17 писем А. Толкачёва к студентам

Всероссийский государственный университет
кинематографии имени С.А. Герасимова 

17 писем А. Толкачёва  
к студентам

Москва

2013

УДК  778.5.04.071:75
ББК  85.374
          Т - 522

 
Рецензенты:
 
В.Ю. Абдрашитов, кинорежиссёр, народный артист РФ, профессор ВГИК
 
А.А. Миндадзе, сценарист и режиссёр, заслуженный деятель искусств РСФСР

Т - 522  Толкачёв А.Н. 17 писем А. Толкачёва к студентам: монография /А.Н.Толкачёв. —  
 
М.: ВГИК, 2013. — 232 с.: ил.

ISBN 978-5-87149-135-5 (ВГИК)

Знак информационной продукции 18+

Книга, написанная талантливым художником, опытнейшим производственником и замечательным педагогом А.Н. Толкачёвым, посвящена работе художника-постановщика в кино. Опираясь на собственный богатый 
опыт, он толково и наглядно рассказывает в ней обо всем процессе работы художника-постановщика над картиной — начиная от прочтения сценария и заканчивая работой на съемочной площадке.
Широко иллюстрирована фотографиями со съемок, эскизами и макетами к фильмам. 
Интересна и поучительна книга будет не только художникам, режиссёрам, операторам, киноведам и другим профессионалам, но и всем любителям кино и хорошей умной литературы.
Книга издана с максимальным сохранением авторской лексики и орфографии.
УДК 778.5.04.071:75
ББК 85.374
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

© Толкачёв А.Н., 2013
 © Всероссийский государственный университет
 кинематографии имени С.А. Герасимова

ISBN 978-5-87149-135-5 (ВГИК) 

ВмесТо предислоВия

Дорогие друзья! Здравствуйте!

Эти письма — ни к чему не обязывающий — ни вас, ни меня — довольно сумбурный набор воспоминаний и размышлений о редкой и практически неисследованной и неизвестной профессии, 
которой я посвятил последние 40 лет своей жизни — профессии художника кино и телевидения.
Затевая эти записи, я поначалу собирался раздавать их своим студентам, на обстоятельный разговор с которыми всегда не хватает времени. Кроме того, студенты, посещающие через «пеньколоду» наши занятия, накапливают в своём образовании пробелы, снижающие квалификацию 
и приводящие, в конечном результате, к непрофессионализму. Впоследствии, выйдя на широкую 
извилистую тропу кинопроизводства, и борясь за свой «кусок хлеба под солнцем», бывшие нерадивые студенты будут винить в своих бедах всех и вся — страну, систему, ВГИК, педагогов, — но 
только не свою лень и нелюбопытство. 
Ныне, когда число студентов на курсе в 2 раза превышает нормативы, некогда определённые разными умными министерствами, цейтнот особенно ощутим. Я физически ощущаю, как сбивается 
«дыхалка» от «скороговорок» и принятия скоропалительных решений. На размышления, рассуждения и прочие «ковыряния в носу» нет времени ни у педагогов, ни у студентов. Кроме того, часто 
приходится повторяться по причинам: а) студенты нерегулярно посещают занятия, следовательно, 
одна и та же тема проговаривается не единожды; б) знаю по опыту, что большая часть смысла слов 
до студентов доходит не сразу; в) информация, полученная посредством слуха, воспринимается в 
десять раз хуже, чем информация, полученная посредством зрения; г) одна и та же информация 
оценивается по-разному в разное время; д) повторение — мать учения… Иногда я говаривал и выговаривал своим студентам, что они плохо слышат, что мне надоедает повторять прописные истины, что, давайте, мол, записывать на магнитофон мою болтовню, которую некоторые слабослышащие смогут слушать, при желании, дома, а мы будем разговаривать на более интересные темы 
со студентами, что-то уже услышавшими.
Так постепенно, исподволь, появилось желание письменно делиться своим опытом, вспоминать 
некоторые случаи из практики, в неназидательной форме рассказывая об особенностях и тонкостях нашего ремесла, тем более что никаких учебников и «самоучителей для начинающих кинохудожников» не существует. Написав несколько опусов, я напечатал их на своём принтере, снабдил 
кой-какими иллюстрациями и «пустил по студентам» — авось прочтут, хотя бы в троллейбусе по 
пути домой. Спустя довольно долгое время, я услышал, наконец, от студентов, как мне показалось, 
неискренне лестные отзывы о письмах, которые они под разными предлогами почему-то не возвращали. Я уже засомневался в нужности этого начинания, как вдруг!.. пришлось, в который раз(!), 
убедиться в правоте утверждения Михаила Афанасьевича относительно рукописей. Оказалось, что 
письма мои не только не «сгорели», но и начали «расползаться», и их читали не только студенты. 
Попросил Николая Николаевича Губенко, Вадима Юсуповича Абдрашитова и Александра Анатольевича Миндадзе кое-что прочесть. Не ругали. Благословили. Говорят — интересно, пиши, тебе 
есть что рассказать. А доброе слово, как известно… и т.д. 
Одобрил мою писанину и наш зав. кафедрой мастерства художника кино Виктор Валентинович 
Петров, который, по его словам, успел даже зачитать некоторые черновики своим студентам. А 
вдруг ещё кто из студентов прочтёт? Самостоятельно.
Что ж, так и назовём, пожалуй, этот сборник — «Письма к студентам». Ясно, что там не будет 
никакой композиции и последовательности «повествования», не будет и конца — обо всех аспек

А.Н. ТолкАчёв

4

тах нашей профессии не расскажешь, всеми воспоминаниями и анекдотами не поделишься. Но 
начало-то должно быть! С какой «карты» пойти? С чего начать разговор о профессии? А начну я 
его с того, с чего начинают любой разговор русские люди при встрече — с пожелания здоровья. 
Собственно, именно с этого я уже начал данное письмо, в котором намерен кое-что рассказать о 
здоровье, столь необходимом нам всем. 

* * *
Итак, здравствуйте всегда, дорогие друзья!
Насколько мне известно, только у нас люди желают друг другу здоровья и при встрече, и при 
прощании — ведь говоря «до свидания», мы выражаем надежду на то, что у нас достанет здоровья свидеться ещё. Причём, пожелания здоровья, так или иначе, подразумеваются почти в любом 
нашем приветствии. Например, на «Мосфильме» был прекрасный маляр Гена Марчук, здоровавшийся так: «Как сам?».
А в официальных лозунгах, которых я когда-то написал великое множество, меня удивляла формулировка (или словосочетание): «Да здравствует 1-е Мая!». Конечно, это надо было понимать, 
ну, в очень уж широком смысле, иначе чепуха какая-то получается — пусть, мол, вечно длится 
праздник, пусть никогда не наступят другие дни. «День сурка» какой-то... В те времена перед государственными праздниками центральные газеты публиковали призывы ЦК КПСС к советскому 
народу. И хотя эти призывы из года в год были неизменны, организации, заказывающие нам лозунги, всегда ждали выхода новой предпраздничной газеты. Мы же потом круглосуточно «клепали» 
лозунги с этими «да здравствует». Иногда мы, желая сэкономить время и не подорвать здоровье 
авральной работой, заранее писали наиболее расхожие призывы (слово-то какое!), к наличию которых на зданиях и в руках демонстрантов партийные начальники относились очень серьёзно. 
Процитирую для вас, молодых и «зелёных», несколько наиболее «ходовых» призывов-лозунгов, 
которые пренепременно писались белыми буквами на красном фоне и годились к любым праздникам — может быть, когда-нибудь это вам пригодится: 
«Да здравствует великий советский народ — строитель коммунизма!»,
«Да здравствуют советские женщины — активные строители коммунизма!».
Заметили? Советский народ — просто «строитель», а женщины — «активные строители». Но 
ни разу я не видел лозунга со словами: «Да здравствуют советские мужчины — активные…» и т.д. 
Не потому ли нынче мужики такие неактивные стали?
Вот призыв к вам:
«Студенты, глубже и осознанней овладевайте знаниями!». 
Не обидно? Никаких тебе — «здрасьте». «Обалдевайте», и всё тут. Потому как студенты — не 
все до единого комсомольцами были всё-таки. Вот вам другой, писать который было мученьем — 
слишком длинный:
«Да здравствует Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз молодёжи — передовой отряд молодых строителей коммунизма, активный помощник и резерв Коммунистической партии 
Советского Союза!». 
Такой лозунг, меньше чем за «червонец» писать никто не брался.
А вот этот — рублей за 7-8 можно:
«Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза, великая направляющая и руководящая сила советского народа в борьбе за построение коммунизма!».
Скомпоновать все эти буковки довольно трудно было. То ли дело:
«Слава КПСС!».
Девять букв — трояк! Восклицательный знак — в подарок! Любимый лозунг.
А в Кремле, поднимая хрустальный фужер, непременно произносили здравицу в честь… см. 
выше.

писем а. толкачёва к студентам

5

Может быть, и эти казённые «да здравствует» подтолкнули нас на поиск любых синонимов доброму слову «здравствуй»? Мы стали походя «бросать» при встрече — «Привет». Иногда приветствовали — «Салют!». Это — понятно. И всё равно, чаще — «Здоров!». Или — «Здорово!», с 
ударением на 2-й слог. И это было правильно. Ибо нет ничего дороже здоровья, и пожелание его — 
есть знак наилучшего расположения к тебе здоровающегося с тобой человека. Бывало, «кореша» и 
до двух букв сокращали: «Зд…». Но тема здоровья оставалась и в двух буквах.
Дальше косяком пошли иностранные «заменители». Все они, по сути, хуже нашего утвердительного «здравствуй!». В «хаудуюду» «дует» знак вопроса. Но не дай вам Бог ответить на это приветствие правдивым — «Плохо». Это не вписывается в ритуал. И вежливо-безразличное «How do you 
do?» вовсе не предполагает ответа. На наше же «Как жизнь?» или «Как здоровье?» ответить можно. 
Вариантов ответа — неисчислимое множество.
Что означает астматическое «хай», думаю, не знают и сами «хайящие».
Почему мы так бездумно «обезьянничаем» и иногда, поднимая традиционный стакан «за здоровье», вдруг сопровождаем его птичьим «чин-чин», а при прощании, вместо твёрдого и доброжелательного «будь здоров», нараспев тянем невразумительное «ча-а-о-о» или «бай-ба-а-ай»?
Мне кажется, не в последнюю очередь наше с вами телесное и духовное здоровье зависит и от 
этого.
А здоровье нам, ох, как необходимо!
Считаю своей обязанностью предупредить вас, что работать в кино, имея слабый или капризный 
организм, чрезвычайно трудно. Когда вы поступали во ВГИК, никто, конечно, не предупредил вас 
о тех, подчас тяжелейших условиях, в которых вам придётся жить и работать, покинув тепличный 
микроклимат вуза. Перед поступлением вас обязали пройти различные медкомиссии, где вас проверяли по всяким параметрам, но никто не проверял вас: на выносливость и неприхотливость; 
на способность работать по двое суток без сна и отдыха в душных павильонах и интерьерах или 
в лютую стужу в степи; на способность нерегулярно поглощать случайную и отвратную пищу 
в антисанитарных условиях; на способность обходиться без тёплого клозета; на коммуникабельность, терпеливость и небрезгливость. Щадя ваше терпение, я перечислил лишь малую часть непрятностей, всегда сопутствующих нашей профессии. Это — всего лишь данность, как перегрузки, 
невесомость и борщ из тюбиков у космонавтов.
Знаете, кинематографисты — это «клан» каких-то других людей с другой, нежели у всех прочих, 
системой взаимоотношений и мироощущений, с другими, если хотите, нервной и пищеварительной системами. Сбившись на какое-то время в некую «стаю», эти люди, чаще всего, живут только 
законами этой «стаи», забыв семьи, детей, родителей и себя. Они клянут: это проклятое кино; 
самодура-режиссёра и идиота-продюсера; всегда омерзительную погоду и отвратную гостиницу; 
себя-дурака, согласившегося работать на этом гадком проекте; тьму уродов, из которых состоит 
съёмочная группа; мерзавцев-артистов, ставящих всех на уши… Они ждут-не-дождутся, когда же, 
наконец, закончится это кино и можно будет вычеркнуть из памяти все дрязги и склоки, любови 
и ненависти, эти опостылевшие мерзкие рожи… Проект заканчивается, «стая» рассыпается, но 
индивидуумы, ещё не успев «зализать раны», ищут новую «стаю», которую также будут клясть и 
проклинать, и без которой жизнь их теряет всякий смысл.
Случайные люди в кино долго не задерживаются. Они не могут выдержать ни тот ритм, в котором живут «киношники», ни условия жизни, в которой кино — это и есть жизнь. На другую жизнь 
настоящие «киношники» просто неспособны. И не потому ли, кстати, в кино работает так много 
незамужних и «неустроенных» «тётенек»?
Милые наивные барышни, пришедшие учиться «на художника кино»! Знайте: кино — это всегда грязь, пот и мат. Цветы, шампанское, хорошие слова и жидкие аплодисменты бывают редко, 

А.Н. ТолкАчёв

6

да и то — после кино, то есть тогда, когда вы к фильму уже не имеете никакого отношения. Ещё 
вынужден вас огорчить, предупредив, что у телевизионных фильмов шумных премьер вообще не 
бывает. Соответственно, не бывает ни цветов, ни аплодисментов, и члены бывшей «стаи» не «кучкуются» для совместной пьянки. Все создатели и прочие члены разрозненно сидят у своих телевизоров, потягивая свой личный напиток и, в лучшем случае, чокаясь через телефонную трубку с 
бывшими сотоварищами. Причём, я ещё не встречал ни одного «создателя», который посмотрел бы 
весь свой сериал целиком. Режиссёр — не в счёт, он его монтировал. А оператору вся эта «байда» 
осточертела ещё в процессе съёмок. Вам его тоже посмотреть не удастся, потому что — непременно в это самое время — приедет тётя из Воронежа, у любимой собачки начнётся понос или, 
как назло, вырубят свет во всём районе. Но даже если вы отключите все телефоны, выгоните всех 
гостей, собак и родственников, и, на всякий случай, обзаведётесь генератором, сомневаюсь, что у 
вас хватит терпения сидеть каждый вечер у телевизора в течение двух-трёх недель, а то и месяцев. 
Не обманывайте себя, если вам подарят набор DVD-дисков с полной версией вашего сериала, что 
вы, как-нибудь на днях, выберете время и в спокойной обстановке посмотрите плоды рук своих. 
Этого не случится никогда! И не ставьте друзей и родственников в неловкое положение вопросом, 
смотрели ли они ваш сериал. Любой предмет искусства должен быть соразмерен. В противном 
случае, не хватит никакого здоровья даже на просмотр собственной многомногосерийной «лабуды», если вам над таковой, не дай Бог, придётся работать.
Счастливая пора — выбор натуры. Казалось бы, что может быть приятней — едешь, куда хочешь и смотришь, на что смотрится. Но, дорогие мои, здоровье и нервы должны быть железными и 
в эту, почти безмятежную, пору. Самолёты-поезда — хорошо. 300–400 вёрст в день по отвратительным дорогам — сносно. Несварение желудка в неожиданных местах — терпимо. Но бывает, что 
требуется море здоровья, чтоб выбрать натуру всего лишь в 30–40 км от дома! Представьте — глубокая осень, непрерывно моросящий мерзкий дождь. Натура — танкодром в ближайшей воинской 
части. Сидя в тёплой комнате или комфортной машине, везущей тебя к намеченной цели, трудно 
даже представить, что будет с тобой через очень короткое время. Нет, вам лучше не знать, что мокрая глина, разъезженная танковыми гусеницами, налипает на вашу обувь пудовыми веригами, не 
давая возможности выдернуть ногу из глубоченной колеи — других дорог там нет. Расслабьтесь — 
башмаки вам придётся выкинуть, а штаны, из жалости, очень долго стирать, потому что глина там 
какая-то очень жирная, на соляре и мазуте замешенная. А сверху — гнусная морось, и очень скоро 
вы, поначалу вспотев в борьбе с глиной, начинаете коченеть. Но другого времени и места для выбора натуры не будет, и поэтому вы её выберете. Здесь и сейчас! Невзирая ни на что! Сопротивляясь природным неприятностям, вы одновременно фотографируете, пытаясь представить, как здесь 
будет зимой и как придётся работать группе в таких условиях, зарисовываете в мокром блокноте 
схему расположения разных дзотов и капониров, роняя при этом в непролазную грязь свой дорогущий «Nikon», и весело переговариваетесь с режиссёром и оператором, находящимися в таком же 
интересном положении. Как вам картинка? Романтично, не правда ли? И я испытал подобное десятки раз. Потому — организм мой закалён жизненными невзгодами, нервы — на зависть любому, 
только вот язык «подкачал».
Не менее романтично, скажу я вам, ребята, выбирать натуру в самом разгаре лета, например, в 
Израиле, или в начале зимы на Кольском полуострове, пытаясь представить в наступивших полярных сумерках красоты весеннего пейзажа.
Вам, ступившим на извилистую стезю кинохудожника игрового кино, надо как можно скорее 
решить для себя, топать ли по ней дальше или, пока не «засосало», свернуть, например, на «хайвэй» компьютерной анимации. Я своим «барышням» разрешаю (даже настоятельно рекомендую) 
как можно раньше окунуться в омут студенческого кино — авось, хлебнув всяких неприятностей, 

писем а. толкачёва к студентам

7

сбегут куда-нибудь, тем самым слегка поубавив переизбыток студентов в нашей группе. Ан нет, не 
бегут. Даже прибавилась ещё одна — перебежчица с «костюма».
Кино — это зараза. И способов лечения от этой заразы нет. Да и надо ли? Ведь зараза эта быстро вызывает у человека некую кинозависимость, жить без которой «заражённому» потом очень 
трудно. Пожалуй, единственное, что помогает с успехом преодолевать все гадостные стороны этой 
болезни, — здоровье, как физическое, так и моральное, нравственное, душевное, если хотите.
Если вы — мусульманка, иудейка или, не дай Бог, вегетарианка — забудьте, приготовьтесь вкушать одинаковый для всех «кинокорм» или — страдать на «подножном». Я, например, редко ем на 
площадке и «выбиваю» из продюсеров-директоров денежный эквивалент. Делаю я это вовсе не по 
религиозным или гастрономическим соображениям. Просто — ничего с этим не поделаешь — мне 
претит кидаться к кормушке «по свистку», в то время как организм мой хочет чего-то другого. И 
потом — я редко бываю в нужный момент у «раздачи», ведь мы, как правило, готовим следующий 
объект. Мои товарищи и помощники, имея пример, тоже чаще берут деньгами, и мы не тратим нервы и здоровье на остывший суп или на макароны вместо гречки. Примите к сведению.
Будьте аккуратней с алкоголем — на него тоже уходит много здоровья. Умение много выпить, 
особенно — с мороза, особенно — «с устатку», особенно — с нужными людьми, особенно — под 
борщ, особенно — под соловьиное пение, — нынче не в чести, знаю по себе. Даже если вчера вечером, вы, сидя в гостиничном кабаке с нужными для работы людьми, пили исключительно чай с 
лимоном, всё равно наутро к вам будут принюхиваться и приглядываться, а ничего не унюхав и не 
углядев, всё равно пустят слух, что вчера вы «нажрались» или «слегка наклюкались». И это — тоже 
данность отношений в нынешнем кинематографе. Ведь это так понятно — есть возможность возвыситься, унизив другого, естественно, выше тебя по рангу. Да это — вовсе и не унижение, а так, 
что-то наподобие профилактики. Ну, что-то там, издалека, показалось… Так что, берегите здоровье, не тратьте его на отмывание от наветов за невыпитую рюмку. За выпитую — тем более. Наше 
кино, сколько бы студий теперь ни развелось, — деревня достаточно небольшая, и, так или иначе, 
все у всех на виду. Запомните это. Канули в Лету времена, когда съёмочная группа была дружным 
коллективом. Тогда дружно работали и дружно же «расслаблялись». Это — отдельная тема, может 
быть, расскажу в другом письме и об этом. Прошли времена «умных пьяниц» и «талантливых алкоголиков». Вы можете быть чертовски талантливы, ответственны, умны и обаятельны — к вам всё 
равно будут относиться пренебрежительно-презрительно, если от вас «попахивает». Лучше, конечно, не пить вовсе… И это — не веяние моды. Страна столь сильно изменилась, что пить теперь — 
неактуально. Теперь иногда гораздо выгодней быть трезвым «дебилом», а если своей придури не 
хватает, опять же выгодно «косить» под дурака — меньше спроса. А дивидендов больше. Многие 
так и делают. (Почитайте, кстати, давно написанный Виктором Конецким рассказ «К вопросу о 
квазидураках»). 
Ныне, — не надо далеко ходить, оглянитесь вокруг, — всё чаще на должностях, ранее считавшихся мужскими, с успехом работают женщины. Но об особенностях их организма, как и прежде, 
никто не задумывается. За примером достаточно спуститься в антракте к туалетам в Доме кино. 
Там, как и в любом ином общественном месте, вы увидите многострадальных женщин, с трудом 
удерживающих в себе эмоции, переполняющие их после трёхчасового просмотра. Похоже, архитекторы и проектировщики всех стран, все до единого — существа бесполые. Или — женоненавистники. В съёмочных группах, правда, в последние годы стали привозить на площадку кабинки 
биотуалетов. Но это — роскошь, допускаемая только во время съёмок. В прежние годы я начинал 
строительство любой серьёзной декорации на натуре со строительства сортира, никогда не предусматриваемого ни одной сметой. Поэтому сортир всегда был для группы моим личным подарком, 
построенным из «сэкономленных материалов». Моя жена, художник-постановщик Элина Бур

А.Н. ТолкАчёв

8

до — так случилось — однажды была вынуждена построить в шеренгу бригаду мужиков-плотников и велела всем смотреть в даль бескрайних, заснеженных саратовских степей, пока она за их 
спинами «рассупонивала» свой замечательный, с «молниями» на груди, импортный комбинезон. 
А на съёмках «Вкуса хлеба», когда ещё не существовало понятия «биотуалет», наши «гримёрши-костюмёрши», пошушукавшись, надолго уходили с площадки в глубь казахстанских степей 
изучать ковыли и другую скудную флору. Дальше — по Некрасову: «И, покуда я видеть их мог, с 
непокрытыми шли головами». А видно там оч-чень далеко… Не касаясь иных особенностей женского организма, не предусмотренных никаким законодательством, просто скажу: делайте выводы, 
барышни. Будьте готовы к разного рода неудобствам и неприятностям, непонятным существам 
мужеского пола, а потому — будьте терпимы, терпеливы и здоровы! 
Здоровье не купишь. Фразу настолько износили и заездили, что, повторяя её, перестали задумываться о глубоком смысле этих трёх слов. А зря.
На время работы на проекте лучше всего забыть о днях рождения друзей, свадьбах родственников, похоронах, кинопремьерах и вернисажах. Так спокойнее. «Родила? Кто? Жена? Молодец, 
поздравляю. Старик, какое — навестить жену!? У нас съёмки!!! И потом — ведь это она родила, 
не ты. Попозже навестишь. Она поймёт». «Умер? Кто умер? Когда? Надо же — горе какое! Старик, 
какие похороны?! Угораздило же умереть, когда у нас съёмки. Потом цветочки положишь». Это 
почти цитаты. Так что очень желательно, чтобы крепкое здоровье было не только у вас, но и у всех 
ваших родственников и знакомых. Это я понял ещё на первой картине «Пришёл солдат с фронта», 
когда из экспедиции, в которой пробыл 8 месяцев, я смог вырваться на 3 дня на похороны отца. 
В нашей климатической зоне, слава Богу, не бывает землетрясений и всяких цунами, но если 
непредсказуемый ураган сметёт вашу декорацию, кино будет продолжаться! Бывало и такое. На 
том и стоим!
Как ведёт себя нормальный человек в преддверии юбилея? Представьте — он дожил до 60-ти 
лет! Не всем так везёт. Нормальный человек загодя готовится к этому событию — заказывает ресторан, обзванивает друзей, моет шею и трепетно ждёт поздравления и подарки… Ненормальный 
киношный человек, никого не предупредив и не ожидая никаких (раньше традиционно чаще всего дарили недорогие позолоченные часы, видимо, для напоминания о быстротекущем времени) подарков, срывается в город Котлас (знаете, где это?) на выбор натуры, взяв с собой в напарники администратора, который мирно дремлет в машине, пока юбиляр, промокший до нитки, носится как 
угорелый под дождём по буграм и буеракам, заросшим мокрой крапивой и полынью, фотографирует виды Северной Двины и её берегов, обтянув фотоаппарат полиэтиленовой шапочкой для душа, 
которую он предусмотрительно прихватил в хорошей пермской гостинице, где жил несколько дней 
назад, пытаясь на берегах Камы подобрать натуру для этой же картины. Потом он, вернувшись в 
свой гостиничный номер котласской гостиницы, переодевается в сухое, параллельно разговаривая 
по «мобильнику» и принимая немногочисленные поздравления, засовывает мокрую одежду и раскисшие кроссовки в полиэтиленовые пакеты и торопит администратора ехать на вокзал за билетами, чтобы успеть на поезд, отправляющийся в Москву в 17.20. В поезде он складывает фотографии 
в панорамы на своём ноутбуке, а утром, с поезда, едет на студию, где заявляет не подозревающему 
о прошедшем юбилее режиссёру, что Северная Двина — тоже «говно», показывая в подтверждение 
своих грубых слов сложенные в поезде панорамы, просит администратора купить билет на ближайший поезд до станции Ветлужская, которая находится в Нижегородской области, едет домой, 
вернее, в мастерскую, где принимает поздравления от жены в виде поцелуя и флакона туалетной 
воды, в 18.40 садится в поезд уже без ненужного администратора и в 2 ночи, всё ещё трезвый, заселяется в пансионат «Лесная сказка» с тем, чтобы с утра начать новые поиски… «Старик! Какой, 
к лешему, юбилей!? У тебя натуры нет! А ты — юбиле-е-ей!», — говорит ему внутренний голос.

писем а. толкачёва к студентам

9

Это я тоже про себя рассказал, если кто не понял. По картине «Живи и помни» надо было постараться найти Сибирь поближе к Москве. Мы «утрамбовывали» сроки, боясь упустить зимнюю натуру, а мне, кроме всего прочего, надо было успеть придумать и построить несколько декораций. Как 
видите, ничего «героического» и «идиотического» в моём поступке не было. Работа — прежде всего. Есть даже масса положительного в том, что я отметил юбилей так. Во-первых, я сэкономил кучу 
денег, времени и здоровья; во-вторых, избавил друзей и товарищей от лишних трат и хлопот по поиску недорогого и необидного подарка; в-третьих, рассекая мокрое разнотравье по-над кручами Северной Двины, я дышал свежим воздухом и ощущал такой прилив сил, что местный водитель, возивший нас, видя мою прыть, и удивившись, спросил администратора о моём возрасте; в-четвёртых, я 
не успел обидеться на (бывший когда-то родным) «Мосфильм», естественно, не поздравивший меня 
с юбилеем (теперь на «Мосфильме» никто никому не нужен, и даже о смерти известных работников 
никто не извещает); в-пятых, я испытал нечаянную радость, получив от ставшего родным ВГИКа поздравительную открытку и 500 рублей денег от вгиковского профсоюза, в котором я состоял только 
в студенческую пору; в-шестых, я в первый и последний раз повидал город Котлас и отмёл его как 
вариант, что тоже немало; в-седьмых, я не испытал «постпраздничного синдрома», когда неспокойная совесть терзает тебя сомнениями — не обидел ли ты кого ненароком… Хватит и этого перечисления для подтверждения постулата: Работа — ВСЕГДА ПРАЗДНИК! Кстати, когда-то была возвышенно-бодряческая песня, которую очень часто «передавали» (было такое специфическое слово) по 
проводному радио (которое, как известно, никто никогда не выключал) в утренние часы, и в которой 
среди прочих оптимистических слов были радостно-приподнятые: «Трудовые будни — праздники 
для нас!». Качество звучания мощного хора в тех репродукторах позволяло народу более правильно 
понимать этот поэтический оборот: «Трудовые будни — в праздники для нас».
Когда-то страна кинула клич: «Работать на сэкономленных материалах!». Не страна, конечно, 
чиновники такое придумали, а страна откликнулась. Нет, не страна, она откликаться не умеет, народ откликнулся. Нет, не народ, — народ, конечно, как всегда, безмолвствовал, чиновники откликнулись, которые пониже рангом. А народ — куда ж ему деваться — стал работать под лозунгами, 
типа: «Каждый десятый трактор Родине — из сэкономленного металла!» или «Каждые пятые брюки — из сэкономленного материала!». Что ли, шорты они там шили? Представьте, вы приходите 
во вгиковскую столовую, а там — объявление: «Сегодня котлеты приготовлены из сэкономленного 
мяса». Примерно тогда же возник знаменитый брежневский лозунг-каламбур, висевший чуть ли не 
на каждом заборе: «Экономика должна быть экономной!». Те времена давно прошли, а вот принцип, по-моему, просто-таки цветёт и пахнет в нынешнем кинопроизводстве. И в советские времена 
следовали, кажется, ещё ленинскому лозунгу: «Социализм — это учёт!». Без учёта ты шагу не мог 
ступить. И на дверях магазинов часто красовалась стационарная табличка «Закрыто на учёт». Скажите, молодые люди, видели вы когда-нибудь такую табличку? Нет? А всё потому, что без причины 
нет следствия. Кончился социализм — нет никакого учёта. Весь учёт ведут те, у кого бабло, чисто-конкретно, в руках. Знаете, какая цепочка таких «учётчиков» находится между теми, кто даёт 
какие-то (чаще всего, небольшие) деньги на производство фильма, и теми, кто эти фильмы делает? 
Нет? И никто толком не знает. А когда настоящий хозяин денег, спохватившись и испугавшись, что 
слишком мало доходит его кровных до производства, ставит своего «дракона-учётчика» приглядывать за теми «учётчиками», получается ещё хуже — у «дракона» и аппетиты драконовские. Вот 
и приходится нам чаще всего делать высокое искусство из «сэкономленных» средств. Эти мои 
наблюдения — не обвинение в чей-то адрес. Просто «капитализм» наш пока что, думается, существует только в кавычках. Так что, друзья, когда вас позовут работать на картину и даже назовут 
сумму, заложенную в смету на строительство декораций и приобретение реквизита, не обольщайтесь — будет великое множество причин принизить полёты ваших творческих фантазий. Поэто

А.Н. ТолкАчёв

10

му, заботясь о своём здоровье, заранее поугомоните свои фантазии, поугомоните. Придумывайте 
как-нибудь так, чтобы не слишком докучать продюсерам и директорам финансовыми вопросами. 
И очень желательно, чтобы всё возникало само собой, а если не само собой, то, по возможности, 
без их участия. А если ты «чегой-то шибко сильно размахнулся» в фантазиях — плати-делай сам. 
Принцип «Сам придумал — сам корячься» в нынешнем кинематографе выполняется, можно 
сказать, неукоснительно. По моим наблюдениям, нынче больше нужны художники, которые посговорчивее, попроще, что ли, без полётов этих, знаете, и прочих там фантазий. Мороки, знаете, с 
этими, которые с фантазиями, много. Иной раз приходилось слышать: «Художник у нас был — говно, ни придумать, ни сделать ничего не мог». Глядь, а они же снова его же взяли на новый проект. 
Потому что — удобно со всех сторон. Подумайте и над этим. 
В одном из писем вы, если не поленитесь, найдёте достаточно подробный перечень вещей, которые необходимы на выборе натуры и в экспедиции для сохранения вашего здоровья. Есть, кажется, и рекомендательный список, основанный на личном опыте. Но ещё, никогда не забывайте о 
привычных для вас мелочах, ибо ничто, пожалуй, не портит так жизнь, как отсутствие привычных 
только для вас мелочей. Иногда надо потакать своим прихотям и капризам. Для пользы здоровья и 
дела. А помня о привычках и маленьких «слабостях» ваших товарищей и подчинённых, вы улучшаете тем самым их настроение и, следовательно, здоровье.
Вон японцы заставили всех всегда улыбаться, потому и продолжительность жизни у них самая 
большая. Да и технологии у них тоже не хилые. Не хуже наших, кажется. Я ещё по «Денискиным 
рассказам» запомнил, что существует прямая взаимосвязь между механическим растягиванием 
мимических мышц лица в улыбку и биохимическими процессами, происходящими в организме.
Только что в очередной раз убедился в женском сверхъестественном чутье. Вошла жена и, даже 
не зная, чем я занимаюсь, сходу сказала примерно следующее:
— Ты не забудь сказать своим барышням, что улыбка у них всегда должна быть ВО, — показала, 
какая, — лицо должно быть постоянно хорошо нарисованным, глаза гореть, одежда сверкать. И 
чтобы никогда сами не забывали, что они — женщины! Если надо что-то срочно сделать, можно, 
будучи в чистейшей одежде, взять кисть и подать пример, но не более. И чтобы в юбках ходили! 
Тогда их будут уважать и сделают что угодно. В лепёшку разобьются, а сделают.
Совершенно с ней согласен. Она не так давно приехала ко мне в Ярославль, в гости, а вместо 
отдыха — буквально спасла объект, который мы должны были сделать к утру. И я, и все мои мужики и пацаны закисли — устали и еле ползали. Кроме того, у меня «картинка» в голове не очень 
складывалась. Мы съездили с ней в ночной магазин и купили ребятам всякой еды. Потом она, без 
укоров и призывов, взяла кисть и начала красить стену. Даже мой декоратор, крайне редко, из-под 
палки, делавший что-либо руками, через пять минут последовал её примеру. Ребята зашевелились, 
сон бежал, и часам к 5-ти утра мы всё закончили. Это потому, что Эля была в брюках. Будь она в 
длинной юбке с маховой кистью в руках — до 2-х бы управились. Троих ребят мы развозили по 
домам, и по дороге все болтали без умолку. Настроение было хорошее — мы молодцы! Декорация, 
к слову, наутро всем понравилась.
В съёмочных группах Вадима Абдрашитова на площадке всегда звучала музыка, и звукооператор Лиля Тереховская очень тщательно подбирала её «ассортимент». Мы настолько привыкали 
к знакомым мелодиям, что, казалось, не замечали их, не слышали, но, стоило надолго наступить 
тишине, возникал явный дискомфорт, что-то начинало мешать и раздражать. Говорят, под музыку 
и хлеба колосятся лучше, и коровы дают больше молока, причём, сразу сгущённого.
В любом коллективе обязательно найдётся человек, которого, почему-то, все недолюбливают. И, 
как правило, есть человек, которого, почему-то, никто не воспринимает всерьёз. Постарайтесь не 
попасть в их число, и вы сохраните здоровье и себе, и окружающим.