опыта 
концепциализации феномена желания
Монография 
4-е издание, стереотипное

УДК 165.0 
ББК  87.22 
         М21 
Р е ц е н з е н т ы: 
д-р филос. наук, проф. кафедры философии и культурологии 
УлГПУ им. И.Н. Ульянова А.А. Тихонов; 
канд. филос. наук, проф. кафедры общенаучных дисциплин  
ИАТУ УлГТУ И.И.Веревичев 
Мальцева А.П. 
М21        Введение в философию желания. Критический анализ опыта 
концептуализации феномена желания : монография / А.П. Маль- 
цева. — 4-е изд., стер. —  Москва :  ФЛИНТА, 2025. — 267 с. — 
ISBN 978-5-9765-1798-1. — Текст : электронный.
В монографии представлены результаты критического анализа подходов к
определению понятия желания, проведена большая работа по систематизации
многочисленных попыток концептуализации феномена желания, предпринятых
мыслителями различных эпох. Обобщение и типологизация трактовок желания в истории
мысли может послужить хорошей базой для создания в будущем междисциплинарной
теории желания. 
Для специалистов в области философской антропологии, но благодаря живому
языку и увлекательному стилю изложения может быть интересной каждому, кто
стремится понять человека и разгадать тайну его желания.  
УДК 165.0 
ББК  87.22 
ISBN 978-5-9765-1798-1
© Мальцева А.П., 2025
© Издательство «ФЛИНТА», 2025

ОГЛАВЛЕНИЕ 
Предисловие………………………………………………………4 
Введение…………………………………………………………...6 
Глава первая 
Систематизация подходов к определению понятия…………..26 
Глава вторая 
Основные представления о феномене желания………………91 
Глава третья 
Спорный вопрос о причине и цели желания………….………142 
Глава четвертая 
Субъект желания.........................................................................222 
Заключение……………………………………………………254 
Библиография…………………………………………………259 

ПРЕДИСЛОВИЕ 
Предположение о том, что в двадцать первом веке на смену человеку производящему и потребляющему пришел человек развлекающийся и наслаждающийся, разделяется многими социологами, психологами, культурологами, а также художниками, священниками и журналистами, но именно философии предстоит осмыслить общую 
интуицию, определяющую происходящие в современной культуре перемены как превращение общества потребления в общество желания. 
В монографии критическому переосмыслению подвергаются позиции тех, кто в разное время внес значимый вклад в понимание желания. Это идеи Августина (желание человека как проблема), Ф. Аквинского (соединение воли и разума в концепции «умного желания»),  
И. Канта и Д. Локка (функциональное различие желания), Г. Гегеля 
(желание как история сознания), Н.А. Бердяева, Ж. Маритена, Г. Мадинье (различение понятий индивидуальности и личности), Э. Гуссерля (истолкование феномена как предмета, непосредственно явленного 
сознанию), Д.ф. Гильдебранда (отказ от метода аналогий при рассмотрении онтологически субъективных феноменов), А. Кожева, Ж. Ипполита, Л. Энтральго (коммуникационная природа желания), Г. Маркузе 
(различение репрессивной и нерепрессивной сублимаций), Б.П. Вышеславцева (желание как достояние личности), Э. Левинаса (различение 
желания, рождающегося от объекта, и потребности – «пустоты души, 
исходящей от субъекта»; идея желания как бесконечности, познания, 
доброты и свободы; «тройная интрига» желания – путь от Я через Ты 
к Богу).  
В ходе работы над книгой автора вдохновляла мысль А. Швейцера о главной задаче, встающей перед человечеством: это восстановление творческой активности человека, укрепление воли как выражения его свободного и нравственного существа; формула воли 
при этом: «я – жизнь, которая желает жить среди жизни, которая желает жить». Большую роль в понимании рациональности желания 
сыграли идеи А. Шюца (о становлении объективности в ходе процессов, протекающих в жизненном мире) и Ю. Хабермаса (перформативная природа личности). Автору были интересны мысли М. Шелера о существовании логики чувства; о специфике любви, которая может быть направлена лишь на личность как носителя ценности, но не 
на ценность как таковую; о симпатии как встрече и соучастии в жизни другого; о ценности как идеальном задании. Помощь в понимании 

желания оказала также гипотеза К. Поппера о существовании «мира 
предрасположенностей» как вероятностных физических полей сил, 
создающих новое поле возможностей и воздействующих на настоящее из будущего (Popper, Ecces, 1977, p. 26–32; Карл Поппер и его 
критики, 2000, с. 176–209).  
Читателю данной монографии предоставляется уникальная возможность познакомиться с важнейшими опытами интерпретации желания в истории философской мысли и, вслед за автором, произвести 
работу критического сопоставления и первичной систематизации 
различных концепций желания, не утративших своей актуальности по 
сей день.  

ВВЕДЕНИЕ 
 
Народная мудрость всегда приписывала желанию особую роль в 
жизни человека. Исполнение заветного желания – самая распространенная фабула сказаний, преданий, легенд и сказок народов мира. 
Популярность желания в сфере вымышленного, а также все те усилия, которые предпринимались в различных культурных практиках 
для развития или погашения способности испытывать желание и желать, – служат бесспорным доказательством необыкновенного авторитета рассматриваемого здесь феномена.  
Следует отметить, что значимость феномена желания была признана уже в ранний период истории философской мысли. Попытки 
осмысления желания встречаются в философии индуизма, буддизма, 
христианства. Вопрос о роли и функциях желания в жизни и деятельности человека становится едва ли не центральным в европейской 
философии, начиная с Платона. Вспомним обращения к феномену 
Августина («Исповедь»), Спинозы («Этика»), Декарта («Страсти души»), Гоббса («Природа человека»), Локка («Опыт о человеческом 
разумении»), Гегеля («Феноменология духа»). Желание занимает 
влиятельное место в терминологическом комплексе и всей современной философии («Эрос и цивилизация» Маркузе, «Соблазн» Бодрийяра и многие другие работы). В отечественной философии феномен 
желания рассматривался Вышеславцевым («Этика преображенного 
эроса»). 
В процессе поиска ответа на вопрос о том, как следует относиться к желанию, в философии сформировались два противоположных ответа: 1) «превозмогать естественное побуждение желания» (Кант), «откладывать исполнение конкретных желаний до 
надлежащего рассмотрения» (Локк) и 2) «усиливать жизненные инстинкты, подчиняющиеся логосу удовлетворения» (Маркузе), «преображать энергию Желания» (Вышеславцев). В первом случае 
считается, что человек может и должен научиться управлять своим 
желанием через овладение определенной психотехникой или через 
совершенствование разума. Нужно учиться подавлять желание или 
обходиться без него. Второй путь требует, чтобы желание «преображалось». Нужно усиливать желание, развивать желание, взращивать его, стремясь к снятию противоречия между его предметом и 
объектом. 

Существует три типа отношения к вопросу о познаваемости 
желания: 
а) ценностно-образное, эмоциональное отношение, при котором 
желание переживается, возводится в культ, мистифицируется, воспринимается как некая непознаваемая объективная составляющая 
субъективности. (Это характерно, прежде всего, для восточных духовных практик, древнеиндийской, древнекитайской философии.) 
Кажется, что человек желающий не свободен перед лицом многократно превышающих его «божественных», «космических» или «родовых» сил.  
б) рациональное отношение, когда считается, что желание может быть объяснено, познано, рационализировано, во всяком случае, 
желание не признается тайной. (Этот подход характерен для классической философии и для современной англо-американской философии.) Желание не просто выступает здесь как предмет познавательной активности человека, – желание понимается как то, что существует «для человека» и находится в его полной власти, может и 
должно контролироваться.  
в) философское отношение, которое предполагает рациональное 
постижение желания как качества целостного человека, как олицетворения целостности вообще, что требует совмещения «эмоционального» и «когнитивного» отношений. Задача такого подхода, с 
одной стороны, – увидеть в желании универсальную характеристику 
человеческого существования, признать таинственность желания и 
его самоценность при допущении принципиальной непознаваемости 
некоторых «участков» процесса хотения и, с другой стороны, попытаться понять желание, с тем, чтобы определить ответственность человека желающего. При таком отношении признается наличие особой 
логики желания, сложным и противоречивым образом «вплетенной» 
в логику культуры и требующей для своего познания использования 
форм рационального и чувственного познания, а также интуиции.  
Итак, философия может говорить и говорит о желании. Другое 
дело, что рационализация желания действительно связана с целым 
рядом трудностей. Искушению искать в особенностях объекта ответ 
на вопрос о сущности желания, только в объекте находить причину и 
источник возникновения желания, сопутствует не меньший соблазн 
видеть в желании только «порыв субъекта» (выражение Ж. Лакруа), 
что приводит в обоих случаях к тому, что феномен либо ускользает 
от определения, либо становится не отличим от потребности. Сведе

ние желания к объекту (Сократ), либо сведение желания к субъекту 
(Спиноза) – результат неспособности увидеть в феномене полноценное отношение, все стороны которого равно важны и событийны.  
Причина желания. Среди философов нет единодушия в понимании причин возникновения желания; причину желания ищут либо 
в самом субъекте только, либо в желании видят действие родовых, 
космических, социальных, божественных сил, полностью детерминирующих волю субъекта. Интересно, что во всех случаях, когда источник желания не совпадает с личностью (т.е. когда думают, что личность, сознание, не имеют к желанию никакого отношения), желание 
оказывается «бесцельным», и, напротив, став причиной желания, 
личность награждает его целью; иными словами, благодаря (концепту) личности желание становится осмысленным и смысл порождающим.  
Предметизация желания также затруднительна. Чего желает 
желание? Какова цель желания? Что может привести к его снятию, 
исчезновению? Если я желаю попасть на Луну, то что является 
предметом моего желания: сам момент пребывания на планете или то 
внимание, которым я буду окружена при возвращении? Что станет 
окончанием моего желания: выход из летательного аппарата на месте 
приземления или появление такой новой личности, которая смогла 
добиться того, что ее отправили на Луну? Я сделаю это «для себя» 
или «для Другого», отношение с которым обретет – при условии 
осуществления моего желания – новое качество? Очевидно, что объект желания не всегда является его предметом, но случайно ли существование такого различия? Обзору ответов на этот и другие подобные вопросы посвящена данная монография.  
Как правило, обращающиеся к феномену не замечают того, что 
желание функционально различно, и что именно это и затрудняет его 
объективацию. Желание может выступать в обличии воли или в обличии страсти. В первом случае субъект пользуется желанием, во втором – пребывает в нем. Невозможно вести речь также о какой-то одной форме желания: желание существует как минимум в двух основных «формах» – как качество субъективности и как особое 
отношение между субъектом и объектом.  
Следует различать объект желания и предмет желания. Объектом желания является то, на что направлено сознательное внимание 
субъекта, что осознается им как причина его активности и цель его 
устремлений. Узнать об объекте желания можно просто спросив 

субъекта: «На что направлен твой интерес (взгляд)?». Получение объекта во владение и обладание им может сопровождаться удовольствием. Предмет – это то, что только и может удовлетворить желание, 
что действительно его удовлетворит. Это «объективная» цель желания, задаваемая самой его логикой и подчиняющаяся закону удовлетворения. Удовольствие присутствует в удовлетворении в виде идеи. 
Разница между «физиологическим» удовольствием и удовольствием 
в удовлетворении – качественное. Удовольствие в удовлетворении 
концептуализируется и становится идеальным.  
«Объективной» целью всякого желания выступает актуальность личности. Поэтому материальным окончанием желания может 
стать лишь актуальная личность. Наличие объективного в субъективном желании и составляет его тайну и чудо. Благодаря существованию этой тайны мы не можем пожелать желать или не можем «уговорить» желание не исчезать.  
Предмет желания дан трансцендентально, в том смысле, что он 
может стать достоянием нашего опыта, но лишь частично, так как 
выходит за его пределы. Совпадение предмета и объекта желания 
может быть обозначено как счастье, блаженство и воспринимается 
субъектом желания как Высшее благо и создает удовлетворение. 
Именно потому, что предмет дан трансцендентально, никакое желание не может быть удовлетворено абсолютно. Но относительность 
удовлетворения не умаляет его. Субъект-объектное отношение здесь 
является отношением «личность – личность».  
Будучи исполненным, желание может остаться неудовлетворенным. Неудовлетворенность – следствие несовпадения объекта и 
предмета желания. Субъект-объектное отношение здесь выступает 
как отношение «вещь-вещь».  
Понятие желания может быть определено как Встреча – метаксическое отношение между «субъектом» и «объектом», их метаксическое со-бытие (от греческого слова metaxu – «в», «середина», «внутри», «бытие между»). Если речь идет об отношении между людьми, то 
после того, как желание высказано, его стороны перестают быть абсолютно прежними, хотя и не становятся при этом абсолютно другими. 
Высказанное желание – покушение (на Другого) и предложение (себя 
в дар), где предложение себя в дар может быть понято как покушение 
(как минимум) на воображение Другого, а покушение как предложение своих: помощи, времени, жизни. Противоречие между дарением и 
захватом, точнее, между готовностью захватить «не свое» и готовно

стью пожертвовать «своим», и, наоборот, между способностью воспринимать Другого как дар и стремлением захватить Другого врасплох собою, и составляет суть метаксического события Встречи.  
Желание искушает нас «логосом», желание есть всегда искушение в нем признаться, сообщить Другому о том, что он – герой созданного желанием нового мира. В этом смысле желание – не недостаток бытия во мне. Напротив, в этом моменте желание избыточно. Если бы любовь не включала в себя желание, не было бы и признания в 
любви. Существует связь между желанием и логосом как достоянием 
культуры. Желание невозможно вне возможности о нем сказать.  
В метаксическом отношении желания объект предстает и «сам 
по себе», объективно, и как обработанный воображением, нагруженный ожиданиями субъекта, т.е. субъективно. 
Интенциональность желания позволяет нам говорить о нем не 
как о субъективной реакции, подобной ненависти, страху, сочувствию, но как об объективном качестве. Противоречивость желания 
заключается в том, что оно, будучи во мне и мною, становится неким 
фактом, существующим вне меня и мне что-то сообщающим и обо 
мне, и об объекте, посредством выявления личностного в нас, некого 
трансцендентного смысла всего существующего, некоего метафизического остатка, объективной ценности всех, попавших в чудесное 
поле желания. 
Без метаксического отношения желание свелось бы к простому 
аффекту (осознанию и переживанию агентом непроизвольных реакций его организма). Желание, как метаксическое отношение между 
субъектом и объектом в поле актуализации личности (метаксическое 
событие Встречи), становится объективным качеством. Желание – не 
субъективная эмоциональная реакция, но ценностное качество, обладающее особой объективностью. Следует отличать желание, которое 
мы переживаем и философски понимаемое желание, которое имеет 
особое бытие – сознание себя в отношении к Другому.  
Объект желания предстает «личностью» или «вещью» именно 
под взглядом желающего: относясь к объекту желания (материальному предмету или человеку) как к средству (например, получения 
удовольствия), т.е. как к «вещи», субъект желания сам обращает себя 
в «вещь» (и тем самым губит желание). Ибо личность актуализируется лишь присутствием другой личности, в диалоге с ней. Желая 
материальный предмет как цель, мы наделяем его личностными качествами или видим в нем стоящего за ним мастера, который что-то