Криминологическое измерение

Криминологическое измерение

Л. В. Кондратюк, В. С. Овчинский
Под редакцией
заслуженного деятеля науки Российской Федерации,
доктора юридических наук, профессора
К. К. Горяинова
Издательство НОРМА
Москва, 2019

УДК 343.9.01
ББК 67.511
К64
Авторы:
Кондратюк Леонид Васильевич, кандидат юридических наук,
доцент;
Овчинский Владимир Семенович, доктор юридических наук.
Кондратюк Л. В., Овчинский В. С.
К64
Криминологическое измерение : монография / под ред.
К. К. Горяинова. — М. : Норма, 2019. — 272 с.
ISBN 978-5-468-00218-6 (в пер.)
Авторы рассматривают методологические проблемы криминологического измерения, информационную модель преступности и систему ее
криминологических показателей, возможности измерения криминотропных рисков и «цены» преступности.
Для всех интересующихся проблемами борьбы с преступностью.
УДК 343.9.01
ББК 67.511
В оформлении обложки использован
рисунок Леонардо да Винчи «Наблюдатель»
ISBN 978-5-468-00218-6
© Кондратюк Л. В., Овчинский В. С., 2008

Надо измерять все измеримое
и делать измеримым то, что пока
еще не поддается измерению.
Галилео Галилей
Введение
Криминологическое измерение — это особый взгляд на человека, на основание его деструктивного поведения, перерастающего в конкретные преступные акты. Это одновременно и
особый взгляд на общество, порождающее преступность, живущее и борющееся с ней.
Криминологическое измерение — это и конкретные способы познания преступности как социального явления и как
свойства человека.
В отечественной криминологии сложилась апробированная
система методов измерения преступности, которые используются в правоохранительной практике. Но, как и в каждой отлаженной системе, в системе методов измерения преступности
кроме плюсов есть и минусы. Последние заключаются в том,
что понятийный аппарат и методология часто не дают выйти за
устоявшиеся «рамки» анализа, взглянуть на объект анализа с
иных, непривычных позиций.
Авторы предлагаемой работы как раз и пытаются это сделать. Причем эта попытка является не сиюминутным, случайным актом с целью выделиться из общего потока криминологических публикаций. Предлагаемые научные подходы к измерению преступности — результат многолетних исследований и
размышлений авторов.
Решение, казалось бы, частных вопросов измерения преступности потребовало обращения к фундаментальным методологическим проблемам науки криминологии — понятию преступности, возможностям и пределам ее познания с помощью
различных методологических подходов.
В работе вводится такое понятие, как «криминотропные
риски», делается попытка описать возможности их измерения.
На основе системного анализа криминологических показателей

Введение
рассматривается возможность создания информационной модели преступности. Большое внимание уделено анализу такой
недостаточно разработанной в отечественной криминологии
проблемы, как «цена» преступности.
Авторы надеются, что предлагаемая работа привлечет внимание читателей, интересующихся современными проблемами
криминологии.

Глава I. Методологические основы
криминологического измерения
Большинство современных исследователей считают, что методология представляет собой область специфического знания, особую познавательную установку по отношению к бытию, в конечном
счете — к человеку. Методология служит связующим звеном между конкретной наукой и общей мировоззренческой позицией
(концентрирующейся в философии, теологии, идеологии).
Прав Т. Парсонс, считающий, что термин «методология»
обозначает не методы эмпирических исследований, такие как
статистика, монографическое исследование, интервью и т. п.
Методология рассматривает общие основания достоверности
научных положений и их систем. Как таковая она не является ни
чистой наукой, ни философской дисциплиной. Конечно, она
является областью науки, в которой научные системы подвергаются философской критике по поводу оснований их достоверности, но в то же время это и область, где философские аргументы, выдвигаемые в пользу или против достоверности научных
положений, подвергаются критике в свете данных самой науки1.
Победы и поражения конкретных наук зависят от выбора
методологии, от того, насколько питающая ее философия соответствует изучаемой действительности. Так, если криминологи
принимают за истину формулу, согласно которой человек —
«социальное животное», то и зло человеческих деяний в его
криминальном воплощении будут «искать» и «находить» в биологической природе человека или в природе общества. Если же
человек будет взят во весь его «бытийный рост», т. е. с учетом
всех элементов его исключительной природы, то здесь ведущим, действительно уникально-отличительным элементом является духовная составляющая человеческого бытия во взаимодействии с социальной и телесной. В этом случае сущность поведения человека, в том числе и криминального, определяется
его собственным душевно-духовным состоянием, а также ду1 См.: Парсонс Т. О. О структуре социального действия. М., 2000.
С. 69.

Глава I. Методологические основы криминологического измерения
ховным состоянием взаимодействующего с ним общества. «Зло
начинается там, где начинается человек, — писал И. А. Ильин, — и притом именно не человеческое тело во всех его состояниях и проявлениях как таковых, а человеческий душевнодуховный мир — это истинное местонахождение добра и зла»1.
Для определения методологических основ измерения преступности обратимся прежде всего к самому понятию этого явления.
§ 1. Понятие преступности
в постсоветской криминологии
Если ограничиться анализом только отечественной постсоветской криминологической науки, то можно убедиться в том,
что единства взглядов на понятие «преступность» здесь не просматривается. Можно условно выделить следующие подходы.
1. Фундаментальный (доктринальный), или уголовно-правовой
(И. И. Карпец, В. Н. Кудрявцев, Н. Ф. Кузнецова, С. Я. Лебедев, В. В. Лунеев, Г. А. Аванесов, А. И. Алексеев, Ю. М. Антонян, С. М. Иншаков, Г. Ф. Хохряков, В. Е. Эминов и др.),
согласно которому преступность — это уголовно-правовое и
исторически изменчивое массовое негативное социальное явление, слагающееся из всей совокупности преступлений (представляющее собой систему преступлений), совершенных в соответствующем государстве (регионе) за тот или иной период
времени2.
Мы условно назвали этот подход «фундаментальным» (доктринальным), так как он в прямом смысле слова является фундаментом, на котором следует делать кладку из кирпичей познания.
1 Ильин И. А. О сопротивлении злу силой. М., 2005. С. 23.
2 См.: Карпец И. И. Преступность: иллюзии и реальность. М., 1992;
Криминология. 2-е изд. / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и В. В. Лунеева.
М., 2004; Криминология. 2-е изд. / Под ред. В. Н. Кудрявцева и
В. Е. Эминова. М., 2004; Хохряков Г. Ф. Криминология. М., 1999; Алексеев А. И. Криминология. 3-е изд. М., 2002; Иншаков С. М. Криминология. М., 2000; Антонян Ю. М. Криминология. Избранные лекции.
М., 2005; Криминология / Под ред. Г. А. Аванесова. 4-е изд. М., 2006;
Курганов С. И. Криминология: Учеб. пособие. 2-е изд. М., 2006; и др.
Ю. М. Антонян к указанному определению добавляет еще один признак — «вечность преступности» (Антонян Ю. М. Криминология. Избранные лекции. С. 54).

§ 1. Понятие преступности в постсоветской криминологии
9
Уголовно-правовой подход является стержневым для криминологии. Но его нельзя полностью отождествлять с криминологическим. В криминологической литературе неоднократно от
мечалось, что следует отличать уголовно-правовое и криминологическое понятие преступления. Следует согласиться с С. И. Кургановым в том, что «криминология, изучая преступность как
социальное явление, чувствует узость рамок доктринального
подхода. Пытаясь их раздвинуть, она начинает рассматривать
объекты вне поля зрения уголовного права, например латентную преступность. С уголовно-правовой точки зрения понятие
“латентное преступление”, равно как и латентная преступность, внутренне противоречиво. Но без понятия латентности
криминология будет иметь дело не с изучением преступности, а
с исследованием вопроса, как система уголовной юстиции
справляется с выявлением и регистрацией преступлений и наказанием преступников»1.
2.
Девиантологический,
или
релятивно-конвенциональный
(Я. И. Гилинский). Под преступностью здесь понимается относительно распространенное (массовое) статистически устойчивое социальное явление, разновидность (одна из форм) девиантности, определяемая законодателем в уголовном законе.
При этом предполагается, что в реальной действительности нет
объекта, который был бы «преступностью» (или «преступлением») по своим внутренним, имманентным свойствам. Преступление и преступность согласно этому подходу — понятия релятивные (относительные), конвенциональные («договорные»),
они суть социальные конструкты, лишь отчасти отражающие
некоторые социальные реалии2.
По сути данный подход весьма близок выводам П. Сорокина, который еще в 1913 г. писал: «Сравнивая конкретные акты,
называемые преступными различными кодексами, оказывается,
нельзя указать ни одного акта, который бы всеми кодексами
считался таковым. Даже такие преступления, как убийство, и
то не всегда и везде считаются за преступление»3.
Релятивно-конвенциональный подход действительно незаменим для познания преступности, особенно в период глобали1 Курганов С. И. Указ. соч. С. 137—138.
2 См.: Гилинский Я. И. Криминология. СПб., 2002; Он же. Девиантология. СПб., 2004.
3 Сорокин П. Преступление и кара, подвиг и награда. СПб., 1999.
С. 95.

Глава I. Методологические основы криминологического измерения
зации. Трудно не согласиться с мнением известного британского социолога З. Баумана, что именно в этот период разграбление ресурсов целых стран называется «развитием свободной
торговли», лишение целых семей или сообществ средств к существованию — «сокращением» или просто «рационализацией».
Причем, как подчеркивает З. Бауман, ни то, ни другое никогда
не фигурировало в списке преступных и наказуемых деяний1.
Между тем в гипертрофированном виде такой подход означает, что злу как таковому отказывается в праве на объективное
существование, а следовательно, и добру.
Парадоксальным
образом
релятивно-конвенциональный
подход в сочетании с идеологической предвзятостью может
быть инструментом оправдания бесчинств власти, которые, естественно, этой преступной властью не могут быть криминализированы, но являются преступлениями по общечеловеческому
духовному счету.
Любая власть вообще остается непогрешимой, поскольку
общечеловеческая этико-правовая система координат, которая
могла бы служить измерением злодеяний власти, по соображениям релятивизма отсутствует.
3. Естественно-неконвенциональный (Д. А. Шестаков). Вопреки «конвенциональному» подходу, в данном случае полагается, что преступление существует как таковое — независимо
от «договоренности о запрете», достигнутой властями предержащими, от закрепления запрета в законе. Согласно этому подходу круг преступлений очерчен мировыми религиями. Подлинному преступлению противостоит мнимое, т. е. предусмотренное законом, но неопасное для человека деяние2.
По мнению Д. А. Шестакова, «под преступностью следует
понимать свойство человека, социального института, общества
отдельной страны, глобального общества воспроизводить множество опасных для окружающих людей деяний, проявляющееся во взаимосвязи преступлений и их причин, поддающееся
количественной интерпретации и предопределяющее введение
уголовно-правовых запретов»3.
1 См.: Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. М., 2004. С. 173.
2 См.: Преступность среди социальных подсистем / Под ред.
Д. А. Шестакова. СПб., 2003.
3 Шестаков Д. А. Криминология. 2-е изд. СПб., 2006. С. 136.