Квалификация преступлений в сюжетах художественной литературы

Квалификация преступлений  
в сюжетах художественной литературы

НОРМА
Москва, 2021

Л. Р. Клебанов

Квалификация преступлений 
в сюжетах 
художественной литературы

УДК 343.3/.7::82
ББК 67.408::84
 
К48

Клебанов Л. Р.
Квалификация преступлений в сюжетах художественной 
литературы : монография / Л. Р. Клебанов. — Москва : Норма, 
2021. — 232 с. — DOI 10.12737/1405581.

ISBN 978-5-00156-178-1 (Норма)
ISBN 978-5-16-103363-0 (ИНФРА-М, online)

Книга, посвященная квалификации преступлений через призму произведений художественной литературы различных жанров, построена на основе Особенной части Уголовного кодекса РФ и Международной классификации преступлений для статистических целей (Вариант 1.0) 2015 г. Автор изучает проблемные 
вопросы квалификации различных преступных деяний на примере сюжетов художественных произведений. В процессе работы автор обращается к положениям 
Общей части уголовного права, материалам судебной практики и позициям известных ученых — специалистов в области уголовного права и криминологии.  
Для профессорско-преподавательского состава и студентов юридических вузов и факультетов, работников правоприменительных органов, ученых-юристов в 
сфере уголовного права и всех тех, кто не только интересуется проблемами правильной квалификации преступлений, но и любит художест венную литературу. 
Положения работы могут успешно использоваться в учебном процессе, при проведении лекций, семинарских и практических занятий, а также в деятельности 
студенческих научных кружков.
УДК 343.3/.7::82 
ББК 67.408::84

ISBN 978-5-00156-178-1 (Норма) 
ISBN 978-5-16-103363-0 (ИНФРА-М, online) 
© Клебанов Л. Р., 2021

К48

Во всем есть черта, за которую перейти опасно; ибо, раз переступив, воротиться назад уже невозможно.

Ф. М. Достоевский

Гораздо лучше предупреждать преступления, нежели их наказывать.
Екатерина Великая

Предисловие

Обращение к проблеме преступности и преступлений через призму 
художественной литературы является хорошо испытанным приемом, 
который активно и продуктивно используется и литераторами, и юристами (каждыми — для своих целей). Объединение этих двух важнейших явлений — художественной литературы и юриспруденции — дает жизнь совершенно новому юридико-литературному направлению, 
которое К. В. Харабет очень точно назвал юридическим литературоведением1.
Несмотря на то что юриспруденция охватывает большое количество различных отраслей права, в художественной литературе основное внимание приковано именно к проблемам уголовной юстиции, а 
она, как известно, вбирает в себя многие отрасли права и науки так 
называемого криминального цикла (уголовное право, уголовно-процессуальное право, уголовно-исполнительное право, криминалистику, криминологию, судебную медицину и т. д.). Криминальными сюжетами изобилуют и классические произведения отечественной и зарубежной литературы, и романы современных писателей.
Предвидим возражения некоторых скептиков, но всё же смеем 
утверждать, что значение произведений художественной литературы 
для изучения преступности и ее профилактики крайне велико. Как 
отмечает А. В. Наумов, классическая литература является подлинной 
социологической, и, следовательно, она выступает в качестве дополнительного источника информации и о преступности в целом (либо о 
ее отдельных группах), и о конкретных преступлениях в частности. 
Такой вспомогательный метод получения значимой криминологической и уголовно-правовой информации особенно ценен тогда, когда 
государственная система регистрации, учета и изучения преступле
1  См.: Харабет К. В. Преступление и наказание. Закон и порядок в русской классической литературе XIX века. М., 2012. С. 10.

Предисловие

ний, стремясь приукрасить действительность, намеренно не фиксирует те виды преступных деяний, которые, по официальной версии, либо крайне малочисленны, либо давно искоренены, либо вообще никогда не существовали и существовать не могут.
А. В. Наумов приводит следующий довод, подтверждающий, как 
нам представляется, справедливость этого тезиса: «...со страниц 
учебников криминологии 80-х годов преступник предстает перед нами в таком социологическом “обличии”: занимающийся неквалифицированным трудом, скорее холостой, чем женатый, от силы закончивший 7—8 классов, распивающий в подъездах “на троих”, по своей уголовно-правовой квалификации чаще всего — хулиган, вор или 
расхититель социалистического имущества. В это же самое время детективная литература (а также ее интерпретация в кино и на телевидении) даже не очень высокого в художественном отношении уровня 
рисовала иной портрет современного преступника: внешне нередко 
обаятельного, элегантного в одежде, приятного в манерах, с высшим 
образованием, с достаточно высоким интеллектом и принципиально 
“употребляющего” только французские коньяки или иное заморское 
зелье. Вскоре наше общество на своем опыте почувствовало правоту писателя или кинорежиссера, а не ученого-криминолога»1. В связи с этим нельзя не привести слова К. В. Харабета о том, что «художественная литература в полной мере может рассматриваться как 
своеобразный дополнительный (в понимании Н. Бора) — к традиционным правовым методам исследования — способ (метод) описания 
(изучения) и источник знаний о количественных и качественных характеристиках преступности и связанных с ними явлениях»2. Изучение преступности с помощью литературных произведений способствует повышению уровня правовой культуры, позволяет расширить 
багаж правовых знаний. Художественная литература выступает одним из основных средств формирования правосознания3. Вполне возможно, что в будущем в школьных программах (пусть и в качестве 
факультатива) появится и юридическое литературоведение. Знакомство школьников с требованиями закона (прежде всего уголовного) 
посредством литературных произведений, с одной стороны, позво
1  Наумов А. В. Российское уголовное право: курс лекций: в 3 т. Т. 1: Общая часть. 
М., 2016. С. 41.
2  Харабет К. В. Указ. соч. С. 22.
3  См.: Нейстат А. А. Формирование правосознания и художественная литература в Советской России 1917—1929 гг. Уголовно-правовой и уголовно-процессуальный 
аспект: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000. С. 3.

Предисловие 
7

лит снизить уровень правовой неграмотности и правового нигилизма, а с другой (надеемся на это) — привьет дополнительный интерес 
к литературе как к школьному предмету.
Многие отечественные ученые-юристы изучали проблемы юридического литературоведения, а также влияние искусства и культуры в 
целом на правовую действительность и на жизнь и творчество выдающихся писателей, художников, мыслителей1. Юридическое (уголовно-правовое) литературоведение имеет по понятным причинам разные жанры.
Настоящая монография, как следует из ее названия, в первую очередь адресована представителям юридического сообщества: профессорско-преподавательскому составу и студентам юридических вузов 
и факультетов, работникам правоприменительных органов и ученымюристам. Она посвящена проблемам квалификации преступлений, что 
предполагает обращение прежде всего к диспозициям норм Особенной части Уголовного кодекса РФ. Институты Общей части (например, 
соучастие, неоконченное преступление) тоже не остаются без внимания — мы обращаемся к ним в контексте правильной квалификации 
преступления. Оговоримся сразу, что в работе читатель может найти 
примеры некоторых преступлений, которые в реальной действительности можно и не встретить, однако умение квалифицировать и такую 
«экзотику» является неотъемлемой частью профессиональных компетенций сегодняшнего юриста, занятого в сфере уголовной юстиции. 
Иными словами, данная работа носит утилитарный, если так можно 
выразиться, характер, однако ничего уничижительного в этом определении, конечно же, нет.
Монография разработана на основе структуры Особенной части 
Уголовного кодекса РФ, криминологической классификации преступлений, Международной классификации преступлений для статистических целей (Вариант 1.0) 2015 г.2 и трудов ученых-юристов.
Мы прекрасно отдаем себе отчет в том, что проиллюстрировать соответствующими примерами из литературных произведений проблемы квалификации всех известных преступлений невозможно, и тем не 
менее надеемся, что представленная на суд читателей работа окажется 
не только интересной, но и полезной.
Автор будет признателен за все отзывы и критические замечания о 
работе, что позволит улучшить ее содержание в дальнейшем.

1  Подробнее см.: Харабет К. В. Указ. соч. С. 10—13.
2  URL: https://www.unodc.org. 

Преступления против жизни

Убийство и его виды (ст. 105—107 УК РФ)

Вряд ли найдется еще преступление, которому художественная литература уделяла бы большее внимание, нежели убийству. Восходящее 
к библейским временам убийство всегда находило отражение в произведениях писателей и поэтов.
Согласно ст. 105 УК РФ убийством признается умышленное причинение смерти другому человеку. Следует заметить, что ряд отечественных специалистов, анализируя это определение, указывали на 
один существенный его недостаток — отсутствие указания на противоправность лишения жизни при убийстве1. Это необходимый признак 
данного преступления, о чем нам говорят даже акты международного 
права. Обратимся в связи с этим к Конвенции о защите прав человека 
и основных свобод ETS no. 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.). В ст. 2 «Право 
на жизнь» Конвенции сказано следующее:

1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может 
быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.
2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей 
статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого 
применения силы:
a) для защиты любого лица от противоправного насилия;
b) для осуществления законного задержания или предотвращения 
побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;
c) для подавления в соответствии с законом бунта или мятежа2.

О том, что признак противоправности должен признаваться имманентным признаком убийства, говорил в свое время М. Д. Шаргородский: 
«...мы определяем убийство как умышленное неправомерное лишение 
жизни другому человеку» (выделено М. Д. Шаргородским. — Л. К.)3.

1  См.: Курс российского уголовного права. Особенная часть / под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. М., 2002. С. 109.
2  Бюллетень международных договоров. 2001. № 3. Здесь и далее курсив в цитатах наш. — Л. К. 
3  Шаргородский М. Д. Избранные труды / сост. и предисл. Б. В. Волженкина. СПб., 
2004. С. 412.

Убийство и его виды 
9

Как известно, уголовное право содержит целый институт обстоятельств, исключающих преступность деяния. Как отмечает А. В. Наумов, все эти обстоятельства исключают и уголовную противоправность (противозаконность), и общественную опасность, и виновность, 
и наказуемость деяния, а следовательно, и его преступность. Социальная природа этих обстоятельств такова, что соответствующее деяние 
не только становится не преступным, т. е. правомерным, но и является 
общественно полезным1. Напомним, что в гл. 8 УК РФ таких обстоятельств шесть (необходимая оборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения).
В литературных произведениях мы найдем немало примеров необходимой обороны (ст. 37 УК РФ), которую можно определить как правомерную защиту от общественно опасного посягательства путем причинения вреда посягающему2. В детективном произведении Г. Паркина 
«Стрельба по скотам» одному из героев, Алексу, пришлось столкнуться лицом к лицу с бандитами, промышлявшими разбоями, да только, 
на свою беду, бандиты нарвались на бывшего спецназовца.

В спину Алексу уперлось острие охотничьего ножа.
— Тихо, дядя, — державший нож дефективный переросток выдохнул 
целое облако перегара. — Давай сюда лопатник и котел, только быстро.
Второй грабитель, узколобый крепыш с удивительно дебильной физиономией, подобрался справа, поигрывая шипастым кастетом, а третий, 
заскочивший в туалет последним, застыл в дверях на атасе. Судя по багровым рожам, мозги все трое отпили настолько, что не боялись ни Бога, 
ни СОБРА, однако на ногах держались довольно твердо и настроены были решительно...
— Простите, ребята, но я не совсем... Лопатник — что это? Опять же, 
котел?
— Издевается, козел, — констатировал узколобый дебил и, отступив 
на шаг, саданул жертве в пах ногой. Алекс лишь шевельнул бедром, отводя удар по скользящей траектории, но стоящий сзади пацан принял это 
за попытку сопротивления и замахнулся ножом, чтобы ударить в шею. Интуитивно ощутив замах, Алекс резко бросил корпус влево, так что клинок 
прон зил пустоту. Тут же он вогнал каблук в селезенку изумленного переростка, качнулся вправо, уходя от кастета, и подъемом правой ноги подсек 
дебила, отправив его головой прямо в бетонное корыто писсуара.
Рванувшегося от двери атасника встретил старый добрый прямой в 
подбородок, гарантирующий стопроцентный нокаут. И пока тот, уже без 
сознания, скользил по полу обратно на исходный рубеж, два коротких тыч
1  См.: Наумов А. В. Российское уголовное право: курс лекций: в 3 т. Т. 1. С. 505—506.
2  Там же. С. 508.

Преступления против жизни

ка вторыми фалангами пальцев, сжатых в подобие копыта, — переростку 
под сердце, дебилу в горло — положили конец избиению»1.

Как отмечается в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 
27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», состояние необходимой обороны возникает 
не только с момента начала общественно опасного посягательства, не 
сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или 
другого лица, но и при наличии реальной угрозы такого посягательства, т. е. с того момента, когда посягающее лицо готово перейти к совершению соответствующего деяния. Суду необходимо установить, 
что у обороняющегося имелись основания для вывода о том, что имеет место реальная угроза посягательства2.
Это на редкость здравое и справедливое положение было зафиксировано еще в Артикуле воинском Петра I: «...однако ж насупротив того, когда уже в страхе есть и невозможно более уступать, тогда не должен есть от соперника себе первый удар ожидать, ибо через такой первый удар может тако учинится, что и противиться весьма забудет»3. 
Показательный пример такой ситуации мы находим в поэзии В. С. Высоцкого, в его стихотворении «Тот, кто раньше с нею был»:

Но тот, кто раньше с нею был,
Меня, как видно, не забыл,
И как-то в осень, и как-то в осень
Иду с дружком, гляжу — стоят,
Они стояли молча в ряд,
Они стояли молча в ряд —
Их было восемь.

Со мною — нож, 
решил я: что ж,
Меня так просто не возьмешь,
Держитесь, гады! Держитесь, гады!
К чему задаром пропадать?
Ударил первым я тогда,
Ударил первым я тогда —
Так было надо4.

1  Паркин Г. Стрельба по скотам. Цит. по: Тарас А. Е. Боевая машина: Руководство 
по самозащите. Минск, 1997. С. 498—499.
2  См.: Российская газета. 2012. 3 окт.
3  Цит. по: Законодательство Петра I. М., 1997. С. 782.
4  Высоцкий В. Мой Гамлет: стихотворения. СПб., 2004. С. 28.