Судебная реформа

КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО П. П. ГЕРШУНИНА и К°.
Спб. Николаевская, 8.


 ВЕЛИК1Я РЕФОРМЫ 60-хъ гг.

въ ихъ прошломъ и настоящемъ.
 Подъ редакщей I. В. реевена и Пр. Доц. R. И. К^минка.



J. В. ГЕССЕНЪ.





                Судебная

                ф орм а.











С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типо-Литограф1я Ф. Вайсберга и П. Гершунниа, Екатеринипсмй кан., 71—б.
1905.

Оглавление.


СТР.

Глава I.  Старый судъ................................... 1— 30
  „    II. Отношение общества и правительства къ суду . . . 31— 49
  ₉     Ш. Основныя положешя судебной реформы........... 50— 76
  „    IV. Отношение общества и повременной печати къ оспов          нымъ положешямъ...............................77—106
  „     V. Накануне судебной реформы....................107—129
  •     VL Медовый мЬсяцъ судебной реформы..............130—141
  „   VII. ВажнЪйппя иззгЬнешя въ судебной реформ^ . . . < 142—179
  „   V1IL Черты современнаго состояния правосуд!я . . . < 180—219
  э    IX. Проектъ согласовашя судебныхъ уставовъ съ усло          в!ямн государственнаго строя.................... 220—262
          Приложете.....................................263—267

I.



            Старый еудъ.


Въ судахъ была Poccifl черна неправдой черной.

     Эти слова поэта прежде всего приходить на память, когда заходить р-Ьчь о такъ называемомъ „старомъ судЬ“.—И какъ всегда бываетъ въ такихъ случаяхъ, когда уже сдЬлана удачная характеристика явлетя, когда есть „крылатое слово",— мысль наша невольно спешить укрыться за готовую формулу, освобождая себя отъ труда самостоятельно анализировать, выстрадать тотъ или другой выводи.
     А между тЬмъ—стоить и очень стоить задуматься надъ дореформенными судебными порядками. Еще въ 1863 г.*), на зарЪ новой жизни, нашъ безсмертный сатирикъ со свойственной ему поразительной прозорливостью вкладываетъ въ уста „Семена Михайловича" слова Кассандры: „...Спрашиваю я Вась: возможно ли существоваше безъ системъ?... Сл'Ьд., мы возродимся: въ мундирахъ ли, безъ мундировъ ли, но мы возродимся—это в'Ьрно! Конечно, сначала все это будетъ какъ будто подъ пепломъ, а потомъ оно потеплится, потеп-лится, да и воспрянеть настоящимъ пламенемъ“. Потомъ, когда въ 1880-годахъ въ одинъ всеподданн'Ьйппй адресъ дворянства, корпоращи, которая „не дал'Ье какъ 20 л'Ьтъ тому назадъ была еще законною носительницей и представительницей, паллад!умомъ самаго вошющаго оффищальнаго неправосуд1я, какое когда либо знавала страна*, включено было выра-жеше о пресечет и неправосуд!я, И. С. Аксаковъ**) страстно


        Современиикъ 1863 г. 1. „Поел!; обЪда въ гостяхъ*.
        Сочинешя. Т. IV, с. 152, сл.

писалъ: „Поразительно коротка память у русскаго общества.. Будьте благонадежны; станете какъ теперь травить
судъ, пошатнете его прочность, его независимость,—все вернется: и взятки и мошенничество, и всякое кривосуд!е! “—А теперь вотъ, когда мы уже вступили въ двадцатое стол'кпе, съ легкой руки „Гражданина" мысль о подчиненш судовъ губер-наторамъ, о возрождеши Семёновъ Михайловичей стремится перейти въ область практическаго осуществлешя.
     Что же такое этотъ старый судъ, въ чемъ его сущность? Какъ справедливо указывалось въ одной изъ объяснитель-ныхъ записокъ конца 50-хъ годовъ къ проекту устава угол, судопроизводства, „уголовное наше судопроизводство никогда не подвергалось общему полному пересмотру и не было предме-томъ особой систематической законодательной работы. Нынешняя книга П-ая т. XV Свода Законовъ есть ничто иное, какъ собрате разнородныхъ постановлешй, частью оставшихся отъ древняго нашего законодательства, частью же изданныхъ впосл-Ьдствш, въ разныя времена, при общихъ или частныхъ преобразовашяхъ по судебной и административной частямъ, или же нередко и для разрешешя какихъ либо частныхъ, или по крайней мере отдельныхъ вопросовъ. Отъ сего происходить, что сш постановлешя вообще не полны, не имеютъ необходимой между собой связи и надлежащаго единства, а иногда и противоречить одни другимъ¹*. Благодаря этимъ по-степеннымъ наслоешямъ и частичнымъ изменешямъ, который нередко производились для удовлетворешя потребности минуты, a priori можно сообразить, что организащя суда, взаимо-отношеше судебныхъ инстанщй или, какъ ихъ тогда называли современники, „одиннадцати мытарствъ" должна была быть чрезвычайно сложной и запутанной.—Первую степень суда составляли: уездные суды, магистраты, ратуши, надворные суды, межевыя конторы, коммерчешае суды. Кроме того существовали совестные суды, узаконенные третейсюе суды; для крестьянъ—сельсюя и волостныя правлешя; въ делахъ граж-данскихъ (напр. конкурсныхъ по деламъ лицъ не торговаго

звашя) съ судами конкуррировали губернск1я правления и полиция, производившая по гражданскимъ д-Ьламъ безспорныя взыскашя, а по уголовнымъ дЬламъ сл-Ьдств1я. Составъ этихъ судовъ былъ почти исключительно выборный: уездный судъ состоялъ подъ предсЬдательствомъ судьи изъ двухъ заседателей отъ дворянъ и двухъ отъ поселянъ, магистраты и ратуши составлялись изъ 2-хъ бургомистровъ и 4-хъ ратма-новъ. Вторую инстанщю составляли палаты уголовный и гражданская, соединявшаяся въ менее значительныхъ городахъ въ одну палату. И въ этой инстанщи, кроме товарища председателя, назначавшагося правительствомъ, все остальные члены, т. е. председатель, два заседателя отъ дворянъ и два отъ купечества были выборными. (Раньше палаты угол, и гражд. суда составляли 3-ью инстанщю, а вторыхъ было также много, какъ и первыхъ. Но въ 1797 и 1801 г. вторыя инстанщи уничтожены). Наконецъ третью инстанщю представлялъ Правительствующей Сенатъ, состоявший исключительно изъ на-значенныхъ правительствомъ судей—сенаторовъ.
     Уездному суду подсудны были все сослов!я, кроме куп-довъ и мещанъ, подведомственныхъ магистрату и ратуше (магистраты учреждались въ большихъ городахъ, ратуши въ незначительныхъ). Надворный судъ былъ учрежденъ въ сто-лицахъ и „ведомству его подлежали уголовный дела лицъ, пребывающихъ въ столицахъ по службе придворной, или гражданской, или по деламъ своимъ, промысламъ и упраж-нешямъ; также дела иногороднихъ и разночинцевъ". Изъ гражданскихъ делъ въ надворныхъ судахъ разбирались споры, возникпие противъ обязательствъ, представленныхъ ко взыскана, подлежащее судебному разсмотрешю, также иски объ обидахъ, ущербахъ и убыткахъ на чиновниковъ, временно пребывающихъ въ столицахъ, и разночинцевъ, неимеющихъ недвижимой собственности. Я воздерживаюсь отъ приведеюя здесь многочисленнейшихъ исключешй изъ этихъ общихъ правилъ, потому что ценой сильнаго утомлешя внимашя читателя мы дали бы только возможность путемъ личной проверки

убедиться, до чего запутана была система судебной органи-защи, но и безъ того, думаю я, такое впечатлеше не могло не овладеть читателемъ. Прибавлю еще только, что совестному суду, помимо делъ, „вв-Ьренныхъ по обоюдному добровольному согласно тяжущихся", подведомственны были дела между родителями и детьми по имуществу и обязательствамъ, а узаконенный третейсюй судъ учреждался для техъ случаевъ, когда въ товариществе возникалъ споръ по деламъ, къ оному принадлежащимъ.
     Разнообразно судебныхъ инстанщй соответствовали без-конечныя Bapiapin формъ процесса. Такъ, въ гражданскомъ судопроизводстве отмечается—судопроизводство распорядительное. Оно бываетъ двухъ родовъ—„или совершенно выходящее изъкруга делъ первыхъ и вторыхъинстанщй суда(главнымъ образомъ по деламъ, сопряженнымъ съ интересами казны), или служащее имъпреддвер1емъ“.Сюда же относятся дела разбираемый полищей (по безпорнымъ взыскашямъ, о возстановлеши на-рушеннаго владения и т. п.), которая такимъ образомъ неразрывно сплеталась съ судебными учреждешями, составляя одну изъ ступеней гражд. суда". Далее следуетъ дележе на судопроизводствопримирительное и понудительное. „Последнееимеетъ две отрасли: дела исковыя и дела вотчинныя". Вотчинныя делятся на апеллящонныя и следственный, который переносятся въ высшую инстанщю независимо отъ жалобы заинтере-сованныхъ лицъ. Въ исковомъ производстве различалось—производство скорокончательное и по взыскажямъ въ обидахъ, ущербахъ и самоуправномъ завладели. Весь процессъ, не только уголовный, но отчасти и граждански, построенъ на такъ называемомъначале инквизищонномъ или следственномъ, представляющемъ одинъ изъ моментовъ господства теории полицейскаго государства. Сущность этого начала удачно охарактеризованапроф.Фойницкимъ*)въ следующихъ словахъ: „идея государственности поглощаеть все друпя: права лич

      *) Курсъ т. I, гл. II.

ности отрицаются въ обвиняемомъ, который становится пред-метомъ изслЪдовашя, подлежащимъ экспериментамъ самымъ суровымъ во имя государственного интереса (пытка, подследственное задержание, тайна процесса); отрицаются эти права въ обвинителе, котораго заменяетъ безличная воля закона, напередъ стремящаяся определить движете процесса; отрицается и въ судьяхъ, которые связываются формальною Teopieio доказательствъ—этою безличною логикою законодателя; понят1е сторонъ изгоняется изъ процесса; последней перестаетъ быть живымъ судебнымъ споромъ ихъ и превращается въ безличное изследоваше, движущееся волею одного закона; поняпе обвинен!я заменяюгь поводы возбуждения уголовнаго дела, обжаловаше уступаешь место ревизюнному порядку, все участвующая въ процессе лица обязываются по долгу службы стремиться къ раскрытие матер!альной истины,до-стижеше которой объясняется государственнымъ интересомъ". Эти то принципы господствовали у насъ со времени Петра (этого своеобразнаго представителя полицейскаго государства) почти въ полной мере: предварительное следств1е находилось въ рукахъ полищи, сосредоточиваясь въ такъ называемомъ земскомъ суде. Земсюй судъ состоялъ изъ земскаго исправника и старшаго непременнаго заседателя (по выбору дворянства), двухъ сельскихъ заседателей, отъ поселянъ ведомства Госуд. Имуществъ, и изъ несколькихъ правительственныхъ заседателей (становыхъ приставовъ).—Въ важнейшихъ слу-чаяхъ следствие производилось временнымъ отделешемъ земскаго суда, въ обыкновенныхъ—становымъ приставомъ, а земсюй судъ лишь проверялъ его, Въ городахъ земсюй судъ заменялся управой благочишя и разнообразными присутствиями, состоявшими изъ полицеймейстеровъ, частныхъ приставовъ, следственныхъ приставовъ, приставовъ гражданскихъ и уго-ловныхъ д±лъ и мн. др.*) Порядокъ производства следств5я

*) Изъ общаго правила о производств^ полицией слЪдствхй допускались многочисленныя исключения. Наиболее любопытнымъ было по-

былъ регламентированъ съ скрупулезной мелочностью, пытка была запрещена и на подсудимаго приказывалось вл!ять „более кротостью и ув-Ьщашемъ, нежели строгостью, стараться открыть истину черезъ тщательный распросъ и внимательное наблюдете и соображеше связи словъ и дЬйствш подсуди-магои. Въ важныхъ случаяхъ призывался дляувещашя священники. Словомъ, всячески старались добиться признашя, ибо оно считалось „лучшими свидЬтельствомъ всего света", кроме его не требуется дальн'Ьйшихъ доказательствъ и судья не можетъ опасаться учинить по делу приговоръ. За правильностью производства следствий должны были наблюдать—во первыхъ, депутаты, т. е. выборные отъ того „ведомства", къ которому по звашю своему принадлежитъ подсудимый, во вторыхъ—прокуроры и стряпч!е, и въ третьихъ—губернаторы и губернсюя правлешя. Оконченное и проверенное земскимъ судомъ предварительное сл%дств!е представлялось въ уездный судъ, который, по общему правилу, не вступалъ ни въ катя непосредственный сношения съ подсудимымъ. Въ суде следств!е поступало въ заведываше канцелярш, на обязанности которой лежало сначала собраше различныхъ справокъ по делу, а затемъ составлеше записки,*) содержащей изложеше дела, справку и „приличные къ делу" законы. Записка скреплялась секретаремъ следующей подписью: „С1я записка изъ дела учинена правильно и узаконешя приличныя приведены все и более приличныхъ узаконен^ не имеется, въ чемъ и подлежу ответственности по законамъ за всякую несправедливость". Далее, назначалось заседаше, въ которомъ секретарь читалъ свою записку и места изъ подлиннаго дела, катя считалъ полезнымъ и.... судьи решали дело, причемъ

становлеше, въ силу котораго по дЬламъ объ убийства помЪщиковъ крестьянами ихъ С1Г&дств1я всегда должны быть производимы губерн-скимъ предводителемъ дворянства совокупно съ жандармскимъ штабъ-офицеромъ.

     *) Так1я записки и теперь составляются по старымъ департамен-тамъ Сената.

•w — / —

на разсуждеше полагалось не более 3-хъ часовъ. Въ оценке представленныхъ доказательствъ судьи не могли отдаться внутреннему убеждешю, и на этотъ предметь существовала подробная регламентащя.
     Мы уже говорили, что самымъ совершеннымъ было собственное признаше. Большинство другихъ доказательствъ признавалось несовершенныыъ. Къ числу ихъ относились, напр., свидетельская показашя, превращавишся, однако, въ совершенное доказательство, если два достовЪрныхъ свидетеля показывали между собою совершенно согласно. Все решительно было предустановлено, указывалось, когда ого-воръ можетъ считаться вероятвымъ и когда невероятнымъ, къ числу уликъ—на ряду съ захватомъ преступника съ по-личнымъ, относится и „гласъ народа", винящш подсудимаго въ преступлена и нахожденш во вражде и ссоре съ потер-певшимъ и т. д. И хотя они не представляютъ доказательства совершеннаго, но сила ихъ увеличивается, когда мнопе признаки соединяются вместе, или когда подсудимый не представить на нихъ никакого уважительнаго опровержения. Осуж-деше обвиняемаго могло последовать только при наличности совершенныхъ доказательствъ, а при несовершенныхъ обвиняемый оставлялся въ подозренш или въ сильномъ подо-•зреши, что влекло за собою некоторый ограничешя правъ.
     По статистическимъ сведен!ямъ Министерства Юстищи при действш своднаго законодательства судебными местами постановлялось приговоровъ обвинительныхъ только 12,5%, остальные же 87,5% приходились главнымъ образомъ на приговоры объ оставленш въ подозренш*).
     И все это, какъ уже замечено выше, совершается въ величайшей тайне, не только отъ постороннихъ, но и отъ самого подсудимаго, которому не предоставлено никакого учаспя въ ходе дела. Отъ него, если онъ содержится подъ стражей, отбирается лишь подписка, что ему не производили

*) ФойницкГй, I, 41.

пристрастныхъ допросовъ, и лишь, если судъ признаетъ нуж-нымъ, онъ можетъ его передопросить. Даже записки не всегда показываются подсудимымъ. ЗатЪмъ изъ первой инстанщи дело переходить, въ огромномъ большинства случаевъ, во вторую, независимо отъ жалобы, тамъ снова проделывается таже процедура съ составлешемъ записки, докладомъ и т. д., а изъ палаты уголовнаго суда все приговоры, по просмотре ихъ губернскимъ прокуроромъ, представляются начальнику губерши, который вправе потребовать дополнительнаго изследовашя и поручить таковое своему чиновнику или комиссш и т. д.; кроме того, онъ вправе еще предложить палате изменить приговоръ.—Изъ палатъ огромное большинство делъ переходило, опять таки независимо отъ жалобы сторонъ, въ Сенатъ, отсюда при разногласш сенаторовъ въ общее собраше, а если здесь не достигалось определенна™ большинства—въ Госуд. Советъ—сначала въ Соединенные Департаменты, а затемъ даже и въ Общее Собраше. Прибавимъ еще, что по гражданскимъ дЬламъ за неправильное возбуж-деше исковъ и тяжбъ и за принесете неправой апеллящи съ обвиненныхъ взыскивались штрафныя деньги, въ размере обыкновенно 5°/о съ цены иска, причемъ одна половина отдается судьямъ и секретарямъ, на которыхъ несправедливая жалоба была принесена, сообразно количеству получаемаго жалованья. Съ другой же стороны, напр., за неправыя реше-шя, съ членовъ и секретарей межевыхъ конторъ, подписав-шихъ таковыя решешя, взыскиваются штрафы по 3 к. за десятину и 3 р. серебромъ за пустошь неизвестной меры.
     Такова была канва, на которой жизнь вышивала уродливо пестрые узоры. Для выборныхъ судей не было въ законе установлено образовательнаго ценза, а содержаше судьи получали нищенское. Изъ „Историческаго Очерка Министерства Юстищи за 100 летъ“ *) мы узнаемъ, что на все судебный установлешя Империи, а также на содержите прокурорскаго

     *) С. 74.