Общая геополитика. Вопросы теории и методологии в географической интерпретации

ОБЩАЯ ГЕОПОЛИТИКА

ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И МЕТОДОЛОГИИ 
В ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ

А.Б. ЕЛАЦКОВ

2-е издание, переработанное и дополненное

МОНОГРАФИЯ

Москва
ИНФРА-М
2025

УДК 327+911.3(075.4)
ББК 66.4(0),03
 
Е48

Елацков А.Б.
Е48  
Общая геополитика: вопросы теории и методологии в географической интерпретации : монография / А.Б. Елацков. — 2-е изд., перераб. 
и доп. — Москва : ИНФРА-М, 2025. — 264 с. — (Научная мысль). — 
DOI 10.12737/2033550.

ISBN 978-5-16-018614-6 (print)
ISBN 978-5-16-111567-1 (online)
В монографии рассматриваются вопросы о том, что такое геополитика, 
о ее содержании и методологии, о принципах геополитического районирования и моделирования. Обсуждаются содержание и сущность геополитических отношений, географического и геополитического пространств, 
а также геополитической мысли и идеализированных геополитических 
моделей. Для рассмотрения геополитических явлений используются деятельностно-геопространственный и геоадаптационный подходы. Акцент 
в книге делается на анализ теоретико-географического компонента геополитики.
Адресована специалистам по политической географии и геополитике, 
а также всем интересующимся теорией политических и географических 
наук.

УДК 327+911.3(075.4)
ББК 66.4(0),03

Р е ц е н з е н т ы:
Безруков Л.А., доктор географических наук, главный научный сотрудник лаборатории георесурсоведения и политической географии Института географии имени В.Б. Сочавы Сибирского отделения Российской 
академии наук;
Кефели И.Ф., доктор философских наук, профессор, ведущий научный сотрудник научно-исследовательской лаборатории стратегического 
планирования и евразийской интеграции Северо-Западного института 
управления — филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации;
Колосов В.А., доктор географических наук, профессор, заместитель директора и заведующий лабораторией геополитических исследований Института географии Российской академии наук

Рекомендовано к публикации научной комиссией Института наук о Земле 
Санкт-Петербургского государственного университета

ISBN 978-5-16-018614-6 (print)
ISBN 978-5-16-111567-1 (online)
© Елацков А.Б., 2016
© Елацков А.Б., 2024, с изменениями

ВВЕДЕНИЕ 

 
Последние три десятилетия в России бурно развиваются геополитические исследования, благодаря которым были достигнуты определенные успехи в познании новой геополитической реальности. Однако теоретизация и обобщение накопленного знания остается важной 
и пока еще не решенной проблемой, сдерживающей становление отечественной геополитической науки. В самом конце ХХ века резко 
возросла активность употребления геополитической терминологии, 
проникшей во все сферы жизни. Значительно повысился интерес 
к геополитическим концепциям в географической и социально-политических науках. Делая обзор одной из первых геополитических конференций, состоявшейся в 1994 году в Русском географическом обществе, его президент, С.Б. Лавров, отметил, что «геополитические 
исследования должны занять видное место во всем комплексе географии» [Лавров 1995, с. 9]. В значительной степени это связано с тем, 
что растущий с ХХ века дефицит мирового пространства для освоения развивающимся обществом служит фактором возрастания роли 
геополитической практики и соответствующей ей геополитической 
мысли. Вместе с тем можно утверждать, что в той или иной форме 
геополитические проблемы были и будут оставаться актуальными на 
протяжении всей человеческой истории. 
Вопрос же теоретической интерпретации геополитики важен, прежде всего, для отечественной науки. Во-первых, потому, что для России 
геополитика как самостоятельное научное направление относительно 
нова. Во-вторых, геополитика – это такая область знания, которая сильно зависит от социально-политической общности, в которой она формируется и функционирует. Даже такие, казалось бы, объективные географические понятия как «ландшафт» и «территория» традиционно имеют 
разную интерпретацию в России и на Западе. Неудивительно, что в общественной географии различия еще больше. Ряд же наиболее интересных идей находит отражение в геополитическом сознании других общностей, в том числе многие концептуальные идеи западной геополитики 
получили признание в отечественной теоретической и исторической 
геополитике. Но большинство современных отечественных исследователей говорит о невозможности простого переноса западных геополитических теорий на российскую почву. «Необходимо помнить, – пишет 
К.Э. Сорокин, – что геополитика развивалась… западными учеными 
и обслуживала западные интересы. Поэтому использование ее методов 
и достижений в нашей стране требует внесения определенных национально-цивилизационных поправок» [Сорокин 1995, с. 11]. Другими 
словами, «импортируемые» концепции должны быть адаптированы под 
местные условия. Для того чтобы провести такую адаптацию, в обществе должна быть уже сформулирована некоторая «система координат», 
геополитическая парадигма, с помощью которой эти концепции будут 
соответствующим образом интерпретированы. И если отечественной 

геополитике удастся сформулировать общетеоретические положения 
геополитики, которые будут востребованы наукой, то трансляция их 
в иные социально-политические общности, хотя бы частичная, будет 
вполне вероятна. В этом смысле примечательно, что, делая сравнительный обзор учебников по геополитике из разных стран, финский и шведский исследователи Дж. Эронен и Р. Лаулайджайнен отметили, что Россия в настоящее время – одна из наиболее интересных стран с точки 
зрения развития геополитической мысли [Eronen, Laulajainen 2009, 
p. 142]. Правда, «предшественником» современной российской геополитики ими традиционно называется один лишь А.Г. Дугин, а большинство российских авторов объявлено последователями А. Мэхана и Х. Маккиндера. Подобные утверждения можно списать на элементарную неосведомленность зарубежных авторов об истории геополитических исследований в России. Что, в общем-то, не удивительно. 
Вместе с тем невозможно, по крайней мере на современном этапе, 
ставить задачу поиска теоретической парадигмы геополитики в глобальном масштабе. В частности, на Западе в социальных науках широко распространена методология, основанная на релятивизме, постмодернизме 
и постпозитивизме. Отечественная же научная школа выросла на иных 
исходных философских принципах, в которых преобладают объективистские (рационалистические) подходы. «Позитивистскую эпистемологию» российской геополитики отмечают и зарубежные авторы [Mäkinen 
2014, p. 88, 102]. Сильно влияние диалектико-материалистической методологической традиции, пусть и освобожденной от марксистской классово-идеологической нагрузки. Еще более важным препятствием являются, несомненно, аксиологические различия, заложенные в основы 
геополитических концепций. 
В свое время Р. Хартшорн (R. Hartshorne) писал по поводу политической географии: «Так как большинство опубликованных работ по политической географии было скорее результатом желания содействовать 
пониманию международных проблем, чем стремлением развить эту отрасль науки, неудивительно, что достигнуто мало согласия по вопросу 
о природе и круге вопросов этой области знания» [Хартсхорн 1957, 
с. 172]. Но если к настоящему моменту политическая география во многом решила обозначенную проблему, то для геополитики слова Хартшорна остаются вполне актуальными. 
Есть еще одна проблема. Как известно, геополитика в качестве самостоятельного исследовательского направления зародилась в конце 
XIX – начале ХХ веков в лоне политической географии. Однако после 
возрождения геополитики в постсоветской России она всё больше перетягивается в исследовательское поле собственно политологии, что сопровождается отрывом от фундаментальных принципов и частичной потерей научной идентичности. Конечно, участие политологов, социологов, экономистов и юристов в развитии геополитики крайне важно, 
но сложившийся дисбаланс требует более активного вовлечения в данную проблематику и географов. Настоящая работа призвана сыграть 

роль одного из «кирпичиков» в стене строящегося здания именно с точки зрения этой позиции.  
Конечно, для решения столь серьезных задач лучшим вариантом было бы проведение широкой научной дискуссии с участием специалистов 
разных школ и специальностей, к чему мы и приглашаем читателей. 
Но в данной работе пока ограничимся рассмотрением некоторых подходов, которые в перспективе могли бы использоваться для решения актуальных научных проблем в рассматриваемой области. Автор не претендует на полноту охвата поднятой темы и освещает лишь некоторые, 
ключевые, на его взгляд, вопросы. Не затрагиваются и многие темы, хорошо освещенные в специальной литературе. В частности, не рассматривается историческое развитие геополитической мысли. 
Во втором издании добавлены некоторые уточнения, исправлен ряд 
ошибок и противоречий, добавлено несколько примеров геополитических моделей в четвертую главу, переработаны разделы 3.1.2–3.1.3, изменены некоторые рисунки. 
Автор выражает признательность рецензентам – Л.А. Безрукову, 
И.Ф. Кефели и В.А. Колосову, а также коллегам по кафедре региональной политики и политической географии СПбГУ – К.Э. Аксенову, 
Н.В. Каледину, К.Б. Клокову за ценные замечания, высказанные в процессе подготовки рукописи. 
 

Глава I 
ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ БАЗИС ОБЩЕЙ ГЕОПОЛИТИКИ 

 
1.1. ПРЕДМЕТ И ОПРЕДЕЛЕНИЯ ГЕОПОЛИТИКИ1 
 
Несмотря на то, что прошло уже более ста лет с тех пор, как в 1899 г. 
шведский географ и историк Р. Челлен (R. Kjellen) ввел в употребление 
термин «геополитика», до сих пор заметен большой разнобой в понимании его сути. Как в зарубежной, так и в отечественной литературе. С одной стороны, С.Б. Лавров писал, что «термин “геополитика” почти не 
нуждается в объяснении» [Лавров 1995, с. 3]. Но с другой стороны, многие авторы высказывали мнение, что «проблемы с российской геополитикой возникают уже в базовых принципиальных вопросах, таких, как 
определение предмета исследования» [Сорокин 1995, с. 11]. 
Наиболее общепринятой точкой зрения является признание синтезирующей роли геополитики, что она должна «стать комплексной наукой 
о современной “многослойной” мировой политике и многополярном 
мире» [Сорокин 1995, с. 11]. И это не удивительно, ведь «с точки зрения 
геополитики исследователю мало что дает раздельное рассмотрение… 
параметров, являющихся предметом географии физической или политической… И только в совокупности, включенные в механизмы формирования… интересов государства… они представляются как геополитические факторы» [Скворцов, Клокотов, Турко 1995, с. 16]. Некоторые авторы даже считают, что геополитика – не наука, а нечто большее, сравнимое с такими понятиями как идеология и мировоззрение [Дугин 
1997]. И частично они правы. Геополитика в целом действительно шире, чем соответствующая наука (к этому вопросу мы еще вернемся 
в п. 3.1). Впрочем, это же иногда ставится геополитике и в вину. Узко 
понимаемая геополитическая идеология («геополитизм») может восприниматься как нечто негативное и нежелательное, как своего рода «диагноз» для элит [Косолапов 1996]. Такой взгляд, впрочем, унаследован 
с советских времен, когда отрицание «геополитики» сочеталось с ее 
фактическим применением на практике. Непонимание синтезирующей 
роли геополитики иногда приводит к попыткам обособить ее сферу в отдельную и «независимую» отрасль политики, лишая ее тем самым собственных корней – всей системы политических, экономических, социальных, культурных, экологических и других отношений. В результате – не только ограниченное, но порой и отрицательно-высокомерное 
отношение к геополитике как области знания. 
Другие авторы, сознавая ее интегративный и сквозной характер, видят в ней особый метод, «не имеющий собственного специфического 
поля исследований». Не отрицая методологическую своеобразность геополитики, надо заметить, что такой подход приводит или к «выдергива
                                                 

1 Подробнее см. в [Елацков 2000]. 

нию» какого-либо частного метода из всего комплекса используемых 
методов, или к отрицанию особой предметной области. Но так как этот 
«метод» не является всеобщим, то его предметное поле все же должно 
быть выделяемо.  
Существует большое множество конкретных определений геополитики, предложенных разными авторами в разные исторические периоды. Чтобы иметь возможность сопоставления и анализа взглядов на 
предмет геополитики, все определения сгруппируем в несколько типов 
(см. табл. 1). 
Таблица 1 

Основные подходы к интерпретации геополитики 

Классы 
Типы подходов
Подтипы

A. 
a. Органический

Геопростран- 
ственный 

b. Макроуровневый / глобалистический

 
c. Хорологический

 
d. Полевой
1. ареальный

 
2. «силовой»

B. 
a. Политико-атрибутивный 

Политический 
b. Конфликтно-безопастностный

 
c. Глобально-политический 

C. 
a. Реляционный
1. геореляционный

Политико- 
2. межсубъектный

простран- 
3. хорологический

ственный 
4. коннекционный

 
b. Геоуправленческий
1. геоконтрольный

 
2. геоорганизационный

 
3. утилитарно-инструментальный

 
c. Геозависимостный
1. детерминистский

 
2. учетно-поссибилистский

D. 
a. Сравнительный
1. географический

Релятиви- 
2. политологический

стский 
b. Геополитика как метод

 
c. Релятивистский
1. историко-контекстный

 
2. критический

 
3. условно-приблизительный

 
К «политическому» классу отнесены подходы, где базовые понятия 
носят сугубо политический характер, т.е. те, которые могут использоваться и в «точечных», внепространственных моделях политики (как, 
например, понятие борьбы и управления). Аналогично выделяется «геопространственный» класс. В свою очередь, в «политико-пространственных» определениях внимание акцентируется на связи политики и геопространства. Наконец, в «релятивистский» класс объединены подходы, 
ставящие во главу угла субъективную относительность геополитики как 

таковой и, соответственно, ее дефиниций. Отметим также, что предложенный перечень типов мы не считаем исчерпывающим. 
[D.a]1 Самым известным в современной России является, пожалуй, 
определение, данное немецким генералом и ученым К. Хаусхофером 
(K. Haushofer) еще в начале ХХ в. «Политическая география, – писал 
он, – рассматривает государство с точки зрения пространства, а геополитика – пространство с точки зрения государства» [цит. по: Лавров 
1993, с. 37]. Аналогичное определение дает, например, Э.А. Поздняков 
[Поздняков 1994]. Такие трактовки сочетают в себе два различных типа, 
основывающихся, с одной стороны, на сравнении геополитики с политической географией, а с другой – на ее описании как чего-то «с точки 
зрения» кого-то. Легко предположить, что если политическая география 
изучает политическое пространство, то геополитика – пространственную, географическую политику. Подобного подхода придерживался 
еще А. Геттнер (A. Hettner), рассматривавший геополитику как одну из 
отраслей «практической географии» [Геттнер 1930, с. 144]. 
[B.a] Здесь мы переходим к «политико-атрибутивному» типу определений, которые рассматривают геополитику как обычную политику 
в пространственном «разрезе» или как «отражение» политики в пространстве. Географические же факторы учитываются как второстепенный, а порой и необязательный, атрибут политики. «Можно было бы определить геополитику как науку, изучающую законы и закономерности 
преломления внешней и внутренней политики государства в географическом пространстве. Пространственное измерение политики должно 
стать предметом геополитической науки» [Бурлаков 2008, с. 146].  
[C.c] Распространен подход, трактующий геополитику как науку 
о зависимости политики от географических факторов и о их использовании. В большинстве постсоветских словарей (напр. [Политология 
1993, с. 58]) вследствие своей простоты преобладают определения именно такого типа. Можно выделить несколько подтипов этого подхода. 
По В.А. Колосову, геополитика определяется как «научное направление, изучающее зависимость внешней политики государств и международных отношений от системы… взаимосвязей, обусловленных географическим положением страны (региона) и другими физико- и экономогеографическими факторами» [Колосов 1992, с. 17]. Близко к детерминистскому подходу лежит и представление о том, что «геополитика может рассматриваться и как собственно политика, строящаяся с учетом 
географических факторов» [Разуваев 1993, с. 37] [C.c.2]. Но следует различать детерминистский (зависимость от географических факторов) 
и утилитаристский (использование их) подходы. Второй из них [C.b.3] 
надо отнести к рассматриваемому ниже типу. 
[C.b] Другое понимание геополитики основывается на описании связи политики и пространства как управления последним. Такой подход 
можно назвать «геоуправленческим». Выделяются три его подтипа. Пер
                                                 

1 Здесь и далее – ссылки на табл. 1. 

вый [C.b.1] рассматривает геополитику как контроль над пространством 
(и конкуренцию за него). «Круг интересов геополитики ограничен лишь 
вопросами контроля над геопространством» [Гладкий 2006, с. 471]. 
К.В. Плешаков считает, что «геополитика… может быть определена… 
как объективная зависимость субъекта международных отношений 
от совокупности материальных факторов (здесь мы видим элемент детерминистского подхода. – А.Е.), позволяющих этому субъекту осуществлять контроль над пространством» (курсив мой. – А.Е.) [Плешаков 
1994, с. 32]. 
Второй подтип [C.b.2] связан с представлением о целенаправленной 
организации пространственных факторов политики и самого геопространства, как пространственно-политическое проектирование. «Геополитику (пространственную политику), – пишет К.Э. Аксенов, –…следует понимать как реальную политическую деятельность, направленную 
на изменение параметров всего политико-географического пространства» [Аксенов 1992, с. 336] В том же духе пишет и В.Л. Цымбурский 
[Цымбурский 1999]. Третий [C.b.3] подтип, уже упоминавшийся «утилитаристский» подход, делает акцент на «политической деятельности, 
использующей пространство как инструмент политики» [Слевич, Цветков 
1993, с. 56]. 
[C.a] Но наиболее полным может быть подход, говорящий о всех видах взаимозависимости и (взаимо)отношений субъектов и объектов геополитики. Такие определения следует, по нашему мнению, выделить 
в отдельный реляционный тип. Выделяются три подтипа. В первом варианте рассматриваются отношения между политической деятельностью 
(процессом) и геопространством. Можно именовать такой подход геореляционным [C.a.1]. Среди отечественных авторов данный подход, обозначаемый как «деятельностно-геопространственный», наиболее продуктивно разрабатывается Н.В. Калединым [Каледин 1996; 2003]. Другой вариант [C.a.2] – рассматривать отношения между разными субъектами (чаще всего – государствами) в пространстве, рассматриваемом 
лишь как среда. Геополитика – «это межгосударственные политические 
отношения, рассматриваемые в их территориальной форме» [Михайлов 
2002, с. 6]. Средой может быть и Космос [Пырин 2011, с. 22]. Наконец, 
реляционный подход можно понимать и как хорологический [C.a.3]. Надо отметить, что «отношение» будет нами далее рассматриваться как 
родовое понятие и для связи, и для взаимодействия. Тем не менее определения, акцентирующие внимание лишь на последних, следует выделить в самостоятельный подтип [C.a.4]. С. Коэн, например, определяет 
геополитику как «анализ взаимодействия между географическими условиями и взглядами, с одной стороны, и политическими процессами – 
с другой» [Cohen 2009, p. 12]. 
[B.b] Широко распространено понимание геополитики исключительно как борьбы (за власть, доминирование, ресурсы и т.п.) в географическом выражении между политическими субъектами. Сюда же можно отнести и понятие «баланса сил» как основы для дефиниции. Данный подход можно оценить как прямую проекцию в геополитику так называе

мого «политического реализма». Геополитика, с этой точки зрения, есть 
«отражение связи борьбы за власть на международной арене с географией» [Разуваев 1993, с. 32]. Однако именно в этой трактовке проще всего 
навешивать идеологические «ярлыки» на оппонентов. Не удивительно, 
что именно так определяют геополитику ее отечественные «либеральные» противники [напр.: Оболонский 2009, с. 57]. 
Ряд авторов трактуют политическую географию и геополитику как 
пространственное управление и разрешение политических конфликтов 
любого масштаба [Аксенов 1993], что связано с описанием политики 
преимущественно в категориях конфликтологии. Большой вклад в развитие такого подхода внесла группа французских исследователей, сложившаяся вокруг основанного в 1976 г. И. Лакостом (Y. Lacoste) журнала «Геродот». И в соответствии с этим подходом именно Лакост одним 
из первых выделил внутреннюю геополитику в отдельное направление 
исследований. 
[A.d] Некоторые определения основаны на использовании понятия 
поля. В этом случае, как считает Н.С. Мироненко, основной задачей геополитических исследований выступает анализ «пространственных границ действия силовых полей разного характера», а геополитические модели на глобальном уровне «направлены на обоснование представлений 
о… балансе действия указанных силовых полей» [Мироненко 1995, 
с. 25]. Разновидностью геополитического поля являются «сферы влияния». На них акцентирует внимание, например, В.А. Дергачев [Дергачев 
2009, с. 101]. 
[B.c] Но есть авторы, отрицательно относящиеся к «абсолютизации» 
пространственных факторов в геополитике, а «территориальный императив» считающие пережитком прошлых веков. Приставка «гео» в термине «геополитика» призвана, в этой трактовке, обозначить лишь всепланетарный масштаб политики и политического исследования [Гаджиев 1997, с. 38]. Трактуемая так геополитика в отдельных аспектах сливается с политической философией. Но не всегда «глобальность» связана 
с отрицанием пространственных факторов, поскольку часть авторов ограничивает предмет исследования глобальным и макрорегиональным 
масштабами, а более крупный масштаб относят к политической географии [Туровский 1999] [A.b].  
[D.c] Отсутствие общепризнанного понимания предмета геополитики вызывает к жизни и релятивистские идеи. «Решение не может не 
быть относительным. В разные времена и на различных континентах 
у геополитики свои законы и свои понятия» [Разуваев 1993, с. 37]. Многие исследователи, не отрицая объективного предмета геополитики, 
считают его пока окончательно не выявленным [D.c.3]. В рамках релятивистского подхода с конца 1980-х годов сложилось важное направление исследований – «критическая геополитика» [D.c.2]. Геополитика 
здесь предстает лишь многовариантным дискурсом, обслуживающим 
реальную политику и ею же создаваемым. Однако сама «критическая 
геополитика» оказывается неким «взглядом сверху» на разнородные 
геополитические представления как объективную данность, чем утвер