Новейшая архитектура в условиях цифровой эпохи

Минск
«Беларуская навука»
2023

НАЦИОНАЛЬНАЯ АКАДЕМИЯ НАУК БЕЛАРУСИ

О. А. Салман

И. И. Балуненко

Центр исследований белорусской культуры,
языка и литературы

ISBN 978-985-08-2976-4 
© Центр исследований белорусской 
 
культуры, языка и литературы, 2023
© Оформление. РУП «Издательский дом 
«Беларуская навука», 2023

ISBN 978-985-08-2976-4.

В монографии отражены тенденции в мировой архитектуре последней четверти 

ХХ – начала XXI в. в контексте культуры информационного общества. Авторы раскрывают механизм влияния компьютерного программного обеспечения на архитектурное 
формообразование и особенности цифровых технологий проектирования в сравнении 
с аналоговыми. Цифровизация архитектурного формообразования рассматривается как 
противоречивый феномен, одновременно обогащающий и ограничивающий фантазию 
архитектора. В монографии исследуются основные направления и тенденции эволюции 
новейшей архитектуры Беларуси в контексте экспериментальных направлений параметрического и генеративного дизайна, определены факторы, влияющие на принципы формообразования и на особенности художественно-стилевого решения зданий.
Предназначена для архитекторов, дизайнеров интерьера, графических дизайнеров, 

художников-визуализаторов, исследователей новейшей архитектуры и применения цифровых технологий в дизайне, студентов архитектурных и дизайнерских дисциплин.
УДК 72:004 
ББК 85.11

The monograph reveals global architecture trends of the late 20th – early 21st centuries 

in the context of the information society culture. The authors describe the mechanism 
by which computer software shapes architectural morphogenesis. They draw the unique 
features of digital design processes in comparison with analog design. The digitalization of 
architectural morphogenesis is presented as a controversial phenomenon that both enriches 
and limits the architect’s imagination. The monograph examines the main directions in the 
evolution of Belarusian contemporary architecture in the context of experimental currents 
of parametric and generative design, and identifies factors that influence its layout, artistic 
and stylistic principles.
Dedicated for architects, interior and graphic designers, archviz artists, researchers of 

contemporary architecture and of digital technology application in design, architecture and 
design students.

Р е ц е н з е н т ы:
доктор искусствоведения, профессор В. И. Жук 
доктор философских наук, кандидат архитектуры, профессор И. Н. Духан

Салман, О. А.
Новейшая архитектура в условиях цифровой эпохи / О. А. Салман, 
И. И. Балуненко ; Центр исслед. белорус. культуры, языка и литературы. –  
Минск : Беларуская навука, 2023. – 132 с. : [14] л. ил.

С16

УДК 72:004
ББК 85.11
С16

ВВЕДЕНИЕ

Развитие компьютерных технологий на рубеже XX–XXI вв. привело к радикальному переустройству всех областей общественной жизни: политической, 
экономической, культурной. Неотъемлемой частью человеческого существования стали явления и предметы, бывшие невообразимыми еще в середине ХХ в.: портативные компьютеры, мобильные устройства, беспроводной 
интернет. Такие последствия цифровой революции, как рост трудовой мобильности и распространение удаленной работы, формирование экономики 
совместного потребления (шеринг-экономики) в сфере общественного транспорта и аренды жилья, развитие автоматизированных систем контроля человеческого и транспортного потока постепенно изменяют сценарии жизни 
в крупных городах. Новые формы деятельно сти требуют новых способов организации труда: коворкингов, креативных кластеров, удаленных рабочих мест. 
В совокупности эти явления преобразуют не только способы взаимодействия 
человека и среды, но и подходы к организации и физическому наполнению 
пространства, что наклады вает отпечаток на выразительное решение новейшей архитектуры. Цифровые технологии применяются для восстановления 
разрушенной инфраструктуры, реставрации пострадавших и воссоздания 
уничтоженных памятников материальной культуры, что обуславливает высокую актуальность проблематики цифровой архитектуры не только для белорусской, но и для сирийской науки. 

Культура информационного общества определяет образный язык новейшей архитектуры и методологию формообразования, основанную на использовании компьютерных программ. Информационные технологии принципиально усложняют проектирование, использование и восприятие среды 
как в масштабе частного жилья, так и на макроуровне крупных городских 
образований. Возникают способные к самоуправлению системы, имитирующие свойства живых организмов: «умный дом» и «умный город». Цифровизация затронула все стадии разработки проекта: в компьютерных программах  
создаются эскизы и трехмерные модели, которые архитектор показывает заказчику, архитектурные и строительные чертежи. В 1990–2010-е годы ручная 

графика была практически полностью вытеснена из архитектурной деятельности. Наряду с программами, работа в которых, на первый взгляд, принципиально не отличается от черчения на листе бумаги, в 1990-е годы появляются приложения, предполагающие качественно новые способы формирования 
образа, которые задает не линейный рисунок или вылепленная модель, а система формул и параметров. Внед рение этих инноваций в строительство позволило возводить уникальные выразительные здания сложных обтекаемых очертаний, подобных которым ранее не существовало в мировой архитектуре. Тем 
не менее, механизм влияния социокультурного контекста информационного 
общества рубежа XX–XXI вв. и новых средств проектирования на тенденции 
развития архитектуры не в полной мере изучен в современном искусствоведении и теории архитектуры.
Помимо изменения морфологии архитектуры, дигитализация проектирования приводит к усложнению пространственной организации среды. 
Необходимость отражать возрастающую роль информационных технологий 
в повседневности заставляет архитектора активнее полагаться на системы 
трехмерного моделирования, автоматизированного проектирования, инженерии и подготовки проекта к производству, что ведет к частичной утрате контроля над процессом формообразования. Не архитектор и не заказчик, не общественные интересы, а сами информационные технологии зачастую диктуют 
постановку архитектурной проблемы и способы ее решения, что приводит 
к непропорционально сильной зависимости конечного результата – архитектурного образа – от инструмента его создания. Найти выход из сложившейся 
ситуации невозможно, оставаясь в рамках заданной ей парадигмы – издержки компьютерного проектирования не компенси руются его же средствами. 
Поэтому в архитектуре остро стоит проблема поиска стратегий, соединяющих 
инновационные компьютерные и доцифровые средства разработки проекта. 
Одной из таких стратегий является возврат к мануальному созданию архитектурной образности и к пониманию архитектуры как одного из пластических 
искусств. Поиск путей гуманизации цифрового формообразования производится в искусствоведческих и архитектуроведческих критических публикациях, но практически не затронут в мировом и белорусском научном искусствоведении.
Опыт белорусских архитекторов, работающих в области экспериментального дигитального формообразования, также до настоящего времени не был 
осмыслен в рамках белорусского искусствоведения. Исследование положительных и проблемных сторон цифрового проектирования позво ляет определить возможные пути возвращения архитектору контроля над процессом 
проектирования, что приведет к гуманизации городской среды, облегчит 
ее восприятие и повысит выразительные качества проектируемых зданий. 
Анализ тенденций развития цифрового архитектурного формообразования  
позволяет выделить среди них направления, наиболее перспективные для 

внедрения в архитектуру Беларуси и Сирии. Актуальной задачей является поиск методов, позволяющих усилить обратную связь человека с архитектурнопространственной средой и возвратить ей мате риальность в мире, подверженном все большей виртуализации. Не менее сложной проблемой является 
акцентуация восприятия всеми органами чувств архитектуры, которая изначально задумывалась как цифровая, не требующая воплощения. Решение 
этих задач позволит разрешить обострившиеся противоречия между реальным и виртуальным мирами.

ГЛАВА 1

1.1. Теоретические подходы к изучению  
воздействия процессов в информационном обществе 
на новейшую архитектуру

Тенденции развития экспериментальных направлений в новейшей архитектуре обусловлены не только изменениями в методах и технологиях проектирования и строительства под воздействием компьютерных технологий,  
но и более широким социокультурным контекстом, заданным процессами, 
происходящими в мировой культуре последней трети XX – начала XXI в. Определить новаторские направления развития архитектурного формообразования в информационном обществе невозможно, не учитывая последствия 
проникновения компьютерных технологий в повседневность. Повсеместное 
использование беспроводных устройств связи, развитие цифровой экономики, дигитализация культурного продукта и форм досуга преобразуют сценарии 
организации, функционального и концептуального наполнения, а также использования пространства. Переход от доцифровых к цифровым средствам 
проектирования повлек за собой изменение мышления архитектора, принципов формулировки концепции и образного решения зданий. В результате этих 
процессов в обществе трансформируются представления о концептуальной 
новизне, художественной ценности и композиционной выразительности зданий. Именно поэтому проблема взаимо связи архитектурного формообразования и информационных технологий относится к области не только гуманитарных наук и теории архитектуры, но также архитектурного искусствоведения.
Цифровые технологии позволяют использовать инновационные материалы и методы строительства, возводить конструкции, расчет которых невыполним без применения компьютерных мощностей. Применение компьютеров 
в строительстве и архитектуре видоизменяет подходы к проектированию, 
возведению, эксплуатации и демонтажу либо реконструкции зданий и к городскому планированию, а также расширяет возможности сохранения и воссоздания утраченных памятников зодчества, что является крайне актуальной 
проблемой для архитектуры Сирии, где множество историко-культурных ценностей было уничтожено в результате действий ИГИЛ. Не менее остро эта про

блема стоит и в архитектуре Беларуси, где ряд уникальных объектов находится 
в руинированном состоянии и требует скорейшей консервации. Если внедрение высокотехнологичных строительных материалов не является первоочередной задачей для проектирования в Беларуси и Сирии, то поиск архитектурных ответов на вызовы цифровой революции, необходимость адаптировать 
внешний облик и организацию зданий и городов к потребностям информационного общества представляют актуальную проблему для архитектуры 
XXI в. как в общепланетарном, так и в региональном масштабе.
Полный и глубокий анализ генезиса цифрового формообразования и поиск гипотетических путей его дальнейшей эволюции требуют рассмотрения 
литературных источников, раскрывающих концепции информационного, 
пост индустриального, постмодернистского общества. Эти способы описания 
реальности являются не конкурирующими, но взаимодополняющими, акцентирующими различные аспекты социокультурных, политических и экономических особенностей этого периода. 

Вопрос лавинообразного развития технологий, в результате которого формируется постиндустриальное общество, освещается в таких дисцип линах, 
как социология, культурология, политология и философия. Выразительная характеристика общественной реакции на резкий технологический скачок была 
дана в 1960-е годы знаменитым социологом и футурологом Э. Тоффлером 
в работе «Шок будущего» («Футурошок»): «Слишком много перемен, которые 
произошли слишком быстро» [1, c. 7]. Перемены в промышленном производстве, которые повлекли за собой преобразование общественной структуры, 
были рассмотрены Э. Тоффлером в работе «Третья волна» [2] и социологом 
Д. Беллом в работе «Наступление постиндустриального общества» («Грядущее 
постиндустриальное общество») [3]. На протяжении 1960–1980-х годов резко 
возрастает роль технологических инноваций и ускоряется прирост информации, приводящий к развитию цифровых технологий и, как следствие, переходу 
постиндустриального общества к стадии информационного. Социокультурные 
предпосылки этого процесса раскрываются в труде американского историка 
технологий Дж. Дайсона [4], который отслеживает предвосхищение информационной революции начиная с трудов философа Т. Гоббса; наиболее полную 
характеристику цифрового общества дает выдающийся социолог М. Кастельс 
[5–8], сравнение концепций информационного и постиндустриального общества предлагает Й. Масуда [9]. По мнению М. Кастельса, особенностью нового 
этапа общественного развития является не возросший объем информации 
как таковой, но организация работы социальных структур вокруг сетевых коммуникаций, и, вместе с тем, развитие горизонтальных социальных связей, что 
приводит к возникновению «сетевого общества». Вторя наблюдению М. Кастельса, Э. Тоффлер полагает, что развитие сетей приведет к переходу от массового к нишевому производству товаров, где потребитель и производитель 
будут представлять одно и то же лицо [10]. Идеи адаптивного, нишевого производства и коллективного творчества в «сетевом обществе» нашли отражение 

в исследовании теоретика экспериментальной цифровой архитектуры М. Карпо «Второй цифровой поворот» [11] (рассмотрено в разделе 2.1). М. Карпо 
утверждает, что для развития цифровой архитектуры первичны идеи адаптивного производства и совместного творчества, а не криволинейное формообразование.
В информационном обществе преобразуется не только взаимодействие 

социальных структур и отдельных сообществ, но и самосознание индивида. 
На обусловленную сетевой культурой возрастающую роль групповых идентичностей и соединение многочисленных идентичностей в каждом отдельном 
индивиде указывает М. Кастельс в работе «Сила идентичности в информационную эпоху» [8]. При поддержке идей трансгуманизма понимание человеческой телесности расширяется и выходит из рамок материального мира 
в мир виртуальный. Существующее в дополненной реальности человеческое 
тело изменяет восприятие пространства, делает его нелинейным и многомерным. В исследовании «Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху» культурный критик Э. Дэвис сопоставляет сценарий трансценденции 
из материального мира в виртуальный через использование информационных технологий с магическим и религиозным мышлением в традиционном 
обществе [12]. По мнению Э. Дэвиса, трансгуманизм, построенный на сопоставлении физического и виртуального тела, выступает футуристичным переосмыслением идей гностицизма. На возрож дение интереса к «традиции», 
сопряженное с возрастанием роли чувства принадлежности к группам и культурной идентичности, указывает и Э. Гидденс. Ссылаясь на влиятельное исследование Э. Хобсбаума [13], социолог отмечает, что подобно традициям, 
закрепившимся в XIX–XX вв., большая часть современных традиций была 
изобретена сравнительно недавно и лишь претендует на преемственность 
прошлому [14, с. 39]. Более резкую оценку тенденции, направленной на связанный с самоопределением «поиск аутен тичности» [15], дает канадский культуролог Э. Поттер, указывая на его «фальшивый» характер и принципиальную 
антимодерность. Возрождение интереса к традиции, сопряженное с поиском 
групповых идентичностей, в условиях цифровизации способствует росту интереса к «народным» методам строительства, пропущенным сквозь призму 
современных высоких технологий. Теоретик архитектуры Р. Колхас считает 
обращение к «аутентичным», «реальным» материалам и «традиционным» технологиям новой формой проявления виртуальности [16, c. 171]. 

Характерное для культуры второй половины ХХ в. замещение «реального» непосредственного переживания иллюзорным «виртуальным», поддерживаемое расцветом информационных технологий, наиболее полно описывается в рамках таких философских концепций, как «общество зрелищ» Г.-Э. Дебора 
[17], «симулякр» Ж. Бодрийяра [18], «пустыня реального» С. Жижека [19]. Философы указывают на негативные последствия этого процесса: отчуждение 
человека от «настоящего» мира, подмену подлинного, аутентичного восприятия фальшивым, утрату «агентности» («agency»), т. е. способности индивида 

к осознанным самостоятельным действиям и контролируемой реализации 
собственной воли. Утрата агентности создает предпосылки для возникновения политических режимов, практикующих «мягкую» форму авторитаризма, 
обеспеченную контролем масс-медиа.
Эти философские идеи преломляются в экспериментальных формо
образовании и урбанистике, будучи восприняты архитекторами как напрямую 
из первоисточников, так и в интерпретации кинофильмов, анимации, литературы. Поэтому для более точного понимания взаимодействия философских 
концепций, образов массовой культуры и экспериментального формообразования на рубеже XX–XXI вв. в исследовании рассматриваются знаковые 
научно-фантастические произведения, наиболее глубоко раскрывающие потенциальные сценарии возможного будущего архитектуры в условиях (пост-)
информационного общества. Научно-фантастические работы выбирались 
на основании их признания в литературо- и киноведении, влияния на массовую культуру, высказываний архитекторов и архитектурных критиков о культурной значимости данных работ. К ним относятся в первую очередь романы 
и повести в жанре «киберпанк»: «Нейромант» (1984) [20], «Идору» (1996) [21] 
У. Гибсона (автора термина «киберпространство»); «Лавина» (1992) и «Алмазный век» (1995) [22] Н. Стивенсона; игровые и мультипликационные фильмы: 
«Бегущий по лезвию» Р. Скотта (1982); «Призрак в доспехах» (1995), «Призрак 
в доспехах: Невинность» (2004) М. Осии; «Матрица» (1999) Л. и Л. Вачовски; 
«Яблочное семя» (2004) С. Арамаки. Авторы этих произведений исследуют 
проблемы взаимного преобразования материальной и виртуальной среды 
и взаимодействия человека с пространством, которое возникает на стыке 
виртуального и реаль ного, предлагаются различные сценарии развития цифрового общества и гипотетические формы, в которых может воплотиться архитектура в том или ином сценарии будущего.
Если в массовой культуре понимание информационного пространства как 

авторитарной иллюзии сформировано на основе идей Ж. Бодрийяра (в первую очередь, благодаря фильму «Матрица»), то в области экспериментальной 
архитектуры и научно-фантастической литературы более явно прослеживается влияние философа Г.-Э. Дебора [23] и его последователей в политическифилософском движении ситуационизма: голландского художника Константа 
(К. Ньювенхеуса) и социолога А. Лефевра, автора работы «Производство пространства» [24], одного из программных текстов современного урбанизма.
Влияние идей Константа на восприятие виртуальности отмечает один 

из наиболее значимых теоретиков и практиков экспериментальной цифровой архитектуры К. Остерхеус. В своем исследовании-манифесте «Гипертела» 
(«Hyperbodies») [25] К. Остерхеус называет утопический проект Новый Вавилон (1959–1974) Константа тотальным, идеальным примером виртуализированного «гипергорода». Косвенная отсылка к Новому Вавилону, во многом 
предвосхитившему логику киберпространства, прослеживается в описании 
виртуального города Каулун в романе «Идору» У. Гибсона [21]: оба места пред