Сделка и ее действие. Комментарий главы 9 ГК РФ (Понятие, виды и форма сделок. Недействительность сделок)

ÌÎÑÊÂÀ 2015

И З Д А Т Е Л Ь С Т В О
С Т А Т У Т

К.И. Скловский

СДЕЛКА И ЕЕ ДЕЙСТВИЕ

2-е изд.

КОММЕНТАРИЙ ГЛАВЫ 9 ГК РФ
(Понятие, виды и форма сделок.
Недействительность сделок)

УДК 347.132
ББК 67.404.04
С 43

Скловский К.И. 
С 43  
Сделка и ее действие (2-е изд.). Комментарий главы 9 ГК РФ 
(Понятие, виды и форма сделок. Недействительность сделок). – М.: 
Статут, 2015. – 176 с.

ISBN 978-5-8354-1084-2 (в обл.)

В настоящую публикацию включены второе издание книги о сделке и ее 
действии, значительно измененное по сравнению с первым (М.: Статут, 
2012), а также комментарий гл. 9 ГК РФ, посвященной сделкам.
В книге о сделке развиваются ранее высказанные автором взгляды на понятие сделки, ее связь с такими важными юридическими явлениями, как 
передача права, продажа чужой вещи, соотношение договора и обязательства и др. Автор подвергает критике некоторые стереотипы, затрудняющие 
понимание указанных явлений и приводящие к практическим трудностям 
и ошибкам. Книга представляет интерес как для юристов, интересующихся 
теорией гражданского права, так и для практикующих юристов. 
В комментарии обновленной гл. 9 ГК РФ раскрываются наиболее трудные 
вопросы нового законодательства, предлагается разрешение тех противоречий, которые обнаружены при обсуждении некоторых новелл гл. 9 Кодекса. 
В целом комментарий направлен на решение текущих практических задач, 
возникающих при применении ГК РФ.
Автор книги и комментария – известный цивилист, принимавший участие в подготовке изменений ГК РФ, д.ю.н., адвокат К. Скловский. 

УДК 347.132
ББК 67.404.04

ISBN 978-5-8354-1084-2

© К.И. Скловский, 2014
© Издательство «Статут», редподготовка, оформление, 2014

Посвящается А.Л. Маковскому

СДЕЛКА И ЕЕ ДЕЙСТВИЕ
(2-е изд.)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемая читателю работа написана по материалам книги, изданной два года назад
1. Она была написана в основном в русле дискуссии, которая возникла после принятия ГК РФ в 1994 г. и обострилась 
на фоне реформы ГК в 2009–2014 гг. 
В ходе этой дискуссии я обнаружил, что ряд решений, традиционно 
заимствуемых российским гражданским правом из германской доктрины, не вполне совпадают с содержанием ГК РФ или вовсе не совпадают 
с ним. При этом решения, непосредственно вытекающие из российского ГК, представляются мне более логичными и вполне отвечающими нуждам современного гражданского оборота.
Хотя так или иначе излагаемые далее взгляды высказывались многими цивилистами, целостного и связного подхода, в котором они 
были бы представлены как вытекающие один из другого, мне в литературе не встречалось.
Учитывая это, я бы считал нужным предварить изложение и сформулировать суть этого подхода так:
– Сделка представляет собой такое волевое действие, которое принципиально не полезно, не утилитарно. Это позволяет отличить сделку 
от иных действий, в том числе от действий по исполнению обязательства и деликта.
– Действие сделки состоит в том, что она создает возможность 
возникновения у лица, совершившего сделку, обязанностей и утраты 
им прав помимо его воли. Другие эффекты сделки, в том числе обяза
1 Скловский К. Сделка и ее действие. М.: Статут, 2012. 

К.И. Скловский

4

тельства, не являются обязательным и непосредственным действием 
сделки. В определенном смысле этот подход подтверждается Модельными правилами европейского частного права (DCFR), различающими 
binding legal relationship как общее действие сделки и obligation как одно 
из действий. 
– Не существует действия по передаче права и не существует обязательства по передаче права. Соответствующие конструкции, в том 
числе распорядительные сделки, являются юридическими фикциями 
и не могут иметь универсального характера.
– Действие сделки не нуждается в подтверждении, сохранении 
намерения, поддержании его своей распорядительной властью и т.п. 
Оно происходит мгновенно и остается тем же самым в течение всего 
срока действия сделки. Если сделка совершена для отчуждения вещи 
(права), она действует точно так же и не нуждается ни в каких дополнительных волевых усилиях или подобных им актах. Многочисленные 
представления, прибегающие к таким волевым дополнениям, приводят 
к удвоению воли, что принципиально противоречит природе сделки 
и влечет множество искажений как теоретического, так и практического характера.
– Ответственность за продажу чужого на случай эвикции вполне возможна на почве ничтожности сделки о продаже чужой вещи. 
Конструкции, направленные на разделение обязательственного и вещного действия сделки для целей такой ответственности, следовательно, 
теряют свое единственное основание.
– Права, затрагивающие третьих лиц, прежде всего абсолютные, 
не передаются и иным образом не получаются от другой стороны 
договора. Эти права создаются правопорядком, а стороны договора 
лишь могут подчинить свои отношения этому действию, которое само 
по себе от воли сторон далее не зависит.
– Добросовестный приобретатель имущества никак не получает 
право собственности от лица, не имеющего этого права (не уполномоченного на отчуждение), но приобретает право в силу одного только 
предписания закона. При этом от приобретателя требуется отсутствие 
намерения на лишение собственника его права.
– Договор не создает обязательств непосредственно и во всяком 
случае практически никогда не создает всех тех обязательств, возможность которых обусловлена этим договором. Во многих случаях договор 
вообще не создает обязательств.

Сделка и ее действие

Второе издание книги потребовалось потому, что за прошедшее 
время мной было написано несколько статей, в которых идеи первого 
издания развивались, а главное, увязывались одна с другой, так что 
в результате получилась достаточно, на мой взгляд, связная (и вполне 
практичная, как мне кажется) теория, о чем уже говорилось выше. 
При подготовке настоящего издания я стремился изложить свои 
выводы предельно сжато. В немалой степени это было вызвано желанием сделать содержание более доступным, а также облегчить применение предлагаемых идей на практике, что, как мне представляется, 
было бы полезным многим моим коллегам, практикующим юристам. 
Специальные вопросы недействительности сделок, изложенные 
в первом издании книги, здесь опущены. 
Автор будет рад получить отклики и замечания по адресу: ksklovsky@
mail.ru

К. Скловский, 
доктор юридических наук, адвокат
Москва

СДЕЛКА КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН  
И КАК ИСТОЧНИК ПРАВА

Традиционно привлекает внимание значение воли и волеизъявления как обоснования действия сделки.
Понятно, что только та воля, которая вполне свободно формируется, может быть верным основанием обязательства. В противном 
случае будет нарушен важнейший, базовый принцип свободы и автономии лица. В силу принципа, лежащего в основании сделки вообще 
(мы к нему будем вынуждены еще не раз вернуться), никто не может 
обязаться (лишиться права) иначе как по своей воле
1. 
Это самоочевидное и самоценное положение можно, кажется, дополнить доводами более приземленными. Дело в том, что важнейший 
вопрос, разрешаемый участником оборота и выражающийся в конечном счете в сделке, состоит, как известно, в определении цены или, 
в более широком варианте, – в приравнивании различных объектов.
Ф. Хайек показал, что суждение о цене – это результат знаний, 
по своему объему стремящихся к знанию о мире в целом. Не случайно 
в древности купцы считались обладателями магических способностей 
потому, что знали цену товарам. Поскольку полное знание в принципе недоступно, цена содержит в себе элемент риска, восполняющего 
отсутствие знания. Последствия этого риска может, конечно, нести 
только тот, кто самостоятельно и вполне свободно принял решение 
о цене, иначе экономика неминуемо рухнет: недопустимо возлагать 
риск на того, кто не принял решение
2. Но именно поэтому возложение 

1 Понятно, что этот принцип в чистом виде господствует в гражданском обороте, если под ним понимать совокупность сделок. В сфере деликтов и публичного права 
упомянутый принцип, никогда не исчезая, проявляется обычно опосредованно, но мы 
эту сферу и не затрагиваем.
2 См. некоторые замечания по этому поводу: Гордли Дж. Ошибка при заключении 
договора: Пер. с англ. // Вестник гражданского права. 2009. № 4 (Т. 9). С. 249. Нужно 
только уточнить, что риск стороны, заключающийся в сделке, следует отличать от распределения рисков между сторонами сделки. Первый риск лежит за пределами сделки (и скорее поглощен мотивом), второй (распределенные риски) – это содержание 

Сделка и ее действие

7

всех последствий волеизъявления на того, кто принял решение, дает 
ему право освободиться от этих последствий, если процесс принятия 
решения, формирования воли был искажен факторами, находившимися вне его контроля.
Однако возникающая здесь идея лишения сделки действия, объявления ее недействительной в тех или иных случаях отнюдь не очевидна. 
Сам по себе этот подход, несмотря на его традиционность, как представляется, так и не обоснован до конца. Ведь сделка (шире – волевое 
действие сделочной природы (усыновление, брак, развод и т.д.)) – 
единственный юридический факт, который может лишиться действия. Теоретические уловки, состоящие в том, что вместе с объявлением недействительности считают исчезнувшим и сам факт, не очень 
убедительны, особенно ретроспективно и на почве римского права, 
в котором они наиболее уместны в силу отождествления факта и его 
действия
1. А в ГК РФ лишение сделки действия лишь превращает ее 
в другой юридический факт, несомненно, имеющий волевое содержание, хотя и отличный от сделки. В частности, недействительная 
сделка способна, помимо возврата исполненного
2, прервать исковую 
давность, установить цены в дальнейших отношениях сторон и т.д. 
Тем самым факт все же остается, остается и воля сторон, но и природа 
факта, и юридический результат воли преобразуются (отчасти путем 
редукции) законом. 
Естественное право может поставить под сомнение сделку с позиций пороков воли как естественных пороков сделки, возникающих 
помимо закона. Но в этом случае сделка как факт, несомненно, сохраняется, что видно из самого понятия оспоримости сделки – предметом 
спора является именно факт, а при отсутствии спора факт сделки 
вообще не может быть поставлен под сомнение.
Следовательно, в обосновании нуждаются прежде всего постановления позитивного права, лишающие сделку ее действия вопреки воле 
сторон (при том, что стороны далеко не всегда имеют намерение опереться на закон для придания своей сделке силы). При остающихся 

сделки. См. также о пороках воли: Панов А.А. К вопросу о категориях воли, волеизъявления и порока воли в теории юридической сделки // Вестник гражданского права. 
2011. № 1 (Т. 11). 
1 Подробнее см.: Ширвиндт А.М. Значение фикции в римском праве. М., 2013.
2 В российском праве возврат исполненного является специальным механизмом, 
отличным от обязательства из неосновательного обогащения.

К.И. Скловский

8

в качестве обоснования только постановлений позитивного права, что 
само по себе, конечно, весьма шаткая основа, мы считаем важным всемерное подтверждение тенденции, идущей в нашем праве от Д.И. Мейера и в последние годы отчетливо проявившейся в практике ВАС РФ, 
к предельному ограничению практики аннулирования сделок. 
Впрочем, важнейший вопрос о самом феномене недействительности слишком сложен и заслуживает того, чтобы посвятить ему отдельное исследование. Поэтому здесь высказываются только некоторые 
замечания по этому поводу. 
______

Главным образом нас, впрочем, интересует не то, насколько точно 
(адекватно) воля сформирована и изъявлена вовне и даже не отношение воли и ошибки, а то, в какой связи находятся воля и действие как 
ее результат. 
Акты, в которых существенным оказывается исключительно волевое содержание, называемые сделками, люди совершают потому, 
что они понимают значение прав и обязанностей в своей жизни, и, 
совершая такие действия, они ставят перед собой цель достичь именно 
юридического результата. Достаточно самого общего представления 
о праве
1, собственно, только понимания того, что изъявление воли 
порождает правовые последствия.
Цель сделки
2 с точки зрения права в общем мнении видится прежде 
всего в установлении обязательства. Но сделка в то же время может 
быть представлена так, что, устанавливая обязательство (и достигая тем 
самым собственной цели), она является средством достижения того, 
что продиктовано мотивом, того жизненного блага, которое будет дано 
исполнением обязательства.
Как говорил И. Дунс Скот, «акт воли соединяет с дающим блаженство объектом»
3. Это высказывание, замечательное своей точностью, 

1 Поскольку сделка, как мы полагаем, является первичной по отношению к праву, 
то это общее представление о результате сделки не могло быть сначала ничем иным, 
и это сохранилось и в дальнейшем, как вообще понимание того, что сделка обязывает.
2 В дальнейшем, поскольку иное прямо не вытекает из текста, сделка будет рассматриваться также и как договор. Разграничение сделки и договора в данном случае 
не кажется существенным. 
3 Блаженный Иоанн Дунс Скот. Избранное / Сост. и ред. Г.Г. Майоров. М., 2001. 
С. 471.

Сделка и ее действие

9

вполне согласуется с распространенным среди юристов пониманием 
объекта права как блага. Наверное, это важно заметить потому, что 
в последнее время оно нередко отбрасывается ввиду «ненаучности». 
Научными же почитаются различные логические схемы распределения юридического материала, в которые благо не вписывается ввиду 
отсутствия у него нужных для силлогизмов арифметических признаков. 
Между тем объекты (вещи, взятые в более широком смысле
1) – это те 
реальные явления, которые, создавая право, очерчивают и его границы, 
как об этом уже говорилось; соответственно, они едва ли могут успешно подвергаться чисто юридическим спекуляциям, являясь внешними 
для них. Впрочем, в дальнейшем мы проблематику объектов права 
не затрагиваем, удовлетворившись лишь той очевидной истиной, что 
воля лица не выражается бесцельно, без стремления к благу («блаженству»), а цель эта лежит за пределами права.
Функция сделки как средства не должна упускаться из виду, тем 
более что «помимо конечной цели появляется ряд подчиненных целей, и то, что является средством, само на известном этапе становится 
целью»
2. Это жизненное значение сделки как средства (ибо сделка сама 
по себе никакой жизненной потребности не удовлетворяет), однако, 
выводится за рамки юридического содержания сделки, хотя никогда, 
конечно, не исчезает. 
В любом конкретном споре, в любой юридической ситуации целесообразность сделки (а тем самым – значение ее как средства) оценивается (за рамками собственно юридического анализа, с точки зрения 
«здравого смысла») в первую очередь и затем является тем вектором, 
той мерой, которые позволяют понять суть отношений. Собственно 
говоря, известный постулат, в силу которого не должна влиять на оценку сделки ее целесообразность, т.е. степень связи сделки с мотивами 
(а мотивы всегда находятся за пределами сделки, идут дальше нее
3), 

1 Нужно заметить, что само по себе понятие вещи принадлежит всецело праву. 
Физика имеет дело с телом, экономика – с товаром. И тело, и товар – не вещи. 
2 Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб., 2000. С. 532.
3 Сделка не может совершаться ради себя самой и не может быть, следовательно, 
мотивом сделки. Соответственно, есть неустранимая слабость в представлениях, рассматривающих исполнение обязательства как сделку, тем более двустороннюю. Тогда 
получается, что цель сделки – совершение сделки. Кроме того, при понимании исполнения как сделки утрачивается твердая почва для решения дальнейших вопросов, вытекающих из сделки, договора, обязательства.

К.И. Скловский

10

пришлось формулировать именно потому, что мотивы на самом деле 
всегда так или иначе видны либо должны быть отысканы и только 
после их обнаружения делается специальное указание, заставляющее 
отвлекаться от них.
Дело в том, что сила права
1 может быть применена лишь в том случае, если мы будем исходить из того, что сделка (промежуточная цель) 
становится конечной целью для оценки воли с юридической точки 
зрения. Сам процесс достижения цели посредством права становится 
тем самым «известным этапом», о котором говорит С.Л. Рубинштейн 
и на котором сделка выступает как цель. 
В конечном счете сделка необходима тогда, когда лицо, полагая 
материальное впереди как цель и не видя возможности достичь его 
собственными усилиями, стремится привлечь других людей для достижения цели, используя прежде всего механизм обязательства
2. 
Именно поэтому сделка и становится способом установления этого 
обязательства. При этом сделка совершается без дополнительных материальных источников, лежащих вне человека: усилие, необходимое 
для выражения воли, всегда имеется в наличии, пока есть воля; возможность совершения сделки объективными препятствиями не ограничена (в отличие от реальных актов). Можно было бы сказать, 

Некоторые известные исключения, прежде всего предварительный договор, как 
раз и показывают, что исполнение, кроме этих исключений, принципиально не может быть сделкой. 
Кстати, раз уж мы затронули предварительный договор, интересно отметить, что его 
действие состоит в заключении сделки на заранее сформулированных условиях, воля 
стороны на что-либо иное тем самым игнорируется; оговорки при исполнении предварительного договора ничтожны. Возможны лишь действия в рамках той воли, которая 
изъявлена ранее. В этом смысле действие предварительного договора обнаруживает автоматизм, присущий и иным договорам. Об этом будет говориться дальше. 
Другие случаи, когда исполнение обязательства состоит в совершении сделки, это 
установление обеспечения (залога, гарантии и пр.). Содержание этих сделок также заранее оговаривается. 
Впрочем, дискуссия о сделочной природе исполнения вовсе не имеет в виду те случаи, когда сторона совершает такие сделки. 
1 Я бы сказал – созидающая сила права. Эта созидающая сила состоит в том, что 
стороны обязательства понуждаются к реальным действиям, к созданию новых ценностей, а отнюдь не в разрушении достигнутого и отбрасывании назад, как это присуще 
возврату исполненного по российскому праву, – разрушении не только юридическом 
(отпадение эффекта сделки), но и материальном (возврат вещей и денег). 
2 Связь между сделкой и обязательством не является, однако, ни прямой, ни обязательной, как это будет показано дальше.