Литература: учебник для 11 класса общеобразовательных организаций. Базовый и углублённый уровни. Часть 1

ФГОС
ИННОВАЦИОННАЯ ШКОЛА

итература
Литература
Л

С.А. Зинин
В.А. Чалмаев

Учебник для 11 класса
общеобразовательных 
организаций

Базовый и углублённый
уровни

В двух частях
Часть I

Москва
«Русское слово»
2020

Рекомендовано Министерством просвещения 
Российской Федерации

Соответствует Федеральному
государ ственному образовательному стандарту

УДК 373.167.1:82*11(075.3)
ББК 83.3я72
     З-63

Авторы: 

С.А. Зинин — доктор педагогических наук, профессор МПГУ;
В.А. Чалмаев — литературовед, член Союза писателей России

Концепция историко-литературного курса разработана В.А. Чалмаевым

Автор монографических и обзорных глав — В.А. Чалмаев

Разделы «В.В. Маяковский» и «А.Т. Твардовский» 

написаны В.А. Чалмаевым и С.А. Зининым 

Методическая концепция и методический аппарат учебника 

разработаны С.А. Зининым

В создании учебно-методического комплекса принимали участие 
сотрудники Литературного института им. А.М. Горького 

(ректор – доктор филологических наук, 

профессор А.Н. Варламов):

И.И. Болычев, А.Н. Варламов, А.В. Василевский, С.Ф. Дмитренко, 

Е.В. Дьячкова, Г.Ю. Завгородняя, Л.А. Карпушкина, А.В. Королёв, 

Б.А. Леонов, В.П. Смирнов, М.Ю. Стояновский, С.Р. Федякин

Учебник создан в сотрудничестве с Институтом 

мировой литературы им. А.М. Горького РАН 

(директор — доктор филологических наук В.В. Полонский)

Зинин С.А., Чалмаев В.А.

Литература: учебник для 11 класса общеобразовательных 

организаций. Базовый и углублённый уровни: в 2 ч. Ч. 1 / 
С.А. Зинин, В.А. Чалмаев. — М.: ООО «Русское слово — 
учебник», 2020. — 512 с.: ил. — (ФГОС. Инновационная школа).

ISBN 9785533-00880-8 (ч. 1)
ISBN 9785533-00882-2

Учебник соответствует Федеральному государственному обра
зовательному стандарту, Примерной основной образовательной программе среднего общего образования и Концепции преподавания русского языка и литературы.

Учебник предназначен для изучения литературы на базовом 

и углублённом уровнях в общеобразовательных организациях.

УДК 373.167.1:82*11(075.3)

ББК 83.3я72

З-63

ISBN 9785533-00880-8 (ч. 1)
ISBN 9785533-00882-2

© С.А. Зинин, 2020
© В.А. Чалмаев, 2020
© ООО «Русское слово — учебник», 2020

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Когдато Максим Горький сказал, что книги для детей нужно 
писать, как для взрослых, — только лучше. То же самое можно 
было бы сказать и об учебниках для школы. Вообще, создание 
школьного учебника есть, может быть, самое сложное из литературных дел. Особенно сейчас, когда столь многое ещё не устоялось и не улеглось. Ещё не вполне ясно, что станет классикой 
и останется навсегда, а что — даже снискавшее сиюминутную 
популярность — тем не менее со временем забудется, и забудется тоже навсегда.
Вообще 
же 
перед 
современным 
читателемучащимся 
ныне открыт широчайший литературный простор, о котором и помыслить не могли многие учащиеся предшествующих 
поколений: писатели разных направлений, разного общественно-по ли тического опыта, писатели, оставшиеся в послереволюционной России, и те, что родились и выросли в ней, и те, что 
оказались за её рубежами.
Не секрет, что в течение многих лет литература преподавалась у нас крайне односторонне. Изучали М. Горького, но не 
знали о М.А. Булгакове. Знали В.В. Маяковского, но и представления не имели о Н.С. Гумилёве или о М.И. Цветаевой. Со 
временем возник соблазн («от противного») предать забвению 
В.В. Маяковского и А.Т. Твардовского во имя Б.Л. Пастернака 
и А.А. Ахматовой.
Авторы учебника, который вы держите в руках, постарались 
найти золотую середину, соблюсти баланс для того, чтобы учащиеся смогли увидеть максимально объёмную картину литературного развития страны.
Конечно, учебник есть только стартовая площадка для выхода в литературный космос. И, как всякий учебник по литературе, лишается смысла без обращения к книгам писателей и поэтов, о которых в учебнике идёт речь. Именно на это должно 
быть обращено основное внимание. Нужно также иметь в виду, 
что литература, о которой рассказывает учебник, уж никак не 
просто развлекательное чтиво, направленное на то, чтобы убить 
время. Её смысл и интерес в другом. Она призвана помочь человеку стать и остаться человеком. Но духовное богатство, которое она таит, можно получить, только заплатив за него — трудом. Так что, как сказал поэт, «не позволяй душе лениться».
Н.Н. СКАТОВ, членкорреспондент Российской академии наук

ВВЕДЕНИЕ

Сложна и трагична судьба великой русской литературы XX века. Ни одна из зарубежных литератур этого времени 
не имела столь безграничного опыта тревог, надежд, обострённых нравственных исканий, боли за судьбу родного народа в час 
опасности. «Наше время трудновато для пера», — скажет Владимир Владимирович Маяковский.
Ни одна национальная литература XX века, кроме русской, 
не знала и столь обширного мартиролога, списка безвременно, 
рано ушедших из жизни мастеров культуры. Поистине «тёмен 
жребий русского поэта» (М.А. Волошин)… Почти 70 лет русская литература находилась в состоянии «расколотой лиры», 
т. е. разрыва на две подсистемы, две половины, советскую 
и эмигрантскую. Отсюда источник её многосоставности, многослойности. Невозможно сводить русскую литературу XX века 
только к революционным традициям, или только к одному 
богоискательству, к остро критичной «возвращённой» (т. е. долгие годы не издававшейся) литературе, или к пафосу прославления подвигов. Принцип рассмотрения её эволюции от хорошего 
к лучшему совершенно непригоден.
Что же определяет единство и целостность многосоставной 
русской литературы XX века? Несмотря на то что она была разделена на две половины — советскую и эмигрантскую, русские 
писатели всегда осознавали себя — и в России, и вне России — 
частью Родины, жили сложным чувством любви к ней. Каждый 
находил в России своё.
«Если бы я эту “икону”, эту Русь не любил, не видал, изза 
чего же бы я так сходил с ума все эти годы, изза чего страдал 
так беспрерывно, так люто. А ведь говорили, что я только ненавижу», — признался Иван Алексеевич Бунин, объясняя скрытый смысл своих печальнейших «Окаянных дней» (1918–1920).
Леонид Максимович Леонов сказал о единстве души 
и Родины не менее проникновенно: «С малых лет мы без запинки читаем эту книгу жизни, написанную лепетом наших весенних ручьёв… свистом нашей вьюги. Мы любим отчизну, мы 
сами физически сотканы из частиц её неба, полей и рек».
Своя «икона», свой заветнейший образ Родины был у Михаила Александровича Шолохова, у Ивана Сергеевича Шмелёва, 

у Марины Ивановны Цветаевой, у Александра Трифоновича 
Твардовского, у Василия Макаровича Шукшина, у Николая 
Михайловича Рубцова…
Русская литература XX века, развивающаяся в рамках героической и трагедийной истории России в этом веке, не была 
простой суммой произведений, школ, течений. Она имела единое прошлое, богатейший «фонд преемственности». Правомерно говорить о ней как о «сложной целостности».
Основа этой «целостности» и подвижнического пути русской литературы в мировой культуре — «русская точка зрения», 
особая нравственная позиция лучших художников. Эта точка 
зрения упорно защищалась русскими писателями и на Родине, 
и в эмиграции, часто в споре с суровым веком, в сопротивлении 
всем видам зла и лжи.
Мир в XX веке захлёстывала стихия жестокости, разрушения человеческой личности, её унижения и деградации, но русские писатели не отвернулись от человека, не предали его.
Русская литература XX века — это вечное заступничество за 
человека, спасение человечности в человеке. В ней народ узнавал и обретал себя, собирал волю для великих деяний.
«Всё возможно — и удаётся всё, но главное сеять души 
в людях», — писал Андрей Платонович Платонов. «От меня 
будет свету светло», — обещал мечтавший быть понятым в родной стране Осип Эмильевич Мандельштам. «В этой деревне 
огни не погашены, / Ты мне тоску не пророчь», — говорил тихо, 
задумчиво Николай Михайлович Рубцов, веря, что не погашены прежде всего огни в совестливых душах.
Нравственная позиция, «русская точка зрения», сказалась 
в том, что никакой другой литературе в мире (тем более — массовому искусству) не был так дорог человек — и не как условное, смутное пятно, знак, абстракция, а как яркая личность со 
всем богатством её духовной жизни. Она не сводила человека к комплексу тёмных зловещих инстинктов разрушения или 
к образу откровенного приобретателя.
Как и в прошлые эпохи, в литературе ХХ века личность рассматривается на оси важнейших понятий и категорий: «человек — семья — государство», «история — современность», 
«природа — цивилизация», «массовое сознание — индивидуальность». Эти характерные для русской классики оппозиции 

в новом, изобилующем катаклизмами столетии обретают поистине трагическое звучание. Это время великих потрясений, требующее неустанного поиска духовных опор — не вовне, а внутри человека.
Замечательный русский композитор XX века Георгий Васильевич Свиридов очень точно сказал в своём дневнике о нравственной высоте, спасительной для человека, для всей русской 
культуры: «Русская культура неотделима от чувства совести. Совесть — вот что Россия принесла в мировое сознание. 
А ныне — есть опасность лишиться этой высокой нравственной категории и выдавать за неё нечто совсем другое» (курсив 
Г.В. Свиридова. — В.Ч.).
Понять и оценить подвиг русской литературы XX века — 
от предсимволистов конца XIX века, Бунина и Гумилёва до 
«тихой лирики» и «деревенской прозы» 1960–1980х годов — не 
такто просто.
«Мы были людьми. Мы — эпохи…» — так написал о своём 
поколении Пастернак. Не произошло ли действительно резкого 
укрупнения масштабов личности многих художников? Крикливые манифесты, необоснованные претензии забываются, творческие подвиги во имя Родины остаются в памяти потомков.
Погружение в самобытные миры «людейэпох», носителей 
русской гуманистической точки зрения на события, на судьбу 
человека, требует эмоционального, личностного подхода к их 
труду. Марина Цветаева ждала именно такого понимания, почти сотворчества: «Я обращаюсь с требованьем веры / И с просьбой о любви…»
Ищите в себе такую любовь… Она вознаградится. Автобиографии крупнейших русских мастеров слова XX века насыщены просьбами о любви, надеждами: «Я хочу быть понят 
родной страной» (В.В. Маяковский). И потому при создании 
обзорноаналитических глав, литературных портретов, образцов анализа художественных произведений авторы учебника 
пытаются разглядеть душу творца, а не одни следы воздей ствия 
школ, течений, политических событий. Они ищут всё ту же 
«иконуРусь», её историю, ставшую частью души художников.

Этот учебник построен на основе программы по литературе для 
старших классов (авторы-составители С.А. Зинин и В.А. Чалма

ев), отвечает требованиям Федерального государственного образовательного стандарта, ориентирован на двухуровневое изучение литературы (базовый и углублённый уровни).
В учебнике даны развёрнутые биографии писателей, многоаспектный анализ произведений, вопросы и задания, списки 
ключевых тем и литературоведческих понятий, разветвлённый 
методический аппарат и библиография. Кроме того, намечены 
возможные переклички с курсом русского языка. Материал, 
предназначенный для углублённого изучения, выделен звёздочкой (*) и особым шрифтом. Звёздочкой также помечены вопросы повышенной сложности.
В учебнике есть раздел «У литературной карты России». 
Множество писателей, таких, как В.Я. Шишков, С.Н. Сер геевЦенский, Б.В. Шергин и др., давно имеют на родине музеи, им 
поставлены памятники в областных центрах, есть улицы или 
библиотеки их имени. По русским рекам ходят пароходы с их 
именами, а киноверсии их романов — скажем, «Угрюм-река» 
В. Шишкова — известны повсюду. Они, по существу, давно 
нанесли свою малую родину на литературную карту России. 

Институт мировой литературы им. А.М. Горького 
Российской академии наук (Москва, ул. Поварская, д. 25а)

В данном учебнике рассматриваются советская и эмигрантская ветви русской литературы в их единстве на уровне языка, 
образа; введена тема «“Парижская нота” русской поэзии» и др.
Мы слишком долго видели закономерное в случайном, 
преходящем, привыкли к существованию разных взаимоисключающих «потоков». Сейчас возникает другая крайность — 
преувеличение и обособление роли эмигрантской ветви 
и «возвращённой» литературы, поспешные попытки при этом 
сотворить «поминки по советской литературе» (В.В. Ерофеев). 
И невольно умаляется роль нравственных исканий русского 
художественного Слова, пусть и называвшегося иначе, — советской литературой.

Всё великое — во всех потоках — восходило к высокому, патриотическому и гуманистическому единству. «Все мы голодны 
любовью к человеку», — признавался М. Горький. Эту любовь 
к России и человеку вы найдёте в произведениях писателей 
XX века и осмыслите с помощью обзоров, литературных портретов, анализов и интерпретаций произведений данного учебника.

Вопросы и задания 
?

1. 
Что вам близко в русской литературе XX века? Какой период 
её развития, какая её ветвь кажутся вам наиболее значимыми?
2. 
Почему так много поколений преждевременно теряло своих 
поэтов? Что имел в виду Б. Пастернак, сказавший о вакансии поэта: 
«…она опасна, если не пуста»?
3. 
Что позволяет говорить об условности деления русской литературы XX века на эмигрантскую, советскую и т. п.? В чём, кроме 
единого русского языка и общности классического наследия, видите вы глубокое единство отечественной литературы?
4*. Какова роль литературной классики XX века в осознании 
сложности путей развития современного мира?

НАЧАЛО XX ВЕКА:
ОЖИДАНИЯ, ТРЕВОГИ И НАДЕЖДЫ
МАСТЕРОВ КУЛЬТУРЫ

…С какими чувствами провожали XIX век и встречали наступавший XX век многие выдающиеся представители русской 
художественной мысли, современники двух гениев — Льва Толстого и Антона Чехова?
Александру Александровичу Блоку (1880–1921) в 1899 году 
ещё нет 19 лет, он весь в предчувствии особой романтической 
судьбы. 31 декабря 1900 года он напишет стихотворение о прощании с XIX веком, о тревожном обязательстве идти тропой 
Пушкина в новом веке:

И ты, мой юный, мой печальный,
   Уходишь прочь!
Привет тебе, привет прощальный
   Шлю в эту ночь.
А я всё тот же гость усталый
   Земли чужой,
Бреду, как путник запоздалый,
   За красотой.
         «31 декабря 1900 года», 1900

Пушкин — вечно впереди, по сравнению с ним все — путники запоздалые. Но Блок, вечный путник и спутник, указал цель 
пути — «за красотой». И на этом пути земля станет родной…
Валерий Яковлевич Брюсов (1873–1924), наблюдавший великий промышленный подъём России и первую русскую революцию, в 1905 году заметит: «Россия сейчас — интереснейшее место земного шара…»
Замечательный 
русский 
художник 
Кузьма 
Сергеевич 
ПетровВодкин (1878–1939), создатель символической картины «Купание красного коня» (1912) и серии портретов «крестьянских и пролетарских мадонн» с младенцами, осознает своё 
прощание с 1899 годом и встречу с 1900 годом крайне поэтично, 
в духе Апокалипсиса и просветлённых надежд:
«Двадцатый век наступил не просто. Ведь из четырёх цифр 
сорвались с места три: одна из девяток (в цифре 1899) пере

скочила к единице и два нуля (в цифре 1900) многообещающе 
расчистили дорогу идущему электромагнитному веку с летательными машинами, стальными рыбами (т. е. подводными 
лодками. — В.Ч.) и прекрасными, как чёртово наваждение, 
дредноутами (т. е. военными кораблями, вооружёнными орудиями крупного калибра. — В.Ч.).
Главным признаком новой эры наметилось движение, овладение пространством. Непоседничество, подобно древней переселенческой тяге, охватило вступивших в новый век».
Кстати говоря, символика картины «Купание красного 
коня» (см. цветную вклейку) ПетроваВодкина крайне сложна: 
в ней присутствует и память об иконописном Георгии Победоносце, и отголосок блоковской «степной кобылицы» из цикла 
«На поле Куликовом», и одновременно предчувствие поэтического видения С.А. Есенина — «весенней гулкой ранью проскакал на розовом коне».
Это многообразие неслиянных и в то же время перекликающихся творческих голосов составляет особое культурное пространство эпохи.
Андрей Белый (1880–1934), создатель романа «Петербург» 
(1912–1913; вторая редакция — 1922), высшего достижения 
символистской1 прозы, на рубеже веков ещё студент 
физикоматематического факультета Московского университета, восторженный поклонник русского философа В.С. Соловьёва 
и немецкого философа Ф. Ницше, вспомнит в 1921 году ощущение кризисности, непрочности, катастрофизма нового века:

«Мир — взлетит!» —
Сказал, взрываясь, Фридрих Нитче…

Мир — рвался в опытах Кюри
Атомной, лопнувшею бомбой…
                              Первое свидание, 1921

Анна Андреевна Ахматова (1889–1966), трагическая поэтесса XX века, имела свою, весьма убедительную хронологию: для 
неё истинный рубеж веков — это канун Первой мировой войны, 
1913 год. Тогда пришёл в Россию и в мир «не календарный — / 

1 О символизме см. главу «Серебряный век русской поэзии».