Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться

Не могу 
остановиться

SIMON & SCHUSTER

New York    London    Toronto    Sydney   New Delhi

Can’t 
Just Stop

 An Investigation 
of Compulsions

S H A R O N  B E G L E Y

Москва
2018

Перевод с английского

Не могу 
остановиться

Откуда берутся навязчивые состояния 
и как от них избавиться

Ш Э Р О Н  Б Е Г Л И

© 2017 by Sharon Begley
 
First Simon & Schuster hardcover edition February 
2017.
© Издание на русском языке, перевод, оформление. 
ООО «Альпина нон-фикшн», 2018
ISBN 978-5-91671-815-7 (рус.)
ISBN 9781476725826 (англ.)

УДК 616.89-008.441.1
ББК 88.287.2
 
Б37

Переводчик Наталья Кияченко
Научный редактор  Яков Кочетков
Редактор Ксения Чистопольская

Бегли Ш.
Не могу остановиться: Откуда берутся навязчивые состояния 
и как от них избавиться / Шэрон Бегли ; Пер. с англ. — М.: 
Альпина нон-фикшн, 2018. — 334 с.

ISBN 978-5-91671-815-7

О навязчивых состояниях современный человек знает не 
понаслышке. Как часто мы буквально не можем остановиться, 
лихорадочно проверяя сообщения в смартфоне, пытаясь прой-
ти уровень в видеоигре или покупая вещи, хотя их уже некуда 
девать. Но где грань между нормой и патологией, и главное, 
когда целеустремленность и одержимость — путь к творчеству 
и успеху, а когда — бесплодная и опасная трата усилий и време-
ни? В книге автор рассказывает об истории изучения вопроса, 
о том, чем навязчивое поведение отличается от зависимости и 
как работает «компульсивный мозг». Актуальность проблемы, 
беседы с ведущими специалистами по навязчивому поведению, 
судьбы реальных пациентов делают эту книгу в равной мере со-
держательной и увлекательной.
УДК 616.89-008.441.1
ББК 88.287.2

Б37

Все права защищены. Никакая часть этой книги не может 
быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и каки-
ми бы то ни было средствами, включая размещение в сети 
интернет и в корпоративных сетях, а также запись в па-
мять ЭВМ для частного или публичного использования, 
без письменного разрешения владельца авторских прав. По во-
просу организации доступа к электронной библиотеке из-
дательства обращайтесь по адресу mylib@alpina.ru.

Оглавление

Введение ......................................................................... 7

ГЛАВА 1

Что такое компульсия ........................................................ 21

ГЛАВА 2

Обсессивно-компульсивное расстройство, или Фред 
в холодильнике .................................................................. 39

ГЛАВА 3

Лечение как путь к успеху: из сугроба в Голливуд ............ 67

ГЛАВА 4

В тени ОКР: когда добросовестность переходит грань 
разумного ........................................................................... 81

ГЛАВА 5

Видеоигры ........................................................................ 115

ГЛАВА 6

Смартфоны и интернет ................................................... 143

ГЛАВА 7

Компульсии прошлого ..................................................... 163

НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬСЯ

ГЛАВА 8

Компульсивное накопительство ..................................... 197

ГЛАВА 9

Компульсивный шопинг, 
или «Дайте две!» .............................................................. 239

ГЛАВА 10

Обреченные творить добро ............................................. 265

ГЛАВА 11

Компульсивный мозг ....................................................... 291

Благодарности ................................................................. 325
Предметно-именной указатель ....................................... 327

Введение

Д

жон Мильтон писал «Потерянный рай», пресле-
дуя «скромную» цель — «оправдать перед людь-
ми пути Господни». Работа над эпической поэмой 
продолжалась с 1658 по 1667 г., и бо льшую часть этого вре-
мени автор был слеп. Каждое утро к нему по очереди прихо-
дил кто-то из близких — одна из трех дочерей, иногда пле-
мянник — и записывал под диктовку следующие 10 000 сти-
хотворных строк о грехопадении человечества. Эти строки 
Мильтон шлифовал всю ночь и до рассвета держал в памяти. 
(На картине Михая Мункачи  «Слепой Мильтон, диктующий 
поэму “Потерянный рай” дочерям» (1877), украшающей глав-
ное здание Нью-Йоркской публичной библиотеки, изображе-
ны Мэри, Дебора и Анна за столом напротив отца, готовые 
помочь одному из шедевров западной литературы появиться 
на свет.) В те дни, когда стенографистка запаздывала, сооб-
щает анонимный биограф, поэт «сетовал, что ему невмоготу 
дожидаться дойки». Смысл этой сельскохозяйственной мета-
форы очевиден: словно корова, которую тяготит скопившееся 
молоко, Мильтон испытывал физическую потребность освобо-
диться от обременяющих память стихов и не ведал покоя, пока 
они не лягут на бумагу.
У Хемингуэя потребность писать , судя по всему, проистека-
ла из того же источника. С присущим ему лаконизмом, вдох-
новлявшим участников многочисленных конкурсов подража-

НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬСЯ

телей, он сформулировал это на свой лад: «Мне дерьмово, ког-
да я не пишу».
Сочинения обоих порождены не только и не столько твор-
ческим импульсом, гением, не имеющим других способов 
самовыражения, кроме литературного текста. За ними сто-
ит что-то еще — глубинное, темное и мучительное. Оба были 
вынуждены писать, обречены изливать слова на бумагу, чтобы 
терзающая их физическая боль оставалась переносимой. Впро-
чем, эта одержимость творчеством отнюдь не была для них 
изнурительной или даже разрушительной, а, напротив, принес-
ла им литературное бессмертие. Нам это тоже пошло на поль-
зу: поколения читателей обретают душевный покой в поэтиче-
ском повествовании о грехопадении и грядущем воскрешении 
человечества или вдохновляются самопожертвованием Робер-
та Джордана, останавливающего наступление франкистов.
Поведение людей вызывается великим множеством моти-
вов — от базовых влечений к пище и сексу до более сложных 
потребностей в повышении собственной значимости, забо-
те о репутации, альтруизме , сострадании, в таких проявлени-
ях, как зависть, гнев, чувство долга, да и просто стремление 
к удовольствию. Однако ничто из этого не объясняет навяз-
чивых состояний , при которых мы словно бы вынуждены — 
а то и обречены — вести себя определенным образом. Навяз-
чивость, или компульсия , порождается настолько отчаянной, 
настоятельной, мучительной нуждой, что превращает чело-
века в перегретый паровой котел: это напряжение, которое 
жизненно необходимо немедленно сбросить. Компульсия — 
это предохранительный клапан, выход для тревожности , ана-
лог аварийной арматуры, защищающей трубопровод от раз-
рыва при замерзании жидкости. Однако навязчивые состоя-
ния, хотя и дают облегчение, сами по себе очень некомфортны, 
и какая-то часть нашего существа страстно желает от них осво-
бодиться, тогда как другая столь же отчаянно этого боится.
Мы лихорадочно проверяем сообщения в смартфоне , едва 
окажемся в зоне доступа, лихорадочно пытаемся пройти уро-

Введение 
9

вень в видеоигре , безостановочно покупаем барахло, хотя его 
уже некуда класть и все предыдущие приобретения вызывают 
лишь разочарование… Мы не в состоянии от этого удержать-
ся, поскольку, если этого не делаем, то испытываем беспокой-
ство, вынуждавшее Мильтона механически твердить сложен-
ные в уме строфы, а Хемингуэя — чувствовать себя дерьмово.
Термин «компульсивное  поведение »* точно характеризу-
ет это состояние. Мы считаем «компульсивным», или навязчи-
вым, поведение человека, который читает, пишет твиты, вору-
ет, наводит чистоту , наблюдает за птицами, лжет, ведет блог, 
делает покупки, проверяет ленту в Facebook, постит фото-
графии в Instagram, ест или отправляет сообщения не просто 
часто, но с лихорадочностью, свидетельствующей, что он собой 
не владеет. По тому же принципу мы называем навязчивыми 
книги, причины и мотивы наших поступков, ТВ-шоу, мысли, 
споры, рекламу, мелодрамы, выступления политиков, которые 
создают что-то вроде черной дыры для нашего самоконтроля.
Их воздействие настолько мощно, что при попытке ему про-
тивостоять или отказаться от его источника мы испытываем 
тревожную дрожь (или что похлеще), унять которую возмож-
но лишь одним способом — уступив принуждению. Навязан-
ное действие диктуется внешним давлением или даже силой, 
зачастую против нашей воли. Навязчивое поведение порожда-
ется неодолимым влечением или неотложной нуждой, которые 
не утрачивают своей власти при столкновении с сознательны-
ми намерениями, желаниями и даже глубинными устремления-
ми. Наши компульсии порождаются болью настолько мучитель-
ной, что мы пойдем на любые крайности, лишь бы ее облегчить.

«Безумцы», которых мы заслуживаем

Британский историк Рой Портер (1946–2002) в эссе 1991 г. 
«Разум, помешательство и Французская революция» (Reason, 

 
* От лат. compello — «принуждаю». — Прим. пер.

НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬСЯ

Madness, and the French Revolution) заметил, что «каждая эпо-
ха получает безумцев, которых заслуживает». С 1947 г., когда 
увидела свет поэма У. Х. Одена «Век тревоги », наша эпоха опре-
деляется страхами — экзистенциальными и бытовыми, соци-
альными и личными. Оден  писал под непосредственным впе-
чатлением от трагедии Хиросимы и Нагасаки, однако в XXI в. 
источники тревоги далеко не исчерпываются угрозой ядерно-
го армагеддона.
К ней прибавилось глобальное потепление и другие факто-
ры, разрушающие окружающую среду. В этом отношении чело-
вечество, уподобив себя божеству, заместило «стихию» в поня-
тии «стихийное бедствие» и само порождает наводнения, лес-
ные пожары, ураганы, засухи и даже неуклонное повышение 
уровня океана. Прибавился терроризм, угрожающий в любой 
момент превратить в кровавый ад безоблачное сентябрьское 
небо или любое самое обычное место: зону регистрации в аэро-
порту, скоростное шоссе, концертный зал, финишную прямую 
марафона. Порождает тревогу  и безудержное технологическое 
развитие, за которым человеческий разум попросту не успевает, 
утопая в каждодневных дилеммах — от мелкотравчатых 
(где мне зарегистрироваться — в Snapchat или в WhatsApp, 
или в обоих, или…) до жизненно важных (в каком онкоцентре, 
у какого врача и по какой методике лечить маму?) Ежеминутно 
проверяя свою популярность в сети и какое количество 
лайков собрал умный пост в Facebook, мы рискуем пробудить 
в себе жгучую тревогу и превратиться в ходячий вулкан, где 
клокочет лава в поисках самого доступного выхода на поверхность. 
Каких-то два поколения назад родителей не одолевали 
мысли об устройстве отпрысков в «правильный» детский 
сад, а подростков и молодежь, едва окончившую школу, не сводил 
с ума вопрос — еще недавно тривиальный, — на какую 
именно летнюю подработку устроиться или в какой внеучебной 
деятельности участвовать. И принятие решения о покупке 
до появления Google Shopping и FareCompare не сопровождалось 
мучительными раздумьями: «Вдруг я найду то же самое, 

Введение 
11

только лучше и дешевле, на следующей странице или на другом 
сайте?» Стоит ли удивляться, что иные покупатели одержимо 
просматривают сотни пар ботинок в интернет-магазинах , 
прежде чем взяться за кредитку.
Одни тревоги  затрагивают лишь тонкую прослойку американского 
общества, другие распространены повсеместно. 
Для тех, кто пережил или хотя бы наблюдал столь мощные 
обрушения экономики, как финансовый кризис 2008–2009 гг. 
или многократные волны сокращений, прокатывающиеся 
по американскому рынку труда с начала 1980-х гг., работа 
и устойчивое финансовое положение, не говоря уже о стабильном 
карьерном росте, превратились в нечто иллюзорное, преходящее, 
оставшееся в прошлом. Пожизненная занятость, будь 
то на конвейере или в офисе, ныне такой же анахронизм, как таксофон. 
Нестабильность — неотъемлемое свойство глобального 
капитализма XXI в. — проникает во все сферы нашего существования, 
и, кажется, сама жизнь выходит из-под контроля. 
Можно играть по правилам, вести себя ответственно и все равно 
остаться без работы, без пары и без самореализации. Мыслимо 
ли сознавать это и не испытывать беспокойства?
Неудивительно, что к 2015 г. от тревожности  страдало больше 
студентов американских университетов, чем от депрессии , 
долгое время являвшейся самым распространенным душевным 
недугом в этой среде. Естественно и то, что тревожность одо-
левает и взрослых. По данным Национального института пси-
хического здоровья, в любой 12-месячный период 18,1% совер-
шеннолетних американцев испытывают достаточно серьезный 
психологический дискомфорт, чтобы его можно было квали-
фицировать как патологию, тогда как в глубокой депрессии 
находятся 6,9% взрослых. Сервис Google Ngram Viewer, оцени-
вающий частотность употребления слов в англоязычных тек-
стах, свидетельствует, что с 1930 г. до рубежа тысячелетий сло-
во «компульсивный » стало употребляться в восемь раз чаще.
Это позволяет логически продолжить изречение Портера: 
«Если каждая эпоха получает “безумцев”, которых заслужива-

НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬСЯ

ет, значит, наша эпоха тревожности — это время “безумцев”, 
задыхающихся в мертвой хватке компульсии ».
Дело в том, что растущий массив научных данных свиде-
тельствует: навязчивые состояния являются реакцией на тре-
вожность . Одолеваемые тревожностью, мы хватаемся за любое 
действие, дарующее нам облегчение благодаря хотя бы 
иллюзорному контролю над происходящим. Мы не в состо-
янии помешать частной инвестиционной компании пове-
сить на фирму, где работаем, такой долг, что ей придется уво-
лить половину персонала, а партнеру по онлайновому флир-
ту — ценить нас не больше песчинки в куче песка. Не в силах 
запретить китайским электростанциям сжигать столько угля, 
что возникающий парниковый эффект превращает небольшой 
шторм в ураган, разносящий наш город в щепки, или перевозя-
щему споры сибирской язвы фанатику из Карачи сесть на само-
лет до Нью-Йорка. Поэтому мы делаем, что можем, и контро-
лируем, что можем: маниакально наводим чистоту или про-
веряем почту, скопидомничаем или делаем покупки, бродим 
по интернету или стираем пальцы об игровой джойстик. Мы 
хватаемся за навязчивость как за соломинку, потому что лишь 
навязчивым поведением  можем настолько облегчить тре-
вожность, чтобы сохранить дееспособность. Могуществен-
ные социальные и экономические силы кажутся нам столь же 
не управляемыми, что и морские волны, неподвластные — 
как свидетельствует легенда о Кнуде Могучем — даже королям. 
Перед лицом этих сил мы цепляемся за что угодно, лишь бы 
вновь почувствовать, что от нас что-то зависит. Компульсив-
ность сродни скольжению со срывом в занос: парадоксально, 
поначалу страшно, но в итоге (по крайней мере, для некото-
рых) эффективно.
При выраженных компульсиях наблюдается нелепое, ирра-
циональное, жалкое и даже саморазрушительное поведение, 
являющееся, однако, реакцией на тревожность настолько силь-
ную, что иначе она была бы невыносимой и парализовала бы 
всякую жизнедеятельность. Согласно новому, формирующе-