Народное образование

fl. M. Герештейвъ. 

С.- ПЁТЁРБУРГЪ. 
'Гйпографія М. МЕРКУШЕВА, Н ВСКІЙ проой., 8, 

1897. 

Незач мъ сіишкомъ далеко ходить, чтобы показать, насколько несостоятельна теорія разд ленія ума и чувства, какъ особыхъ двигателей 
прогресса. Передъ нами на-лицо пнтеллигендіяэ 
съ одной стороны, и 
народъ—съ другой. Различіе между ними со стороны ума и чувства 
слишкомъ р зко,. чтобы можно было отрицать 
его. Въ одномъ случа 
высокая ступень альтруизма, до котораго доработалось современное челов чество, интенсивное чувство справедливости и необыкновенно чуткая сов сть явно совм щаются съ высокимъ умственнымъ развитіемъ, 
съ посл днимъ словомъ идейнаго прогресса; въ другомъ—умственный 
мракъ на ряду съ т мъ инстинктивнымъ, безсознательнымъ и неопред леннымъ альтруизмомъ, который не им етъ ни силы, ни энергіи альтруизма 
интеллигентнаго и котораго не лишено ни одно челов ческое 
существо. 

Вообще для всякаго непредуб жденнаго челов ка очевидно различіе 
между альтруизмомъ интеллигентнымъ и бл днымъ, узкимъ, въ высшей 
степени неустойчивымъ альтруизмомъ народнымъ. И иначе, конечно, 
быть не можетъ. Н е только чисто альтруистическія 
или общественныя 
чувства, 
но и чувство 
справедливости, а также и чувство 
сов сти не 
могутъ достигнуть высокой степени развитія безъ соотв тственно высокаго умственнаго развитія. Вс 
эти чувства неспособны зарождаться, 
да и вообще немыслимы сами по себ , безъ руководящей идеи. Только 
т 
общественныя отношенія, т 
явленія и факты способны- д йствовать 
на чувство, которые намъ понятны, и насколько широко это пониманіе, 
насколько работаетъ идея, настолько 
проявляется и чувство. Умъ, выросшій въ простой соціальной сред , привыкшій анализировать только 
явленія, не выходящія, наприм ръ, изъ узкаго района деревни, даетъ 
1 

скудную пищу альтруизму, раскрывая передъшшъ весьма ограниченный 
кругъ ясно понимаемыхъ фактовъ, т.-е. возбудителей чувства. Этому 
альтруизму деревни, ыіра, общины еще далеко до альтруизма общечелов ческаго, одуіиевляющаго иятеллигенцію и, надо сказать правду—мало 
зам тнаго въ народ . Совершенно параллельно ограниченности умственнаго кругозора и б дности матеріаловъ для мышленія, представляемыхъ 
деревней, чувство крестьянское работаетъ вяло, съ меньшей чистотой, 
р же возбуждается и чаще дремлетъ. За порогомъ деревни открывается 
новый міръ сложныхъ общественныхъ отношеній, заключающихъ обильный источникъ возбужденій для чувства, подъ непрем ннымъ, однако, 
условіемъ пониманія этихъ отношеній, потому что для всякаго несознающаго ихъ они не существуютъ и не могутъ производить никакой 
реакціи на чувство. Это, кажется, черезчуръ ясно, чтобы стоило на 
этомъ останавливаться. Мы отнюдь не утверждаемъ, 
чтобы въ этомъ 
новомъ мір 
у лицъ, сознательно относящихся къ нему, рождались 
какія-либо особыя чувства. Главн йшія и элементарн йшія чувства, 
им ющія значеніе въ д л 
общественнаго прогресса, существуютъ 
безспорно у вс хъ лицъ и упражняются въ большей или меньшей м р 
везд , гд 
есть какое-бы то ни было общежитіе, но они несравненно 
чаще возбуждаются и становятся остр е, въ сфер 
бол е разнообразныхъ явленій и фактовъ, если только они ясно стоятъ предъ умственнымъ взоромъ носителей этихъ чувствъ. Посл днее, повторяемъ, есть 
непрем нное условіе всякаго чувствительнаго возбужденія. Плохо понимая 
какой-либо общественный фактъ или учрежденіе, челов къ, при встр ч 
съ шшъ, равнодушно пройдеть мимо и ничто не шевельнется въ душ 
его; но тотъ-же фактъ или учрежденіе, взв шенные и оц неняые во 
вс хъ отношеніяхъ умомъ другого челов ка, способны приводить въ волненіе вс 
его общественный чувства, при всякомъ воспоминаніи о нихъ. 
Что говорится иногда объ именахъ, то въ данномъ случа 
приходится 
сказать о прим рахъ: exempla sunt odiosa. Мы желали-бы только предостеречь отъ свойственнаго многимъ нашимъ узкимъ народникамъ увлече* 
нія деревенскимъ или крестьянскнмъ альтруизмомъ, не им ющимъ, въ 
сущности, большой ц ны или, лучше сказать,—очень слабымъ и одностороннимъ. Воспитанный жизнью среди маленькой кучки односельцевъ, 
этотъ альтруизмъ ими и ограничивается, на нихъ и обрывается, распространяясь лишь на очень незначительный кругъ самыхъ простыхъ 
житейскихъ и соціальныхъ отношеній. Чего стоитъ, наприм ръ, непониманіе ц лой сферы политическихъ явленій или хотя-бы экономическихъ, содержащихъ неисчерпаемый источникъ стимуловъ для работы 
соціальныхъ чувствъ. Изв стно, что правильная оц нка экономическихъ 
фактовъ доступна лишь развитой мысли и довольно солидному образованно, такъ что если взять челов ка нев жественнаго, для еознанія 

«J 

котораго добрая половина экономическихъ отношеній какъ-бы вычер* 
кнута, то въ общемъ птог 
у него неизб жно будутъ и ч^^вство справедливости, и чувство сов сти. и чувство общественной симиатіи. Это 
не теорія, не разсужденіе. а простая психологическая очевидность. 
Совершенно несправедливо было-бы заключить изъ этихъ словъ, что 
челов къ, желающій пм ть обильный запасъ общественныхъ фактовъ, 
способныхъ стимулировать и развивать его чувства, долженъ 
личньшъ 
онытомъ переживать соотв тственныя общественныя отношенія. Никакой необходимости въ этомъ н тъ, идея является въ этомъ случа , какъ 
и всегда, полньшъ эквивалентомъ факта, она есть, такъ сказать, кредитная бумажка, которая, при желаніи, всегда можетъ быть разм нена, 
посредствомъ лпчнаго опыта, на фактъ. Идея или принцппъ есть даже 
больше, ч мъ фактъ, потому что, кром 
константированія его, она показываетъ его м сто среди другихъ фактовъ, его отношеніе къ нимъ. 
Вотъ 
почему 
все отличіе 
народа отъ гінтеллигенціп заключается не 
столько въ томъ, что, находясь 
въ различныхъ соціально-экономическпхъ условіяхъ, онъ знакомится съ иными общественными фактами и 
испытываетъ иныя впечатл нія отъ нихъ, сколько въ томъ, что онъ 
лишенъ обширной сферы идеи, какъ о фактахъ, непосредственно переживаемыхъ имъ, такъ и о той сред 
явленій, съ которою онъ лично не 
соприкасается. Главная б да, сл довательно, въ нев жеств 
и неразвитости народа. 

И . 

Н амъ остается сд лать еще одно маленькое зам чаніе. Посл 
всего 
сказаннаго всякій можетъ спросить: неужели вс 
умные и образованные 
люди непрем нно пламенные альтруисты п образцы соціальной нравственности? Строго говоря, наши зам чанія не подаютъ повода къ такому вопросу,—однако, намъ н тъ причинъ уклоняться отъ отв та даже и 
въ такой р іпительной постановк . 
Прямой смыслъ наншхъ зам чаній состоитъ въ томъ, что челов къ 
высокой соціальной нравственности долженъ быть умственно развитымъ; 
за это мы стоимъ безусловно. Но всякій-ли умный и образованный челов къ нравствененъ? Это уже, конечно, вопросъ особый. Мы полагаемъ, 
что и этотъ вопросъ въ д йствительности р шается далеко не такъ, 
какъ р шаютъ его приверженцы теоріп превосходства 
чувства надъ 
умомъ, любящіе, какъ изв стно, ворчать на умныхъ людей и плаксиво 
жаловаться, что между ими сплошь и рядомъ попадаются отъявленные 
негодяи, въ которыхъ едва можно распознать образъ и подобіе Божіе. 
Попадаются, это правда; однако, есть основаніе думать, что если въ этихъ 
негодяяхъ есть что нибудь терпимое, то именно, " благодаря пхъ умственной культур 
и что, не получи они таковой, они былп-бы еще ниже 
1* 

БЪ нравственномъ отношеніп, ч мъ они есть. Тоже самое справедливо 
п относительно многочпсленнаго класса люден выдающагося умственнаго 
развитія д сомнительной или посредственной нравственности; безъ умственной культуры они быіи-бы несравненно безнравственн е. Но, разум ется, на чувство 
д дствуетъ не одинъ умъ, но д другіе моменты и 
условія, лежащіе въ психической организаціи, въ природ 
челов ка, и 
оттого, собственно, и возможны случаи хорошаго умственнаго—безъ соотв тственнаго нравственнаго—развитія. У всякаго челов ка къ содіальнымъ чувствамъ, находящимся, д йствительно, въ самой т сной зависимости отъ умственной культуры, присоединяются еще различныя страсти 
и эволюціи съ эгоистической или противообщественной тенденціей; но даже 
и этого рода чувства подчиняются въ значительной м р 
благотворному 
д йствію умственной культуры. Такъ называемое облагораживаніе страстей, подъ вліяніемъ умственнаго развитія, есть общественный исихологическій фактъ. Но мы можемъ оставить его въ сторон 
въ виду того, 
что, какъ признаютъ сами приверженцы теоріи главенства чувства, эгоистическія эволюціи неподвижны и неспособны къ развитію и къ усиленію, тогда какъ соціальныя и альтруистическія чувства постоянно 
прогрессируютъ, какъ это хорошо выяснено Спенсеромъ въ его эволюціонной теоріи этики. Сл довательно, соціальныя чувства, сд лавшись 
интенсивн е и шире, возьмутъ верхъ надъ неподвижными эгоистическими 
эволюціями, умалятъ значеніе ихъ и будутъ играть главную роль въ 
содіальяомъ прогресс . Такимъ образомъ въ 
окончательномъ итог , вся 
сила въ альтруистическихъ чувствахъ и въ томъ умственномъ развитіи, 
которое стимулируетъ 
ихъ и вообще составляетъ главн йшее условіе 
ихъ прогресса. Уже и теперь слшикомъ зам тно въ обществ 
наростаніе 
альтруизма; въ этомъ, конечно, нетрудно было-бы уб диться на самыхъ 
очевидныхъ 
прим рахъ. 
Но это наростаніе альтруизма 
совершается, 
однако, въ интеллигентной сред , а не въ масс 
народа, и этимъ фактомъ, повторяемъ, лучше всякихъ разсужденій доказывается существованіе т сной зависимости содіально-нравственнаго отъ умственнаго разв и т . Интеллигенція есть продуктъ нов йшаго времени. Были, конечно, 
и прежде умные и образованные люди, между которыми также по преимуществу находились единичные носители высшей общественной нравственности. Но нын шняя интеллигенция съ ея сильно выраженнымъ 
альтруизмомъ разрослась отъ единицъ до чего-то въ род 
особаго класса, 
и если иросл дить ея исторію, то невозможно не признать, что ея альтруизмъ выросталъ и развивался вм ст 
съ т мъ, какъ распространялись 
среди нея знанія и умножались 
идеи объ обществ 
и соціально экономаческихъ отношеніяхъ—новое бол е частное доказательство въ пользу 
той-же неизб жной связи между умственнымъ и нравственнымъ развитіемъ. 

III. 

И такъ, учить народъ не значить заниматься безпечальной культурой 
ума, изъ которой неизв стно еще какой выйдетъ прокъ. Насколько удоьлетворяетъ она идеальной потребности св та, присущей всякому челов ческому существу, на столько же достигаются этой культурой, путемъ 
возд йствія на соціальную нравственность, практическія ц ли величайшей важности. Но какъ учить? Вотъ въ чемъ вопросъ. Посл 
всего 
сказаннаго не трудно догадаться, что съ нашей точки зр нія далеко не 
то, что у насъ идетъ теперь подъ именемъ народнаго образованія, стоить 
д ятельнаго распространенія среди массъ и необходимыгъ 
для этого 
усилій и средствъ. 
Помимо указаннаго наиипринципіальнаго недоразум нія о значеніи 
ума и чувства, какъ факторовъ прогресса,—просв тительное рвеніе земства и общества неизб жно должно было охлад ть, всл дствіе полной 
безрезультатности 
30-ти л тняго опыта просв щенія народа. Прошли 
блаженныя времена, когда лучшія силы интеллигентной Россіи бросались 
съ кипучимъ одушевленіемъ на 
борьбу съ безграмотностью народа. Съ 
т хъ поръ мы порядочно поостыли. Теперь уже мы учимъ народъ, точно 
исполняемъ какую-то прозаическую обязанность; народное образованіе 
порой вызываетъ еще толки; школы кое-какъ умножаются, но надъ вс мъ 
этимъ д ломъ уже носится сомн ніе утомленной мысли, холодомъ в етъ 
отъ него, и между современными друзьями народа не много такихъ, которые р ншлись-бы, какъ это зачастую бывало прежде, всец ло зарыться 
въ сельскую школу и посвятить себя азбучному просв щенію народа, 
Съ середины 60-хъ годовъ въ ЗО-ти губерніяхъ общій земскій бюджеть усп лъ возрости слишкомъ въ 6 разъ (Оп. изсл д. д ят. органовъ 
земск. самоупр. въ Россіи, В. Ивановскаго. Казань, 1892, стр. 87), въ 
этомъ бюджет 
затраты на образованіе постоянно увеличиваются такъ, 
что теперь он 
составляютъ 
*—
lU вс хъ 
земскихъ расходовъ. 
Отъ 
народной школы уже и теперь трещитъ земскій бюджета, и она все 
тяжело и тяжеле ложится на народъ. Что же будетъ потомъ? Со вс хъ 
сторонъ раздаются у насъ жалобы, что земство вообще тратитъ у насъ 
черезчуръ 
мало на школы. Н а это можно сказать, что-оно тратитъ и 
мало и страшно много въ одно и то-же время. Мало, потому что у насъ 
вс хъ начальныхъ школъ считается до 25,000, а ихъ необходимо им ть 
въ настоящее время до 300,000,—слишкомъ въ десять разъ больше. 
Тамъ гд 
народное образованіе поставлено наилучшимъ образомъ, учатся 
всего 
» Д тей учебнаго возраста, а такихъ счастливыхъ губерній всего 
три изъ 32; въ брлыпинств 
случаевъ учится несравненно меньше. Въ 
7 губерніяхъ учащіеся составляютъ 20—30
0/ о, въ пяти 10—1б
0/ оэ въ 

восьми мен е 10% (Земскіе вопросы, В. Скал она, 58, 59). Въ частности 
эти отношенія еще бол е печальны. Такъ, въ Саранульскомъ у зд , гд 
сравнительно на народное образованіе тратится довольно много (36,610 р., 
см. іКурн. саран, у здн. земск. собр. за 1891 г., стр. 203), пзъ 35 волостей, только въ двухъ учится ноловьна вс хъ мальчиковъ учебнаго возраста, въ восьми волостяхъ 
з— з, въ одиннадцати
 
1U— ю, въ тридцати 
ю—Vas. А что касается женскаго образованія, то его можно считать у насъ несуществующимъ. Наприм ръ, въ уиомянутомъ у зд 
въ 
пяти волостяхъ учится 
юо часть д вочекъ учебнаго возраста, въ одной 
волости YiGi часть и въ 
одной Vsss, среднимъ же 
счетомъ по всему 
у зду учится 
юо часть. Н тъ сомн нія, что это ничтожное число учащихся сд дуетъ приписать только недостатку школъ, но отнюдь не нерасиоложенш крестьянъ къ образованію. Какъ ни чувствительно 
опустошаетъ школа народный карманъ, но, по свид тельству 
вс хъ, близко 
стоящихъ къ ней, крестьяне смотрятъ на нее съ какимъ-то своеобразнымъ 
почтеніемъ, потому, разум ется, что 
они и не предчувствуютъ, 
какъ 
ничтожно ея. образовательное значеніе. Незначительное число учащихся 
приходится объяснить только недостаткомъ школъ, дальностью разстоянія, 
какъ это въ н которымъ случаяхъ прямо видно изъ фактовъ; въ Курске мъ, напр., у зд , хорошо пзсл дованномъ въ этомъ отношенііг, процентъ грамотныхъ и учащихся весьма зам тно уменьшается съ удалсвіемъ школы отъ селенія. Всего 
больше грамотныхъ и учащихся въ 
томъ селеніи, отъ котораго школа отстоитъ мен е, ч мъ на 
версту, 
именно первыхъ 5,75
0/о, вторыхъ 2,13%, при удаленіи школы на 1—2 
версты грамотныхъ 4,8Т
0/ 0; учащихся l?G4
0/ o, на 3—4 версты первыхъ 
4,74
0/о, вторыхъ 1,25
0/о и т. д. Вообще значеніе школы, по словамъ 
собирателя этпхъ данныхъ, простирается не дальше какъ на четыре 
версты: 
«иа 
растояніи трехъ, 
четырехъ 
верстъ
 
0/
0 начинаютъ колебаться, потому что колеблется самъ крестьянинъ, высчитывая сколько 
верстъ будетъ до школы—3 или 4. За пять верстъ отъ школы крестьянинъ уже остается безъ св та» (Сборн. статист, св д. по Курск, губерн. 
Москва, 1893 г., стр. 15). 

IV. 

Но, несмотря на то, что земство тратитъ на школы чрезвычайно мало, 
относительно существующей потребности въ образованіп, стран 
оно 
стоитъ весьма дорого. В дь земская школа даетъ народу простую азбучную грамотность, которая хотя и необходима безусловно, сама по себ 
не им етъ, однако, никакой ц ны и только въ такомъ случа 
получаетъ 
значеніе, если за ней сл дуетъ дальн йшее образованіе. Безъ этого-же 
иосл дняго условія грамотность, если дешевизна ея не доведена до посл дняго пред ла, становится и тяжкимъ, и излишнимъ бременемъ. И безъ 

30-ти-л тняго опыта ясяо, что между крестьянпномъ, ум ющимъ подписать свою фамплію, и ставящішъ, вм сто подписи, крестъ разница не 
Богъ 
в сть какая. Н а 
это, безъ сомн нія, тотчасъ-же 
посл дуетъ 
обычное возраженіе защитнпковъ азбучнаго просв щенія: «во всякомъ 
случа », скажутъ они,—<грамотность лучше безграмотности, хотя-бы уже 
потому, что грамотный можетъ самъ дополнить свое образованіе». Что 
«грамотность лучше безграмотности»—на это положеніе можно-бы махнуть 
рукой, т. е. принять его безспорно, если бы только грамотность доставалась 
даромъ, или почти даромъ, какъ воздухъ, которымъ мы дышимъ, если-бъ 
она пріобр талась домашнимъ, семейншгъ образомъ, какъ это им етъ 
м сто въ привидегированныхъ классахъ. Но когда за нее приходится 
платить изъ самыхъ ограниченныхъ рессурсовъ, ставить посл днюю кои йку рсбромъ, самъ собою навязывается разсчетъ того, во что обходится грамотность. Въ чемъ она состоитъ? Этого никто еще изъ приверженцевъ грамотности не могъ путно разъяснить. Обыкновенно говорятъ, 
что она есть преддверіе къ чему-то высшему и лучшему. Рядомъ, совмпстпо не можетъ существовать дорого оплачиваемая система распространенія грамотности и еще бол е дорогая система распространенія 
общаго или средняго образованія,—этого не въ состояніи вынести тощій 
народный карманъ. Платить возможно было-бы за что нибудь одно, 
правильн е сказать, только въ такомъ случа , если-бы грамотность постоянно удешевлялась, вм сто того, чтобы, какъ теперь, дорожать съ каждымъ годомъ; если бы она доставалась 
безъ чувствительныхъ затратъ, 
возможно и не см шно было-бы думать о томъ челов ческомъ образованіи для народа, котораго онъ нын лишенъ. 

Мало ут шенія въ томъ наивномъ размышлеши, будто грамотность 
хоть т мъ полезна, что она даетъ возможность дополнить свое образованіе самостоятельно, чтеніемъ книжекъ. Д ло идетъ не о единицахъ, а 
о масс ; но кто-же, сколько-нибудь знакомый съ народомъ, вид лъ, чтобы 
у крестьянъ чтеніе книжекъ было обычнымъ препровожденіемъ времени? 
Для того, чтобы внести, собственно говоря, очень сомнительную и мало 
д йствительную поправку въ нын шнюю систему распространенія грамотности, придется завести народныл библготекгс и читальни, хотя-бы 
въ каждомъ селеніи, гд 
есть школа, т.-е. увеличить и безъ того непосильные для народа расходы на образованіе. 

Непом рная дороговизна на земскія школы сд лается вполн 
очевидной, если принять въ разсчетъ, что изъ вс хъ учащихся грамотными 
становятся далеко не ъс\ 
часть изъ нихъ не doijmteaemcx и не ум етъ 
ни читать, ни писать, а другая часть забываешь грамотность, спустя н которое время посл выхода изъ школы. Такимъ образомъ, изъ общаго 
числа учащихся придется вс хъ недоучившихся и рецидивистовъ въ 
безграмотность вычесть и уже изъ этого остатка взять, безъ сомн нія, 

очень малую часть т хъ. которые, посл оставленія школы, будутъ читать книжки и которымъ грамотность можетъ принести н которую пользу. 
Много-ли ихъ окажется? Если разложить вс расходы на образованіе 
на эту кучку грамотныхъ, то, разум ется, и ничтожныя вообще затраты 
земства на школы выйдутъ несоразм рно большими. За такую грамотность, не оказывающую никакого вліянія на общее развитіе, не способную подвинуть ни на волосъ впередъ косную мысль народа, за грамотность, которая столь-же скоро забывается, какъ и пріобр тается, платить за нее и въ 20 разъ меньше того, что платится, будетъ слишкомъ 
много. 
Къ сожал нш, интересный вопросъ о томъ, какой процентъ учащихся 
забываетъ вовсе грамотность и какой удерживаетъ ее на бол е или 
мен е предолжительное время, трудно разр шить въ настоящее время; 
это самое слабое м сто школьной статистики. Св д ній такого рода 
чрезвычайно мало и для собиранія ихъ не выработано еще правильнаго метода. Между прочимъ, собираніемъ этихъ данныхъ занималось 
бердянское земство, но, всл дствіе ихъ исключительнаго характера, он 
едвали подлежать обобщенію. Р дко гд въ Россіи народная школа такъ 
хорошо поставлена, какъ въ Бердянскомъ у зд и по его школамъ ни 
въ какомъ случа нельзя заключать о прочихъ земскихъ школахъ. Кром 
того, въ виду значптельныхъ затратъ на грамотность, ничтожные результаты ея заставляютъ серьезно задуматься о роли и значеніи нашихъ 
сельскихъ школъ. В дь еслибы он прочно, даже навсегда утверждали 
въ народ грамотность, но только одну грамотность, то это еще не Богъ 
знаетъ какое-бы счастье было для страны, и весьма позволительно сомн ваться, стоили-бы они и тогда поглощаемыхъ ими денегъ. Но что сказать о школахъ существующихъ, распространяющихъ такую грамотность, 
которая течетъ по усамъ, а въ ротъ не попадаетъ? 

Y. 

Вообще, правильно организованная постоянная школа есть слишкомъ 
дорогое, слишкомъ большое учрежденіе, а грамотность есть слишкомъ 
маленькій и пустяшный результату чтобы можно было ихъ совм щать. 
Школа не для грамотностя, а грамотность не для школы. Странно былобы, еслибы кто-нибудь вздумалъ завести великол пную оранжерею для 
разведелія лука; именно такого рода безуміе практикуется всей нашей 
системой народнаго образованія. Коренная ошибка ея заключается въ 
несоотв тствіи ея стоимости съ ея результатами, въ стремленіи увеличивать расходы на образованіе до неопред ленной степени. Самымъ 
фактомъ своего существованія она не позволяетъ и думать о возвышеніи 
уровня народнаго образованія до той высоты, съ которой оно только и 

можетъ посылать темной масс 
свой живительный св тъ. Къ сожал нію, 
существующая школьная система такъ прочно водворена у насъ, что 
она многимъ представляется вполн 
естественной; по крайней м р 
земство вовсе не зам чаетъ, что она въ основ 
своей фальшива и является важн йшей изъ пом хъ къ насажденію въ народ 
истиннаго образованія. Земство настолько осл плено иллюзіей полезности грамотности, 
что непрерывное увеличеніе расходовъ на ея распространеніе вовсе не 
считается имъ аномаліей, какъ это есть на самомъ д л , но, напротивъ, оно ставитъ себ 
это въ заслугу, гордится этимъ и зачисляется 
услужливой печатью въ рядъ прогрессивныхъ земствъ. Бердянское земство съ нацвн йшимъ чувствомъ самодовольства ставитъ въ своемъ 
отчет 
на видъ, что оно постоянно увеличиваетъ расходы на образованіе и въ 24 года истратило милліонъ на школы. Съ обычной точки зр нія это, конечно, похвально, да и съ нашей собственной—н тъ возможности порицать за это земство. Мы жедаемъ только указать, какъ искренно заблужденіе нашихъ земствъ, какъ склонны они радоваться, что 
у нихъ уходятъ деньги, но какъ мало они думаютъ о томъ, на что он 
уходятъ. Милліонъ выдано на школы, но сколько не додано на дороги, 
на продовольствіе, на больницы? Трудно предвид ть, на чемъ остановится это непрерывное возростаніе расходовъ на грамотность. Въ Слободскомъ у зд 
расходы эти увеличились за 12 л тъ (1881—1892) въ 
3,12 раза, а въ Лаишевскомъ за 10 л тъ въ 4,37 
разъ, тогда-какъ 
число учащихся за это-же время увеличилось всего въ 2,86 раза (Оп. 
изсл д. стр. 281). Но теперь земства выполняютъ лишь небольшую часть 
своей задачи; если-же они пожелали-бы исполнить ее вполн , имъ пришлось-бы затратить на школы н сколько своихъ бюджетовъ, оставивъ безъ 
удовлетворения вс 
остальныя нужды народа. Таково положеніе д лт, 
къ которому приводитъ господствующая система народнаго образованія. 
Къ счастью, она, невидимому, въ самой себ 
заключаетъ серьезную пом ху къ своему дальн йшему развитію и даже существованію. Народныя 
школы теперь уже довольно туго возростаютъ въ числ . Крестьяне, сохраняя, по-прежнему, любовь и уваженіе къ образованію, мало чувствуютъ расположения къ земскимъ школамъ, теперь они стараются учить 
д тей подешевле, своими домашними средствами, но, къ сожал нію, 
вм сто поощренія встр чаютъ серьезный препятствія къ этому. Даже 
земство начинаетъ сознавать, что избраннымъ путемъ оно ничего не 
сд лаетъ для просв щенія народа. Въ прошломъ году въ петербургскомъ 
губернскомъ собраніи 7 гласныхъ заявили, что «устройство начальныхъ 
училищъ въ необходимомъ количеств 
не по силамъ земству («Земство», 
№ 11). Конечно, пора прійти къ такому уб жденію, и ч мъ скор е согласятся съ этимъ остальныя земства, т мъ лучше. Посл 
сд ланнаго 
опята нечего ждать и не на что над яться. Народное нев жество такъ