Красотой Японии рожденный

КРАСО ТО Й ЯПО НИИ РО Ж Д ЕННЫ Й

Японская литература ХХ века (
традиции и современность)

Красотой Японии
рож денны й

Т.
П.
 Григорьева

Том 2

Японская литература ХХ века

(
традиции и современность)

М осква • АльфаМ  • 2
0
0
5

УДК 82
ББК 83.3(5Яп)
Г83

Ôåäåðàëüíàÿ öåëåâàÿ ïðîãðàììà «Êóëüòóðà Ðîññèè»
(ïîäïðîãðàììà «Ïîääåðæêà ïîëèãðàôèè è êíèãîèçäàíèÿ
Ðîññèè»)

Григорьева Т.П.
Красотой Японии рожденный: В 2 т. – М.: АльфаМ,
2005. – Т. 2. Японская литература ХХ века (традиции и современность). – 416 с.
ISBN 5982810320 (В пер.)

Автор, известный специалист в области японской культуры, анализирует творчество японских писателей ХХ в., произведения которых считаются мировой классикой. Литература, обновленная после «реставрации Мэйдзи» 1868 г., представлена такими именами, как Куникида Доппо, Кэндзабуро Оэ, Акутагава Рюноскэ, Кавабата Ясунари и др.
Для студентовстаршекурсников, аспирантов и научных работников в
области литературоведения, филологии, культурологии и восточной философии.

УДК 82
ББК 83.3(5Яп)

© «АльфаМ», 2005
© Григорьева Т.П., 2005

Г83

ISBN 5982810320

ОДИНОКИЙ
СТРАННИК

Пусть все человеческие расы сохраняют свою индивидуальность и
всетакиидутвместе,невкакомто
единообразии, которое мертво, а в
единстве, которое живо.

Р. Тагор

От автора

Чем интересен японский писатель Куникида
Доппо, одолевший перевал из XIX в XX в., для Японии более крутой, чем для Европы? Предельной искренностью, которая вне времени и пространства. Творчество писателя не объяснишь его личной жизнью, но творчество писателя не поймешь, не зная его личную жизнь. То, что оставил писатель, меньше его самого, ибо не
вмещает его целиком, и больше его самого, ибо вбирает жизнь не
одного, а многих. Книги – посредники между человеком и человечеством. От рассказов Доппо тянутся нити в прошлое, в настоящее, в будущее. Мы разматываем историю жизни, оживает человек,
оживает время.
Доппо – искренний писатель. Искренность – черта всякого
таланта. Она помогает обнажить сущность явлений, то, что определяет судьбы людей. Писатель, как локатор, ловит ультразвуки
времени, предостерегая об опасности. Он доносит эти звуки людям будущего, свидетельствуя о действительной гуманности или
действительной жестокости общества.
После «реставрации» Мэйдзи (1868–1912) Япония вышла на
мировую орбиту. Несоответствие между устремлениями молодого
поколения и привычками старого породило немало трагических
конфликтов. Как все это отразилось на судьбе Доппо, как личность писателя преломилась в его рассказах? Что творилось в его
душе? Что нашел он в родной литературе? Что дали ему учителя –
Вордсворт, Карлейль, Тургенев? Под влиянием каких причин менялось его отношение к миру и к человеку?

5

Доппо выбрал свой путь. В то время японская литература после
двадцатилетнего раздумья круто повернула в сторону от прежней
дороги, преодолевая расстояние, отделявшее ее от европейской,
но приближаясь к ней не вплотную, а лишь настолько, чтобы обе
стороны могли лучше рассмотреть друг друга. Национальное особенно дорого у каждого народа, национальным живет и мировая
культура.
Люди, пережившие в XX в. трагедию фашизма, не могут не думать о психологических ее предпосылках, об извечных проблемах
«человек и природа», «человек и общество». В наше время особенно опасно игнорировать законы истории: в ускоренном ритме времени любое нарушение меры возрастает с невиданной скоростью,
с невиданной скоростью ведет к катастрофе. Понимая опасность,
ученые предупреждают: «Если видеть в гуманизме то великое начало человеческой деятельности, которое вело человека до сих пор
по пути прогресса, то остается только сказать: наша задача в этой
области сейчас – во включении природы не просто в сферу человеческой жизни, но в сферу гуманизма, иначе говоря, в самой решительной гуманизации всей науки о природе. Без этого наша власть
над силами природы станет нашим проклятием: она выхолостит из
человека его человеческое начало»
1.
Потеряв Бога и не обретя опоры в знании, человек ощутил
свою незащищенность. С тех пор как труд перестал быть художественным актом, искусство склонно удовлетворять потребность человека в вере. Чем больше разрастались те стороны цивилизации,
которые встали между человеком и природой, тем большая нагрузка ложилась на искусство. Оно компенсирует потери, нанесенные
издержками техногенной цивилизации, возвращает человеку утерянное ощущение целостности мира, чувство красоты, берет на
себя ответственность за нравственность, разделяя ее с религией.
Открывая глаза на путь Бытия, возвращает человеку точку опоры.
И в наше время особенно ответственна роль искусства. Это
осознают многие на Западе, когда говорят, что искусство должно
помочь человеку ощутить свою причастность к человеческому
роду, вызвать чувство общности. «Если мы не хотим все потерять,
мы должны прежде всего научиться представлять себе нравственный смысл событий и действий, в которых мы участвуем, – призывает западногерманский философ Гюнтер Андерс. – Мы должны

6

1 Конрад Н.И. Запад и Восток. М., 1966. С. 510.

всячески укреплять и развивать свой разум и чувства, чтобы они
соответствовали бурному росту наших созидательных и разрушительных сил»
1.
И, может быть, особенно литература позволяет понять скрытую сторону явлений, то, что лежит за видимыми фактами, понять,
куда движется жизнь. Литература ищет брод для человечества. Писателю, по выражению Стендаля, дано «угадывать духовные
стремления своей эпохи».
Рассказы Доппо, жившего почти век назад (1871–1908), – документ эпохи; они заставляют задуматься над проблемами нашей
жизни. Человек и природа в представлении Доппо нераздельны.
Его потряс нравственный кризис японской интеллигенции, утратившей способность общения с миром природы. Начиная с юношеского дневника и кончая предсмертными записками, он думал о
человеке – как избавить его от страданий, как помочь найти себя во
Вселенной, как изгнать всепоглощающую страсть к власти и обогащению, развязать глаза, завязанные привычкой, как вывести человека из состояния отупения, полудремоты, научить чувствовать,
удивляться?
В ранних рассказах Доппо скорбь навеяна ощущением безысходности – неотвратимости рока, обрекающего каждого на смерть.
Позже тема трагической судьбы человека, затерявшегося в беспредельности, сменилась темой трагической судьбы человека, затерявшегося в дебрях современного мира. Доппо тревожило отчуждение,
опредмечивание человека, но он верил в возможность преодоления
этой трагедии, самой страшной трагедии человечества.
Писатель выбрал псевдоним «Доппо» («Одинокий странник»).
Природа одиночества различна, бывает, отходят от людей, чтобы
лучше рассмотреть их, не теряют с ними связь. Одинокое сознание
потому и ощущает себя одиноким, что видит, как далеки современники от идеала. Обостренное чувство справедливости держит
таких людей в постоянной тревоге. Их жизнь бывает нелегкой, потому что трагедия общая воспринимается ими как трагедия личная, потому что они несут на своих плечах беды всего человечества. Такие писатели помогают оживить память, вспомнить забытые
имена, без которых нет преемственности, созидающей культурное
поле. Для России это особенно актуально – увидеть новыми глаза7

1 Андерс Г. «Личность, общество, отчуждение // Иностранная литература. 1996.
№1. С. 233.

ми, скажем, И. Тургенева. По крайней мере, мне Япония помогла
лучше понять Россию.
Замечу, что повторы в книге возможны. Это свойство японской литературы – время от времени возвращаться к тому, что
уже было, но в ином контексте, ибо каждый образ многогранен,
посвоему неисчерпаем.

Пролог

Не случись кораблекрушения, Куникида Сэмпати, самурай из клана Вакидзака, не оказался бы в рыбачьем поселке Тёси на северовостоке Хонсю и не встретил бы застенчивую
Авадзи Ман. Каким ветром занесло его к скалистым берегам океана в неспокойном 1869 г.? Неизвестно. Время было тревожное.
Двух лет не прошло с тех пор, как самурайская оппозиция предъявила последнему сёгуну Кэйки ультиматум: «Вернуть верховную
власть императору… Ход событий поставил в порядок дня революцию, старая система не может дольше сохраняться». Кэйки не оценил проницательности противника и проиграл. Оппозиция сыграла на верности императору и недовольстве режимом сёгуната.
Перед событиями 1868 г. Япония напоминала огромный корабль, ставший на мель. Потревоженный залпами европейских
орудий, он поднял паруса, выкинул знамена: «Открытая страна!»,
«Цивилизация и просвещение!», «Богатое государство – сильная
армия!» – и помчался что есть духу догонять Европу. Однако на самом корабле не было единодушия. Года три еще он сотрясался от
внутренних взрывов, но все же выстоял.
Куникида Сэмпати прожил два года в Тёси. 15 июня 1871 г. у
них с Авадзи Ман родился сын, но лишь много лет спустя отец
смог узаконить брак и дать сыну имя Куникида Тэцуо. Вскоре после рождения ребенка Куникида Сэмпати вернулся на родину,
чтобы найти работу и расторгнуть первый брак. В 1874 г. он вызвал
Авадзи Ман с сыном к себе. В 1876 г. получил наконец должность в
окружном суде Ивакуни. Ему часто приходилось переезжать с места на место. Вместе с ним кочевала семья.
Не имея приличной одежды и не всегда сытый, Доппо был маленьким бродягой. Но кочевая жизнь нравилась мальчугану. Леса,
леса, горы, море. Предоставленный самому себе, он был счастлив.
Не дым городов, а туманы и зори запали в его детскую душу. Он
никогда не был так счастлив, как в те времена…
В 1885 г. отца перевели на новое место, и юный Куникида
остался жить в Ямагути в школьном общежитии. «В детстве я был
очень озорным, но меня почемуто любили, – вспоминал Доппо, – и директор школы и преподаватели, любили и школьные
товарищи»
1. Учился он хорошо, хотя и не отличался усердием, лю9

1 Куникида Доппо. Записки больного (Бёдзёроку). Токио, 1925. С. 91.

бил математику и литературу. Много читал, особенно популярные
в те годы «политические романы». Молодежь верила в преобразования, в грядущую свободу, каждый мнил себя героем.
Для Японии кончился период любознательного детства, когда
она перенимала у европейцев все – от мод до конституции. Настроения менялись быстро. Первое десятилетие ушло на создание
фундамента нового общества, сцементированного идеями англоамериканского утилитаризма. Молодежь признавала только те
книги, которые давали практические знания – научнотехнические, правовые, политические. Ее кумирами были Смайлс,
Милль, Бентам, Эмерсон. «Самопомощь» Смайлса, изданная в
1871 г. под заголовком «Биографии выдвинувшихся своими силами людей западных стран», стала настольной книгой молодежи.
Развитая экономика – предпосылка, но не свидетельство прогресса. Предстояло культурное обновление, переоценка духовных
ценностей – утверждение новых идей, нового взгляда на человека.
Просветители Фукудзава Юкити и Накаэ Тёмин впервые заговорили о естественных правах, о равенстве людей. Накаэ Тёмин,
опубликовавший в 1877 г. перевод «Общественного договора»
Ж.Ж. Руссо, утверждал: «Права народа есть высший Закон, свобода и равенство есть верховная Справедливость. Всякий, противящийся этому Закону и Справедливости, неизбежно несет кару».
Никто раньше в Японии не говорил о свободе и естественных правах человека. Новые мысли воспринимались как откровения.
Просветителям потребовалось 20 лет, чтобы изжить псевдоконфуцианские представления о нормах поведения и морали. За это время успел измениться взгляд на литературу, пренебрежительное отношение к ней сменилось утилитарным. Беллетристика стала выступать
как
средство
политической
пропаганды.
Начали
издаваться сначала переводные, а затем и отечественные «политические романы». В эти годы появились переводы Э. БулверЛиттона, В. Скотта, П. Вернье, А. Дюма, Ф. Шиллера. Выбор и вольная
интерпретация произведений определялись задачами самоутверждающегося класса. Первый оригинальный «политический роман» Тода Киндо с характерным заголовком «Буря на море чувств.
Рассказ о народных правах» вышел в 1880 г. Будущий министр
просвещения Одзаки Юкио писал тогда: «Превратить себя в беллетриста… – такова сейчас задача наших политических деятелей».
Почти десятилетие «политический роман» господствовал на
книжном рынке. Особую любовь читателя снискали романы

10

«Прекрасное повествование об управлении государством» Яно
Рюкэй (о борьбе Фивского государства против владычества Спарты) и «Удивительные встречи красавицы» Токая Санси (о борьбе
за независимость Северной Америки).
В 1881 г. вышел первый номер журнала «Друг народа». Вождь
молодежи, блестящий оратор, публицист Токутоми Сохо писал по
этому поводу:

Люди старого поколения, покачиваясь в повозке прошлого, сходят со
сцены. Зато молодежь новой Японии, оседлав коня грядущих дней,
стремительно въезжает на арену будущего. Сегодня, в 20м году Мэйдзи, уже нельзя не заметить, как изменилось наше общество. Идите
вперед, молодые энтузиасты, ратующие за преобразования! Эти преобразования не только не нарушат общественный порядок, а, наоборот, будут способствовать его укреплению. Дела прошлого рождали
людей прошлого. Современные дела рождают современных людей.
Новая жизнь требует новых деятелей, а новые дела требуют, чтобы на
них смотрели новыми глазами. Вот почему мы начали издавать журнал
«Друг народа»
1.

«Политические романы», журнал «Друг народа» и такие книги,
как «Будущее Японии» Токутоми Сохо, привили Доппо вкус к политике. В 1888 г. он поступил в Токийское специальное училище (в
1902 г. переименовано в университет Васэда) на отделение английского языка, но в сентябре следующего года перешел на отделение
английского языка и политики.
Когда прошло увлечение «политическим романом», стала возрождаться любовь к художественному слову, появились первые
литературные кружки. Писатель Утида Роан писал: «Очень важно,
что литература отошла от низкого уровня “развлекательной” и
стала истинным искусством, благородным делом писателейпрофессионалов. Для молодежи, которая считала, что нет другого
пути, кроме политики, открылся новый мир»
2. Почувствовал интерес к литературе и юный Доппо. Он посещал литературный кружок, слушал лекции о японском классическом романе, об У. Шекспире, И. Тургеневе.
Пылкий, полный надежд и жажды действий юноша воспитывает характер: «Спокойствие, мужество, стойкость», на все смотрит широко раскрытыми глазами, с жадностью набрасывается на

11

1 Цит. по: Хомма Хисао. История литературы Мэйдзи (Мэйдзи бунгакуси). Токио, 1937. Т. 2. С. 25.
2 Цит. по: Накумура Мицуо. Современная японская литература (Нихонно киндай сёсэцу). Токио, 1954. С. 31.