"Феноменология духа" и проблема структуры системы философии в творчестве Гегеля

«ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ДУХА»
«ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ДУХА»
И ПРОБЛЕМА СТРУКТУРЫ
И ПРОБЛЕМА СТРУКТУРЫ
СИСТЕМЫ ФИЛОСОФИИ
СИСТЕМЫ ФИЛОСОФИИ
В ТВОРЧЕСТВЕ ГЕГЕЛЯ
В ТВОРЧЕСТВЕ ГЕГЕЛЯ
Â.È. ÊÎÐÎÒÊÈÕ
Â.È. ÊÎÐÎÒÊÈÕ
Монография
Монография
Москва
ИНФРА-М
2025

УДК 1/14
ББК 87
 
К68
©   Коротких В.И., 2011
К68
Подписано в печать 24.04.2025. Формат 6090/16. Гарнитура Newton. 
Бумага офсетная. Печать цифровая. Усл. печ. л. 23,88. 
ППТ20. Заказ № 00000
Цена свободная.
ТК 151950-1859800-250311
ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127214, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29
E-mail: books@infra-m.ru        http://www.infra-m.ru
ISBN 978-5-16-009753-4 (print)
ISBN 978-5-16-101163-8 (online)
Коротких В.И.
«Феноменология духа» и проблема структуры системы философии в творчестве Гегеля : монография / В.И. Коротких. — Москва : ИНФРА-М, 2025. — 382 с. — (Научная мысль).
ISBN 978-5-16-009753-4 (print)
ISBN 978-5-16-101163-8 (online)
В монографии реконструируется проект «Системы науки» Г.В.Ф. Гегеля, 
ставший основой его философской системы, а также рассматривается её соотношение с возникшей в процессе преподавательской деятельности «Энциклопедией философских наук»; детально прослеживаются связи Феноменологии, 
Логики и реальной философии, особое внимание уделяется понятию бесконечности как принципу структурной организации «Феноменологии духа» и основе 
метода «Науки логики»; впервые в отечественной литературе предпринимается 
попытка целостного анализа концептуальной структуры «Феноменологии духа». 
Монография, однако, не является лишь узкоспециальным научным исследованием; она представляет интерес для всех читателей, интересующихся 
историей европейской культуры. Реконструкция, завершившая классическую 
европейскую философию системы Гегеля, позволяет воссоздать её концептуальные предпосылки и оказывается необходимым условием актуального в 
сегодняшней философской ситуации осмысления соотношения классической 
и постклассической философии.
 
УДК 1/14 
ББК 87
Отпечатано в типографии ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127214, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29

ОТ АВТОРА 
 
Моё систематическое изучение философии Гегеля началось зимойвесной 1985 г. Следовательно, написание представляемой книги заняло около тридцати лет, охватив своим движением основные события 
моего научного становления – от курсовой работы о понятии бесконечности, с трудом заслужившей оценку «удовлетворительно», до 
защиты кандидатской (февраль 1992 г.) и докторской (февраль 2005 
г.) диссертаций. «Местом действия» всех этих событий - по удачному 
определению судьбы - оказалась кафедра истории зарубежной философии Московского университета. 
Признаваться в том, что у книги столь долгая история, автору нелегко. Подобные признания предоставляют читателю дополнительные 
права на требовательность в оценке сочинения, но, в то же время, может быть, и призывают к снисходительности: уже сложившийся, кажется, текст с течением времени приходилось многократно переписывать, освобождая изложение от усвоенных в юности гегелеведческих 
мифов, вследствие чего нарушалось единство стиля, – с годами эволюционировавшего, – и, разумеется, единство мысли. (О том, насколько медленно и  трудно  преодолевались при этом самые «простые» заблуждения и ошибки, можно судить, сравнив книгу с её «черновиком» -  вышедшим в 1999 году «Очерком исследования структуры системы философии Гегеля», да и другими моими публикациями 
тех лет.) 
Думаю, однако, что теперь просто отказаться от написанных в первые годы изучения Гегеля фрагментов, всякий раз принимаясь за работу с самого начала, было бы невозможно – и из-за счастливо найденных однажды точных слов, и из-за невозможности действительного повторения рождения мысли – пусть не безболезненного и безупречного. Мне как автору хорошо видны все слои состоявшегося палимпсеста. Надеюсь, их неизбежное обнаружение и читателем не вызовет отторжения, которое препятствовало бы продолжению труда 
прочтения. Признаюсь, что решимость отпустить, наконец, книгу, 
мою давнюю собеседницу, с письменного стола была вызвана тем, что 
сопровождающие этот шаг сомнения уравновесились сознанием невозможности продолжать перечитывать её в одиночку. 
Впрочем, на самом деле я и прежде не был одинок. Мои родители 
и память о них, мои учителя в Московском университете, мои друзья 
и все внимательные собеседники были вместе со мной. Надеюсь, некоторые увидят в книге нечто уже знакомое – потому что прежде читали, слушали или знали меня. Вряд ли автор, решаясь на разговор с 
читателем, может надеяться на что-то более значимое, чем подобное 
узнавание. 
 
 

ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ 
 
Философия Гегеля традиционно рассматривается как систематическая философия, как «система философии». Так понимал свою философию и сам Гегель, в предисловии к «Феноменологии духа» заявивший, что истинная философия должна существовать в форме научной 
системы, и представивший в соответствии с этим свой труд как «первую часть» «Системы науки». Однако вопрос о том, каковы элементы 
созданной Гегелем системы философии и отношения между ними, до 
сих пор остаётся открытым. На мой взгляд, весь опыт дискуссий о 
философии Гегеля показывает, что решение этой проблемы, если оно 
всё же будет сформулировано, может быть только очень нетривиальным, а значит, оно должно основываться на новом осмыслении самых 
фундаментальных принципов гегелевского мировоззрения. 
Обычно в гегелеведческих исследованиях под «системой философии» понимается представленная в «Энциклопедии философских наук» трёхчастная последовательность «Логика – Философия природы – 
Философия духа», то есть «система философии» отождествляется с 
«энциклопедической системой». «Феноменология духа» рассматривается при этом лишь в качестве первого наброска «зрелой» системы 
философии, или исторического введения в систему, но, во всяком 
случае, не в качестве её самостоятельного элемента. Большинство современных историков философии, изучающих эволюцию гегелевской 
мысли, полагают, что между замыслом «Системы науки», в контексте 
которого была создана «Феноменология духа», и замыслом «Энциклопедии» имел место некий «разрыв» в системном мышлении философа, ознаменовавший переход к новой модели построения системы 
философии.1 
Исторические и содержательные основания такого понимания эволюции системной мысли Гегеля хорошо известны и кажутся весьма 
убедительными. Однако центральная проблема энциклопедической 
системы – проблема соотношения предметов Логики и реальной философии (Философии природы и Философии духа), или логической 
                                                 
1 Впрочем, представление о «Феноменологии духа» как произведении, относящемся к «истории становления» гегелевской мысли, но не к «системе» как ставшему целому, было характерно уже для некоторых представителей «гегелевской 
школы». В частности, подобный взгляд на «Феноменологию» отстаивал К. Михелет, трактовавший в этом смысле и известное гегелевское определение «Феноменологии» как «путешествия за открытиями». Нельзя сказать, что в гегелеведческой литературе вообще отсутствует критика представлений о «разрыве» в системном мышлении философа, однако для того, чтобы оказаться действенной, подобная критика, на мой взгляд, должна стремиться к восстановлению утраченной 
ещё самим философом и его первыми интерпретаторами содержательной связи 
«Феноменологии» с «Логикой» и «Энциклопедией». 

идеи и мира,1 – в границах энциклопедической системы является неразрешимой. Исследователи могли по-разному истолковывать её неразрешимость,2 но признавалась она всеми,3 – за исключением, может 
быть, лишь тех читателей Гегеля, которые считали возможным ограничиваться простым повторением формул самого философа.4 
Думается, что конструктивное обсуждение проблемы строения 
системы философии Гегеля окажется возможным только в том случае, 
если будут найдены принципиально новые основания анализа гегелевской философии. Следует признать, что сегодня они ещё не выработаны ни в отечественной, ни в зарубежной историко-философской 
                                                 
1 В более узком смысле, выражающем предельную её заостренность, это так 
называемая проблема «перехода» логической идеи в природу. В отечественной 
литературе эта проблема рассматривалась, прежде всего, в трудах И.А. Ильина и 
К.С. Бакрадзе. В огромной зарубежной литературе, посвящённой этому вопросу, 
связь темы «перехода» с пониманием систематического строения гегелевской 
философии давно является общепризнанной.  
2 Компромисс между решительными критиками Гегеля, отрицавшими саму 
идею «перехода», и соглашавшимися на этот немыслимый шаг «последователями» пытались найти те авторы, которые видели в «переходе» лишь следствие изменения способа рассмотрения абсолютного, но не самого его бытия. Например, 
В. Моог писал: «Не логическая идея как таковая развивается далее, так как она 
представляет собой абсолютное как целое, философски постигнутое в логической 
форме. Но этот чисто логический способ рассмотрения абсолютного не является 
единственно возможным способом рассмотрения, скорее, в соответствии с собственной диалектикой он требует дополнения способом рассмотрения идеи в её 
инобытии» (Moog W. Hegel und Hegelsche Schule. – München, 1930. - S. 276). В 
соответствии с этим подходом природа оказывается, по существу, тем же абсолютным (последнее не обладает отдельным «существованием»), а абсолютное – и 
предметом рассмотрения реальной философии, а не только Логики, хотя здесь оно 
и рассматривается в другом ракурсе, с другой точки зрения. - Указать на этот подход (в контексте которого гегелевская философия характеризуется обычно как 
«пантеизм» и «панлогизм») важно потому, что он является, по-видимому, необходимым этапом в движении от традиционных представлений о системе философии 
Гегеля к концепции, развиваемой в настоящем исследовании. 
3 Укажем хотя бы на признание Д. Вандшнайдера и В. Хёсле, также стремящихся объяснять переход логической идеи в природу и искать логику в строении 
«Энциклопедии»: «Отношения идеи, природы и духа принадлежат к числу хуже 
всего прояснённых вопросов изложения философии Гегеля» (Wandschneider D., 
Hösle V. Die Entäußerung der Idee zur Natur und ihre zeitliche Entfaltung als Geist bei 
Hegel // Hegel-Studien, Bd. 18. – Bonn, 1983. - S. 173). Характерно, что авторы привлекают в процессе своей «реконструкции» лишь ту аргументацию, которую они 
называют «systemimmanent», - подобный подход оказывается сегодня единственным спасением для тех, кто всё ещё пытается восстановить энциклопедическую 
систему в качестве «системы философии Гегеля». 
4 Публикации, в которых пересказ Гегеля не содержит никаких следов понимания философа, продолжают появляться и сегодня. Между тем, по-видимому, в 
истории философии, как и во всякой другой науке, браться за обсуждение тех или 
иных книг имеет смысл только в том случае, если они способны подтолкнуть нас 
к продуцированию новых – и уже наших – мыслей. 

науке. В том образе системы философии Гегеля, который представлен 
в литературе последних десятилетий, продолжает воспроизводиться 
положение о тождестве «системы философии» и «энциклопедической 
системы», которое на самом деле просто закрывает путь к обсуждению этой проблемы. Даже самые серьёзные работы в этой области – 
упомянём хотя бы «Систему Гегеля» Витторио Хёсле – не избежали 
повторения этого явно устаревшего представления о гегелевской системе философии. 
Как сформировалось это представление о системе философии Гегеля, и как оно эволюционировало в европейской философии XIX-XX 
веков? Почему работы, в которых предлагается нетрадиционное понимание строения системы философии Гегеля,1 оказались на периферии современных исследований по гегелевской философии? На каком 
пути следует искать возможности для преодоления кризиса в изучении системы философии Гегеля? 
Каждый из этих вопросов является, по существу, самостоятельной 
исследовательской проблемой и мог бы стать темой специального 
изучения. Мы же, в свою очередь, вынуждены ставить их потому, что 
стремимся понять происхождение того кризисного положения, которое сложилось в изучении философии Гегеля. Разумеется, в контексте 
нашего исследования, претендующего на то, чтобы указать пути преодоления этого кризиса, освещение вопросов истории изучения гегелевской философии может быть лишь самым общим и схематичным. 
Впрочем, некоторые сюжеты, которые первоначально будут намечены 
лишь пунктирно, получат более полное освещение в последующих 
фрагментах нашего исследования. 
                                                 
1 Обратим внимание хотя бы на то знаменательное обстоятельство, что самая 
значительная отечественная работа по философии Гегеля последних десятиле- 
тий – двухтомный «Словарь по философии Гегеля» А.Д. Власова (Словарь по 
философии Гегеля (Феноменология духа). – М., 1997; Словарь по философии Гегеля: В 2-х томах. Т. II: Наука логики. – М., 2000) – была создана вне академической традиции и независимо от неё; с другой стороны, кажется, она может остаться ещё и долго незамеченной ею. 

Часть первая. ИСТОРИЧЕСКИЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ 
ОСНОВАНИЯ РЕКОНСТРУКЦИИ СИСТЕМЫ 
ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ 
 
ГЛАВА 1. ОБРАЗЫ СИСТЕМЫ ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ  
В ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ XIX-XX ВЕКОВ 
 
а). Эволюция идеи системы философии в творчестве Гегеля. 
Идея системности является одной из доминирующих в гегелевском 
мировоззрении на протяжении всей творческой жизни философа.1 Но 
конкретное наполнение этой идеи почти непрерывно менялось. По 
существу, каждое новое произведение и даже каждый набросок вносили что-то новое в понимание системы философии. Поэтому первая 
трудность, с которой сталкивается исследователь, решающийся ставить вопрос о «системе Гегеля», заключается в том, что на самом деле 
проблематичной является уже сама идея единой системы философии 
Гегеля. Идея системности у Гегеля не только эволюционирует, его 
представления о системе философии не только меняются, дополняясь 
новыми элементами, смыслами и оттенками, но новые построения 
Гегеля часто требуют отказа от прежних или, по крайней мере, их существенного преобразования.2 
Как разобраться в этой путанице системных проектов? Не обращаясь пока к содержательному анализу эволюции гегелевских взглядов 
относительно построения системы философии, выделим в этой эволюции три основных этапа: 
первый – ранний, до начала работы над «Феноменологией духа»; 
на этом этапе взгляды Гегеля часто и резко меняются; изучение текстов этого периода в контексте рассмотрения заявленной у нас темы 
имеет, по моему убеждению, лишь «исторический» интерес; они демонстрируют становление творческой личности философа, не дохо                                                 
1 Это положение, впрочем, справедливо и в отношении всей немецкой классической философии в целом, ведь уже Кант в предисловии к первому изданию 
«Критики чистого разума» замечает, что именно «от структуры системы главным 
образом и зависят суждения о её единстве и основательности» (Кант И. Критика 
чистого разума. – М., 1994. - С. 12), а о способности обозревать целое, «расчленение или структуру системы» говорит как о важнейшем условии понимания философского произведения (см.: там же). 
2 Выразительную и в то же время принципиально верную картину гегелевских 
поисков и провалов предлагает А.Д. Власов (см.: Словарь по философии Гегеля:  
В 2-х томах. Т. II: Наука логики. - С. 6-17). «Гегель скользил, падал и, встав, двигался уже в другом направлении» (там же, с. 8), – эти горькие слова, вызывающие, 
однако, непреодолимое желание разобраться в самой сути дела, выступают в качестве резюме оценки А.Д. Власовым эволюции идеи системы философии у Гегеля. 

дящее ещё, однако, до открытия своего подлинного основания и «секрета», своей «истины»; 
второй – зрелый, охватывающий время работы над «Феноменологией духа» и «Наукой логики», которые реализуют проект «Системы 
науки»; в нашем исследовании мы будем заняты реконструкцией того 
образа системы философии, который соответствует содержанию 
именно этих произведений – единственных его теоретических трактатов, созданных как свободное, независимое от внешних обстоятельств 
и адекватное по форме базовым гегелевским интуициям выражение 
найденной наконец-то «истины» всех прежних его философскомировоззренческих поисков; 
третий – поздний период, в течение которого на первом плане оказывается трёхчастная последовательность энциклопедической системы, сформировавшейся не только как результат научных поисков философа, но также - и как результат его многолетней педагогической 
деятельности.1 По моему убеждению, постепенное забвение «Феноменологии» и воспроизведение созданной на её основе Логики в качестве первой части сложившейся главным образом в процессе педагогической деятельности «Энциклопедии» в контексте концептуального 
историко-философского исследования следует понимать как процесс 
деградации возникшего в Йене проекта системы философии.2 
                                                 
1 О влиянии педагогической деятельности Гегеля на эволюцию его представлений о системе философии см. мою статью «Педагогическая карьера и трагедия 
творчества: к вопросу о факторах эволюции философии Гегеля» («Alma mater» 
(«Вестник высшей школы»). 2001, №8. - С. 22-26). Обратим внимание также на 
замечание Н.Г. Дебольского, писавшего, что крушение системы Гегеля есть лишь 
«крушение способа изложения данной философии, ибо система (имеется ввиду 
энциклопедическая система, - В.К.) есть лишь учебный, дидактический приём 
последней, отнюдь не связанный необходимо с внутренним её существом» (цит. 
по: Асмус В.Ф. Консервативное гегельянство второй половины XIX в. // Гегель и 
философия в России. 30-е годы XIX в. – 20-е годы XX в. – М., 1974. - С. 187). 
2 Ср. это положение с оценками А.Д. Власова: «То, что с таким подъёмом и 
воодушевлением Гегель создавал в первую половину своей жизни («Феноменология духа» и «Наука логики»), во второй период своей жизни он столь же энергично разрушал («Энциклопедия философских наук»)» (Словарь по философии Гегеля. Т. II: Наука логики. - С. 7); «Сразу после завершения этой первой «системы» 
философии (то есть «Феноменологии» и «Логики», - В.К.) начался процесс её 
перепланировки и перестройки, на наш взгляд, плохо продуманный и обоснованный. Уже на последней странице своей «Логики» Гегель предложил определение 
природы как «непосредственного бытия» идеи» (там же, с.8); «Этот намеченный 
на последней странице «Логики» неожиданный поворот не вёл никуда, или вёл в 
бездну путаницы и неразберихи. Но именно этим путем пошёл Гегель при создании своей «Энциклопедии философских наук»» (там же, с.9); «Последствия этой 
перепланировки системы философии … были плачевны» (там же); «Принципы 
расположения материала (принятые Гегелем в «Энциклопедии», - В.К.) совершенно не соответствовали ни глубочайшим идеям «Феноменологии духа», ни 
«Науки логики». Был применён совершенно иной принцип построения системы, 
по нашему мнению, неудачный и основанный на неоправданном отождествлении 

К сожалению, между выделенными у нас этапами нельзя провести 
сколько-нибудь определённых хронологических границ; по существу, 
это не только этапы, периоды творчества, но и относительно самостоятельные аспекты (стороны) системной мысли Гегеля, выявляющиеся в произведениях философа на протяжении всей его жизни. И в 
текстах второго, и даже в текстах первого периода мы наталкиваемся 
на фрагменты, которые, кажется, выглядели бы более естественными 
в качестве элементов «энциклопедического» замысла. С другой стороны, и «Феноменология духа» не была всё-таки окончательно забыта 
Гегелем, и это – наряду с объективным содержанием гегелевской философии, не зависящим уже от воли её творца, - также даёт нам основания (несмотря на колоссальные трудности, воздвигнутые самим 
Гегелем и его учениками и интерпретаторами) начать работу по восстановлению из этого хаоса проектов систем и их обломков действительной системы философии Гегеля. 
б). Гегель и «гегелевская школа». 
Ученики Гегеля внесли вклад в становление образа системы философии, который современному историку философии трудно было бы 
переоценить; сегодня, однако, мы вынуждены оценивать его, главным 
образом, как негативный, - и дело при этом не столько в понимании 
гегелевской мысли, не в том, насколько хорошо они её поняли, дело, 
прежде всего, в том, что они решились на публикацию в качестве 
единого текста, Собрания сочинений философа,1  совокупности текстов, которые на самом деле способны составить лишь механическую 
сумму, текстов, имеющих совершенно различное происхождение, 
предназначение, степень концептуальной завершённости и готовности 
к публикации, различный стиль и т.д. Решаясь в этих обстоятельствах 
на публикацию «сочинений» философа, «школа» должна была взять 
на себя ответственность и за то, чтобы дать их последовательный, 
единый и стройный комментарий, - понятно, однако, что ничего подобного сделать было просто невозможно! К числу причин последующего раскола «гегелевской школы» должно быть отнесено, таким 
образом, и неоправданное смешение разнородных текстов, приведшее, по существу, к утрате понятия авторства, в чём, в конце концов, 
проявилось отсутствие у учеников и последователей философа необходимого научного и литературного вкуса. Кроме того, «дополнение» 
гегелевских текстов записями, сделанными слушателями его лекций, 
не может не провоцировать на мысль, что собственно «философия 
Гегеля» уже и не была нужна тогдашнему философскому сообществу, 
                                                                                                         
или простой путанице понятия с идеей» (там же); «Безнадежная путаница» (см.: 
там же) – таков итог не осмысленного с должной ясностью самим философом 
постепенного перехода от проекта «Системы науки» к проекту «Энциклопедии». 
1 См.: G.W.F. Hegel’s Werke. Vollständige Ausgabe durch einen Verein von 
Freunden des Verewigten: Ph. Marheineke, J. Schulze, Ed. Gans und and. Bd. 1-19. – 
Berlin, 1832-1877. 

оказавшемуся в принципиально иной по сравнению с гегелевской 
эпохой исторической и культурной ситуации. 
«Система», образ гармоничной целостности - весьма хрупкое сочетание элементов; в ней – и может быть, лишь на одно мгновение – 
сохраняется равновесие противостоящих друг другу частей. И если 
«система» не смогла выдержать даже продления жизни философа за 
границы, отведённые судьбой на её создание(!), не смогла выдержать 
разнообразия его интересов и занятий (вспомним, прежде всего, о педагогической деятельности философа), то как она могла устоять от 
той «перегрузки», которая была вызвана формированием Собрания 
сочинений как принципиально нового контекста восприятия гегелевских трудов и идей? В сложившейся ситуации должно было бы представляться скорее естественным, что «Феноменология» и «Логика» 
потерялись среди других, более простых и доступных, гегелевских 
«сочинений». 
Сохранению «Феноменологии» в системе философии не могло 
способствовать и окружение Гегеля. В самом деле, лишь немногие из 
его современников и учеников были в какой-то мере знакомы с «Феноменологией духа»1 и, следовательно, своим интересом к ней могли 
поддержать внимание Гегеля к разработке феноменологической проблематики, которое с годами всё больше угасало. Это, без сомнения, 
К. Дауб, ещё в 1821 году читавший курс лекций по «Феноменологии 
духа» в Гейдельберге,2 Г. Габлер, слушавший Гегеля в Йене как раз во 
время его работы над «Феноменологией»,3 а также упомянутый уже Г. 
Хинрихс4; К. Бахман,1 одним из первых откликнувшийся на «Феноме                                                 
1 В письме к Гегелю от 14 октября 1820 г. его гейдельбергский ученик  
Г. Хинрихс говорит о «Феноменологии духа» как о книге, которая, как он имел 
возможность убедиться, «осталась непонятой так называемыми гегельянцами» 
(цит. по: Hegel G.W.F. Phänomenologie des Geistes. Hrsg.  von W. Bonsiepen und R. 
Heede // Gesammelte Werke. Bd. 9. – Hamburg, 1980. - S. 477). 
2 См.: Moog W. Hegel und Hegelsche Schule. - S. 408-409. 
3 Габлер написал работу «Критика сознания», в которой перелагается содержание  первых пяти глав «Феноменологии»; в 1827 г. она вышла в свет в качестве 
первой (пропедевтической) части «Системы теоретической философии» (см.: 
Gabler G.A. System der theoretischen Philosophie. Erster Band. Die Propädeutik der 
Philosophie. – Erlangen, 1827), которая, однако, так и осталась без продолжения. 
Об отношении Габлера к учителю см.: Hegel in Berichten seiner Zeitgenossen. Hrsg. 
von G. Nikolin. – Hamburg, 1970. - S. 59-70. 
4 О серьёзном интересе Хинрихса к «Феноменологии» свидетельствует, правда, лишь работа «Генезис знания» (см.: Hinrichs H.W.F. Die Genesis des Wissens. 
Erster metaphysischer Theil. – Heidelberg, 1835), написанная уже после смерти Гегеля. Это произведение может рассматриваться как некая «параллель» к «Феноменологии духа», разработанная на материале психологии; в качестве второй части работы Хинрихс планировал выпустить естественноисторическое исследование 
духа (см.: Moog W. Hegel und Hegelsche Schule. - S. 407-408; Fulda H.F. Das 
Problem einer Einleitung in Hegels Wissenschaft der Logik. – Frankfurt am M., 1965. - 
S. 64-66).