Квалификация преступлений в сюжетах художественной литературы

Квалификация преступлений  
в сюжетах художественной литературы

Моей любимой маме, Лидии Ивановне Клебановой,  
в год ее славного юбилея посвящается эта книга 

Ты одна мне помощь и отрада, 
Ты одна мне несказанный свет.
С. А. Есенин

НОРМА
Москва, 2022

Л. Р. Клебанов

Квалификация преступлений 
в сюжетах 
художественной литературы

УДК 343.3/.7::82
ББК 67.408::84

 
К48

Клебанов Л. Р.
Квалификация преступлений в сюжетах художественной 
литературы : монография / Л. Р. Клебанов. — Москва : Норма, 
2022. — 232 с. — DOI 10.12737/1405581.

ISBN 978-5-00156-178-1 (Норма)
ISBN 978-5-16-103363-0 (ИНФРА-М, online)

Книга, посвященная квалификации преступлений через призму произведе-
ний художественной литературы различных жанров, построена на основе Осо-
бенной части Уголовного кодекса РФ и Международной классификации преступ-
лений для статистических целей (Вариант 1.0) 2015 г. Автор изучает проблемные 
вопросы квалификации различных преступных деяний на примере сюжетов ху-
дожественных произведений. В процессе работы автор обращается к положениям 
Общей части уголовного права, материалам судебной практики и позициям из-
вестных ученых — специалистов в области уголовного права и криминологии.  
Для профессорско-преподавательского состава и студентов юридических ву-
зов и факультетов, работников правоприменительных органов, ученых-юристов в 
сфере уголовного права и всех тех, кто не только интересуется проблемами пра-
вильной квалификации преступлений, но и любит художест венную литературу. 
Положения работы могут успешно использоваться в учебном процессе, при про-
ведении лекций, семинарских и практических занятий, а также в деятельности 
студенческих научных кружков.
УДК 343.3/.7::82 
ББК 67.408::84

ISBN 978-5-00156-178-1 (Норма) 
ISBN 978-5-16-103363-0 (ИНФРА-М, online) 
© Клебанов Л. Р., 2021

К48

Во всем есть черта, за которую пе-
рейти опасно; ибо, раз переступив, во-
ротиться назад уже невозможно.

Ф. М. Достоевский

Гораздо лучше предупреждать пре-
ступления, нежели их наказывать.
Екатерина Великая

Предисловие

Обращение к проблеме преступности и преступлений через призму 
художественной литературы является хорошо испытанным приемом, 
который активно и продуктивно используется и литераторами, и юри-
стами (каждыми — для своих целей). Объединение этих двух важней-
ших явлений — художественной литературы и юриспруденции — дает 
жизнь совершенно новому юридико-литературному направлению, 
которое К. В. Харабет очень точно назвал юридическим литературо-
ведением1.
Несмотря на то что юриспруденция охватывает большое количество 
различных отраслей права, в художественной литературе основное 
внимание приковано именно к проблемам уголовной юстиции, а 
она, как известно, вбирает в себя многие отрасли права и науки так 
называемого криминального цикла (уголовное право, уголовно-процессуальное 
право, уголовно-исполнительное право, криминалистику, 
криминологию, судебную медицину и т. д.). Криминальными сюжетами 
изобилуют и классические произведения отечественной и зарубежной 
литературы, и романы современных писателей.
Предвидим возражения некоторых скептиков, но всё же смеем 
утверждать, что значение произведений художественной литературы 
для изучения преступности и ее профилактики крайне велико. Как 
отмечает А. В. Наумов, классическая литература является подлинной 
социологической, и, следовательно, она выступает в качестве дополнительного 
источника информации и о преступности в целом (либо о 
ее отдельных группах), и о конкретных преступлениях в частности. 
Такой вспомогательный метод получения значимой криминологиче-
ской и уголовно-правовой информации особенно ценен тогда, когда 
государственная система регистрации, учета и изучения преступле-

1  См.: Харабет К. В. Преступление и наказание. Закон и порядок в русской клас-
сической литературе XIX века. М., 2012. С. 10.

Предисловие

ний, стремясь приукрасить действительность, намеренно не фиксиру-
ет те виды преступных деяний, которые, по официальной версии, ли-
бо крайне малочисленны, либо давно искоренены, либо вообще нико-
гда не существовали и существовать не могут.
А. В. Наумов приводит следующий довод, подтверждающий, как 
нам представляется, справедливость этого тезиса: «...со страниц 
учебников криминологии 80-х годов преступник предстает перед на-
ми в таком социологическом “обличии”: занимающийся неквалифи-
цированным трудом, скорее холостой, чем женатый, от силы закон-
чивший 7—8 классов, распивающий в подъездах “на троих”, по сво-
ей уголовно-правовой квалификации чаще всего — хулиган, вор или 
расхититель социалистического имущества. В это же самое время де-
тективная литература (а также ее интерпретация в кино и на телеви-
дении) даже не очень высокого в художественном отношении уровня 
рисовала иной портрет современного преступника: внешне нередко 
обаятельного, элегантного в одежде, приятного в манерах, с высшим 
образованием, с достаточно высоким интеллектом и принципиально 
“употребляющего” только французские коньяки или иное заморское 
зелье. Вскоре наше общество на своем опыте почувствовало право-
ту писателя или кинорежиссера, а не ученого-криминолога»1. В свя-
зи с этим нельзя не привести слова К. В. Харабета о том, что «худо-
жественная литература в полной мере может рассматриваться как 
своеобразный дополнительный (в понимании Н. Бора) — к традици-
онным правовым методам исследования — способ (метод) описания 
(изучения) и источник знаний о количественных и качественных ха-
рактеристиках преступности и связанных с ними явлениях»2. Изуче-
ние преступности с помощью литературных произведений способ-
ствует повышению уровня правовой культуры, позволяет расширить 
багаж правовых знаний. Художественная литература выступает одним 
из основных средств формирования правосознания3. Вполне возможно, 
что в будущем в школьных программах (пусть и в качестве 
факультатива) появится и юридическое литературоведение. Знакомство 
школьников с требованиями закона (прежде всего уголовного) 
посредством литературных произведений, с одной стороны, позво-

1  Наумов А. В. Российское уголовное право: курс лекций: в 3 т. Т. 1: Общая часть. 
М., 2016. С. 41.
2  Харабет К. В. Указ. соч. С. 22.
3  См.: Нейстат А. А. Формирование правосознания и художественная литература 
в Советской России 1917—1929 гг. Уголовно-правовой и уголовно-процессуальный 
аспект: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000. С. 3.

Предисловие 
7

лит снизить уровень правовой неграмотности и правового нигилизма, 
а с другой (надеемся на это) — привьет дополнительный интерес 
к литературе как к школьному предмету.
Многие отечественные ученые-юристы изучали проблемы юридического 
литературоведения, а также влияние искусства и культуры в 
целом на правовую действительность и на жизнь и творчество выдающихся 
писателей, художников, мыслителей1. Юридическое (уголовно-
правовое) литературоведение имеет по понятным причинам разные 
жанры.
Настоящая монография, как следует из ее названия, в первую очередь 
адресована представителям юридического сообщества: профессорско-
преподавательскому составу и студентам юридических вузов 
и факультетов, работникам правоприменительных органов и ученым-
юристам. Она посвящена проблемам квалификации преступлений, что 
предполагает обращение прежде всего к диспозициям норм Особенной 
части Уголовного кодекса РФ. Институты Общей части (например, 
соучастие, неоконченное преступление) тоже не остаются без внимания — 
мы обращаемся к ним в контексте правильной квалификации 
преступления. Оговоримся сразу, что в работе читатель может найти 
примеры некоторых преступлений, которые в реальной действительности 
можно и не встретить, однако умение квалифицировать и такую 
«экзотику» является неотъемлемой частью профессиональных компетенций 
сегодняшнего юриста, занятого в сфере уголовной юстиции. 
Иными словами, данная работа носит утилитарный, если так можно 
выразиться, характер, однако ничего уничижительного в этом определении, 
конечно же, нет.
Монография разработана на основе структуры Особенной части 
Уголовного кодекса РФ, криминологической классификации преступлений, 
Международной классификации преступлений для статистических 
целей (Вариант 1.0) 2015 г.2 и трудов ученых-юристов.
Мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что проиллюстрировать соответствующими 
примерами из литературных произведений проблемы 
квалификации всех известных преступлений невозможно, и тем не 
менее надеемся, что представленная на суд читателей работа окажется 
не только интересной, но и полезной.
Автор будет признателен за все отзывы и критические замечания о 
работе, что позволит улучшить ее содержание в дальнейшем.

1  Подробнее см.: Харабет К. В. Указ. соч. С. 10—13.
2  URL: https://www.unodc.org. 

Преступления против жизни

Убийство и его виды (ст. 105—107 УК РФ)

Вряд ли найдется еще преступление, которому художественная литература 
уделяла бы большее внимание, нежели убийству. Восходящее 
к библейским временам убийство всегда находило отражение в произведениях 
писателей и поэтов.
Согласно ст. 105 УК РФ убийством признается умышленное причинение 
смерти другому человеку. Следует заметить, что ряд отече-
ственных специалистов, анализируя это определение, указывали на 
один существенный его недостаток — отсутствие указания на проти-
воправность лишения жизни при убийстве1. Это необходимый признак 
данного преступления, о чем нам говорят даже акты международного 
права. Обратимся в связи с этим к Конвенции о защите прав человека 
и основных свобод ETS no. 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.). В ст. 2 «Право 
на жизнь» Конвенции сказано следующее:

1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может 
быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приго-
вора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении ко-
торого законом предусмотрено такое наказание.
2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей 
статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого 
применения силы:
a) для защиты любого лица от противоправного насилия;
b) для осуществления законного задержания или предотвращения 
побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;
c) для подавления в соответствии с законом бунта или мятежа2.

О том, что признак противоправности должен признаваться имма-
нентным признаком убийства, говорил в свое время М. Д. Шаргородский: 
«...мы определяем убийство как умышленное неправомерное лишение 
жизни другому человеку» (выделено М. Д. Шаргородским. — Л. К.)3.

1  См.: Курс российского уголовного права. Особенная часть / под ред. В. Н. Кудряв-
цева, А. В. Наумова. М., 2002. С. 109.
2  Бюллетень международных договоров. 2001. № 3. Здесь и далее курсив в цита-
тах наш. — Л. К. 
3  Шаргородский М. Д. Избранные труды / сост. и предисл. Б. В. Волженкина. СПб., 
2004. С. 412.

Убийство и его виды 
9

Как известно, уголовное право содержит целый институт обстоя-
тельств, исключающих преступность деяния. Как отмечает А. В. Нау-
мов, все эти обстоятельства исключают и уголовную противоправ-
ность (противозаконность), и общественную опасность, и виновность, 
и наказуемость деяния, а следовательно, и его преступность. Социаль-
ная природа этих обстоятельств такова, что соответствующее деяние 
не только становится не преступным, т. е. правомерным, но и является 
общественно полезным1. Напомним, что в гл. 8 УК РФ таких обстоя-
тельств шесть (необходимая оборона, причинение вреда при задержа-
нии лица, совершившего преступление, крайняя необходимость, физическое 
или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение 
приказа или распоряжения).
В литературных произведениях мы найдем немало примеров необходимой 
обороны (ст. 37 УК РФ), которую можно определить как правомерную 
защиту от общественно опасного посягательства путем причинения 
вреда посягающему2. В детективном произведении Г. Паркина 
«Стрельба по скотам» одному из героев, Алексу, пришлось столкнуться 
лицом к лицу с бандитами, промышлявшими разбоями, да только, 
на свою беду, бандиты нарвались на бывшего спецназовца.

В спину Алексу уперлось острие охотничьего ножа.
— Тихо, дядя, — державший нож дефективный переросток выдохнул 
целое облако перегара. — Давай сюда лопатник и котел, только быстро.
Второй грабитель, узколобый крепыш с удивительно дебильной физиономией, 
подобрался справа, поигрывая шипастым кастетом, а третий, 
заскочивший в туалет последним, застыл в дверях на атасе. Судя по багровым 
рожам, мозги все трое отпили настолько, что не боялись ни Бога, 
ни СОБРА, однако на ногах держались довольно твердо и настроены были 
решительно...
— Простите, ребята, но я не совсем... Лопатник — что это? Опять же, 
котел?
— Издевается, козел, — констатировал узколобый дебил и, отступив 
на шаг, саданул жертве в пах ногой. Алекс лишь шевельнул бедром, от-
водя удар по скользящей траектории, но стоящий сзади пацан принял это 
за попытку сопротивления и замахнулся ножом, чтобы ударить в шею. Ин-
туитивно ощутив замах, Алекс резко бросил корпус влево, так что клинок 
прон зил пустоту. Тут же он вогнал каблук в селезенку изумленного пере-
ростка, качнулся вправо, уходя от кастета, и подъемом правой ноги подсек 
дебила, отправив его головой прямо в бетонное корыто писсуара.
Рванувшегося от двери атасника встретил старый добрый прямой в 
подбородок, гарантирующий стопроцентный нокаут. И пока тот, уже без 
сознания, скользил по полу обратно на исходный рубеж, два коротких тыч-

1  См.: Наумов А. В. Российское уголовное право: курс лекций: в 3 т. Т. 1. С. 505—506.
2  Там же. С. 508.

Преступления против жизни

ка вторыми фалангами пальцев, сжатых в подобие копыта, — переростку 
под сердце, дебилу в горло — положили конец избиению»1.

Как отмечается в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 
27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о не-
обходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совер-
шившего преступление», состояние необходимой обороны возникает 
не только с момента начала общественно опасного посягательства, не 
сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или 
другого лица, но и при наличии реальной угрозы такого посягатель-
ства, т. е. с того момента, когда посягающее лицо готово перейти к со-
вершению соответствующего деяния. Суду необходимо установить, 
что у обороняющегося имелись основания для вывода о том, что име-
ет место реальная угроза посягательства2.
Это на редкость здравое и справедливое положение было зафикси-
ровано еще в Артикуле воинском Петра I: «...однако ж насупротив то-
го, когда уже в страхе есть и невозможно более уступать, тогда не дол-
жен есть от соперника себе первый удар ожидать, ибо через такой пер-
вый удар может тако учинится, что и противиться весьма забудет»3. 
Показательный пример такой ситуации мы находим в поэзии В. С. Вы-
соцкого, в его стихотворении «Тот, кто раньше с нею был»:

Но тот, кто раньше с нею был,
Меня, как видно, не забыл,
И как-то в осень, и как-то в осень
Иду с дружком, гляжу — стоят,
Они стояли молча в ряд,
Они стояли молча в ряд —
Их было восемь.

Со мною — нож, 
решил я: что ж,
Меня так просто не возьмешь,
Держитесь, гады! Держитесь, гады!
К чему задаром пропадать?
Ударил первым я тогда,
Ударил первым я тогда —
Так было надо4.

1  Паркин Г. Стрельба по скотам. Цит. по: Тарас А. Е. Боевая машина: Руководство 
по самозащите. Минск, 1997. С. 498—499.
2  См.: Российская газета. 2012. 3 окт.
3  Цит. по: Законодательство Петра I. М., 1997. С. 782.
4  Высоцкий В. Мой Гамлет: стихотворения. СПб., 2004. С. 28.