Дети Екклесиаста : Шестов, Бродский и другие
Покупка
Новинка
Тематика:
История философии
Издательство:
Наука
Год издания: 2024
Кол-во страниц: 250
Дополнительно
Вид издания:
Монография
Уровень образования:
Дополнительное профессиональное образование
ISBN: 978-5-02-040464-9
Артикул: 861343.01.99
Эта книга — о попытках интеллектуалов найти цель и смысл истории, обратившей к ним свое устрашающее лицо. В поисках смысла они сталкиваются с противоречиями, вошедшими в плоть и кровь европейской культуры: родовое и всемирное, небесное и земное. Противоречия эти способны вызвать душевную смуту, стать причиной усобиц и войн. Свидетельство тому — трагическая история прошлого столетия и тревожное начало века нынешнего. В центре книги — тексты Иосифа Бродского и его любимого философа Льва Шестова, которому принадлежит идея «странствования по душам». Такой выбор центра предполагает маршрут странствования — от диалогов Платона, трактатов Плотина и Филона Александрийского, логических рассуждений Спинозы до эссе Эдуарда Саида, поэм Эзры Паунда, прозы Исаака Башевиса Зингера и «Трех разговоров» Владимира Соловьева. Длится бесконечный спор, который на самом деле конечен — направлен к «здесь и сейчас» как к возможному концу истории.
Тематика:
ББК:
УДК:
ОКСО:
- ВО - Бакалавриат
- 47.03.01: Философия
- ВО - Магистратура
- 47.04.01: Философия
ГРНТИ:
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов
А. Б. Ковельман Санкт-Петербург Наука 2024 Шестов, Бродский и другие Дети Екклесиаста
УДК 1(470)(091) ББК 87/3(2)6 К56 Ре ц е нз е нты: профессор, доктор философских наук И. Н. Духан профессор, доктор исторических наук Р. М. Шукуров Ковельман А. Б. Дети Екклесиаста (Шестов, Бродский и другие). — СПб.: Наука, 2024. — 247 с. ISBN 978-5-02-040464-9 Эта книга — о попытках интеллектуалов найти цель и смысл истории, обратившей к ним свое устрашающее лицо. В поисках смысла они сталкиваются с противоречиями, вошедшими в плоть и кровь европейской культуры: родовое и всемирное, небесное и земное. Противоречия эти способны вызвать душевную смуту, стать причиной усобиц и войн. Свидетельство тому — трагическая история прошлого столетия и тревожное начало века нынешнего. В центре книги — тексты Иосифа Бродского и его любимого философа Льва Шестова, которому принадлежит идея «странствования по душам». Такой выбор центра предполагает маршрут странствования — от диалогов Платона, трактатов Плотина и Филона Александрийского, логических рассуждений Спинозы до эссе Эдуарда Саида, поэм Эзры Паунда, прозы Исаака Башевиса Зингера и «Трех разговоров» Владимира Соловьева. Длится бесконечный спор, который на самом деле конечен — направлен к «здесь и сейчас» как к возможному концу истории. Книга опубликована при поддержке АО «Первая образцовая типография» ISBN 978-5-02-040464-9 © Ковельман А. Б., 2024 © Издательство «Наука», 2024 © Палей П., оформление, 2024
Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме; и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем. Еккл. 1: 12—13
ПРЕДИСЛОВИЕ Слова мудрых — как иглы и как вбитые гвозди, и составители их — от единого пастыря. А что сверх всего этого, сын мой, того берегись: составлять много книг — конца не будет, и много читать — утомительно для тела. Еккл. 12: 11—12 В ноябре 2021 г. я написал для журнала «Лехаим» маленькое эссе с длинным названием: «Поиски смысла, или Новые странствования по душам» и с подзаголовком: «Предисловие к ненаписанной книге»1. Я лукавил, книга была готова наполовину, но меня подгоняло предчувствие стремительного конца эпохи. Мне чудилась фраза из некогда любимых мною «Похождений бравого солдата Швейка»: «В те далекие, далекие времена в Европу долетело правдивое изречение о том, что завтрашний день разрушит даже планы нынешнего дня». Теперь, когда книга готова, я решаюсь предложить ее читателю. Ее тема как никогда актуальна — отрицание смысла истории и отчаянный поиск этого смысла. Иначе говоря — скептицизм, перемешанный с надеждой. О смысле истории спорят (продолжают спорить) поэты и писатели, философы и филологи, живые и умершие, знакомые друг с другом и никогда не видевшие друг друга в лицо. Панлогизм Спинозы сталкивается с иррационализмом Шес- това, оптимизм Джона Стюарта Милля — с пессимизмом Шопенгауэра. Тех, кто отрицает смысл истории, можно назвать 1 Ковельман А. Б. Поиски смысла, или Новые странствования по душам. Предисловие к ненаписанной книге // Лехаим. Литературно- публицистический альманах. 2022. № 1. С. 41—42.
Предисловие 7 детьми Екклесиаста, отца всех пессимистов и скептиков. И вот его слова: СЛОВА Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме. Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — всё суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки. <…> Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем (Еклл. 1: 2—4, 9). Были и будут две пары противоречий: между родовым и всемирным, небесным и земным. Пересекаясь друг с другом, они способны вызвать душевную смуту, стать причиной усобиц и войн. Свидетельство тому — трагические события прошлого столетия, отраженные в текстах. «Странствование» по этим текстам есть, по сути, странствование по душам их создателей, поскольку тексты одновременно скрывают и раскрывают направление души. Идея такого странствования принадлежит Льву Шестову, с которого я начинаю свой маршрут (не в порядке глав, а в порядке мыслей). Маршрут этот ведет далее к Иосифу Бродскому, для которого Шестов был любимым философом, к Спинозе, с которым Шестов непрерывно спорил, к Исааку Башевису Зингеру, который (как и Бродский) колебался между Шестовым и Спинозой, к Эзре Паунду, с которым Бродский переговаривался через голову Секста Проперция, к Эдуарду Саиду, который, подобно Иосифу Бродскому, ненавидел «политику идентичности», к Филону Александрийскому, которого Шестов напрасно унизил и который разрывался между земным гражданством и небесным, к Владимиру Соловьеву, который в своей последней книге отрек- ся от исторического оптимизма, но не от апокалиптической надежды. В переработанном виде в книгу включены статьи, опубликованные в журналах «Вопросы философии»2, «Новое 2 Ковельман А. Б.: 1) Вокруг Пушкина: Дух, Закон и Свобода в дискуссии 1990-х гг. // Вопросы философии. 2020. № 4. С. 92—104; 2) Дух, бытие и свобода. «Недоносок» Баратынского в библейском контек- сте // Вопросы философии. 2021. № 1. С. 88—99; 3) Бродский и Клио: профиль скептической философии истории // Вопросы философии. 2022. № 1. С. 65—77; 4) Эссе Бродского «Дань Марку Аврелию» как богословско-политический трактат // Вопросы философии. 2022. № 11. С. 143—155.
Предисловие 8 литературное обозрение»3, «Studia Litterarum»4 и ЭНОЖ5. Я благодарен редакциям этих журналов, а также редакции журнала «Лехаим» за гостеприимство, проявленное к моим текстам. Я приношу глубокую благодарность Якову Григорьевичу Соскину за поддержку в публикации этой книги. Я также выражаю признательность за предоставленный мне статус приглашенного исследователя Центру иудаики им. Френкеля Мичиганского университета (Энн-Арбор, Мичиган). В этом университете Бродский преподавал (а в Энн-Арборе жил) в первые годы своего изгнания. Здесь он написал прекрасные, хотя и не совсем справедливые стихи: Осенний вечер в скромном городке, Гордящемся присутствием на карте (топограф был, наверное, в азарте иль с дочкою судьи накоротке). (1972) Февраль 2023 г. 3 Ковельман А. Б.: 1) Возвышенное и прекрасное в венецианском эссе Иосифа Бродского // Новое литературное обозрение. 2021. № 169 (3). С. 256—272; 2) Между Шестовым и Спинозой. Страсти и затруднения Исаака Башевиса Зингера // Новое литературное обозрение. 2022. № 176 (4). С. 13—26. 4 Ковельман А. Б. Страх тавтологии как эстетическая и нравственная категория // Studia Litterarum. 2022. Т. 7. № 2. С. 10—27. 5 Ковельман А. Б. Экстаз и Исход в интерпретации Филона Александрийского и Льва Шестова // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2022. T. 13. Вып. 11 (121). URL: https://history. jes.su/s207987840023161-6-1/
Гл а в а 1 ВОКРУГ ПУШКИНА: ДУХ, ЗАКОН И СВОБОДА В ДИСКУССИИ 1990-х ГОДОВ Круг николаевских рук, нико- гда не обнявших поэта, никогда и не выпустивших. Круг, начавшийся словом: «Ты теперь не прежний Пушкин, ты — мой Пушкин» и разомкнувшийся только Дантесовым выстрелом. М. И. Цветаева. Мой Пушкин1 Девяностые годы XX столетия были временем невиданной свободы и неслыханного унижения России. Как и во всякую революционную эпоху, категории и понятия, некогда имевшие сугубо теоретический смысл, вышли на поверхность. Поражает невероятная степень архаики в их осмыслении. Не только славянофилы и западники былых времен, но и Гоббс, Платон и апостол Павел были приняты всерьез. Одним из тех, к кому обратились за судом и подсказкой, стал Пушкин. Его стихи меньше читали, его книги меньше покупали, но сам он приобрел статус страдающего спасителя. Официозное празднование его двухсотлетнего юбилея добавило оскорбление к несправедливости. Ходил анекдот о «новом русском», который удивился обилию постеров с изображением поэта: «Какого-то Пушкина раскручивают». И. З. Сурат назвала свои горестные заметки: «Пушкинский юбилей как заклинание истории» и завершила их словами тревоги и надежды: «В статьях последних лет В. С. Непомнящий развивает мысли о том, что именно Пушкин удержит Россию на краю бездны и что Россия 1 Цветаева М. И. Малое собрание сочинений. СПб., 2011. С. 765.
Глава 1 10 призвана всему миру указать путь спасения. Прав ли он — не знаю. Может или не может Россия что-то еще предложить миру — это вопрос веры. А значит, и Пушкин, и его будущая судьба — тоже вопрос веры. По вере нам и воздастся»2. На какие же вопросы хотели получить ответы тогда? Статья И. Б. Роднянской, опубликованная в 1996 г., начиналась со слов: «При неизбежном ныне чтении газет, при выслушивании всевозможных политических рацей мне все чаще приходило на ум: а как там об этом сказано у Пушкина?»3 Очевидно, что «в пушкинской россыпи поэтических формулировок есть упорно повторяющиеся ключевые слова <…> свобода, закон, честь, толпа, народ». …«Свобода» («вольность») в пушкинской афористике все- гда сопрягается на уровне поэтическом с «законом», а на уровне личного поведения и общественного настроения — с «честью». Свобода и закон — Свобода и честь. В особых пояснениях это не нуждается. Первое — нормальное состояние гражданского общества, второе — желательное состояние гражданина. <…> Свобода, вольность — «святая» <…> в пушкинистике уже отмечалась ее сакрализация на основе Священного Писания <…>. Потому-то свободе соответствует не всякий, а именно «вечный» закон, то есть естественный закон, также имеющий сакральный корень, — и уже во вторую очередь — «законы мощные», возведенные на его основе людским законотворчеством. Сочетание двух святынь обеспечивает гражданскому населению («народам») «вольность и покой». Таков ранний Пушкин. <…> У позднего же Пушкина двуединство «вольности и покоя», как известно, будет задвинуто на задний план другой формулой: «покой и воля» частного лица, неприкосновенность частной и семейной жизни, центральные ценности, от которых ценности жизни гражданской — только производные4. 2 Сурат И. З.: 1) Пушкинский юбилей как заклинание истории. [Электронный ресурс] // Новый мир. 2000. № 6. URL: https://magazines. gorky.media/novyi_mi/2000/6/pushkinskij-yubilej-kak-zaklinanie-istorii. html; 2) Вчерашнее солнце. О Пушкине и пушкинистах. М., 2009. С. 537. 3 Роднянская И. Б.: 1) Поэтическая афористика Пушкина и идеологические понятия наших дней. [Электронный ресурс] // Московский пушкинист. М. 1996. Вып. 3. С. 62. URL: http://feb-web.ru/feb/pushkin/ serial/mp3/mp3-062-.htm; 2) Движение литературы: В 2 т. М., 2006. Т. 1. С. 29. 4 Роднянская И. Б.: 1) Поэтическая афористика Пушкина и идеологические понятия наших дней. С. 71—72; 2) Движение литературы. Т. 1. С. 38.