Курс гражданского права: в трех томах. Том 1

СЕРИЯ «РУССКОЕ ЮРИДИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ»

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М. В. Ломоносова Юридический факультет

К. П. ПОБЕДОНОСЦЕВ




                КУРС ГРАЖДАНСКОГО ПРАКА




ТОМ 1



Под редакцией и с предисловием доктора юридических наук, профессора
В. А. ТОМСИНОВА



Зерцало-М

Москва
2016

ББК 67. 404















      Победоносцев К. П. Курс гражданского права: В трех томах. Том 1 / Под редакцией и с предисловием В. А. Томсинова. — М.: ИКД “Зерцало-М”, 2016 — 768 с. — (Серия “Русское юридическое наследие”).





      ISBN 978-5-94373-360-4


      В первом томе настоящего издания воспроизводится первая часть “Курса гражданского права” К. П. Победоносцева, посвященная вотчинным правам.
      Современники высоко оценивали данный труд русского правоведа. “Этой своей книгой Победоносцев создал науку русского гражданского права; он по справедливости может назваться отцом и родоначальником этой науки, — писала газета “Россия” в 1907 г. (№ 399). — Все то, что было в этой области до него, — это или сколки с иностранных книг, или изложение законов, или, на лучший конец, приспособление общей теории гражданского права к русскому закону. Впервые Победоносцев с замечательным проникновением в русскую историю и русский правовой дух дает самобытное и вместе с тем высоко научное изложение гражданского права русского народа. Пройдет еще не одно поколение русских юристов, но книга Победоносцева останется исходной точкой для всякой научной работы в этой области”.
      Текст “Курса гражданского права” К. П. Победоносцева публикуется по изданию 1896 г. и по правилам современной орфографии.
      Рекомендуется студентам, аспирантам и преподавателям юридических вузов, всем правоведам, специализирующимся в области гражданского права.




ISBN 978-5-94373-360-4

© В. А. Томсинов, предисловие, 2002
        © Издательство “Зерцало”, 2002

КОНСТАНТИН ПЕТРОВИЧ ПОБЕДОНОСЦЕВ:
государственный деятель и правовед
(1827—1907)


    Ему выпала редкая для государственного деятеля судьба — стать символом целой эпохи в истории своей страны. Причем эпохи роковой — определившей судьбы страны на все последующее столетие, а может быть, и навсегда. Такой эпохой были в российской истории последние два десятилетия XIX в. и начало XX в. — годы с 1881-го по 1905-й, все царствование Александра III и ровно половина царствования Николая II. Сценарий русской трагедии, первым актом которой стало вступление России в войну с Германией, а важнейшим действием — февральско-октябрьская революция 1917 г., писался именно в эту эпоху. Тогда же впервые вышли на русскую политическую сцену и основные действующие силы трагедии.
    В исторической и мемуарной литературе названные годы в истории России обозначают обычно как период контрреформ, реакционной правительственной политики, а главным творцом и выразителем последней объявляется именно К. П. Победоносцев. По словам П. Н. Милюкова, это был “сухой, упрямый фанатик, получивший недаром прозвище Торквемады”, принципиальный враг всего, что напоминало свободу и демократию”¹. В представлении Н. А. Бердяева К. П. Победоносцев являлся искренним идеологом “нашего исторического нигилизма, нигилистического отношения русской официальной Церкви и государства к жизни”¹ ². Французский посол в России в 1914—1917 гг. М. Палеолог также называл Победоносцева “русским Торквемадой”³. “Выдающийся юрист, ученый богослов, фанатический поборник православия и самодержавия, Победоносцев вносил в защиту своих реакционных взглядов пламенную веру, экзальтированный патриотизм, глубокую и непреложную убежденность, широкое образование, редкую силу диалектики, наконец, — что покажется противоречием, — совершенную простоту и великое обаяние манер и речи. Самодержавие, православие и народность — этими тремя словами резюмировалась вся его программа, и он преследовал проведение ее с чрезвычайной суровостью, с великолепным презрением мешавших ему явлений действительности. Как и следовало ожидать, он проклинал “новый дух”, демократические принципы, западный атеизм”⁴. В этих словах М. Палеолога выражены са

     ¹ Милюков П. Н. Воспоминания. Т. 2. М., 1990. С. 57.

     ² Бердяев Н. А. Нигилизм на религиозной почве // Духовный кризис интеллигенции. Статьи по общественной и религиозной психологии (1907—1909). СПб., 1910. С. 201.

³ Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. С. 119.

     ⁴ Там же. С. 349.

VI

Об авторе

мые распространенные в тогдашнем русском образованном обществе характеристики К. П. Победоносцева.
     Подобные характеристики всецело господствуют и в зарубежной исторической литературе. “Реакционный, мрачный, шовинистический, он помогал формировать русскую имперскую политику в такой степени, что трудно мыслить царистскую реакцию и нигилизм, не вызвав на ум имя Победоносцева”¹, — такое представление о русском государственном деятеле выразил американский историк Murray Polner.
     Несомненно, роль символа исторической эпохи для любого государственного деятеля почетна — редко кому она достается. Однако есть в этой роли и нечто глубоко трагичное. Тот, кто начинает играть ее, перестает восприниматься современниками в качестве живого человека. В его внешнем облике, повседневном образе жизни, в его трудах невольно усматривают проявления какой-нибудь общественной тенденции, знаки некой социальной силы — одним словом: все что угодно, но только не свойства обыкновенной человеческой личности, всегда многоликой, разнообразной, сложносоставной. В. В. Розанов, внимательно, по собственному признанию, следивший за деятельностью и творчеством К. П. Победоносцева и относившийся к этому человеку с явной симпатией, свою поминальную статью о нем в сытинской газете “Русское слово” (13, 18, 27 марта 1907 г.) начал следующим образом: “Умер Победоносцев. И с ним умерла целая система государственная, общественная, даже литературная; умерло замечательное, может быть, самое замечательное, лицо русской истории XIX в.; сошел в могилу, “тихо скончавшись после продолжительной болезни”, — как написано в его некрологах, — целый исторический стиль законченной и продолжительной эпохи”¹ ².
     Еще при жизни К. П. Победоносцев сделался мифом, и этот миф, как густой туман, закрыл от его современников его необыкновенную личность. “Мое имя служит предметом пререкания и соблазна у всех так называемых общественных деятелей, читающих газеты, и в кружках черпающих свои представления о людях и делах. Многие ли знают меня? — с грустью вопрошал Константин Петрович своего друга С. А. Рачинского в 1884 г. — И доброе, и злое мне приписывается, и всякий оратор всякого кружка произносит мое имя с тем, что ему нравится или не нравится. Есть множество людей, совсем меня не знающих, коим стоит только намекнуть, что мое имя связано с тем или другим именем или направлением, чтоб они, не рассуждая, примкнули к противоположному”³.
     Прошел почти век после смерти Победоносцева, однако он все еще остается для нас тайной. Впрочем, Константин Петрович во многом и сам

     ¹ Konstantin P. Pobedonostsev: Reflections of a Russin Statesman. With a new foreword by Murray Polner. The University of Michigan Press, 1965. P. V.

     ² Розанов В. В. К. П. Победоносцев // Розанов В. В. Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского. Литературные очерки о писателях и писательстве. М., 1996. С. 516.

     ³ Письма К. П. Победоносцева к С. А. Рачинскому. Сентябрь—декабрь 1884 г. // Отдел рукописей и редких книг РГБ (бывшей библиотеки им. В. И. Ленина). Фонд 631. Лист 170.

Об авторе

VII

повинен в том, что остался для своих современников и потомков великим незнакомцем. Как активный участник, а в ряде случаев и двигатель многих важных событий русской политической истории последней четверти XIX — начала XX в., он, казалось бы, просто обязан был написать мемуары, рассказать о своей жизни и людях, с которыми сталкивался, — но нет: ни мемуаров, ни сколько-нибудь подробной автобиографии он после себя не оставил.
     Объясняя в 1893 г. императору Александру III, почему он не писал мемуаров и не вел дневника, Константин Петрович ссылался на то, что не находил к тому ни времени, ни сил. “Днем занят, а к ночи такая усталость, что нет сил записывать о себе... Правда, в последние годы, особливо с 70-х годов, я был свидетелем, отчасти и участником, многих важных событий и мог бы многое интересное записать, но никогда не успевал это делать, притом, чем важнее события, тем труднее описывать их, а в последние годы прошлого и в первое время нового царствования все, что я видел, производило во мне такое сильное возбуждение, что не было бы силы с пером в руке весть какую-нибудь хронику. Это же возбуждение, при сердечной боли о многом, не дозволяло мне передать кому-либо свои впечатления, конечно, кроме жены моей, которая одинаково со мною хранила их в душе глубоко”¹.
     Вследствие такого отношения Победоносцева к собственным мемуарам и дневникам сохранилось слишком мало сведений об этом человеке, о событиях его личной жизни, о развитии его духа, о его душевных привязанностях.
     В самом деле, что можем мы узнать о жизненном пути Победоносцева из его собственных признаний, разбросанных в его произведениях и письмах? “Родился я в Москве, в семье профессора Московского]. Университета. У отца моего было 11 человек детей, кои все устроены трудами отца”¹ ², — так начал Константин Петрович свое краткое жизнеописание в письме к Николаю II. Он мог бы добавить, что дед его был священником — вместо этого отметил, что “воспитан в семье благочестивой, преданной царю и отечеству, трудолюбивой”³. Отец его — Петр Васильевич Победоносцев — был профессором российской словесности и смог организовать для своих детей хорошую систему домашнего обучения. В 1841 г. он отвез своего сына, будущего знаменитого государственного деятеля, в Императорское Училище правоведения, учрежденное в 1835 г. специально для подготовки молодых людей к службе в государственном управлении. В 1843 г. Петр Васильевич скончался, прожив 72 года.
     По окончании курса обучения в Училище правоведения в 1846 г. Победоносцев был определен на работу в 8-й (Московский) департамент Правительствующего Сената на должность помощника секретаря. В данном

     ¹ Письма К. П. Победоносцева к Александру III // Победоносцев К. П. Великая ложь нашего времени. М., 1993. С. 611—612.

     ² Письмо К. П. Победоносцева к Николаю II // Там же. С. 624.

     ³ Там же.

VIII

Об авторе

департаменте решались судебные споры по гражданским делам, поступавшие из губерний, прилегавших к Москве.
     В цитированном выше письме к Николаю II Константин Петрович сообщал, что он по природе своей не был честолюбивым, никаких должностей не искал, никуда не просился. Тем не менее его карьера была достаточно успешной. В марте 1847 г. он стал секретарем, спустя год — обер-секретарем того же 8-го департамента Сената, а в 1853 г. его назначили обер-секретарем Общего собрания московских департаментов Сената.
     В 1859 г. Императорский Московский университет, “оскудев профессорами юристами”, как пишет К. П. Победоносцев, обратился к нему с просьбой о чтении там лекций по гражданскому праву вместо отправившегося в заграничную командировку исполнявшего должность адъюнкта В. Н. Никольского. В течение шести лет — с 1859 по 1865 г. — Константин Петрович читал на юридическом факультете Московского университета по восемь часов в неделю курсы русского гражданского права и судопроизводства. При этом он продолжал работать в 8-м департаменте Сената.
     В 1861 г. Победоносцев был приглашен в Санкт-Петербург для преподавания юридических наук наследнику престола цесаревичу Николаю Александровичу. Как писал впоследствии Константин Петрович, это приглашение решило его судьбу “роковым образом”. Одновременно, в том же 1861 г., Победоносцев был командирован “в распоряжение государственного секретаря для временных работ по устройству и преобразованию судебной части”. В 1863 г. он был определен на должность обер-прокурора 8-го (Московского) департамента Сената.
     К 1865 г. круг служебных обязанностей Победоносцева расширился до такой степени, что для преподавания в Московском университете ему не стало доставать ни времени, ни сил. Константин Петрович принял решение оставить преподавательскую деятельность в университете. В письме к ректору университета профессору С. И. Баршеву Победоносцев писал 1 июня 1865 г.: “Приняв на себя в 1859 г. обязанность преподавать гражданское право и судопроизводство студентам юридического факультета в Московском университете, и потом, по возвращении из-за границы проф. Никольского, ограничившись преподаванием одного судопроизводства гражданского, я за долг себе поставлял и вменял в честь по мере сил и возможности отправлять сию обязанность к пользе слушателей. Между тем, занятия мои по сенатской службе расширялись и увеличивались до того, что последние два года я уже с большим трудом и усилиями, не без ущерба здоровью, продолжал преподавание, от которого, и по собственному моему усердию к пользе Московского университета, не легко было мне отказаться. Ныне же сенатские мои занятия еще более усилились и здоровье ослабело до того, что я, хотя и с прискорбием сердечным, вижу решительную невозможность согласить с сими занятиями обязанность преподавателя, почему и вынужден лишить себя удовольствия и чести продолжать преподавание. Извещая о сем ваше превосходительство, долгом почитаю присовокупить, что если бы впоследствии состояние дел моих и здоровья дозволило мне возобновить преподавание, а Московскому университету пона

Об авторе

IX

добились бы мои услуги, то я с полной готовностью предоставляю себя в его распоряжение. Вместе с тем покорнейше прошу вас, милостивый государь, заявить университетскому совету просьбу мою, чтобы, во уважение 6-летних трудов моих на службе университету, мне было дозволено на будущее время пользоваться в университетской библиотеке книгами и журналами на том же основании, как я доныне пользовался”. Совет университета в ответ на это обращение постановил выразить Победоносцеву “сожаление о том, что обстоятельства не дозволяют ему продолжать преподавание в университете, которое приносило так много пользы студентам”. В декабре 1865 г. Совет Московского университета избрал Победоносцева почетным членом Московского университета.
     Смерть цесаревича Николая Александровича, последовавшая 12 апреля 1865 г., стала событием, которое изменило течение жизни Победоносцева. Новый наследник императорского престола великий князь Александр Александрович должен был пройти подготовку к своему будущему царскому поприщу. И Константин Петрович вновь был приглашен ко двору для преподавания юридических наук будущему царю. “Новый цесаревич, слышав обо мне доброе от покойного брата, пожелал меня иметь при себе для преподавания. Я не мог уклониться и переехал в Петербург в 1866 году на жительство и на службу”¹, — так описывал впоследствии Победоносцев новый поворот в своей судьбе.
     С этого времени его общение с Александром Александровичем, сначала цесаревичем, а с 1 марта 1881 г. императором, не прерывалось вплоть до смерти последнего в 1894 г. Обширное собрание писем К. П. Победоносцева к Александру III — важнейший источник, отражающий истинную роль Победоносцева в механизме управления Российской империей.
     Свои лекции наследнику престола Константин Петрович читал до конца 60-х годов, однако и после этого он оставался его учителем. В письмах к Александру Александровичу Победоносцев регулярно рекомендовал ему для прочтения ту или иную книгу. Причем выбор литературы для цесаревича, а затем русского императора был не случайным. Так, в письме от 28 октября 1869 г. Константин Петрович рекомендовал цесаревичу книгу Нила Попова “Россия и Сербия”¹ ², 24 ноября того же года он советовал Александру Александровичу прочитать книгу историка М. П. Погодина по остзейскому вопросу³, 5 октября 1873 г. Победоносцев сообщал наследнику престола, который находился в это время в Крыму, что послал ему опубликованный в журнале “Русский вестник” роман Мельникова-Печерского “В лесах”⁴. 14 мая 1876 г. от Победоносцева следует рекомендация будущему русскому царю прочесть рассказ Н. С. Лескова “На краю света”⁵. А в письме от 12 октября 1876 г. Константин Петрович советовал цесаревичу познакомиться с другим примечательным произведением. “По

     ¹ Письмо К. П. Победоносцева к Николаю II... С. 625.

     ² Письма Победоносцева к Александру III. Т. 1. М., 1925. С. 9.

     ³ Там же. С. 10.

     ⁴ Там же. С. 18.

     ⁵ Там же. С. 44.

X

Об авторе

зволяю себе послать Вашему Высочеству книжку. Не знаю верно, любите ли Вы читать по-английски, но прошу Вас усердно прочесть в этой книжке первую, прекрасно написанную статью о германском флоте. Она очень поучительна и любопытна, — именно в настоящих обстоятельствах она покажет, как много успели там сделать средствами, которые много меньше того, что у нас потрачено”¹.
     Помимо рекомендаций прочесть ту или иную книгу, Победоносцев нередко давал в письмах к будущему императору советы по управлению Российским государством. “Вся тайна русского порядка и преуспеяние — наверху, в лице верховной власти, — писал он Александру Александровичу 12 октября 1876 г. — Не думайте, чтобы подчиненные Вам власти себя ограничили и поставили на дело, если Вы себя не ограничите и не поставите на дело. Где себя распустите, там распустится и вся земля. Ваш труд всех подвинет на дело, Ваше послабление и роскошь зальет всю землю послаблением и роскошью, — вот что значит тот союз с землею, в котором Вы родились, и та власть, которая Вам суждена от Бога. Не верьте, когда кто станет говорить Вам, что все пойдет само собою в государстве, и что на том или другом положении или законе Вы можете успокоиться. Это неправда. Придет, может быть, пора, когда льстивые люди, — те, что любят убаюкивать монархов, говоря им одно приятное, — станут уверять Вас, что стоит лишь дать русскому государству так называемую конституцию на западный манер, — все пойдет гладко и разумно, и власть может совсем успокоиться. Это ложь, и не дай Боже истинному русскому человеку дожить до того дня, когда ложь эта может осуществиться”¹ ². (Выделено нами. — В. Т.)
     В 1874 г. К. П. Победоносцев был назначен членом Государственного совета, то есть получил возможность, как он сам о себе писал, “высказывать вслух всем свои мнения по государственным вопросам, — мнения, коих никогда ни от кого не скрывал”³. Правда, Константин Петрович довольно быстро разочаровался в Государственном совете. По свидетельству окружавших его людей, он неоднократно высказывался об этом учреждении резко отрицательно — например, заявлял, что его надо бы на замок запереть и ключ бросить в Неву, или же признавался в том, что ему надоело слушать болтовню на заседаниях Государственного совета. У членов же данного учреждения славившийся своим критичным умом и широкой образованностью профессор вызывал невольное уважение. А. Ф. Кони вспоминал впоследствии, что большинство выступавших на заседаниях Госсовета постоянно смотрело в сторону Победоносцева, “жадно отыскивая в сухих чертах его аскетического лица знак одобрения или сочувствия тому, что они говорили, подделываясь под взгляды... “великого инквизитора”, как они его заочно называли”⁴.

     ¹ Письма Победоносцева к Александру III. Т. 1. М., 1925. С. 54.

     ² Там же.

     ³ Победоносцев К. П. Письмо к Николаю II / Великая ложь нашего времени. М., 1993. С. 626.

     ⁴ Кони А. Ф. Собрание сочинений в восьми томах. Т. 2. М., 1966. С. 267.