Петербургская школа философии права: К 150-летию со дня рождения Льва Петражицкого

ПЕТЕРБУРГСКАЯ ШКОЛА 
ФИЛОСОФИИ ПРАВА

К 150-летию со дня рождения  
Льва Петражицкого

ИЗДАТЕЛЬСТВО САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Под общей редакцией  
проф. А. В. Полякова, проф. Е. В. Тимошиной

© Санкт-Петербургский  
 
государственный университет, 2018
© Авторы, 2018

УДК 340.1
ББК 67.0
         П29

Под общей редакцией  
доктора юридических наук, профессора СПбГУ А. В. Полякова,  
доктора юридических наук, профессора СПбГУ Е. В. Тимошиной

Рецензенты:
Доктор юридических наук, профессор К. В. Арановский
(Конституционный Суд Российской Федерации)
Доктор юридических наук, профессор В. Г. Графский
(Институт государства и права РАН)

Петербургская школа философии права: К 150-летию со дня рождения 
Льва Петражицкого / под общ. ред. А. В. Полякова, Е. В. Тимошиной. — 
СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2018. — 650 с. 
ISBN 978-5-288-05793-9

В монографии представлены материалы научных исследований, ранее опубликованные в «Российском ежегоднике теории права» и журнале «Правоведение» (2000–2017 гг.). 
Их объединяет то, что они представляют промежуточный результат многолетнего изучения Петербургской школы философии права российскими учеными, прежде всего, 
представителями Санкт-Петербургского государственного университета, а также их 
зарубежными коллегами. В центре внимания исследователей — фигура основоположника школы Л. И. Петражицкого (1867–1931), гениального русско-польского правоведа, 
создателя психологической теории права. В монографии представлены различные научные позиции, касающиеся идейного наследия Петербургской школы и перспектив его 
рецепции; показано значение основных идей школы для развития современной философии и теории права не только в России (например, в рамках постклассической юриспруденции, коммуникативной теории), но и за ее пределами (для современных вариантов 
правового реализма и «петражицкианства»). Книга объединяет статьи ведущих российских и зарубежных ученых, демонстрирующих, несмотря на различие научных позиций, 
единодушие в признании актуального значения идей Петербургской школы философии 
права для многих областей современного социогуманитарного знания — юриспруденции, логики, социологии, психологии, философии науки, экономической теории и др.
Издание предназначено для студентов и аспирантов, изучающих юриспруденцию, 
философию, психологию, для ученых различных гуманитарных специальностей, а также для широкого круга читателей, интересующихся историей Санкт-Петербургского 
университета и российской правовой культурой.

УДК 340.1 
ББК 67.0

П29

ISBN 978-5-288-05793-9

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие (А. В. Поляков, Е. В. Тимошина) .................................................................... 
5

I. Петербургская школа философии права:  
генетические, аксиологические и сравнительно-правовые аспекты

Петербургская школа философии права и задачи современного правоведения 
(А. В. Поляков, Россия) ................................................................................................ 
7
Философия права Л. И. Петражицкого: генезис постклассического правопонимания 
в российском правоведении XX в. (Е. В. Тимошина, Россия) ........................................ 
26
Лев Петражицкий, Санкт-Петербургская школа и польская теория и социология права 
(К. Мотыка, Польша) .................................................................................................... 
51
Петражицкий и современные социально-правовые исследования  
(Р. Коттеррелл, Великобритания) ................................................................................. 
63
Актуальность классиков для современной социологии права: американский контекст 
(А. Х. Тревиньо, США) .................................................................................................. 
78

II. Коцептуализация идей

Социально-правовые идеи Леона Петражицкого и их актуальность (А. Койдер, Польша) ....  
98
Право как справедливость: концепция интуитивного права в школе Л. И. Петражицкого 
(Е. В. Тимошина, Россия) ............................................................................................. 117
Концепция нормативности Л. И. Петражицкого и проблема действительности права  
в юридическом позитивизме ХХ в. (Е. В. Тимошина, Россия) ....................................... 133
Проблема самореференции в праве: к истории дискуссии  
(А. А. Краевский, Е. В. Тимошина, Россия) .................................................................... 158
Л. И. Петражицкий и американская социология: структурный функционализм  
и символический интеракционизм (А. А. Краевский, Россия) ....................................... 165
Свобода судебного правотворчества: правосудие или «правоубийство»? 
(Вопросы судебного толкования в правовой концепции Л. И. Петражицкого)  
(Е. В. Тимошина, Россия) ............................................................................................. 169

III. Ученики и современники

У. Хофельд и Л. Петражицкий о нормативных отношениях и нормах  
(Е. Н. Лисанюк, Россия) ............................................................................................... 178
Л. И. Петражицкий и Львовско-Варшавская школа (Е. В. Тимошина, Россия) .................... 198
Коллективно-психологическая реальность права Н. С. Тимашева (М. В. Антонов, Россия) ...  203
Л. И. Петражицкий vs. Е. Эрлих: два проекта социологии права (Е. В. Тимошина, Россия) ...  208
Ойген Эрлих: живое право против правового плюрализма? (М. В. Антонов, Россия) ......... 226
Психологический реализм: М. Я. Лазерсон (Е. В. Тимошина, Россия) ............................... 249
Гурвич и социальное право (Ж. Ле Гофф, Франция) .......................................................... 266

Содержание

Об интеллектуальных истоках правовой концепции Г. Д. Гурвича (М. В. Антонов, Россия) ....  279
Г. Д. Гурвич и русская постклассическая правовая мысль конца XIX — начала XX века  
(М. В. Антонов, А. В. Поляков, Россия) .......................................................................... 300
Как возможна социология права: Л. И. Петражицкий, П. А. Сорокин и К. Оливекрона 
(А. А. Краевский, Е. В. Тимошина, Россия) .................................................................... 307

IV. Петербургская школа философии права  
и современное «петражицкианство»

Коммуникативный подход и российская теория права  
(М. В. Антонов, А. В. Поляков, И. Л. Честнов, Россия) .................................................... 317
Наука на службе у принципа законности: критическая защита концепции  
юридической догматики Льва Петражицкого (Э. Фиттипальди, Италия) ...................... 333
Противоречия как эмпирические несовместимости в психологии этических эмоций  
и в правовой (и не только) догматике: радикально-эмпирический подход  
(Э. Фиттипальди, Италия) ............................................................................................ 359
Верховенство права, глобализация и проблемы модернизации философии  
и теории права (А. В. Поляков, Россия) ........................................................................ 372
Психоcоциология прав человека: две петражицкианские перспективы  
(Э. Фиттипальди, Италия) ............................................................................................ 383
Права человека в контексте «петражицкианской перспективы» (А. В. Поляков, Россия)..... 404
В защиту «строгого петражицкианства» (Э. Фиттипальди, Италия).................................... 417
Психологическая теория права Л. Петражицкого в свете коммуникативного подхода  
(А. В. Поляков, Россия) ................................................................................................ 475
Постклассическая коммуникативная концепция права как «незримая коллегия» 
(И. Л. Честнов, Россия) ................................................................................................ 483

Приложение

Петражицкий Л. И. (Россия). О старой школе и новых течениях в науке права.  
По поводу книги проф. А. Пиленко «Очерки по систематике частного  
международного права». 1911 г.  .................................................................................. 494
Тимашев Н. С. (Германия). Право как коллективно-психологическая реальность .............. 558
Гурвич Г. Д. (Германия). Два величайших русских философа права: Борис Чичерин 
и Владимир Соловьев ................................................................................................. 575
Сорокин П. А. (Россия). Организованная группа (институт) и правовые нормы ................. 600
Петражицкий А. С. (Канада). Очерк истории семьи Льва Иосифовича Петражицкого ........ 628
Мережко А. А. (Украина). Загадка смерти профессора Л. И. Петражицкого ....................... 639

Сведения об авторах, авторы переводов .......................................................................... 646

Saint Petersburg School of Legal Philosophy: to the 150th anniversary of the birth of  
Leon Petrażycki (Summary, Contents, Author’s information) ............................................ 647

ПРЕДИСЛОВИЕ

Собранные в монографии материалы научных исследований были опубликованы в разные годы в «Российском ежегоднике теории права» и журнале «Известия 
высших учебных заведений. Правоведение» (2000–2017 гг.). Их объединяет то, 
что они представляют собой промежуточный результат многолетнего изучения 
наследия Петербургской школы философии права самими же петербургскими 
учеными, прежде всего представителями Санкт-Петербургского государственного 
университета, а также их зарубежными коллегами. Изучение данной проблематики 
в СПбГУ сопровождалось проведением многочисленных научных конференций, 
исполнением научно-исследовательских работ по грантам, написанием кандидатских и докторских диссертаций, публикацией монографий, переводов, переизданием трудов основоположников и учеников школы. 
Особый интерес к монографии должен вызвать тот факт, что в ней представлены различные научные позиции, касающиеся идейного наследия Петербургской школы, возможностей и перспектив ее развития. Это позволяет выявить 
преемственность ее основных идей и показать их особое значение для развития 
современной философии права не только в России, но и за ее пределами. Не 
случайно книга объединяет статьи ведущих ученых из многих стран мира, демонстрирующих, несмотря на различие научных позиций, единодушие в признании 
актуального значения идей Петербургской школы философии права. 
В центре внимания исследователей находится фигура основателя школы 
и ее многолетнего лидера, гениального ученого Льва Иосифовича Петражицкого 
(1867–1931), чье 150-летие со дня рождения отмечается в 2017 г. Как известно, 
Лев Петражицкий, происходивший из польской дворянской семьи, получил образование в Киевском университете, первые научные труды написал в Германии, 
но свою знаменитую психологическую школу права он создал в Санкт-Петербургском императорском университете, где преподавал долгие годы. Здесь же он 
получил всемирную известность как ученый, открыв дорогу в науку своим многочисленным ученикам. 
Сегодня идеи классиков школы являются востребованными в современной 
науке, и не только в России. Помнят, ценят и развивают идеи Петражицкого 
в Польше, где он провел последние годы своей жизни. «Петражицкианство» укрепляет свои позиции в Италии, в основном благодаря усилиям профессора Миланского университета Э. Фиттипальди, чье участие в совместных исследованиях 
Петербургской школы философии права и в подготовке материалов для настоящего издания трудно переоценить. Труды основоположника школы и его учеников 
известны и изучаются в Великобритании, США, Германии, Швеции, Франции и во 
многих других странах, в чем убедится читатель, ознакомившись с данной книгой. 

Предисловие 

Представляется, что идеи Л. И. Петражицкого и его последователей могут 
послужить для развития российской теории права, в том числе проекта постклассической юриспруденции. Не менее значимо наследие ученого и для других юридических наук, прежде всего гражданского и международного права, в разработку 
которых Л. И. Петражицкий внес существенный и до конца не оцененный вклад. 
Между тем само существование Петербургской школы философии права не 
является на сегодняшний день очевидным и общепризнанным научным фактом. 
Сомнение подчас вызывают и критерии, позволяющие отнести какие-либо идеи 
или персоналии к школе. Не совсем проясненными остаются и хронологические 
границы Петербургской школы философии права, учитывая современное возрождение идей Л. И. Петражицкого как в России, так и за ее пределами. Об этом 
также идет речь в настоящем издании, но поставленные вопросы еще далеки от 
своего окончательного разрешения. Именно поэтому данная монография о Петербургской школе философии права не рассматривается ее редакторами как 
последнее слово по обозначенной выше проблематике. Хотелось бы надеяться, 
что настоящее издание станет первым томом в многотомном исследовании сформулированных здесь научных задач и проблем.
Редакторы монографии выражают глубокую признательность декану Юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета Сергею 
Александровичу Белову, поддержавшему идею этого издания и сделавшему 
возможной саму ее реализацию, руководству «Газпромбанка» за оказанную финансовую помощь, а также директору Издательства СПбГУ Елене Викторовне Лебедкиной, благодаря которой эта книга смогла выйти в свет в столь короткий срок.

А. В. Поляков, Е. В. Тимошина 
5 декабря 2017 года

I

ПЕТЕРБУРГСКАЯ ШКОЛА ФИЛОСОФИИ ПРАВА:  
ГЕНЕТИЧЕСКИЕ, АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ  
И СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ

ПЕТЕРБУРГСКАЯ ШКОЛА ФИЛОСОФИИ ПРАВА  
И ЗАДАЧИ СОВРЕМЕННОГО ПРАВОВЕДЕНИЯ

А. В. ПОЛЯКОВ

1. Проблема создания цельной, непротиворечивой и «работающей» теории 
права актуальна в правоведении на протяжении по крайней мере двух последних 
столетий. Есть серьезные основания полагать, что ее окончательное разрешение 
принципиально недостижимо. Однако данное обстоятельство не только не останавливает, а, наоборот, стимулирует возникновение новых вариантов модернизации существующих правовых теорий, поскольку они, лишенные возможности 
находиться sub specie aeternitatis, должны отвечать хотя бы на запросы своего 
времени. К сожалению, в современной российской науке на рубеже тысячелетий 
данная задача далека от выполнения как никогда в прошлом, что позволяет говорить о симптомах кризиса современного российского теоретического правосознания. Не секрет, что объективно это связано с дезавуацией марксистской школы 
объяснения политико-правовых феноменов и образовавшейся вследствие этого 
«черной дырой» в теории государства и права, заделывать которую предстоит не 
одному поколению ученых. Отсутствие же сложившихся философско-методологических подходов, альтернативных марксизму, заставляет многих из пишущих на 
теоретико-правовые темы догматически использовать политико-правовые конструкции, возникшие на совершенно иной методологической и идейной основе. 
Так, на смену (а иногда просто в дополнение) марксистским постулатам приходят 
другие, антимарксистские, призванные заполнить идеологический вакуум, но не 
имеющие за собой твердых научных оснований.1

Первая публикация: Правоведение. 2000. № 2.

1 Подобную оценку российскому правоведению дает А. Ф. Черданцев, который убежден, что 
«постсоветская юридическая наука ничего нового в проблему понимания права не внесла», «Мы 
наблюдаем элементарное эпигонство, — пишет он, — повторение идей других теорий в разном 
их сочетании, а иногда и прямую апологетику… Склонность к той или иной идеологии неизбежно 
отражается и на научных позициях отдельных авторов, в том числе авторов учебников и учебных 
пособий. Здесь мы видим приверженцев как марксистских взглядов на сущность и роль государства и права, так и либерально-демократических. Зачастую наблюдается промежуточная позиция, 

Петербургская школа философии права: общие аспекты

I. Петербургская школа философии права: общие аспекты

Большинство современных попыток модернизации российской теории права 
представляют собой эклектичное сочетание разнородных начал и идей, плохо 
согласующихся между собой и хотя бы в силу этого неудовлетворяющих элементарным требованиям, предъявляемым к научным теориям. Само существование 
правоведения как системы научного знания тем самым ставится под сомнение.
Типичным примером гносеологической аберрации являются концепции, в которых используется материалистическая диалектика в качестве основного способа познания и объяснения права, но вместе с тем признается методологическое 
значение в правоведении идеалистических доктрин юснатурализма.2 В онтологическом ракурсе не меньше сомнений вызывают конструкции, представляющие 
право, с одной стороны, в виде государственно-организованной системы норм, 
а с другой — как не зависящие от государства и общества естественные права 
и свободы человека. С подобным идейным конгломератом так или иначе, но соглашаются даже авторитетные российские правоведы.3 Вдобавок большинство 
из пишущих на эту тему не забывают упомянуть и о социальной природе права 
(а не только о его социальных предпосылках), создавая таким образом самый 
настоящий интеллектуальный винегрет.
Не лучше в теоретическом плане выглядят и возникающие на этой идейной 
основе новые варианты «широкого» правопонимания, вводящие в правовую теорию уже изжитый ранее дуализм естественного и позитивного права. Например, 
В. К. Бабаев все право делит на позитивное, выраженное в принятых государством 
нормах, и естественное, которое существует «в виде принципов, правосознания, 
иных правовых явлений…». «Естественное право, — полагает Бабаев, — представляет собой совокупность идеальных, глубоко нравственных и в высшей степени 

иногда переходящая в эклектизм, т. е. в желание соединить разные подходы и взгляды на те или 
иные проблемы» (Черданцев А. Ф. Теория государства и права. М., 1999. С. 26, 200). Но среди 
российских ученых существует и другая точка зрения. Например, М. Н. Марченко полагает, что, 
«несмотря на отдельные эмоциональные, зачастую порожденные повой политической конъюнктурой в России и других странах, всплески в целом вполне естественный, обусловленный объективными изменениями в экономике, обществе и государстве процесс пересмотра некоторых 
прежних взглядов и подходов, а также зарождения и становления новых государственно-правовых воззрений и доктрин проходил вполне достойно и без особых потрясений» (Общая теория 
государства и права: Академический курс: в 2 т. Т. I. Теория государства. М., I998. С. 2). Трудно 
согласиться с подобной благодушной оценкой уважаемого автора хотя бы потому, что научных 
результатов этого «зарождения и становления новых государственно-правовых воззрении и доктрин» как раз и не видно. Более того, сам М. Н. Марченко в первом томе вышеназванного курса 
признает существование естественного права и утверждает, что оно «служит и должно служить 
моральной основой и моральным ориентиром при формировании позитивного права» (Там же. 
С. 60), а во втором томе в противоречие утверждает, что стремясь «подвести моральную базу под 
закон и таким образом отмежевать его, назвав правовым, от всех иных законов, авторы невольно 
смешивают моральные категории с правовыми… Использование этих категорий при определении 
понятия права, а тем самым и правового закона отнюдь не способствует решению проблемы 
соотношения права и закона. Более того, оно непроизвольно усложняет проблему, ведет к смешению категорий права и морали. Очевидно, ее удовлетворительное решение возможно лишь 
на принципиально новой методологической и мировоззренческой основе и является делом отдаленного будущего (курсив наш. — А. П.)» (Там же. Т. 2. С. 22).
2 См., напр.: Бабаев В. К. Понятие права // Обшая теория права: курс лекций. Н. Новгород, 
1993. С. 39–40, 117. — Фактически эти же идеи повторяет и С. С. Алексеев (см.: Алексеев С. С. 
Государство и право: Начальный курс. М., 1993. С. 50).
3 См., напр.: Спиридонов Л. И. Теория государства и права: курс лекций. СПб., 1995. 
С. 90–101, 105–108; Байтин М. И. Понятие нрава и современность // Вопросы теории государства 
и права. Вып. 1. Саратов, 1998. С. 5; Алексеев С. С. Государство и право… С. 50.

Петербургская школа философии права и задачи современного правоведения 

справедливых представлений о праве».4 Подобное смешение представлений 
о праве, т. е. правосознания, с самим правом представляется глубоко ошибочным 
и в научном смысле несостоятельным.5 Эти характерные явления нынешнего российского теоретического правосознания рождены стремлением вместить в рамки 
типологически этатистского менталитета, отягощенного реликтовыми остатками 
марксистского мышления, некритически воспринятые ценности либеральной 
западной правовой идеологии, и хотя такой «идейный гибрид» отвечает определенным политическим и идеологическим настроениям сегодняшнего дня, с точки 
зрения развития правовой теории — «мертворожденное дитя».6

Представляется, что современная российская теория права должна не возрождать ложный дуализм естественного и позитивного права, а работать над концепцией, которая объясняла бы право как многообразный, но единый феномен, 
существующий на разных социальных уровнях и в разных ипостасях7. Причем 
ценностная легитимация права, по нашему мнению, должна осуществляться не 
на основе теоретически изжитой западнической концепции юснатурализма, а на 
основе традиционных, имманентных российскому правосознанию «архефактов»8 
духовной культуры. Решение этой задачи принципиально связано с ответом на 
вопрос о природе права, о его взаимоотношении с государством. Если право 
порождается, создается, формируется только государством, тогда «естественные 
и неотчуждаемые» права человека, принадлежащие ему «с самого рождения», 
есть такое же установление государства, как, например, право гражданства, которое может также возникать с момента рождения и считаться неотчуждаемым, 
если данное предусматривается законодательными установлениями. Если же 
бытие права не замкнуто рамками государства, то необходимо представить соответствующую научную концепцию, которая позволит рассматривать право как 
единый феномен, но существующий в разных социальных структурах: государственной и негосударственной. Права человека в таком случае могут получить 
теоретическое обоснование своей негосударственной природы и без помощи 
естественно-правовой гипотезы.
Все попытки возродить в российском правоведении идею естественного права 
(да еще в архаичном виде, характерном для XVIII в.), по сути, представляют собой 
лишь декларацию определенных идеологических предпочтений, а не научную 
теорию и показательно бессильны именно в научно-доказательном аспекте.9 За
4 Бабаев В. К. Понятие права. С. 113–114. — К такому же выводу фактически приходит 
и С. С. Алексеев (см.: Алексеев С. С. Государство и право… С. 50).
5 См. об этом ниже, а также: Поляков А. В.: I) Может ли право быть неправым? Некоторые 
аспекты дореволюционного российского правопонимания // Правоведение. № 4. 1997. С. 85–86; 
2) Правосознание // Кодекс. Правовой научно-практический журнал. № 9. 1999.
6 Это прекрасно понимали как дореволюционные исследователи, гак и советские ученые, 
которые, хотя и с разных теоретических позиций, последовательно отрицали саму возможность 
сочетать концепцию естественного права с этатистским пранопониманием.
7 Используя терминологию русской религиозной философии, таким образом понятое право 
можно было бы характеризовать как «сущее многоединство».
8 От греч. «архе» — начало, основа. Архефакты — наиболее значимые, основополагающие 
факты духовной культуры.
9 Еще одной гранью проявления общероссийского теоретико-правового кризиса являются 
попытки изолировать теорию права от философии права, возведя ненаучность последней в методологический принцип. Правовая мифология, по-видимому, может быть самостоятельным 
жанром, но она не должна в этом случае претендовать на объяснение смысла, сущности и природы права, которые объективно даны, а не заданы личностью исследователя (см., напр.: Пермяков Ю. Е. Лекции по философии права. Самара, 1995. С. 3–12 и др.).

I. Петербургская школа философии права: общие аспекты

дача же теоретического правоведения сегодня не в том, чтобы объяснить, каким 
право должно быть, и заставить верить в конкретные правовые идеалы (это одна 
из целей правовой политики),10 а в том, чтобы показать, что есть право, раскрыть 
его онтологическую структуру и смысл. Решение данной задачи, на наш взгляд, 
позволило бы не только освободиться от неофитских естественно-правовых иллюзий, доминирующих в современной российской юриспруденции, но и обосновать целостную «идеал-реалистическую» правовую теорию, учитывающую лучшие 
традиции русской правовой мысли.
Сказанное вовсе не означает отрицания той огромной роли, которую сыграла 
идея естественного права в истории становления западной теоретико-правовой 
мысли и правовой культуры в целом. Но сама концепция естественного права как 
чего-то принципиально отличного от права, существующего в обществе и государстве, не является универсальным ответом на ту теоретическую проблематику, которой она была вызвана к жизни. Необходимо иметь в виду, что правопонимание, 
характеризуемое как «естественное», впервые возникает в обществах, где право, 
не отделяемое еще от закона, являлось высшей социальной ценностью. Закон 
имел сакральное значение и как архефакт древней культуры получал признаки, 
свойственные Божеству. Так же как Божеству, закону приписывались атрибуты 
совершенства: вездесущность, неизменность, благостность. В силу этого закон 
понимался древнеримскими юристами как действующий повсюду: и в природе, 
и в обществе, и в государстве. Но лишь в государстве человек оказывался соучастником Божьего дела и по мере своих слабых сил мог также создавать законы, 
более или менее соответствующие Божественным образцам. Неизменность закона также рассматривалась как выражение совершенства: только пребывающее 
вовеки могло господствовать над временным и преходящим. Не меньшее значение имела и сопричастность закона Высшему благу, в силу чего он понимался 
и как критерий морали, и как высшее выражение справедливости. Такое мифологическое восприятие права и закона ушло в прошлое вместе с развитием науки, 
и вместе с ним должна была уйти в прошлое и идея естественного (природного 
или божественного, но — трансцендентного обществу и государству) права, если 
бы не актуальность той проблематики, на которой сформировалась идея юснатурализма и которая отражает реальные аспекты правового бытия. В этой проблематике стоит выделить два момента: онтологический и аксиологический.
В онтологическом плане идея естественного права была призвана дать объяснение тому факту, что законы государства не исчерпывают собой бытие права. 
Естественное право изначально и было понято как право (закон), но возникающее 
независимо от государства и общества, т. е. в генетическом плане как асоциальное. Такой ответ на данную проблему неудовлетворителен, но сама проблема 
определения внегосударственных границ бытия права остается. Другой аспект 
онтолого-правовой проблематики связан с необходимостью объяснения того 
исторического факта, что наряду с бесконечной изменчивостью отдельных правовых норм и отношений в праве существует нечто постоянное и неизменное, 
переходящее из одной правовой системы в другую, — некие основополагающие 
принципы и правоположения, которым в силу их онтологической укорененности 
в социальной системе придавалось значение естественно-правовых (Аристотель). 
Отметим, что и в этом случае естественно-правовая трактовка таких норм становится излишней и не выдерживает конкуренции, например, с концепцией фено
10 Поляков А. В. Правосознание. С. 73.