Психотерапия характера

ПСИХОТЕРАПИЯ ХАРАКТЕРА

Стивен М.
ДЖОНСОН

● Инcтитут общегуманитарных исследований

● Корвет

Москва

2018

2-е издание (электронное)

●

●

УДК 615.851
ББК 53.57
Д42

Д42
Джонсон, Стивен М.

Психотерапия характера [Электронный ресурс] : практическое руководство / С. Джонсон ; пер. с англ. — 2-е изд (эл.). — Электрон. текстовые дан. 
(1 файл pdf : 353 с.). — М. : Институт общегуманитарных исследований ; Корвет, 2018. — Систем. требования: Adobe Reader XI либо Adobe Digital Editions 
4.5 ; экран 10".

ISBN 978-5-7312-0939-7
«Это книга, которую я хотел бы держать в руках более тридцати лет назад, когда 
приступал к серьезным психологическим исследованиям... Я надеюсь, что мой труд 
будет понятен любому студенту-старшекурснику и что каждому читателю она поможет ответить и на его вопросы, касающиеся человеческой природы и сущности 
сумасшествия. Надеюсь также, что она будет способствовать установлению понятийной плоскости, благодаря которой можно будет различать способы поведения с нарушениями, имеющими место не только в психотерапии, но и в повседневной жизни 
в межличностных отношениях».

УДК 615.851 
ББК 53.57

Деривативное электронное издание на основе печатного издания: Психотерапия характера : 
практическое руководство / С. Джонсон ; пер. с англ. — М. : Корвет, 2016. — 352 с. — ISBN 978- 
5-7312-0339-5.

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими 
средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения 
убытков или выплаты компенсации.

ISBN 978-5-7312-0939-7
© Stephen M. Johnson, 1994
© Корвет, 2016

ВВЕДЕНИЕ

Чем более оригинальна мысль, тем более богатым становится Немыслимое. 
Немыслимое — самый прекрасный дар, который мысль может пожертвовать человеку.
Жак Деррида
Э
то книга, которую я хотел бы держать в руках более тридцати лет
назад, когда приступал к серьезным психологическим исследованиям. Как и многие молодые люди, я вступил на эту территорию с 
далеко идущими, прямыми насущными вопросами — какова причина того, что люди ведут себя так, а не иначе? Почему в нас столько 
сумасшествия? Что мы можем с этим сделать? Восемью годами позже, 
имея диплом доктора философии, я знал намного больше о проектировании экспериментов, статистике и запоминании бессмысленных 
слов, нежели о том, что побудило меня начать поиски. Должно было 
пройти еще шесть лет, и тогда, имея уже должность на уважаемом 
университетском факультете и получив свободу от занятий на предназначенный для научных изысканий год, я, наконец, вернулся к этим 
более фундаментальным проблемам. Это потребовало отбросить ограничения интересов, навязываемые тогда основным течением академической психологии, и решить, какой вид знаний действительно важен. 
Знаний эмпирического характера, приобретаемых благодаря соблюдению жестких принципов, устанавливаемых для каждого конкретного 
случая, попросту было недостаточно в вопросах такого рода. Я пришел к выводу, что поиски ответа будут требовать использования более, чем одного, способа познания и интеграции многих, часто не зависящих друг от друга элементов. Завершение этой книги замыкает 
круг (если не описывает его полностью) в поисках ответа на вопросы, 
которые когда-то привели меня именно в эту область познания. Отдельные элементы ответа относятся к главному течению академической мысли, но все же большая их часть вышла за ее рамки. То, что вы 
можете здесь найти — это плод интуиции, теории, опыта, дедукции и, 
несомненно, в значительной мере продукт именно главного направления эмпирических исследований.

Стивен М. Джонсон

«От чего зависит то, что люди ведут себя так, а не иначе?» — это во
прос, очень похожий на другой, не менее обширный и важный: «Какова человеческая природа?» Мне кажется, что исследования развития и 
соответствующая им теория в своей сущности — попытка дать ответ 
на эти вопросы. Поддерживающая курация новорожденных, грудных 
младенцев и детей приводит к рассуждениям на тему сущностной природы этих существ — столь беспомощных вначале и одновременно так 
потенциально одаренных. Чтобы осознать, насколько человек одарен 
еще в самом начале своего жизненного пути, иногда необходимо старательное, планомерное наблюдение. Для реализации этой цели особенно 
полезны будут теории, предлагающие подходящие вопросы.

То, что мы получили, благодаря теории и исследованиям развития 

— это расширенное и вместе с тем точное описание человеческой природы. Прежде всего, оно включает в себя виды потребностей, удовлетворения которых требует человеческая природа, и состояние окружающей среды, необходимое ей для развития всего своего потенциала. 
Одновременно наблюдение за детьми в ходе их развития подсказывает нам, что случится, если эти потребности будут подвергаться хронической фрустрации, или если не будут созданы благоприятные условия 
для их удовлетворения. Повторим еще раз — теории подсказывают, на 
что обращать внимание, и определяют самые важные в данной ситуации причинно-следственные связи между условиями раннего детства и 
последующим развитием.

Я всегда считал, что самым привлекательным вариантом реализа
ции этого основного положения будет ее применение к поискам ответа 
на следующий вопрос: «Почему в нас столько сумасшествия?» Очевидно, что если бы не оно, то в мире могло бы быть значительно меньше 
страданий и разрушений. Человеческая природа разрешает проблемы 
несравненно лучше, чем любая другая форма жизни, но наше сумасшествие существенно вмешивается в эти процессы на каждом уровне. 
Так происходит в семье, на работе, в политике — всюду можно наблюдать невероятное опустошение и боль, являющееся следствием нашей 
склонности к деструктивному функционированию.

В ходе поиска ответов на второй из этих вопросов я пришел к выводу, 

что исключительно полезным будет изучение наиболее часто встречающихся личностных примеров и синдромов, в которых вышеупомянутое сумасшествие находит свое выражение. Эти паттерны лучше всего 
были описаны теми из клиницистов, которые делали попытки лечения 
патологии. Среди них, в свою очередь, самые ценные работы чаще всего 

ПСИХОТЕРАПИЯ ХАРАКТЕРА

выходили из рук тех, кто описывал структуры, стили и нарушения характера. Явившиеся в результате их деятельности описания типичных 
групп характерных симптомов с успехом выдержали проверку временем и клинической практикой и относительно сносно прошли требования более систематических исследований. Более экстремальные формы этих нарушений характера или личности широко используются для 
диагностических целей во всем мире.

Итак, мы пришли к интеграции двух способов познания, которая 

помогает нам ответить на вышеназванные вопросы.

Изучение человеческого развития или человеческой природы очень 

хорошо согласовываются с описаниями человеческого сумасшествия. 
Более того, характерные личностные стереотипы появляются не только в самых тяжелых формах психических заболеваний. Документально 
очень явно зарегистрировано их существование в нормальной популяции и в группах, отягощенных менее серьезной патологией. Я убежден, что можно примерно проследить такие полезные продолжения человеческих нарушений, от менее серьезных до более серьезных, каждое 
из которых представляло бы собой отражение существенных элементов, составляющих человеческую природу. Я лично различил семь таких элементов, вокруг которых организуется личность и ее психопатология. Возможно, их существует больше.

Решающим для приспособления каждой личности в рамках каж
дого континуума является взаимодействие. Это взаимодействие между индивидуумом, с его изменчивыми, но насущными потребностями, 
и изменяющейся способностью среды их удовлетворять. Именно это 
взаимодействие формирует личность и приводит к психопатологии. В 
эпоху, в которой наиболее фундаментальная наука — физика элементарных частиц — объясняет, что материя по своей сути есть продукт 
взаимодействия, мы готовы понимать и ощущать свою личность и личностную патологию как результат отношений.

Однако, такая точка зрения не является чем-то новым в психиатрии. 

Среди тех, кто внес в нее свой вклад, самыми первыми, самыми выразительными и плодотворными следует назвать Fairbairn (1974, оригинальное издание 1952) и Guntrip (1968, 1971). Эти фигуры являются представителями течения психологии, известного под названием «британская 
школа теории объектных отношений», в котором подчеркивается роль 
отношений родитель — ребенок в формировании личности и психологии. С ними связано направление психоаналитической теории, в которой 
главное место отводится теоретически выводимым категориям развития 

Стивен М. Джонсон

ребенка и психопатологий, основанных на отношениях раннего детства. 
Сам характер обычно не представляет особого интереса для этих теоретиков, поскольку их рассуждения к нему не относятся. Их теории преимущественно вдохновляются и модифицируются не исследованиями 
развития детей. Поэтому что мне кажется необходимым для глубокого 
осознания существенных вопросов, так это интеграция процессов развития, факторов, определяющих реакции, и характерологических синдромов. Поскольку все составные элементы этого начинания с некоторых пор стали доступны, то были уже то здесь, то там сопоставлены. Я 
лично пытался осуществить это в своих самых ранних книжках, предназначенных для терапевтов (Johnson, 1993 а, в, с). Каждая из них была 
посвящена одному или двум характерологическим паттернам, с особой 
нацеленностью на их лечение. Я старался писать как можно менее техническим языком, так, чтобы ими мог воспользоваться любой образованный человек, не обязательно психолог. Одновременно следует признаться, что содержимое каждой из этих книг, будучи трактуемо отдельно, не 
будет большим вызовом терапевтам. Таким образом, каждый серьезный 
студент для получения целостного образа должен был сопоставить все 
эти позиции и дополнительно обратиться к другим книгам. Настоящая 
же книга представляет собой полное сопоставление. Сначала я даю целостное описание теоретически-эмпирической модели, в которой осуществлено объединение процессов развития, характера и взаимодействия. Далее книга глубоко освещает отдельные структуры характера, 
отражающие семь основных жизненных проблем.

Я надеюсь, что мой труд будет понятен любому студенту-старше
курснику, и что каждому читателю она поможет ответить на его вопросы, касающиеся человеческой природы и сущности сумасшествия. 
Надеюсь также, что она будет способствовать установлению системы 
понятий, благодаря которой можно будет ассоциировать способы поведения с нарушениями, встречающимися не только в психотерапии, 
но и в повседневной жизни, в межличностных отношениях. Однако, 
здесь мы имеем дело с чрезвычайно важными вопросами и слишком 
сложными проблемами, чтобы оставлять за собой последнее слово и 
дефинитивное разрешение. Различные отрасли знания — теоретические, эмпирические, интуитивные, экспериментальные и другие — будут и впредь вдохновлять и исправлять наши актуальные определения.

Ответы на третий вопрос, касательно того, что мы можем сделать с 

нашим сумасшествием, занимают то пространство, в котором я записал меньше всего определений. Проблема эта наверняка пройдет еще 

ПСИХОТЕРАПИЯ ХАРАКТЕРА

долгий эволюционный путь, а ответы будут получены из таких разных областей знания, как, например, психофармакология или экология. Однако, я придерживался стратегии, принятой в моих первых трех 
книгах, и сохранил выделенные в них части, в которых я представляю 
главные области психотерапевтической работы с отдельными типами 
характеров. В этой книге я обращаюсь в основном к психотерапевтам, 
но содержащаяся в ней информация может помочь на пути личностного роста и самосовершенствования.

Первые четыре раздела представляют целостную теоретически — 

эмпирическую модель. Ее оригинальная версия происходит из ранней 
работы «Симбиотическая личность и ее лечение» (Johnson, 1993b). В 
разделах со второго по четвертый рассматривается эта модель в отношении к каждой из семи представленных экзистенциальных проблем и 
их характерологических манифестаций. Начинающий читатель может 
опустить эти разделы, так как они содержат исследовательский материал в большей степени, чем остальные главы.

Каждая из последующих глав описывает одно экзистенциальное пе
реживание и, как следствие сопутствующих ему нарушений, сформировавшийся характер — его этиологию, экспрессию и терапевтические 
цели. С минимальными поправками я использовал для этой цели описательные разделы моих предыдущих работ. Главы 5 и 6 взяты из книги 
«Характерологическое изменение. Чудо тяжелого труда» (Johnson, 1993, 
с); глава 7 из вышеупомянутой работы «Симбиотическая личность и ее 
лечение», а глава 8 из «Гуманизации нарциссического стиля» (Johnson, 
1993 а). Следующие главы, с 9 по 11, были написаны специально для 
этой книги, чтобы дополнить описание семи типов характера.

Каждая глава представляет собой, в сущности, законченное целое, 

поэтому книгу можно читать в любом порядке. Однако глава 1, ввиду 
того, что она дает теоретическое основание, может быть очень полезна 
для более полного понимания последующих рассуждений. Читателям, 
знакомым с проблематикой нарушений личности, эта глава поможет 
соотнести мои методы лечения с теми, которые применяются в настоящее время в этой области. Внимательные читатели могли бы спросить: 
что, собственно, в моем подходе нового или необычного? Ответ был бы 
таков: ничего особенно нового здесь нет. А что необычного? Это точно не психоаналитический подход, не теория объектных отношений, не 
психология эго или self. Это также и не другая характерологическая систематика — развитийная, интеракционная или феноменологическая. 
Отличие заключается не в теоретическом, эмпирическом, эксперимен

Стивен М. Джонсон

тальном, интуитивном или дедуктивном подходе. В сущности, здесь 
есть все это, и, благодаря объединению — больше, чем только это. Я 
старался ответить на насущные вопросы с помощью доступной информации. Для каждого человека, которого они волнуют, в этом и заключается задача, которую мы должны выполнить. Вот мой ответ. Надеюсь, 
он будет полезен.

Глава 1. ТЕОРИЯ 
ХАРАКТЕРОЛОГИЧЕСКОГО 
РАЗВИТИЯ

Ц

елью этой главы будет интеграция того, что мы знаем на тему развития человека, с тем, что нам известно о повсеместно распро
страненных типах характеров. Хотя знания о характерах и процессах 
развития постоянно пополняются и определяются нашей культурой, 
я считаю, что такой интегрированный подход предоставит нам обобщенную карту территории знаний, касающихся личности и психопатологии. Подход к проблеме понимания и помощи людям, опирающийся на значимые события в их развитии, дает карту, на которой 
будут обозначены наиболее важные места — это карта достаточно общая и, вместе с тем, соответственно направленная, поэтому — весьма 
полезная. Особенно тогда, когда такой подход к характерологическому 
развитию поучаствует в эволюции знаний и культуры. Он может быть 
основой для интеграции результатов развития человеческого потенциала с влиянием условий среды, показывая, как начальный потенциал влияет на процессы обучения.

Психоаналитическая психология развития (что является общим 

определением для теории объектных отношений, психологии эго и self) 
нашла повседневное применение в клинической практике, потому что 
в целостном виде поднимает некоторые из насущных вопросов. Каковы самые основные детские потребности и влечения? Что необходимо 
ребенку, чтобы достигнуть оптимального человеческого развития? Каким образом личность формирует интегрированное, сильное чувство 
self? Каким образом происходит когнитивное развитие, и как оно связано с характером и психопатологией? Как неудовлетворенность, травма или хроническая фрустрация влияют на человеческое бытие? Существуют ли критические периоды для развития отдельных человеческих 
ценностей? Если да, то какие? Соединяет ли человеческая сущность в 
себе разные аспекты окружения? Если да, то каким образом?

Учебная карта, которая необходима для ответа на вышеупомянутые 

вопросы, с успехом может быть применена при идентификации самых 
разнообразных личностных ситуаций и психопатологий. Используе

Стивен М. Джонсон

мая в настоящее время Американской Психиатрической Ассоциацией 
система классификации Diagnostic and Statistic Manual, 1994 (DSM-IV-R 
Руководство по диагностике и статистике психических нарушений) наверняка будет полезна в качестве исходной точки, благодаря ее специфической демократичности и отсутствию теоретической основы. В 
своих предыдущих работах (Johnson, 1993 а, с) я говорил, что современный характерологически — аналитический подход рассматривает 
типологию личности и психопатологии в таком же ключе, только более 
упорядоченно. Более того, если этот подход будет учитывать аспекты 
развития и межличностные моменты, то мы получим ценную модель, 
которая будет включать в себя все богатство терапевтических техник и 
укажет, как их правильно использовать.

В теории характерологического развития каждая структура харак
тера вырастает на базе одной из основных экзистенциальных проблем. 
Каждая из них имеет фундаментальное значение для человеческого 
опыта и требует постоянного разрешения на протяжении всей жизни. 
Существуют и предсказуемые периоды жизни, в течение которых эти 
проблемы приобретают особое значение. Исключительно важным может быть первый опыт самостоятельного разрешения такого вопроса, 
особенно опыт травматический, поскольку такие первоначальные формы решений имеют тенденцию закрепляться. Другими словами, в представляемой модели мы имеем дело не с постепенным, шаг за шагом, развитием, в ходе которого основные жизненные проблемы разрешаются 
на соответствующей фазе жизни, так, чтобы ребенок мог преодолеть 
следующие на очередном этапе. Эти проблемы слишком важны, чтобы 
можно было остановиться на таком подходе. Следует, скорее, принять, 
что конфронтация с фундаментальными человеческими проблемами 
появляется уже в начальный период жизни, и что некоторые из ранних 
попыток их разрешения базируются на ограниченных возможностях и 
недостаточном жизненном опыте. Когда конфронтация носит травматический характер, ранние решения имеют склонность к «закостенению», и их очень трудно изменить. В предлагаемой модели эти ранние 
решения часто носят характер адаптации, с учетом ограничений окружения и индивидуальных возможностей, а их результатом нередко является бегство от травмирующих переживаний.

В работах Salomon и Wynne (1954) зарегистрировано необычайное 

постоянство условной реакции бегства. В ходе экспериментов собак 
учили избегать электрического удара, о котором их предупреждал сигнал. Один раз проявленная реакция избегания не исчезала, пока жи