О русской народной культуре

o 

РУССШ НАРОДНОИ Ш Ь 

аТНОГРАФИЕСКІЕ РАЗСКАЗЫ й З АЮКЙ 

П а в л а Ч у г у в ц а . 

„Добра хощу братьи ируськМ земли". 

Владиміръ 
Мономахъ. 

ЩІ 
^ 
С О Д Е Р Ж А Н І Е : 

1) Въ чемъ стастье? 2) Въ ноть подъ Ивана Кулала. 3) СвятоГі вечеръ. 4) Шельменіііг и иростаки. 
б) Куіьтура и деревенскал жизнь. 6) Прогрессъ 
простонародной жизии. 7) Слова ишшозіягпбнутъ, 
факты остаются. 

Х А Р Ь К О В Ъ 
Товарпщестііо „Печатня С. П. Якопд ва;'ЕкатериноелавсЕая, № 41. 

18 89. 

ВЪ ЧЕІИЪ СЧАСТЬЕ?. . . . . . 

Эти б дныя селенья, 
Эта скудная природа, 
Край родной додготеря нья, 
Край то русскаго народа! 
He пойметъ и ве зам титъ 
Гордый взоръ иноішеменный, 
Что сквозитъ и таііно св титъ 
Въ нагот 
твоей смиренной 
Тютчев*. 
Правило изя „Зендг^Лвесты":—„Кто 
зас ваетъ зем.по со вниманіемъ и 
усердіемъ, совершаетъ бо.и е важную 
редигіозную засіугу, неже.ин тотъ, кто 
повторяетъ десять тысячъ мо.іитвъ". 

I. 
Вотъ ниже—живая картннка, прекрасно нарисованная ум лою рукою поэта, которая сразу насъ переноситъ въ ту среду лицъ, образъ жизни и образъ мыслей 
которыхъ, въ ихъ самобытномъ вид , составляетъ предметъ нашего оппсанія: 

У недилю на выгони 
Дивчата гулялы, 
Жартувалы зъ паробками, 
Де яки спивалы 
Про досвитки, вечерныци 

_ 
4 — 

Та якъ была маты, 
Щобъ зъ козакомъ не стояла. 

„Дывитця, дивчата, 
Кобзарь иде, кобзарь иде!". . . . 
Та вси яко мога 
Хлопцивъ кынулы, побигды 
Зостричать слипого. 
— Диду-еердде, голубчику, 
Заграй памъ що-йебудь: 
Я гаага дамъ; я—черешень; 
Я напою медомъ; 
А тымъ часомъ одпочынышь, 
А мы поташцоемъ". . . . 
. „  
т г і. 

(Изъ Шетенш). 

А вотъ и вн шній облпкъ кобзаря, этого напіего 
„Гомера" sui generis, будпвшаго у своихъ слушателей 
добрыя чувства то своимъ „любви и правды чистымъ 
ученіемъ", то п снью, воскрешавшею своимъ лшвымъ 
словомъ далекую, прошлую жизнь,—обликъ народнаго 
п вца также простъ и скроменъ, какъ жизнь его 
слушателен 

Въ рукахъ чоботы, на плсчахъ 
Латана торбына 
У старого. А дытына, (т. е. поводатарь 
сл пого д да) 

Сердешна дытына 
Обпдрана, ледве, ледве, 
Носе ноженята.. ..';'. 
Безталанный СЫЕЪ Еатруси. 

— 
5 — 

И такую-то убогую фнгуру іш лъ народный п вецъ, 

ягдаголомъ жегшій сердца людеы", представптель т хъ 
п снетворцевъ, щцрое слово которыхъ оставило до себ 
„нерукотворный памятникъ" на поученіе потомкамъ.... 

— Живы ихъ п сни, 
ЖІІВЫ ихъ народныл 
чувства и мыслп, сокрытыл въ нихъ, но, увы, безпощадный, всеизм няющій ходъ временн стеръ ихъ самихъ 
съ лица земли,—показывая, что и для самобытной, народной жизнн справедлива ыіровая поговорка „tempora 
mutantur et nos m utam ur".... Еще л тъ 20—30 назадъ 
раздавалось no селамъ и хуторамъ живое, поэтнческое 
слово кобзарей лро 

Д ла давно мпнувшихъ дней, 
Преданія старішы глубокой 

Но теперь ихъ образное, живое слово хранптся липіь 
въ сотняхъ и сенъ, — этнхъ объективно-поэтическпхъ 
образцахъ самобытно - народнаго эпоса, 
сдагавшихся 
также просто и безъискусствепно, какъ и породпвшая 
нхъ жи зн ь..... Къ сожал нію, эти п снп далеко еще 
не вс знакомы съ печатнымъ станкомъ „мертвой стратщы",—потому что очень часто прнходится наталкиваться яе только на новые варіанты старыхъ п сенъ., 
но и на новые оригиналы ихъ, а стало-быть нашъ народный эпосъ, какъ и многое другое въ отношеніи культуры народнойжизни, далеко еще неполностью изучены. 
Что-же касается самихъ кобзарей, то о нихъ мало можно 
услышать даже отъстарожиловъ деревыи, такъ какъ-то неблагодріятно стало для ннхъ время. Впролемъ, правду надо 
сказать, тго и въ деревн теперь наподобіе города, ироза 

— 
6 
— 

жизни всюду выт сняетъ поэзію жизни. И деревенсЕая, 
крестьянская молоделиь, отвлекаемая суровыми заботами 
прозаической жизни, плохо знаетъ кобзарей даже по наслышк . Деревенскія д вушки оказываются въ этихъ 
служаяхъ бол е добропамятнымп: они знаютъ кобзарей 
no крайней м р 
по т мъ п снямъ, что и до днесь 
звучатъ въ ночку темную no селамъ и хуторамъ,—вырываясь нзъ д вической груди или съ горя, шш отъ 
радости 
Мужская же часть деревенской молодежи 
поетъ р же и п сенъ знаетъ меныпе. Къ сожал нію, 
вообще надо признаться, что „п вучая и пляшущая 
Малороссія", какъ окрестилъ ее нашъ народный поэтъ, 
стала забывать о прелести своей пародной Музы. Особенно—фабрично-заводскіе ея уголки:—зд сь и „романсики", и „оперетку" можно услышать 
Но въ глубокую старину, когда слагался нашъ типпчный патріархальный складъ народной жизни, въ 
самое ея первобытное время, власть надъ чувствомъ п 
умомъ народа вдохновленныхъ самобытяыхъ п сенъ, 
вырывавшихся пзъ сердца св точеп народной жизни, 
была существенна,—какъ указываютъ намъ н которыя 
историческія данныя. Такъ напрнм ръ, мы знаемъ, по 
свид тельству Тацита, что въ первобытной Германіи 
народные барды оказывали вліяніе даже на форму правленія германскихъ племенъ.—„Этотъ 
оригинальный 
классъ людей,—говоритъ Гиббонъ,—вполн заелуженно 
привлекалъ на себя вниманіе всякаго, кто изучалъ древности Кельтовъ, Скандинавовъ иГерманцевъ".—„Вс мъ 
пзв стно, читаемъ дал е,—какимъ они пользовались 
уваженіемъ, благодаря своему высокому призванію". 

При этомъ, не лишено будетъ пнтереса напомпить то 
удивленіе, которое выскашваетъ Гиббонъ, стоя наточк 
зр нія поклоннпка блестящаго періода цивилизаціи Римской ймперіи, предъ т мъ фактомъ, что у варваровъ 
придавали черезъ чуръ серъезное значеніе „любви къ 
поэзіи",—но вотъ слова самого Гиббона:—„У цивплизованныхъ народовъ любовь къ поэзіи служитъ скор е 
развлеченіемъ для фантазіи, нежели пищей для душевныхъ страстей", *) какъ это было у варваровъ, сломавшихъ окончательно подточенное развратомъ зданіе 
утонченной римской цивилнзиціи, утопивгаей безвозвратно свой творческій геній въ рабскомъ подчиненіи 
страстямъ къ роскоши и н г 
епикуреистнческаго матеріализма: — „Этотъ в къ безстрастія не произвелъ нп 
одного геніальнаго шісателя", чнтаемъ у Гиббона же. 
И дал е:—„Красоты произведеній поэзін и ораторскаго 
пскусства вм сто того, чтобъ возбуждать въ душ 
читателя такой же пылъ, какимъ они сами были одушевлены, вызывали лишь холодныя и рабскія подражанія". 
—„Названіе поэта было почти позабыто, а названіе 
оратора не справедливо присвоили себ софисты. Масса 
критиковъ, компиляторовъ и коыментаторовъ затемнила 
сферу знаній, а за уиадкомъ генія скоро посл довала 
и испорченность вкуса*. **) И что всего поучительн е 
для переживаемаго времетш это—то, что это разложеніе 
умственныхъ и нравственныхъ силъ совершалось pari 
passu съ фактомъ популярицаціи матеріалистической философіи:—„Богатые и образованные итальянцы, почти 

*) „Ист. упад. и разр. Рлыс. Имперіи", ч. I; стр. 307. 
**) Ibidem, стр. 78—79. 

— 
8 — 

вс безъ исключенія прадерживавшіеся философіп Эппкура, наслаждались благами удобной и спокойной жизни 
и вовсе не желалп, чтобъ ихъ сладкое усыпленіе было 
прервано" . . . . *) Такъ же было въ первомъ в к 
no Р. 
X., т. е, во время благодеяетвія Римской Импері т, въ 
„в к 
Антошшовъ". Ho у свпр ішхъ с верныхъ гигантовъ „любовь къ ноэзіи" въ это же время была 
„пнщей для душевныхъ страстей", или, говоря словами 
нашего великаго иоэта, она „глаголомъ жгла сердца 
людей". И это глубокое лначеніе поэзіи еще бол е выростаетъ 
въ глазахъ 
изсл дователей 
иервобытныхъ 
культуръ. 
Такъ наприм ръ, по отношенію къ псторіп 
челов чесісой культуры, „заслуживаетъ вниманія,—читаемъ въ „Исторіи матеріализма" Жате,—одно обстоятельство, которое, по видимому, находптся въ существенной связи съ первымп началами спецефически челов ческой жизнті; это—появленіе чувства красопт н изв стныхъ зачатковъ искусства во времена, въ которыя 
челов къ явно жилъ еще въ ДІІКОЙ борьб 
съ болышши 

ХИЩНЫМІІ животнымн, и съ трудомъ поддерживалъ свое 
существованіе, 
полное ужасовъ и случайностей самаго 
разрушающаго свойства". И н сколько дал е, тамъ же 
читаемъ: —„Мыим емъ зд сь зам чательноеподтвержденіе мыслп, которую Шиллеръ нзложидъ въ своихъ „Художннкахъ"; ибо, еслп мы цредставпмъ себ 
дикую 
страстность первобытнаго челов ка, то въ противоиоложность къ ней, врядъ ли им емъ какой дибо другой 
источнпкъ воспитывающихъ 
и возвышающпхъ иден, 
кром 
общества н чувства красоты. Этимъ невольно 

:::) Ibidem, стр. 83. 

— 9 
— 

напоминается,—говоритъ въ заключеніе Лаиге, —изв стный вопросъ, что ирежде—ип)лг, тпговорилъ челов къ?" 
И съ этой точки зр нія во всей сил 
выростаетъ значеніе „искры поэтическаго творчества", съ упадкомъ 
который челов къ дичаетъ: —„Каждому челов ку, желагощему отлпчиться отъ прочихъ животныхъ,—говорилъ, н сколько десятковъ стол тій тому назадъ, Саллюстій,—надобно стараться вс ми силами, чтобы не 
провести жизни своей въ забвеніи и не уподобптьсл 
скотамъ, въ которыхъ д йствуютъ одни низкія побужденія" *). Но, къ сожал нію, исторія показываетъ намъ 
такія эпохи времени, когда всплываютъ на поверхность 
преимущественно 
„одни низкія побужденія", 
стирая 
собой на время идеальныя стремленія къ 
япоэзіи въ 
жизни", такъ сказать 
На н что подобное даетъ 
намъ намекн и настоящее время .... Но ненадо забывать, что эти наносныя наслоенія не составляютъ ЕОренной сущности, которая таится иодъ ними. Т мъ 
бол е і
ірустно, когда см шиваютъ эти переходныя наслоенія съ основамп наіяей народной жизни, зам чая ея 
одни такъ сказать „скотскія низкія побужденія" изакрывая глаза передъ положптельной ея сущностью. Конечно, 
незач мъ скрывать, что въ иатріархальную, чистую 
жизнь влилась грязная струя при посредств 
всякихъ 
сортовъ „Разуваевыхъ", вкусившпхъ отъ плодовъ трактирной цивилнзаціи. И бол е того, эти то „цибулизованные" живоглоты, даихъ присп шннки и составляютъ, 
такъ сказать, „ферментъ" всевозможныхъ, отрицательнаго свойства, новшествъ:—отставъ отъ одного берега 

*) Са.тлюстій, „Исторія заговора Катіі.іі[ны", стр. 1. 

— 10 — 

и не прпставъ къ другому, эти ^перевертни"—составляютъ т хъ новаторовъ, которые вносятъ въ народную 
жизнь нев жество, турнюры и развратъ. Но см шивать 
представителей „скотскихъ побужденій" переходнаго наслоенія съ сущностыо народной жизни н тъ резоновъ: 
—этн хішщикп скор е кость отъ кости и плоть отъ 
плоти 
„интернаціональнаго" хищничества, образчики 
котораго можно найти везд 
и всегда. И коренное понятіе „крестьанствовать" все по прежнему означаетъ 
жпзнь, гд 
и досел 
живутъ старыя доброд тели, составлявшія кр пость, силу и мощь народной жизни. 
Эти доброд телп нскони придавали особую энергію самобытнымъ народаиъ и развнвали въ нихъ „в рность, 
мужество, гостепріимство и услужливость", какъ характеризуетъ первобытныя и самобытныя племена древнихъ 
германцевъ Тацнтъ. Если прибавить къ перечисленному 
ряду „парварскнхъ доброд лелей" регулярный трудъ 
суроваго чпсто хл боробскаго образа жизни, да накинуть еще одно качество народной души, ясно выраженное въ сл дуюіцей строчк 
изъ народной и сни— 

я . . . . послужи
 :Богу и Царю!" *) 

—то предъ нашими глазами предстаетъ та 
янародная 
единица", тізъ которой сложился русскій народъ, въ его 
мощномъ современномъ вид . И этимогучія, св жія, в чно 
юныя черты души жпвутъ въ русскомъ народ 
кр пко, 
прочно, несмотря на всякія наслоенія п, вопреки имъ, 
составляющія залогъ будущаго еще болыпаго величія. .. 

*) См. 49 стр. „Малорусскія бытовыя п сни". Очерки Павіа 
Чугуевца. 

— 11 — 

И no м р 
отр шенія отъ изв стнаго рода предразсудковъ, заставлявшихъ смотр ть на нашъ народъ, съ 
одной стороны, какъ на стадодикарей, неспособныхъ ни 
чувствовать, ни мыслить въ своей жпвотной грубости 
и безпросв тномъ нев жеств ,—а съ другой заставляя 
считать вс 
противоположныя сему мн нія П5
гстымъ 
декламаторствомъ, разукрашивающнмъ 
доброд телямн 
н что несуществующее 
въ д йствптельцости, —безпристрастное изученіе культурпыхъ чертъ народной жизни, 
въ ея чист йшихъ проявленіяхъ, кром 
отрезвляющаго 
д йствія своимн идеалами, показываетъ намъ и самую 
народную жизнь въ краскахъ на столько положительнаго свойства, что по нын шнему времени она можетъ 
пролить надлежащій св тъ ва многіе вопросы, замыкающіеся въ заколдованный к ругъ.... Конечно, прежде 
всего надо им ть въ виду, что на тихой и мирной нив 
крестьянски-народной жизни (какъ въ старину, такъ осо- , 
бенпо теперь), мы не можемъ встр тпть HE блеска, ни 
мишуры, бьющихъ на пустой эф ф ектъ.... Зд сь жизнь 
течетъ, хотя и въ глубокомъ, и кр пкомъ русл , но 
просто безъ треска и шика—въ суровомъ, изо дня въ 
день, труд , для н ги и роскоши недающихъ почвы.... 
И въ особенностп въ пережпваемое нами время на народно крестьянской нив 
жизнь улеглась въ кр пкую 
колею, бурные элементы іірошлаго отжили свой в къ', 
испаряясь даже изъ народной памяти современныхъ покол н ій . . . . Пожалуй даже, н тъ въ современной народной жпзни и той „романтической" струйки, которая 
формировала забубенныхъ удалыхъ молодцевъ, давосп тыхъ въ „искусственной" поэзіи всякихъ красавицъ,