Сервис Plus, 2013, № 1

№ 1–2013

При перепечатке и использовании материалов в любой форме, в том числе в электронных СМИ, ссылка на научный журнал «Сервис plus» обязательна. 

Все статьи, публикуемые в журнале, рецензируются. 

Журнал входит в «Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы 
основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора и кандидата наук (экономика, философия, культурология, социология)». http://vak.ed.gov.ru

Журнал включен в базу данных Российского индекса научного цитирования (РИНЦ). 

Точка зрения редакции не всегда совпадает с точкой зрения авторов публикуемых статей.

Адрес редакции: 11221, Московская обл., пос. Черкизово, ул. Главная, д. 99, кор. 1
Тел./факс: (495) 940-83-61, 62, 63, доб. 395. www.RGUTIS.ru E-mail: redkollegiaMGUS@mail.ru
Усл. печ. л. 9,6 Тираж 500 экз. Заказ № 740.  
Отпечатано в ООО «ТР-принт». 127055, Москва, а/я 46,  тел.: 585-08-95

Редакционная коллегия:
Главный редактор:

Ананьева Т.Н. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
д.с.н., профессор
Члены редакционной коллегии:

Архипов В. А. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
к.с.н., доцент;

Бабич А. М. — Российская академия Государственной службы при Президенте РФ, 
д.э.н., профессор; 

Блинов А. О. — Всероссийский заочный 
финансово-экономический институт, 
д.э.н., профессор;

Бутова Т. Г. – Институт экономики, управления и природопользования Сибирского федерального университета, д.э.н., 
профессор;

Гаврилов А. Ю. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
д.и.н., профессор;

Добрынин В. В. — Российский государственный 
социальный 
университет, 
д.ф.н., профессор;

Дмитриев А. В. — Институт философии, 
д.ф.н., профессор, академик РАН;

Морозов В.Ю. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
д.э.н., профессор;

Мясоедов С. П. – Российская академия 
народного хозяйства и государственной 
службы при Президенте РФ, д.с.н., профессор;

Платонова Н.А. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
д.э.н., профессор;

Рождественская И. А. — Институт региональных экономических исследований, 
д.э.н. профессор;

Ткалич А. И. — Российский государственный университет туризма и сервиса, доцент, к.п.н.;

Чаевич А. В. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
д.полит.н.;

Ответственный секретарь:
Кобелева О. В. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
к.психол.н., доцент

Редактор Байкова И. Ю.
Перевод Шермазанова С. В.

Ïîäïèñêà
• через ИНТЕРНЕТ /http://www.arpk.org/; 
• через ОТДЕЛЕНИЯ СВЯЗИ по каталогам Агентства «Роспечать» и «Почта России», индексы 36945, 81641;
• через ООО «Интер-почта» по телефону (495)500-00-60, 
(495)580-9-580 или на сайте www.interpochta.ru;
• через ООО «Урал-Пресс» на сайте www.ural-press.ru;
• подписку на электронную версию журнала, а также отдельных статей можно оформить на сайте www.elibrary.ru.

Свидетельство  о регистрации
ПИ ФС77-31763 от 25 апреля 2008 г.
ISSN 1993-7768

С О Д Е Р Ж А Н И Е

СОЦИОЛОГИЯ
Шиповская Л. П.
Музыка и общество: социологический аспект (развитие и состояние музыкального 
общественного сознания) .................................................................................................................. 3

ФИЛОСОФИЯ
Аманжолова Д. А.
Советская этнополитика между идеологией и реальностью (1929–1941 гг.) ................................10
Иванова И. С.
Особенности проявления вечной женственности в рекламе .........................................................16
Шиповская Л. П., Шелаева М. И.
Театр кукол — разновидность анимационного пространственно-временного искусства ..........27
Розанова А. А.
Сущностные изменения современного человека как основная причина культурноцивилизационного кризиса ..............................................................................................................38

ТУРИЗМ
Белова З. С.
Образное мышление в сфере туризма ..............................................................................................44
Бутова Т. Г., Терещенко Н. Н., Яброва О. А.
Экономические ресурсы туристско-рекреационного потенциала регионов ...............................51
Гировка Н. Н.
Некоторые аспекты формирования туристско-рекреационного пространства ...........................58
Голикова О. М.
Исследование основных направлений детского туризма ...............................................................62
Кржижевский М. В.
Изучение народных художественных промыслов Самарской области в целях
развития туризма ...............................................................................................................................67

ИННОВАЦИИ
Баранова А. Ю., Леонтьев В.Е.
Инновации в туристско-рекреационной сфере ..............................................................................71
Заернюк В.М., Сюбаева Д. А.
Перспективы продвижения инновационных продуктов на отечественном страховом
рынке ..................................................................................................................................................77

ЭКОНОМИКА
Егорова Е. Н.
Налоговые преференции и их использование резидентами особых экономических зон 
Российской Федерации. ...................................................................................................................83
Макеева Д. Р., Дементьев А. Ю.
Проблемные вопросы формирования цен ......................................................................................88
Фаизова Г. Р.
Проблемные вопросы государственного регулирования розничного
банковского бизнеса .........................................................................................................................92

Выходит 4 раза в год

CONTENT (ISSUE 1, 2013)

SOCIOLOGY
Shipovskaya L.P.
Music and society: sociological aspect (social musical consciousness development and state) ............... 3

PHILOSOPHY
Amanzholova D.A. 
Soviet ethnopolitics between ideology and reality (1929–1941)  ...........................................................10
Ivanova I.S.
Eternal femininity emergence in advertising peculiarities .....................................................................16
Shipovskaya L.P., Shelayeva M.I.
Puppet theatre as animated spatiotemporal art sort  ..............................................................................27
Rozanova A.A.
Modern man’s essential changes as main reason of cultural civilizational crisis  ....................................38

TOURISM
Belova Z.S.
Visual thinking in tourist sphere ...........................................................................................................44
Butova T.G., Tereshenko N.N., Yabrova O.A.
Economic resources of regions’ tourism and recreation potential .........................................................51
Girovka N.N.
Some aspects of tourism and recreation area shaping............................................................................58
Golikova O.M.
Children’s tourism main trend research ................................................................................................62
Krzhizhevsky M.V.
Samarskaya oblast folk artistic craft studying for tourism development .................................................67

INNOVATIONS
Baranova A.Y., Leontyev V.Y.
Innovations in tourism and recreation sphere .......................................................................................71
Zayernuk V.M., Subayeva D.A.
Prospects for innovative product promotion on domestic insurance market  ........................................77

ECONOMICS
Yegorova E.N.
Tax preferences and their use by Russian Federation’s special economic zone residents .......................83
Makeyeva D.R., Dementyev A.Y.
Pricing problematic issues  ...................................................................................................................88
Faizova G.R.
Problematic issues of retail banking business state regulation ................................................................92

СОЦИОЛОГИЯ

УДК 008

МУЗЫКА И ОБЩЕСТВО: СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
(РАЗВИТИЕ И СОСТОЯНИЕ МУЗЫКАЛЬНОГО 
ОБЩЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ)

Шиповская Людмила Павловна, доктор философских наук, профессор кафедры 
философии и культурологии, Shlр8@rambler.ru,
ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса», Москва

The choice of music as a philosophical apprehension model is certainly not fortuitous. There are several 
reasons for it. Firstly the nature doesn’t have such an element of statics and “fixity” that other kinds of art 
have even if you take its most flexible and philosophically filled forms namely a poetic word. Secondly music 
is the only kind of art for which Tyutchev’s “silence of knowing” image is filled with a new and amazingly 
deep sense. Music is a genuine silence if you consider culturally philosophical utterless musical “word” in 
the culture to be a starting point. Real abstractedness inherent to a musical language (even if we consider 
seemingly “verbal” acts of musical creative work) makes it an ideal model for philosophical apprehension 
without being clouded by initial intentions of speech-text and speech-voice.

The interest in intellectual culture in humanities knowledge is one of “eternal” themes which researchers 
will take to while the very fact of intellectual culture exists. As a result of the existence social context change 
“high music” lost its socially significant status in Russia to a certain degree because a new generation is not 
ready to perceive musical philosophy but demands simplified musical structures. Sociological problem of the 
great demand for genuine art becomes one of the most essential ones. 

Выбор музыки в качестве модели философского осмысления обусловлен несколькими причинами. 
Во-первых, в ее природе отсутствует тот элемент статичности и «фиксированности», который присущ другим видам искусства, даже если брать наиболее подвижные, философически 
наполненные его формы, например, поэтическое слово. Во-вторых, музыка — это единственный 
вид искусства, для которого тютчевский образ «молчания знания» наполняется реальным и удивительно глубоким смыслом. Музыка есть подлинное молчание, если точкой отсчета считать 
культурфилософскую непроговоренность музыкального «слова» в культуре. Реальная абстрактность, свойственная музыкальному языку (даже если мы рассматриваем, казалось бы, «вербальные» акты музыкального творчества), делает ее идеальной моделью философского постижения, 
не замутненного первоначальными интенциями речи-текста, речи-голоса. Интерес к духовной 
культуре в гуманитарном знании является одной из «вечных» тем, к которым исследователи 
будут обращаться, пока существует сам факт духовной культуры. В результате изменения 
общественного контекста бытия «высокая музыка» в определенной степени утратила свой социально-значимый статус в России, в связи с тем, что новое поколение не готово к восприятию 
музыкальной философии, а требует упрощенных музыкальных структур. Социологическая проблема востребованности настоящего искусства становится одной из основополагающих.

Keywords: integrated cultural field, musical informational preservation, musical art as a public conscience 
form, musical awareness, musical education, the “concert” and “concert activity” concepts, history cultural 
layer semantics, musical culture as one of the essential informational inputs of today’s society

Ключевые слова: единое культурное пространство, музыкально-информационное сохранение, 
музыкальное искусство — форма общественного сознания, музыкальное просвещение, музыкальное 

/ № 1
4

СОЦИОЛОГИЯ

Культура и общество — феномены удивительно сложные и многообразные, поэтому 
являются предметом внимания во все времена. 
Возникновение наук о культуре подтверждает 
осознание обществом ее исключительной важности. Стало очевидно, какую значительную 
роль играет культура в жизни человека и общества. Обширный материал, накопленный наукой, говорит о том, что культура воздействует на все стороны общественной жизни. Она 
во многом определяет динамику и направленность общественных процессов. Осознание 
роли культуры нанесло удар по концепциям, 
абсолютизировавшим, например, роль экономического или политического фактора. Выяснилось, что экономика и политика во многом определяются особенностями культуры. 
Смысл изучения культуры не ограничивается 
тем, что открывает нечто новое для понимания 
лишь самой культуры: такое изучение имеет 
значение для уяснения существа почти всех, 
или во всяком, многих сторон жизни общества. 
Культура формирует человека, но одновременно отрывает человека от природы. В этом состоит одно из важнейших противоречий культуры.
В XXI веке человечество вступило в новую эпоху понимания и функционирования 
культуры. Единое культурное пространство 
становится одним из ключевых понятий, логической и организационной основой современной культурологии. В современной техногенной культуре появились новые возможности 
музыкально-информационного 
сохранения 
(звукозапись 
и 
видеозапись), 
минующего 
сложные музыкальные формы, созданные человеком за его историю. В итоге вся система 
музыкальных жанров, возникших в процессе 
эволюции музыкальной культуры, подверглась 
свое образной ревизии на функциональную необходимость как отдельным реципиентам, так 
и человеческим общностям. Эти исторически 
выработанные информационные структуры 
становятся относительно мало востребованными, поскольку средства массовой информации используют в основном средства быстрого захвата сознания — короткие интона
ционно-информационные единицы (клипы). 
Использование таких информационных единиц обеспечивает захват сознания слушателя, 
хотя и на непродолжительное время, причем, 
как правило, это связано отнюдь не с комплексом положительных эмоций.
Способность музыки выражать тончайшие оттенки чувств, психических состояний 
и воздействовать на глубинный мир человека 
делают понятным значение музыки как средства воспитания. Воздействие высокого музыкального искусства обладает свойством совершенствовать и возвышать душу человека, 
формируя в нем основы гуманного отношения 
к миру, другим людям.
Общечеловеческое в содержании музыкального искусства в конкретных условиях 
жизни каждой нации приобретает своеобразный колорит. По замечанию А. Шопенгауэра, 
музыка есть тайное упражнение в метафизике 
души, не осознающей того, что она философствует: «Musika est exercitium metaphisices occultum nescientis se philosophari animi» [1].
Общечеловеческие ценности в музыке имеют приоритетное значение. Они не умирают 
со сменой эпох, не уходят в прошлое, а передаются из поколения в поколение, обогащаясь 
новым содержанием. Без этой преемственности невозможно развитие музыкальной культуры. Общечеловеческого нет без национального, а национального — без общечеловеческого. 
По мысли К. Леви-Стросса, «музыка схожа 
с мифом; подобно мифу, она преодолевает антиномию исторического, преходящего времени и постоянства структуры» [2].
Искусство, в том числе музыкальное, в отличие от науки, есть форма общественного 
сознания, отражения реальной действительности с помощью художественно-образных 
обобщений, вызывающих в человеке идейно-эмоциональное, эстетическое отношение 
к явлениям мира. Оно является важной частью 
содержания как общественного явления. Произведения искусства, в том числе музыкальные, носят конкретно-исторический характер 
и содержат в себе как непреходящие духовно
образование, понятия «концерт», «концертная деятельность», семантика культурных слоев 
истории, музыкальная культура как одна из актуальных информационных составляющих 
современного общества

Музыка и общество: социологический аспект (развитие и состояние музыкального общественного...

эстетические ценности, так и идеи, отдающие 
дань времени. Б. Асафьев, чрезвычайно тонко 
чувствовавший природу музыкального языка, 
отмечал, что «изучение проявления стимулов 
музыкального движения и энергии движения 
в истории развития музыки указывает на необходимость рассматривать это движение 
как диалектический процесс…» [3]. Близость 
между 
онтологическими 
представлениями 
и музыкой выявляется и при оценке уровней 
их абстракций.
Совокупность духов ных и эмоциональных 
ценностей общества отражает художественная 
культура. Она способствует формированию 
внутреннего мира личности. Художественная культура (в том числе музыкальная) есть 
необходимое средство об щения, объединяющее людей и человечество в целом одни ми 
и теми же чувствами. Проникновение элементов художественности в жизнь оказывает воздействие и на поведе ние человека, его настроение, вкусы и художественные по требности. 
Смысл социальных действий людей определяется их ценностями. Д. Лукач отмечал, 
что «признание приоритета человеческого 
содержания… и его своеобразия музыка разделяет со всеми другими искусствами. Однако 
именно из-за внутренней, духовной сущности 
этого содержания форма в музыке особенно 
чувствительна к подлинности или неподлинности ее внутренней субстанции…» [4]. Мы 
являемся свидетелями того, как нарастают тенденции взаимодействия и взаимовлияния художественной культуры и социальных процессов, высокого искусства и мас совой культуры. 
«История музыки — это история человечества; 
вот слова, которые следовало бы начертать 
на фронтоне нашего дома» [5].
Мировой опыт однозначно свидетельствует, что наибольшего экономического успеха 
добиваются те страны, которые в ходе перестройки экономической системы используют 
методики и механизмы, опирающиеся на свою 
культурную и религиозную специфику, традиции, духовный потенциал, этические и эстетические ценности, национальный характер 
и менталитет. За недооценку этого опыта 
как в советский, так и в постсоветский периоды отечественной истории наш народ тяжело 
расплачивался. Процесс демократизации общественной жизни, начатый в середине восьмидесятых годов ХХ века, имел неоднозначные 

последствия для музыкальной культуры. Существенно сократилось финансирование филармонической деятельности, оперно-балетного 
искусства, музыкального просветительства.
Музыкальное просвещение тесно смыкается с музыкальным образованием, формально отличаясь от последнего тем, что оно менее организованно и целенаправленно, более 
масштабно и разнообразно и имеет необязательный характер. Музыкальное просвещение 
и музыкальное образование не имеют четких 
границ, взаимно дополняют и переходят друг 
в друга, образуя смежные формы и ситуации.
Развитие профессионального и самодеятельного искусства призвано стать средством 
целенаправленного 
и 
последовательного 
осуществления 
музыкального 
просвещения 
как составной части эстетического воспитания. Люди всегда, независимо от уровня развития своего сознания и созидательной воли, 
участвуют в постоянном, непрерывном потоке 
неуловимых воспитательных взаимодействий 
и воздействий.
С закономерностями музыкального просвещения связаны и его проблемы: адекватность 
интерпретации произведений, гармоничное 
сочетание массовости и образованности, преодоление элитарности и достижение подлинной массовости, доступности музыкального 
просвещения, социологически точное исследование и учет закономерностей восприятия 
и воздействия различных форм музыки на слушателей и многое другое.
Музыкальное просвещение и образование — формы сложного человеческого общения, где одна сторона, ведущая, представлена 
композитором и исполнителем или педагогом, 
а другая — слушателями. Основным языком 
первой служит музыка, а вспомогательным — 
мимика, телодвижения, жесты, слова. Коммуникативным средством второй стороны служат 
невербальные знаки, а также аплодисменты 
или шиканье, свист, словесные возгласы и восклицания или наоборот — молчание слушателей. И здесь мы затрагиваем актуальные вопросы о психологическом воздействии музыки 
на человека и роли слушателей в музыкальной 
культуре. Вопрос о взаимодействии музыки 
и слушателей, как и проблема взаимоотношения искусства и публики вообще, давно привлекал к себе внимание исследователей культуры и заслуживает особого освещения.

/ № 1
6

СОЦИОЛОГИЯ

В настоящее время эта проблема заметно 
обострилась, особенно применительно к концертной деятельности, ставшей столь интенсивной. «Исследование концерта, его сущности и возможностей довольно интенсивно 
началось в XIX веке. Большинство энциклопедических изданий продолжало линию намеченную «Музыкальным лексиконом» И. Вальтера, уделяя, однако, гораздо больше внимания 
типам концертов, — пишет в книге «Концерт 
в истории культуры» Е. В. Дуков. — Так, в большой шеститомной энциклопедии Г. Шиллинга трактовке понятия «концерт» отведено восемь страниц! На них подробно описываются 
не только типы концертов (частные, публичные, придворные, камерные и т. д.), но и приводятся размышления по поводу поведения 
публики и необходимости поиска приемов 
управления ее вниманием» [6].
Определение понятий «концерт», «концертная деятельность» невозможно без оценки роли слушателя в концертном исполнительстве. Первые попытки научного определения понятия «концерт» были предприняты 
в начале ХХ века. В них обозначались две противоположные позиции: одна отводит слушателю пассивную роль, другая — активную. 
Первой точки зрения придерживаются исследователи, высказывающие мысль о «вульгаризирующем и разрушительном влиянии 
толпы», восходящую к работам Ф. Ницше [7]. 
Они считают публичные формы восприятия 
музыки, в том числе форму филармонического концерта, значительно менее подходящими для постижения «истинного» смысла 
искусства, чем восприятие ее в одиночестве 
через технические средства записи и воспроизведения звуков. Ими делается радикальный 
вывод об анахроничности формы публичного 
концерта для искусства ХХ века. Подобных 
взглядов придерживаются и многие исполнители, в том числе канадский пианист и органист Глен Гульд, предрекавший исчезновение 
концертных залов в будущем. Он рассказывает: «В декабре 1950 года я впервые принял 
участие в радиопередаче и сделал открытие, 
которое самым глубоким образом повлияло 
на мое развитие как музыканта. Я обнаружил, 
что в уединении и тишине студии можно музицировать более непосредственно и задушевно, нежели в каком бы то ни было концертном 
зале… С тех пор я не мог думать о скрытых воз
можностях музыки (а в связи с этим и о моих 
потенциальных возможностях как музыканта), не связывая это с безграничными возможностями грамзаписи».
«Концерт — организованное, специально 
устроенное исполнение музыки перед пассивными слушателями» (Г. Шваб). «Институт «концерта» существует уже более 300 лет, 
и нужно иметь слишком много снобизма, чтобы определить его как наивысшую и наиблагодарнейшую форму музыкального переживания» (У. Фраухигер) [6].
Исследователи, разделяющие противоположную точку зрения, обращают внимание 
на общение артиста и слушателей во время концерта, на активную роль слушателей 
в этом процессе, трактуют концерт как форму 
производства и потребления музыки и связывают его с особой степенью духовной активности слушателей [8].
Нередко заинтересованность и активность 
слушателей прямо связывается с их платежеспособностью, что заставляет сторонников 
такого взгляда сделать вывод об элитарном 
характере филармонических концертов. Концерт — это организованное предпринимателем и зафиксированное в программе исполнение, обращенное к платежеспособной и заинтересованной публике, содержанием которого 
является «идеальное бытие» эстетических ценностей «автономной музыки». Однако от такого вывода остается один шаг до признания 
концертного исполнения менее предпочтительным, чем исполнение через технические 
средства, которое свободно от влияния публики. Ведь «идеальное бытие» эстетических ценностей не только не предполагает, но и исключает творческую активность воспринимающих 
их людей, их воздействие на способ существования этих ценностей.
С другой стороны, именно экономические 
факторы, под которыми понимается в первую 
очередь платежеспособность публики, «лишают форму и содержание концерта свойств события, покоящегося на художественных критериях» [9].
Интенсивное 
изучение 
взаимодействия 
музыки и аудитории в советском обществе началось в первые послереволюционные годы. 
Среди работ по этой тематике центральное место занимают труды Б. В. Асафьева. Опираясь 
на лучшие традиции передовой русской му

Музыка и общество: социологический аспект (развитие и состояние музыкального общественного...

зыкально-эстетической мысли, он разработал 
эстетическую концепцию, в основе которой 
лежит понимание неразрывной творческой 
связи искусства с общественным сознанием. Многие элементы глубоко продуманной 
и стройной концепции исполнительства можно найти во второй части книги «Музыкальная 
форма как процесс» (М., 1930), в различных 
его статьях и рецензиях. Влияние, оказываемое слушателями на творчество музыкантов, 
Б. В. Асафьев видел, прежде всего, в неизбежном снижении качества концертов, проводимых в аудиториях с неразвитым вкусом. 
Однако он не считал это влияние фатальным, 
указывая на возможность различных откликов 
музыкантов на запросы слушателей. Опосредованное влияние слушателей на творческие 
поиски музыкантов Асафьев раскрыл в представлении о музыкальном быте как активной 
среде. Предвидя изменения в культуре, связанные с развитием средств массовой коммуникации, он практически одновременно с началом систематического радиовещания в нашей 
стране поставил вопрос о возможном влиянии 
радио на музыкальную культуру, о позитивных 
и негативных аспектах и следствиях этого влияния.
Новый этап в изучении взаимосвязи искусства и аудитории, связанный, прежде всего, 
с интенсивным развитием социологии искусства, в том числе социологии музыки, начался 
в России в 60-е годы ХХ века. В это время стал 
утверждаться взгляд на публику как на равноправного партнера в процессах художественного творчества. Рассматривая художественные вкусы и интересы публики как результат 
ее художественного развития, необходимо 
отметить, что само существование искусства 
возможно только благодаря потребностям публики. Именно в зале, во взаимодействии с аудиторией, которая необходима для искусства, 
совершается фундаментальный процесс общения — обобществления сознания и творческих 
сил зрителя и исполнителя.
«Концерт — царство самого артиста, его 
звездное поле, на котором он не просто может, но обязан проявить свою индивидуальность, ибо она — основное условие, позволяющее существовать в профессии за счет 
профессии» — такое определение «концерта» 
дано Е. В. Дуковым [6]. Большой вклад в решение проблемы взаимосвязей музыки и ау
дитории внесли труды А. Н. Сохора, который 
подчеркивал актуальность изучения динамики взаимоотношений между основными «блоками» музыкальной культуры — творчеством, 
исполнением, распространением и восприятием музыки. Отмечая, что все виды отношений и связей искусства и общества тесно 
переплетены между собой, он выделил два 
взаимосвязанных аспекта их рассмотрения — 
отражательный и генетически-функциональный. А. Н. Сохор указывал, что исполнительская трактовка музыкального произведения 
определяется не только предварительно сформулированным замыслом артиста, но и непосредственным воздействием публики в момент исполнения [10].
Сегодня очевидно, что концерт является 
одной из важнейших форм сохранения и демонстрации искусства, рожденного в древних 
пластах культуры. Выступления национальных 
и фольклорных ансамблей — яркое тому подтверждение.
На заре становления советской власти попытки государства политико-идеологического 
вмешательства (запрет на исполнение духовной музыки) и внедрение классового подхода 
в музыкальную культуру показали пагубность 
этих «внедрений».
Для современной эпохи характерна смена 
типа культуры с массово-праздничного, ориентирующегося на непосредственное взаимодействие реципиентов в потоке ценностей 
культуры и, следовательно, на повседневноиндивидуальный тип функционирования артефактов.
Появилась новая компьютерная коммуникативная виртуальная реальность, способствующая новым способам взаимодействия человека и общества. Компьютерные сети начинают играть роль пространства сознания.
На фоне массовых процессов в культуре 
происходят процессы демассификации контактных форм коммуникаций, сближение 
устного и экранного типа коммуникаций, 
движение к персонифицированной культуре, 
пере ориентация массовой культурной деятельности с публичных на домашние формы. В процессах, происходящих в современной культуре, 
решающее значение приобретает информационная революция: информатизация, компьютеризация, медиатизация пространства культуры; экранная, аудиовизуальная культура.

/ № 1
8

СОЦИОЛОГИЯ

В современной системе средств массовой 
информации проявляются тенденции, связанные с утратой эмоционального заряда музыкальных артефактов, например, в специальных клиповых молодежных каналах. Такие 
клипы осуществляют простейшие приемы 
захвата внимания не силой высших духовнокоординационных — объединяющих — положительно действующих эмоций, а силой 
упрощенных форм воздействия на предполагаемый круг слушателей энергии простейших 
эмоций и рефлекторных движений. Упрощенное до уровня примитивизации эмоциональное интонирование несет с собой разрушение пространства музыкальной культуры 
и дробление социально-духовной общности. 
Симптоматический показатель ментального 
состояния современного общества — это набор интонаций, наиболее активно насаждаемых и распространяемых в массовой музыкальной культуре: интонация крика, хрипа, 
постанывания, пение «не своим голосом», 
тюремная интонация. При кажущемся многообразии набор современных интонаций 
сужается; повторение — элементарный принцип формообразования — становится преобладающим, а сами интонации широкого 
применения, словно специально сбрасывают 
с себя семантику культурных слоев истории, 
становясь выразителями некоей «немотивированной» общности, действующей на уровне всеобъемлющей невыразительной посредственности [11].
При этом продолжают существовать интонационные сферы классической музыки, джаза, лирической песни 30–70-х годов, нередко 
«аранжированные» или переинтонированные 
современными исполнителями. В современном музыкальном пространстве сохраняется 
и православная интонация церковного пения, 
романсовые интонации, русская фольклорная 
и русская народная песенная интонация в преломлении эстрадных стилей, а также уличных 
певцов. Подавление тонкой интонационной 
природы музыки приводит к негативным результатам: складываются и закрепляются «массовидовые» типы сознания. Возникает новая 
форма координации сообществ, возрастает 
степень спресованности сознания индивидов 
в массу, усиливается и воздействие на массы 
как единицы форм сознания собственно музыкальными, интонационными средствами, 

причем сила воздействия возрастает по мере 
использования технических средств воспроизведения и распространения музыки.
Интонация как первоэлемент пространства 
музыкальной культуры приобретает на новом 
историческом этапе значительную роль и выступает на первый план в виду давления спрессованного времени восприятия в коммуникационной сфере музыкального искусства.
Сейчас можно видеть, что музыкальная 
интонация современных массовых эстрадных 
жанров почти не попадает в быт, не воспроизводится на личностном уровне. В быту поются 
песни прежних лет или песни с новым словесным наполнением, но в старых интонационных формах, которые передаются через живую 
интонационную среду. В массовом сознании остается колыбельная, ее и сейчас поют, 
как некогда прежде, воспроизводится культура живого интонирования: главным образом 
то, что в живом интонировании, в застольях 
и в задушевном общении переходит от человека к человеку.
Музыкальную культуру во всех ее богатейших проявлениях можно рассматривать в трех 
аспектах:
 
•
как деятельность в процессе создания и исполнения музыки;
 
•
как процесс производства (индустрия массовой музыки и звукозаписи);
 
•
как состояние и развитие музыкального 
общественного сознания, проявляющееся в востребованности тех или иных видов 
музыки и раскрывающееся в разнообразии 
форм и видов воспроизводства и потребления музыки.
Теоретическое 
изучение 
музыкального 
просвещения должно в полной мере учитывать 
все реалии сложного, противоречивого, подчас 
драматичного развития отечественной музыкальной и в целом художественной культуры. 
Мы уже говорили выше о попытках внешнего 
подхода к музыкальной культуре и пагубности 
политико-идеологического 
вмешательства в нее. Не менее пристального внимания 
заслуживает возрастающее влияние технических средств записи и воспроизведения звуков на духовную культуру общества. В союзе 
со средствами массовой информации и коммуникации они не только осуществляют просветительно-репродуктивную функцию в культуре, но и создают новые, самостоятельные худо

Музыка и общество: социологический аспект (развитие и состояние музыкального общественного...

жественные ценности, новый художественный 
язык. Эти средства составляют все возрастающую конкуренцию традиционному живому 
исполнительству в роли посредника между 
композитором и слушателями. Эти и другие 
(рыночные, экологические, космологические 
и т. д.) факторы заставляют пересматривать 

традиционные представления о формах искусства, его функционировании в обществе, 
а также о формах и методах художественного 
образования. Музыка и музыкальная культура 
входят в сферу актуальных информационных 
составляющих современного общества и влияют на состояние общественного сознания.

Литература

1. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление // Шопенгауэр А. Собр. сочинений: В 5 т., М., 1992. Т.  I. С. 261.
2. Levi Strauss C. Mythologiques I, Le cru et le cuit. P., 1964. P. 28.
3.  Асафьев Б. Музыкальная форма как процесс. Л.: Музыка, 1971. С. 58.
4.  Лукач Д. Своеобразие эстетического: В 4 т. М., 1987. Т. 4. С. 71–72.
5.  Цит. по: Орлов Г. (К. Закс). Древо музыки. Вашингтон — СПб., 1992. С. 186.
6.  Дуков Е.В. Концерт в истории западноевропейской культуры. Очерки социального бытия искусства. М., 
1999. С. 91, 112.
7.  Ницше Ф.  Соч.: В 2 т., М., 1990. Т. II. С. 571.
8.  Белл Д. Культурные противоречия капитализма. (Фрагмент из книги) // Этическая мысль. Научно-публицистические чтения. 1990. М. Политиздат. С. 254–255.
9.  Житомирский Д., Леонтьева О. Миражи музыкального прогресса // Кризис буржуазной культуры и музыка. 
М., 1963. Вып. 4.
10.  Сохор А.Н. Музыка как вид искусства. М., 1970. С. 63.
11.  Шиповская Л. П. Музыка как феномен духовной культуры. М., 2005. С. 299–300.

/ № 1
10

В конце 1920-х — 1930-е годы сложный период экспериментов и интенсивных преобразований постепенно заменяется более последовательным и системным встраиванием этнополитики в общую схему укрепления жестко 
централизованной власти и унификации всех 
уровней и звеньев управления. Административно-территориальное 
деление, 
государственно-правовой статус, степень экономической самостоятельности, обеспечения культурной и языковой идентификации народов 
СССР рассматривались властью как составные 
части политики «развертывания наступления 
социализма по всему фронту» и демонстрации 
неоспоримых преимуществ нового строя. После принятия Конституции СССР 1936 года 
отдел национальностей ВЦИК был упразднен, 
как и должности представителей автономных 
республик и областей при ВЦИК. Национальным вопросом занимался Президиум Совета 
национальностей, но его фактическая роль 
в конце 1930-х годов сводилась к минимуму.

Перекройка 
административно-территориальной карты страны была связана с крупными 
социально-экономическими 
трансформациями, направленными на строительство 
социализма, в том числе с индустриализацией 
и урбанизацией, радикальными изменениями 
социального состава населения, масштабными 
миграциями, землеустройством и т. д. Власть 
стремилась упорядочить систему управления 
в стране, укрепить механизм централизованного подчинения областей, краев и республик 
и объединения их в единый народнохозяйственный и политический организм. Одной из задач 
было выравнивание уровней социально-экономического и культурного развития разных 
регио нов, сильно отличавшихся по хозяйственному потенциалу, этнокультурному составу населения, природным, кадровым, социальным 
ресурсам и возможностям. В конечном счете, 
совокупность внутриполитических мероприятий направлена на формирование качественно 
новой надэтничной и надконфессиональной 

ФИЛОСОФИЯ

УДК 323.1 (470) «1929/41»

СОВЕТСКАЯ ЭТНОПОЛИТИКА МЕЖДУ ИДЕОЛОГИЕЙ 
И РЕАЛЬНОСТЬЮ (1929–1941 ГОДЫ)

Аманжолова Дина Ахметжановна, доктор исторических наук, профессор, 
amanzholova19@mail.ru,
 Институт туризма и гостеприимства, ФГБОУ ВПО «Российский государственный 
университет туризма и сервиса», Москва

The author pays attention to the main directions and Soviet ethnopolitics implementation means during the 
Stalinizm period, points out characteristic features as well as social and historical effects of Soviet nation 
building on intraethnic development and interethnic relations and underlines a Soviet national policy 
ambivalent character.   

Автор акцентирует внимание на основных направлениях и средствах реализации советской этнополитики в период сталинизма, показывает ее трансформацию в условиях «развернутого наступления социализма», выделяет характерные черты и социально-исторические последствия 
советского нациестроительства для внутриэтнического развития и межэтнических отношений, подчеркивает амбивалентный характер советской национальной политики.

Keywords: ethnopolitics, USSR, administrative and territorial structure, intercultural integration, national 
minorities 

Ключевые слова: этнополитика, СССР, административно-территориальное устройство, 
межкультурная интеграция, национальные меньшинства

Советская этнополитика между идеологией и реальностью (1929–1941 годы)

гомогенной социальной общности, долженствующей представлять миру единственно верный пример и образец всестороннего прогресса. 
Скрупулезное проведение в жизнь принципа 
территориальной регламентации этничности 
приводило к заметным различиям в размерах, 
численности и плотности населения, социально-культурных особенностях и других параметрах национально-территориальных образований. Противоречие между экономическими 
интересами и национально-административным 
принципом было в определенной мере преодолено, но командно-силовые и бюрократические 
методы управления и преобразований имели 
негативные последствия.
Как правило, максимального совпадения 
границ расселения титульных этносов и территорий их республик добиться было невозможно. Более того, определение таких территорий 
сопровождалось спорами и взаимными претензиями, в основе которых были не только притязания местных руководителей на овладение 
пространством, но и объективные проблемы — 
смешанный состав населения, сложные межрегиональные хозяйственные взаимосвязи, традиционное разделение труда и ресурсов и т. д.
«Переселение» национально-государственного образования из одной «матрешки» в другую, наделение управленческого люда той 
или другой, не очень большой «матрешки», более высоко котировавшимися в советской номенклатуре статусными регалиями, декларировалось как дополнительный и оправданный 
рычаг для скорейшего и успешного прогресса 
этнической общности. В 1930 году Каракалпакская АО, входившая в состав Казахской АССР, 
непосредственно вошла в состав РСФСР. В январе 1932 года Оргбюро ЦК ВКП (б) констатировало, что Казкрайком и Средазбюро не приняли нужных мер к экономическому и партийному укреплению Каракалпакии, и 23 февраля 
1932 года Политбюро ЦК партии решило преобразовать область в автономную республику 
«ввиду большой удаленности … от промышленных центров и от Москвы, а также ее особой экономической и культурной отсталости» 
[3, с. 685–688]. Однако в новом статусе республика не могла развиваться вне регионального контекста, не связанного прямо с РСФСР, 
и 5 декабря 1936 года была включена в состав 
Узбекской ССР.
Заложенные в основу административнотерриториального 
разграничения 
регионов 

страны по этническому признаку, который 
во многом искусственно привязывался к определенной местности, проблемы координации 
и распределения полномочий, средств, кадров, 
ресурсов и ответственности постоянно сопровождали жизнедеятельность субъектов федерации и их управленцев. Повышение статуса национальной территории связывалось не только 
с общим переформатированием административной карты страны, оно объяснялось «обострением классовой борьбы» в условиях коллективизации и положением аналогичных 
приграничных регионов. 30 октября 1930 года 
решением Политбюро ЦК ВКП (б) Хакасский 
автономный округ преобразован в автономную 
область. Приводились доводы о лучших условиях области в сравнении с округом «для окончательной ликвидации влияния и агитации 
байско-кулацкой верхушки против национальной политики советской власти», формально 
достаточный удельный вес титульного этноса 
(53 %) на территории округа-области — примерно такой же был в Ойратии, Карачае, Ингушетии и др., а также перспективы лучшего 
промышленного развития в новом статусе. Механизм принятия подобных решений исключал 
какой бы то ни было учет мнения населения. 
Объект управленческих манипуляций, очевидно, должен воспринимать такие реформы через 
агитационно-пропагандистские инструменты 
воздействия как заведомое благо для каждого 
рядового обывателя. Поэтому последним пунктом докладной записки секретаря фракции 
А. Киселева значилось соответствие преобразования «желаниям трудящихся масс Хакассии» 
[3, с. 647–648]. Численное преобладание титульного этноса было обязательным условием 
создания «субъекта» федерации и повышения 
его статуса. Этнополитическое руководство 
на местах стремилось использовать конъюнктурные обстоятельства для получения более 
выгодных условий финансирования и развития 
через переход на более высокую ступень административно-территориальной пирамиды.
С принятием Конституции «победившего 
социализма» союзный статус приобрели Казахстан (об этом уже говорилось выше) и Киргизия, входившие как автономные в состав 
РСФСР. В 1937 году на основе специальных 
ходатайств Таджикская, Киргизская, Туркменская, Грузинская, Армянская, Азербайджанская и Узбекская союзные республики получили союзно-республиканские наркоматы лег

/ № 1
12

ФИЛОСОФИЯ

кой и пищевой промышленности, а некоторые 
из них — еще и наркоматы совхозов и леса. Титульные этносы всего Советского Союза были 
представлены во всех структурах власти соответствующих субъектов федерации, причем 
процесс тщательно контролировался. В состав 
РСФСР к 1935 году входили 10 автономных республик, 10 автономных областей, 10 автономных округов, созданных для коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока. Грузинская, Азербайджанская и Армянская 
союзные республики уже не входили в ЗСФСР, 
упраздненную в том же году.
Оставаясь по форме союзным, договорным, то есть федеративным государством, 
СССР фактически превратился в унитарное 
образование с командно-административным 
типом управления. Конституция узаконила 
ведущую тенденцию в развитии государства — 
расширение компетенции союзных органов 
власти, усиление централизованного руководства всеми сферами жизни общества. Свою государственность в той или иной форме получали около 40 народов, объединившихся в 11 
союзных республик. На территории РСФСР 
образовано 17 автономных республик и автономных областей. Автономные республики 
и области имелись в составе Грузии, Азербайджана, Украины, Узбекистана и Таджикистана. 
Кабардино-Балкарская, 
Северо-Осетинская 
и Чечено-Ингушская автономные области 
были преобразованы в автономные республики. Их нормативные отношения с краевыми властями не были четко определены. 
Азово-Черноморский край в 1937 году разделили на Краснодарский край, в том числе 
Адыгейскую автономную область с центром 
в Краснодаре, и Ростовскую область с центром 
в Ростове-на-Дону. В 1938 году Орджоникидзевскому краю переданы затеречные земли 
из Дагестана, границей между ними стала р. 
Терек. Конец 1930-х — начало 1940-х годов 
характеризуется расширением советской федерации за счет присоединения территорий 
и сравнительно больших этнополитических 
образований. В 1940 году из части Молдавской 
АССР, входившей в состав УССР, и части территории, переданной СССР Румынией, образована Молдавская ССР. Бывшие независимые Латвия, Литва и Эстония стали союзными советскими республиками. В состав УССР 
вошла Черновицкая область, образованная 
из части переданной Румынией территории.

Процесс этнической консолидации рассматривался властью как объективно заданный 
и однонаправленный, как, впрочем, и другие 
социальные процессы.

Советская 
идеология 
и 
политическая 
практика тесно связали этничность с административными образованиями. Формы политического самоопределения народов СССР 
в определенной степени содействовали институционализации этнических общностей, давая 
импульс форсированной перестройке этносоциальных структур и отношений, обновлению 
и интеграции национальных политических 
элит в общесоюзную систему устройства власти. 
Но заданная центром иерархия этнических территорий и их регламентация не означали подчинение пересекающихся и пластичных социально-культурных пространств жизнедеятельности 
народов «матрешечному» каркасу. Соблюдение 
и совершенствование принципов федерализма 
во многом стало одной из деклараций, призванных идеологически обеспечивать справедливость и безусловную прогрессивность развития 
огромного многонационального государства 
в сравнении с капиталистическим миром, жестко поделенным на метрополии и подвергавшиеся ими грабежу колонии.
В самом деле, это сравнение было далеко 
не в пользу противников реального социализма: в СССР быстрыми темпами осуществлялась 
социально-культурная модернизация народов. 
Хозяйственные связи между субъектами федерации, строительство многочисленных индустриальных объектов в ранее отсталых регионах 
с сопровождавшим его интенсивным перемещением больших групп трудовых ресурсов объективно укрепляли межэтническую интеграцию 
и гражданское единство всех этнических общностей. Однако столь грандиозные преобразования могли проводиться только при сильной 
и жестко централизованной системе управления, циничной эксплуатации патерналистской 
социальной психологии, традиционных для народной культуры ценностей коллективизма 
и терпения, трудолюбия, милосердия, уважения 
к старшим. Культивирование приоритетов общественного блага, социального и гендерного 
равенства, политического, идейного и культурного превосходства СССР нивелировали зачатки демократического самоуправления, свободомыслия и личной инициативы. Этнокультурная 
самобытность, как и любая иная, имели право 
на проявление лишь в строго очерченных и не