Стратегия развития правосудия в условиях глобализации

СТРАТЕГИЯ  РАЗВИТИЯ 
СТРАТЕГИЯ  РАЗВИТИЯ 

ПРАВОСУДИЯ 
ПРАВОСУДИЯ 
В  УСЛОВИЯХ 
В  УСЛОВИЯХ 

ГЛОБАЛИЗАЦИИ
ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Монография
Монография

Москва
РИОР
ИНФРА-М

Под редакцией А.В. Малько, А.Ю. Саломатина
Под редакцией А.В. Малько, А.Ю. Саломатина

УДК 34
ББК 67
          С83

УДК 34
ББК 67

Стратегия развития правосудия в условиях глобализации : монография / под ред. А.В. Малько, А.Ю. Саломатина. — М. : РИОР : ИНФРА-М, 
2018. — 227 с. — (Научная мысль). — DOI: https://doi.org/10.12737/20773
ISBN 978-5-369-01596-4 (РИОР)
ISBN 978-5-16-012345-5 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-105267-9 (ИНФРА-М, online)

Коллективная монография, написанная известными специалистами 
в области истории и теории правосудия, сравнительной правовой политики из Москвы, Санкт-Петербурга, Саратова, Пензы, Саранска, посвящена развитию судебных систем различных стран мира и России в условиях глобализационных процессов. 
Книга рекомендуется преподавателям и студентам юридических факультетов, судейским работникам и специалистам в области государственного управления.

ISBN 978-5-369-01596-4 (РИОР)
ISBN 978-5-16-012345-5 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-105267-9 (ИНФРА-М, online)
© Коллектив авторов

С83

Работа выполнена по гранту РГНФ № 14-03-00284 
«Стратегия развития правосудия в условиях глобализации»

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

О т в е т с т в е н н ы е  р е д а к т о р ы :
Малько А.В. — д-р юрид. наук, профессор, директор Саратовского филиала института государства и права РАН, главный редактор журнала 
«Правовая политика и правовая жизнь»;
Саломатин А.Ю. — д-р юрид. наук, д-р истор. наук, профессор, заведующий кафедрой Теории государства и права Пензенского государственного университета, руководитель НОЦ Сравнительной правовой политики, 
главный редактор журнала «Сравнительные правовые и политические исследования», член-корреспондент Международной академии сравнительного права
Р е ц е н з е н т ы :
Сенякин И.Н. — д-р юрид. наук, профессор, заслуженный юрист РФ, 
профессор кафедры теории государства и права Саратовской государственной юридической академии;
Туманова А.С. — д-р юрид. наук, д-р истор. наук, профессор кафедры 
теории и истории государства и права Национального исследовательского 
университета «Высшая школа экономики»

АВТОРСКИЙ КОЛЛЕКТИВ1 

Агеева Е.А. — канд. юрид. наук, заведующий кафедрой государственно-правовых дисциплин Санкт-петербургского Аграрного университета 
Афанасьев С.Ф. — д-р юрид. наук, ведущий научный сотрудник 
Саратовского филиала Института государства и права РАН 
Лисицын-Светланов А.Г. — академик, директор института Государства и права (РАН), член-корреспондент Международной академии Сравнительного права 
Малько А.В. — д-р юрид. наук, профессор, директор Саратовского филиала института государства и права РАН, главный редактор 
журнала «Правовая политика и правовая жизнь» 
Мещерякова А.Ф. — канд. юрид. наук, доцент кафедры Правосудие Пензенского государственного университета 
Наквакина Е.В. — канд. ист. наук, доцент кафедры Теория государства и права и политология Пензенского государственного университета 
Саломатин А.Ю. — д-р юрид. наук, д-р ист. наук, профессор, заведующий кафедрой Теории государства и права Пензенского государственного университета, руководитель НОЦ Сравнительной правовой политики, главный редактор журнала «Сравнительные правовые и политические исследования», член-корреспондент Международной академии Сравнительного права 
Терехин В.А. — канд. юрид. наук, заведующий кафедрой «Правосудие» Пензенского государственного университета 
Худойкина Т.В. — д-р юрид. наук, профессор, заведующий кафедрой правовых дисциплин Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарёва 

                                                        
1 Авторство по главам указано в оглавлении в конце книги. 

ПРЕДИСЛОВИЕ 

Современный мир все чаще демонстрирует в последнее время повышенную турбулентность и малопредсказуемость. К сожалению, «глобализация порождает не только возможности для людей, но и новые 
риски. В том числе связанные с неустойчивостью всего на свете — 
финансовой системы, мирового разделения труда, чреватого выводом 
за скобки развития существенной части человечества, и т.д. Даже если 
поверить оптимистам (а их немного) и предположить, что в ближайшее время не будет нового глобального кризиса, мир все равно будет 
жить десятилетиями в ожидании оного»1. В эпоху глобализации, которая глубоко и кардинально воздействует на все сферы общественной жизни, правосудие также испытывает на себе ее влияние. Противоречивость его заключается в том, что одновременно наблюдается и 
конвергенция, и дивергенция правовых и судебных систем в разных 
странах и при разных обстоятельствах, что побуждает с особой осторожностью проводить правовые и судебные реформы. 
«Понимание правосудия весьма неоднозначно: оно рассматривается то как синоним судебной власти, то как судопроизводство, то как 
способ защиты законных интересов граждан и юридических лиц. 
Правосудие анализируется и в контексте судебного права, но соответствующие характеристики не дают представления о его реальном месте в понятийных рядах. Каждая из характеристик верна постольку, поскольку акцентирует одну из граней данного явления»2. Мы полагаем, 
однако, что ключевыми для функционирования правосудия являются 
такие его аспекты, как технология и идеология. Первое понятие 
включает в себя структурную оптимальность и эффективность 
функционирования. Правосудие должно быть достаточно дифференцированным, но не настолько сложным, чтобы порождать сложные проблемы согласования между различными судебными органами. 
Иными словами оно должно быть эффективным. 
Одновременно идеологическая компонента правосудия подразумевает, что правосудию следует оставаться справедливым и легитимным. Справедливость, как правило, реализуется через должное решение конкретных судебных дел. Легитимность же есть свойство в 
большей степени собирательное. Оно фиксирует отношение граждан 
к судебной системе в целом, их желание воспринимать ее работу как 
законную, соответствующую интересам государства. Идеологические 
характеристики правосудия выявлять намного сложнее, чем технологические, поскольку есть намного больше субъективизма, изменчивости общественного мнения. Сложнее и подвергать эти характеристики 

                                                        
1 Зорькин В.Д. Цивилизация права и развитие России. М., 2015. С. 7. 
2 Правосудие в современном мире / Под ред. В.М. Лебедева, Т.Я. Хабриевой. М., 2012. С. 42. 

сопоставлению. В то время как технологические аспекты правосудия 
различных стран без труда поддаются сравнению, то идеологические 
свойства чаще всего оказываются скрыты от глаз специалистов по 
причине отсутствия исследований в конкретных странах или их разноформатности. Чаще всего фирмы, занимающиеся опросами общественного мнения, ограничиваются вопросами о степени доверия населения к различным государственным и общественным институтам. По 
этим ответам сделать далеко идущие выводы практически невозможно. 
И, тем не менее, при всей ограниченности материалов методология 
обновленного и расширенного сравнительного анализа может дать 
неплохие результаты. Под обновленным и расширенным анализом мы 
имеем в виду рождающуюся на наших глазах юридическую компаративистику. Она дополняет традиционное сравнительно-правовое 
описание сравнительно-государствоведческой и сравнительно-политологической экспертизой1. Мы считаем, что применительно к исследуемой нами теме мало того, чтобы сравнить внешний облик судебных систем различных стран и зафиксировать их правовую основу. 
Очень важно установить историко-государствоведческие корни каждого из сравниваемых объектов, раскрыть их место в политической 
жизни рассматриваемых стран. В конечном счете, это поможет не 
только лучше понять многообразие судебных систем современного 
мира, но и сущностные черты российского правосудия, пути его оптимизации. 
Предлагаемая коллективная монография является результатом исследования, проведенного в 2014–2016 гг. силами авторов из Пензенского государственного университета и Саратовского филиала Института государства и права РАН в рамках гранта РГНФ. Вместе с тем 
были использованы и творческие наработки других специалистов 
(включая академика, директора Института государства и права РАН 
А.Г. Лисицына-Светланова). Коллективом была принята следующая 
логика исследования: 
1)  изучение высших судов; 
2)  анализ роли судебных органов межгосударственных интегративных объединений; 
3)  раскрытие деятельности судов нижнего и среднего уровней, функционирование судебных систем в целом и участие населения в их 
работе. 
На всех этапах проекта осуществлялась процедура социальноправового мониторинга, т.е. проводились срезы состояния общест
                                                        
1 Malko A.V., Salomarin A. Yu. Legal Policy: Necessity of Comparative Approach = Малько А.В., Саломатин А.Ю. Правовая политика: необходимость 
сравнительного подхода. Инновационный научный доклад. (г. Москва, 3 декабря 2012 г.). Пенза, 2012. С. 23–25. 

венного мнения по рассматриваемой теме. Подобное исследование 
носило пилотажный (предварительный) характер, поскольку для массовых опросов в масштабах всей страны требуются совершенно иные 
материальные и организационные ресурсы, чем те, которые имелись у 
научного коллектива.  

РАЗДЕЛ 1. СУД И СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ: ТЕХНОЛОГИЯ 
РАЗВИТИЯ И ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ 

Глава 1. Динамика развития правосудия 
во времени и пространстве. 
Судебная деятельность-ровесница государственности. О судах и судопроизводстве говорится во многих древнейших правовых памятниках. В древневавилонских Законах Хаммурапи (XXVIII в. до н.э.) 
судебные прерогативы царской власти не были каким-то образом 
подробным образом расписаны — в ст. 5 шла только речь о непоследовательном решении судьи, который изменив свое первоначальное 
постановление, должен уплатить сумму иска в 12-кратном размере и 
быть отрешен от должности1. В то же время в древнеиндийских Законах Ману (II в. до н.э. — II в. н.э.) обязанности царя в отношении отправления правосудия подробнейшим образом описаны и аргументированы. Монарха поучают, как осуществлять суд, предписывают перепоручить правосудие брахману с помощниками и т.д.2 В этом  
можно видеть коренное отличие индуистского государства не вполне 
самостоятельного, зависимого от варнового строя и конкретно от 
священнослужителей-брахманов. 
Организация судов на Древнем Востоке была достаточно примитивной, что соответствовало элементарным функциональным 
потребностям власти и материальным возможностям государства. Так, в Древнем Египте полноценный суд был не в деревенских 
общинах, а только в областях-номах, где преимущественно рассматривались финансовые и налоговые дела. Уголовные дела были в ведении специальных или более высоких судов. Во главе всей системы в 
период Позднего царства был Высший суд из 30 судей. «Египетский 
суд решал дела без мотивации: только «да» или «нет» в ответ на обвинение… В применении права судьи должны были, главное, руководствоваться обычаями и традициями. Идеи о соответствии судебного 
решения точному предписанию закона еще, по-видимому, не было, 
хотя кодифицированные …законы в Египте были»3.  
В античном мире юстиции становится более разнообразной по 
своим формам и средствам. Например, в Афинском полисе в период 
его расцвета наряду со знаменитой гелиэйей, осуществлявшей, наряду с правосудием, еще и контроль за органами управления и состоявшей из 6 тыс.граждан, судебные функции выполняли также ареопаг 
(с подсудностью по религиозным делам), коллегия 51 эфета (по рас                                                        
1 Хрестоматия по всеобщей истории государства и права / Под ред. 
К.И. Батыра и Е.В. Поликарповой. М., 1996. С. 10. 
2 Там же. С. 34–35. 
3 Омельченко О.А. Всеобщая история государства и права. Т. 1. М., 2005. 
С. 60. 

смотрению уголовных преступлений), коллегия одиннадцати (судила нарушителей общественного порядка), коллегия диэтетов (слушала имущественные споры). 
В Древнем Риме по мере эволюции общественного строя происходит и смена форм правосудия: на смену закрытому суду жрецовпонтификов приходит суд гражданских чиновников-преторов.  
В связи с далеко зашедшей коммерциализацией и интенсивными миграционными процессами имеет место дифференциация юстиции с 
вычленением правосудия для римлян и иностранцев, а далее в период Империи, прекращается обновление преторского (судейского) 
права, оно систематизируется. Постепенно судебная деятельность 
перемещается к императору и его аппарату. Параллельно с судопроизводством в преторских судах по гражданским делам обособляется уголовная юстиция. Первоначально это были специальные суды в 
виде постоянных комиссий, за которыми были закреплены определенные виды преступлений. Особенно преуспел в их организации 
диктатор К. Сулла (81–79 гг. до н.э.). «Хотя комиссии назывались постоянными, их состав был различен и не постоянен: в каждую назначалось от 350 до 450 судей. Судьями считались внесенные в особые 
судейские списки граждане высших сословий-сенаторы и всадники, 
которые судили и гражданские дела… Для каждого процесса из общего числа судей, числящихся за нею, избиралось свое количество, либо 
начинали слушать дело все судьи комиссии, а далее их число сокращалось»1. 
В период принципата судейские функции постепенно перемещаются к высшим чиновникам императора, которые получили возможность широко истолковывать уголовные законы. В практику входит 
допрос под пыткой не только обвиняемых, но и свидетелей. 
В средневековой Европе культурно-цивилизационный ландшафт полностью меняется, и на месте мощной Древнеримской империи возникают многочисленные государства со сложной системой иерархических связей и статусов. В корпоративном обществе 
правосудие становится сословным. При этом складываются существенные особенности в его организации, в конкретных странах, 
которые зависят от множества факторов — геополитического положения, государственного устройства, религиозной и хозяйственной жизни. 
Так, островное положение Англии и компактность ее территории 
в известной мере облегчили централизацию государства, а затем и 
создание разъездных королевских судов. Государственное устройство 
чрезвычайно рыхлое и нежизнеспособное в момент конкуренции англо-саксонских и датских правителей, после вторжения норманнов в 

                                                        
1 Омельченко О.А. Всеобщая история государства и права. Т. 1. М., 2005. 
С. 245–246. 

1066 г. быстро обрело рациональную прочность. Немногочисленные 
завоеватели в условиях враждебного окружения не могли позволить 
себе ссоры друг с другом. С другой стороны, для этого было и меньше 
материальных возможностей, поскольку новые норманнские короли 
как военные лидеры взяли в свое владение лучшую часть королевства — прежде всего богатые города, а их вассалы получили поместья в 
различных частях королевства. Что важно, так это то, что норманны 
нашли оптимальный баланс между предшествующим управленческим опытом и новаторством. С одной стороны, они сохранили 
прежнюю систему графств. «Маленькие графства Англии с королевскими чиновниками во главе… позволили… поддерживать как раз тот 
баланс власти, который потребовался для проведения необходимой 
финансовой и правовой политики, но в то же время не были способны 
к мятежу как самостоятельные единицы»1. С другой стороны, норманны пошли значительно дальше в расширении судебных прерогатив короля и его судебного аппарата, на что их слабые предшественники просто не могли бы и решиться. 
По сравнению с Законами короля Кнута, Законы Генриха I (1110) 
резко расширяли круг дел, подсудных королю — причем не только за 
счет новых уголовных преступлений, но и нарушений фискальных 
интересов короны2. Но главным достижением норманнов стала институционализация королевской разъездной юстиции при Генрихе II 
(1153–1189), который тем сам стремился покончить с разгулом беспорядков — наследием предшествующей двадцатилетней гражданской 
войны3. Приближение правосудия к домам англичан не только было 
само по себе делом хорошим, но и способствовало складыванию общего права, единого для всей страны и основанного на прецедентных 
решениях судов. 
По-иному формировалось правосудие в более обширной по своей 
территории и административно пестрой Франции. «Король Франции 
был хозяином менее 1/12 территории, населенной бургундцами, пикардийцами, норманнами, бретонцами, гасконцами, провансальцами и 
представителями многих других основных кланов (племен)…»4 Но 
«даже в собственном феоде король не мог безопасно ездить из одного 
города в другой»5. Только Людовику VI (1108–1137), вдохновляемому 
аббатом Сугерием, хватило сил и решимости отстаивать королевские 

                                                        
1 Черчиль У. Рождение Британии. Смоленск, 2003. С. 178–179. 
2 См. Frison D., Hutchinson W., Moisan J-F, Weil F. English Law and British 
Institutions. Documents. Paris, 2005. P. 52–53. 
3 Servidio-Delabre E. Common Law. Introduction to the English and American 
Legal Systems. Paris, 2004. P. 14. 
4 Берман Г.Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1998. 
С. 432–433. 
5 Осокин Н.А. История средних веков. Минск, 2003. С. 434, 435. 

прерогативы во главе немногочисленной дружины верных рыцарей. 
Он совершил походы для защиты аббата Сен-Дени, епископов Орлеанского и Рейнского от феодалов1. 
Собиратель французских земель и строитель королевских замковбашен Филипп II Август (1180–1223) создал систему королевских 
судей бальи на местах, а покоритель Южной Франции Людовик IX 
Святой (1226–1270) учредил апелляционную юрисдикцию в лице 
Парижского парламента с участием профессиональных юристов. Таким образом, французская система гражданского и уголовного 
судопроизводства, которая в XII и в начале XIII в. не была столь 
отличной от английской, с середины XIII в. становится более 
справедливой и эффективной, чем английская. «…французская 
судебная процедура, как и процедура церковных судов, была предназначена для выявления всех фактов и спорных пунктов дела, тогда как 
английская процедура имела целью сведение фактов и проблем к максимально узкой постановке вопроса или вопросов. Английская система судоговорения и вердикта присяжных, выносившегося без судебного разбирательства, хорошо подходила только к определенным типам дел». Одновременно «эффективность французского королевского 
права в XIII столетии опиралась на тонкое сочетание в нем местных 
обычаев и юридической ученостью и разработанную в нем процедуру 
использования правовых знаний и толкования местных обычаев»2. 
Иными словами, Франция добилась централизации своей судебной 
системы в более длительные сроки, чем Англия (с опозданием примерно на столетие), но зато это была централизация более высокого 
уровня, которая под влиянием римской правовой традиции открыла 
дорогу глубоким юридическим обобщениям и использованию законов 
как главного источника права. Правда, эта доктринальность окончательно закрепляется позже, в XVI–XVIII вв., т.е. во времена торжества 
французского абсолютизма, непревзойденного по своей зрелости и 
полноте центральной власти. Причем высокие теоретические достижения в области права сочетались с запутанностью судебной системы. 
«Помимо общей юстиции — как уголовной, так и гражданской —
существовала специальная и привилегированная. Специальные суды 
образовались исторически по роду разбираемых дел: соляные, фискальные, контрольные палаты, лесные, монетные, военные суды адмирала и коннетабля. Привилегированные суды рассматривали любые 
дела, касающиеся особого статуса или сословной принадлежности: 
университетские, религиозные, дворцовые»3.  

                                                        
1 Саломатин А.Ю. История государства и права зарубежных стран: Учеб. 
пособие. М., 2012. С. 71. 
2 Берман Г.Дж. Западная традиция права… С. 440–441. 
3 Омельченко О.А. Всеобщая история государства и права. Т. 2. М., 2005. 
С. 133.