Эволюция ближневосточной политики Турецкой Республики (1923-2016)

Москва
2019

Московский государственный
 институт международных отношений (университет)
МИД России

И. И. Иванова

ЭВОЛЮЦИЯ 
БЛИЖНЕВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ 
ТУРЕЦКОЙ РЕСПУБЛИКИ 
(1923–2016)

УДК 327
ББК 66.4
 
И21

Редакторы:
А. В. Штанов и Е. И. Уразова

 
  
Иванова И. И.
И21   
Эволюция ближневосточной политики Турецкой Республики (1923–
2016) / И. И. Иванова. — М.: Издательство «Аспект Пресс», 2019.  — 424 с.

 
 
ISBN 978–5–7567—1006–9

 
 
Настоящая монография является фундаментальным и комплексным научным исследованием ближневосточной политики Турецкой Республики от 
основателя республики К. Ататюрка до наших дней. Автор анализирует емкую 
тему систематизированно и по этапам, рассматривая составляющие политики 
Турции, причины их возникновения и динамику развития.

 
УДК 327
 
ББК 66.4

ISBN 978–5–7567–1006–9 
© Иванова И. И., 2017, 2019
 
© ООО Издательство «Аспект Пресс», 2017, 2019

Научное издание

Иванова Инесса Ильинична

ЭВОЛЮЦИЯ БЛИЖНЕВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ 
ТУРЕЦКОЙ РЕСПУБЛИКИ
(1923‒2016)

Формат 60×90/16. Усл. печ. л. 26,5. Заказ № 

ООО Издательство «Аспект Пресс». 
111141, Москва, Зеленый проспект, д. 3/10, стр. 15. 
E-mail: info@aspectpress.ru;  www.aspectpress.ru. 
Тел.: (495)306-78-01, 306-83-71

Отпечатано: АО «Т 8 Издательские Технологии»
109316 Москва, Волгоградский проспект, дом 42, корпус 5
Тел. 8 (495) 221-89-80

Все учебники издательства «Аспект Пресс» на сайте
www.aspectpress.ru

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5

Глава 1. Ближневосточная политика Турции в 1920–1930-е годы   . . . . . . . . . 7
1.1. Внешнеполитическая доктрина кемализма  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7
1.2. Мосульский конфликт и проблема Александреттского санджака . . . . . . 16
1.3. Отношения Турции с государствами Ближнего и Среднего Востока
в 1920–1930-е годы.  Саадабадский пакт   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 20

Глава 2. Турция и Ближний Восток после Второй мировой 
войны (1945–1960)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 28
2.1. Турецко-арабские отношения, развитие турецко-израильских 
связей (1945–1955) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 28
2.2. Суэцкий кризис 1956 г. и позиция Турции . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 42
2.3. Внешнеполитическая деятельность Турции на Ближнем Востоке 
во второй половине 1950-х годов  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 46

Глава 3. Турция в системе международных отношений 
на Ближнем Востоке (1960–1970-е годы) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 55
3.1. Государственный переворот 1960 г. в Турции и новые тенденции 
во внешней политике страны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 55
3.2. Основные направления турецкой ближневосточной политики 
в конце 1960-х годов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 62
3.3. Израильская агрессия на Ближнем Востоке 1967 г. 
и позиция Турции . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69
3.4. Политические и экономические связи Турции с арабскими странами 
и Израилем в конце 1960-х — начале 1970-х годов   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 76
3.5. Ближневосточная политика Турции и Октябрьская война 1973 г. 
(военный конфликт между коалицией арабских стран и Израилем)   . . . 88
3.6. Кипрский кризис 1974 г. и укрепление турецко-арабских связей   . . . . . . 94
3.7. Позиция Турции по вопросам ближневосточного урегулирования . . .102

Глава 4. Ближневосточная политика Турции после подписания 
Кемп-Дэвидских соглашений (1978–1983)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .109
4.1. Отношение Турции к египетско-израильскому сближению. 
Турция и ООП . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .109
4.2. Ближневосточная политика турецкого руководства после 
военного переворота 12 сентября 1980 г. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .122
4.3. Позиция Турции в связи с израильской агрессией в Ливане в 1982 г. . . .135
4.4. Возрастание геостратегического значения Турции 
в планах США и НАТО   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .142

3

4.5. Позиция Турции в период ирано-иракской войны  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .149
4.6. Использование Турцией исламского фактора
в своей ближневосточной политике. Эволюция ее участия в ОИК. . . . .152

Глава 5. Турция и Ближний Восток в 1980–1990-е годы   . . . . . . . . . . . . . . . . . .164
5.1. Основные направления развития политических и экономических 
отношений со странами региона   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .164
5.2. Турция и война в Персидском заливе (операция «Буря в пустыне») . . .169
5.3. Турецко-израильские отношения в 1990-е годы   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .175
5.4. Турецко-иранские отношения в 1980–1990-е годы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .189
5.5. Место Турции в Ближневосточном регионе после войны 
в Персидском заливе. Турецко-сирийские и турецко-иракские 
отношения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .197

Глава 6. Ближневосточная политика Турции после прихода 
к власти Партии справедливости и развития 
в период 2002–2010 годов   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .218

Глава 7. Турция и «арабская весна» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .246

Глава 8. Новый этап в ближневосточной политике Турции после 
наступления «арабской весны» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .273
8.1. Итоги «арабской весны»   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .273
8.2. Турецко-иракские отношения   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .277
8.3. Так называемое Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ) 
и Турция   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .282
8.4. Турция и Египет . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .302
8.5. Турецко-израильские отношения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .310
8.6. Турция и Иран: союзники или соперники?   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .320
8.7. Турция и сирийский кризис . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .330

Глава 9. 2015–2016 годы: усиление региональной турбулентности 
и Турция   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .345
9.1. Иранская проблема и турецко-иранские отношения   . . . . . . . . . . . . . . . . .345
9.2. Турецко-израильское сближение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .359
9.3. Отношения Турции и Саудовской Аравии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .365
9.4. Россия, Турция и сирийский кризис . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .376
9.5. Турецко-американские отношения в 2016 г. в контексте 
сирийского кризиса . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .383
9.6. Новые тенденции во внешней политике Турции в 2016 г.   . . . . . . . . . . . . .385

Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .414

Список литературы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .419

ПРЕДИСЛОВИЕ

Страны Ближнего Востока, расположенные на стыке трех континентов — Европы, Азии и Африки, составляют особый регион, играющий чрезвычайно важную роль в мировой политике и экономике, 
в международных отношениях и расстановке социально-идеологических сил на международной арене. Ближний Восток в настоящее время 
находится в фокусе многообразных общественных процессов, связанных с важными тенденциями в международной политике. Обострение 
социальных противоречий, усиление поляризации социально-политических сил, значительное возрастание роли конфессионального фактора не только во внутриполитической ситуации, но и в межнациональных и межгосударственных отношениях — таковы лишь некоторые из 
особенностей складывающейся в регионе ситуации. Эти особенности возникли как в результате импульсов социально-экономической 
и идейно-политической эволюции Ближнего Востока, так и вследствие 
влияния внешних сил. Ближний Восток продолжает привлекать исследователей и практиков в различных частях света, поскольку перипетии 
развития в регионе самым непосредственным образом проявляются 
на глобальном уровне. В определенной мере непредсказуемость обстановки на Ближнем Востоке, динамичность ее развития и неоднократно проявлявшаяся тенденция мгновенно обретать новое качество 
под влиянием, казалось бы, незначительных факторов заставляет всех 
заинтересованных наблюдателей пристально всматриваться в реалии 
ситуации на фронте ближневосточных перемен, брать на учет любые 
нюансы, способные повлиять на ход событий, и строить прогнозы относительно их будущего.
Очевидно в этой связи, что исследование эволюции ближневосточной политики Турецкой Республики, являющейся одним из главных 
акторов Ближневосточного региона, «региональным центром силы», 
может иметь важное научное и практическое значение. Ближневосточная политика, являясь одним из приоритетных направлений внешней 
политики Турецкой Республики и приобретя наибольшую актуальность в XXI в., на протяжении республиканского периода истории 
Турции претерпела серьезную эволюцию. Основные векторы этой 

Моему супругу
Виктору Иванову посвящается

П РЕДИС ЛО В ИЕ

политики складывались как под воздействием развития внутриполитической конъюнктуры в стране, так и в связи с развитием ситуации 
в Ближневосточном регионе и в мировой политике в целом. В работе 
рассматриваются основные векторы турецкой ближневосточной политики в период Ататюрка, холодной войны, после окончания холодной 
войны. Автор делает особый акцент на исследовании данного вопроса 
в период правления Партии справедливости и развития.
И хотя ранее Турция сделала свой выбор в пользу союза с США, 
она пыталась на разных этапах, исходя из прагматических соображений, сохранить определенную самостоятельность в проведении своего 
регионального курса. Немалую роль в стремлении Турции расширить 
связи с ближневосточными странами играли как экономические, так 
и политические факторы: необходимость обеспечить стабильный приток нефти и рынки сбыта для турецких товаров, укрепить внешнеполитические позиции страны на Ближнем Востоке.
Рассмотрение основных этапов развития ближневосточной политики Турции, безусловно, связано с анализом комплекса проблем: 
политики США, стран НАТО в отношении Турции и стран Ближнего 
Востока, подхода России к ближневосточной ситуации и российскотурецкого взаимодействия по региональным проблемам.
Последние события 2015–2016 гг. на Ближнем Востоке ставят Турцию в непростую ситуацию при принятии решений по ряду проблем. 
Автор завершает свою работу 2016 годом, однако, как представляется, 
дальнейшее развитие событий в регионе сделает необходимым провести новые исследования по данным сюжетам.
Вместе с тем можно считать, что место в этих событиях Турции, 
являющейся одним из главных «центров силы» в регионе, характер ее 
взаимодействия с внутренними и внешними акторами могут сделать 
Турцию фактором «баланса сил» и оказать ключевое влияние на ситуацию на Ближнем Востоке.

ГЛАВА 1

БЛИЖНЕВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА ТУРЦИИ 
в 1920–1930-е годы

1.1. Внешнеполитическая доктрина кемализма

Современная Турецкая Республика — часть некогда огромной Османской империи, включавшей многие страны Азии, Африки, Восточной Европы, внешняя политика которой в период экспансии определялась стремлением к захвату новых территорий, которые облагались 
данью, а в европейском направлении также идеологией борьбы против 
«неверных». Впоследствии после начала стагнации империи главной 
целью ее внешней политики стало сохранение статус-кво посредством 
как военных, так и дипломатических мер. После того как в результате победы национально-освободительного движения на обломках 
Османской империи в 1923 г. было создано Турецкое национальное 
государство, возникли новые перспективы внешней политики, продиктованные не только сокращением территории, но в первую очередь 
закреплением завоеванной независимости.
Первым президентом Турецкой Республики стал Мустафа Кемальпаша Ататюрк, начавший с 1920-х годов проводить свои далекоидущие 
радикальные реформы. Личность Ататюрка, его взгляды сыграли определяющую роль в формировании основ внешней политики страны. По 
мнению турецких исследователей, хотя эта политика и впитала большое количество моментов, обусловленных особенностями истории, геополитического положения и культуры Турции, тем не менее она в то 
же время испытала колоссальное персональное влияние основателя 
Турецкого государства [19, с. 119].

Г Л А В А  1

Выступая 1 декабря 1921 г. в турецком парламенте (меджлисе) 
с программной речью, Мустафа Кемаль провозгласил в качестве главной идеологической основы нового рождающегося режима отказ от 
глобальных замыслов во внешней политике, понимая под этим, прежде всего, идеи пантюркизма и панисламизма. Он заявил, что единственная цель турецкой нации — «выживание и независимость», а любые 
заявки на глобальные политические цели при нынешнем состоянии 
экономики и системы управления страной самоубийственны. Они, как 
считал Ататюрк, могут спровоцировать очередную интервенцию западных держав и окончательный распад Турции [69, c. 20].
Для турецкой внешней политики со времени национально-освободительного движения были характерны реалистичный подход 
и прагматизм, гибкость и использование противоречий между ведущими державами. Реалистичным подходом определялось установление Мустафой Кемалем в 1920 г. — трудные для Турции дни — диалога с Советской Россией. Особое значение поддержки Советской 
Россией турецкого народа в его борьбе за независимость нашло отражение в подготовленном кемалистами и принятом османским парламентом 28 января 1920 г. Национальном обете (Misak-i Milli — Декларация о независимости Турции), против целей которого боролись 
державы Антанты.
В Национальном обете были определены общие задачи национально-освободительного движения, в том числе и внешнеполитические. 
Одним из наиболее важных положений Национального обета было 
следующее: «Находящиеся в пределах линии границ, определенной 
Мудросским перемирием, и за пределами линии границ местностей, 
населенных османским исламским большинством, составляют неразделимое единое целое; судьба территорий, населенных арабским 
большинством, оставшихся под оккупацией вражеских армий, определяется народом этих стран путем свободного голосования» [69, c. 20].
Пункт 4 Национального обета гласил: «Для осуществления национального и экономического развития Турции и обеспечения более 
современного управления делами необходимы, как и для любого государства, независимость и полная свобода действий. Поэтому Турция 
против каких-либо препятствий на пути своего развития в политической, правовой, финансовой и других областях» [49, c. 15–16].
Основные задачи, сформулированные в Национальном обете и отражавшие взгляды Ататюрка — установление независимости в рамках 
национальных границ, — наложили заметный отпечаток на все последующее развитие Турции. Традиционные исламские системы, их 

Ближневосточная политика Турции в 1920–1930-е годы

институты и организации необходимо было трансформировать в современные структуры, в которых были бы заложены западная рациональность, наука и технология.
Ататюрк, будучи президентом Турции, не только полностью 
контролировал внешнюю политику страны, но и, по сути, определил 
ее идеологические рамки, в пределах которых ее следовало осуществлять. В период проведения реформ Турция руководствовалась этими 
идеологическими принципами, провозглашенными Ататюрком, которые затем были приняты Народно-республиканской партией и получили отражение в конституции 1937 г. Согласно этим принципам, 
получившим название «шесть стрел», было вложено следующее содержание:

 
― национализм означал создание Турецкого национального государства, отказ от «больших проектов» ради сохранения турецкой нации. Ататюрк считал, что национализм не может быть 
основан на религиозных или расовых принципах: нация — это 
«политическая и социальная общность, связывающая граждан 
на основе языка, культуры и идей» [39, c. 18];
 
― лаицизм (секуляризм) утверждал светский характер государства — отделение религии (ислама) от государства, что подразумевало ориентацию на западные стандарты и ценности;
 
― народность означала равенство всех граждан, независимо от 
расовой принадлежности, вероисповедания, что одновременно 
подразумевало создание демократического правительства для 
продвижения по пути вестернизации;
 
― этатизм — это создание промышленности силами государства, 
его активное участие в экономическом и технологическом развитии;
 
― республиканизм указывал, что республика — единственно возможная форма правления при трансформации Турецкого государства и общества;
 
― революционность означала верность идеям кемалистской революции.

«Ататюркизм», или «кемализм», как философия общественной 
жизни и развития страны был взят на вооружение последующим руководством, претерпевая известные интерпретации, особенно после 
формирования в Турции многопартийной системы. Однако нельзя 
не согласиться с мнением профессора Массачусетского университета 
Ф. Вали: «Турция смогла пережить испытания (и добавим — последст

Г Л А В А  1

вия. — Авт.) Первой мировой войны, но без Ататюрка она не была бы 
сегодняшней Турцией» [53, c. 270].
В турецкой научной литературе выделяются следующие основные 
этапы во внешней политике Турции [21, c. 177]:
1) 1918–1920 гг. — период после окончания Первой мировой 
войны, создание Великого национального собрания Турции 
(ВНСТ), стремление турок официально закрепить итоги борьбы 
за независимость;
2) 1920–1923 гг. — период от национально-освободительной борьбы и попыток достижения мира до подписания Лозаннского 
мирного договора;
3) 1923–1930 гг. — период от подписания Лозаннского мирного 
договора до нормализации отношений с Западом, причем в этот 
период основное внимание придавалось отношениям с СССР;
4) 1930–1939 гг. — период перехода к союзническим отношениям 
с Западом;
5) 1939–1945 гг. — период Второй мировой войны;
6) период после окончания Второй мировой войны.

Соответственно ближневосточная политика Турции в 1918–1948 гг. 
подразделяется на следующие периоды [21, c. 178]:
1) 1918–1923 гг. — период взаимодействия с ближневосточными 
странами в годы завоевания независимости Турции;
2) 1923–1945 гг. — отход от ближневосточного и исламского мира, 
сближение с Западом;
3) послевоенный период: тенденция сближения со странами 
Ближнего Востока; следование внешнеполитической доктрине 
«между Востоком и Западом».

Говоря о ближневосточной политике Ататюрка, турецкий ученый 
М. Быйыклы отмечает, что после Первой мировой войны лишь четыре 
страны Ближнего Востока смогли остаться независимыми — Турция, 
Иран, Афганистан и Саудовская Аравия. Другие ближневосточные 
страны были расчленены державами Антанты и превращены в подмандатные территории (разновидности колоний и полуколоний). Это означало, что, когда стоял вопрос о внешних отношениях с подмандатными 
государствами, Турция должна была обращаться к Англии и Франции, 
которые оставались ее противниками.
Вплоть до Лозаннских соглашений западными державами проводились тайные и открытые совещания и конференции, заключались