НИР. Экономика, 2016, №2 (20)

СОДЕРЖАНИЕ

Родина Г.А.
Деньги XXI века: модификация  
или трансформация денег ХХ века? . . . . . . . . . . . . .4

Басовский Л.Е., Басовская Е.Н.
Продуктивность новых технологических  
укладов в экономике России . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .9

Поляков В.А., Фомичева И.В.
Частные модели планирования параметров  
рекламно-информационных кампаний . . . . . . . . 16

Дудко К.Ю., Щербаков А.И.
Демографическое старение населения  
в России: основные факторы, особенности  
и последствия  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 22

Столяр Т.В. 
Типы инноваций и их классификация  . . . . . . . . . 28

Морозкина И.В.
Расчет и анализ эффективности  
кооперации как важные составляющие  
создания и развития кооперационных  
объединений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 36

Остапчук А.В.
Использование веб-сайтов и социальных  
сетей субъектами туристической  
индустрии Республики Крым . . . . . . . . . . . . . . . . . . 43

Стерликова Н.Ю.
Основные принципы управления  
функцией закупок  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 51

Попова А.В.
VAR как инструмент оценки величины  
рыночного риска торговых позиций  
коммерческого банка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 58

Информация для авторов  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .65

Издается с 2013 года

Свидетельство о регистрации  
средства массовой информации  
ПИ № ФС77–43690 от 24 января 2011 г.

Издатель

ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, Москва, ул. Полярная,
д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280–15–96, доб. 501
Факс: (495) 280–36–29
E-mail: books@infra-m.ru
http://www.infra-m.ru

Главный редактор
Басовский Л.Е. — д-р техн. наук, 
профессор, заведующий кафедрой экономики 
и управления Тульского государственного  
педагогического университета им. Л.Н. Толстого  
(ТГПУ им. Л.Н. Толстого), почетный работник 
высшего профессионального образования  
Российской Федерации

Отдел подписки
Назарова М.В.
Тел.: (495) 280–15–96, доб. 249 
E-mail: podpiska@infra-m.ru

Присланные рукописи не возвращаются.

Точка зрения редакции может не совпадать с мнением авторов публикуемых материалов.

Редакция оставляет за собой право самостоятельно 
подбирать к авторским материалам иллюстрации, 
менять заголовки, сокращать тексты и вносить в рукописи необходимую стилистическую правку без 
согласования с авторами. Поступившие в редакцию 
материалы будут свидетельствовать о согласии авторов принять требования редакции.

Перепечатка материалов допускается с письменного 
разрешения редакции.

При цитировании ссылка на журнал «НИР. Экономика» обязательна.

Редакция не несет ответственности за содержание 
рекламных материалов.

Подписано в печать 11.04.2016.  
Формат 60×90/8. Бумага офсетная.  
Тираж 1000 экз. Заказ № 

САЙТ: www.naukaru.ru
E-mail: mag5@naukaru.ru
DOI 10.12737/issn.2308–2844

© ИНФРА-М, 2016

НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ И РАЗРАБОТКИ
ЭКОНОМИКА 

№ 2 (20)/2016

Журнал «НИР. Экономика» включен в перечень рецензируемых научных журналов, в которых должны быть опубликованы научные результаты диссертаций на соискание ученой степени кандидата 
наук, на соискание ученой степени доктора наук, 
действующий с 01 декабря 2015 г.

CONTENTS

Rodina G.A.
Money of the XXI Century:  
Modification or Transformation  
of Money in the XX Century? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .4

Basovskiy L.E., Basovskaya E.N.
Productivity of New Technological Ways 
in Economy of Russia . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .9

Polyakov V.A., Fomicheva I.V.
Particular Models of Options Planning 
of Promotional Campaigns . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 16

Dudko K.Yu., Shcherbakov A.I. 
Population Ageing in Russia: Main Factors, 
Characteristics and Consequences  . . . . . . . . . . . . . . 22

Stolyar T.V.
Innovation Types and Their Classification . . . . . . . . 28

Morozkina I.V.
Calculation and Analysis of Cooperation  
Efficiency As the Important Components  
of the Cooperative Associations Creation  
and Development  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 36

Ostapchuk A.V.
Using Websites and Social Networks  
by the Tourism Industry Subjects  
of the Republic of Crimea . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 43

Sterlikova N.Yu
The Basic Principles of Management  
of the Procurement Function . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .51

Popova A.V.
VAR As a Tool to Assess the Market Risk  
of Trading Positions of a Commercial Bank . . . . . . 58

Information for Authors . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 65

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
Главный редактор
Басовский Л.Е. — д-р техн. наук, профессор, 
заведующий кафедрой экономики и управления 
Тульского государственного педагогического 
университета им. Л.Н. Толстого  
(ТГПУ им. Л.Н. Толстого), почетный работник 
высшего профессионального образования 
Российской Федерации
Заместитель главного редактора
Шишкин А.Н. — канд. экон. наук, доцент 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Члены редакционной коллегии
Аверина Т.Н. — канд. экон. наук, доцент 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Бабанов В.Н. — д-р экон. наук, профессор 
РЭУ им. Г.В. Плеханова
Басовская Е.Н. — канд. экон. наук, доцент 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Гришина С.А. — канд. техн. наук, доцент 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Иванова О.С. — канд. полит. наук, доцент 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Кальянов А.Ю. — канд. экон. наук, доцент 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Карпченко Ю.В. — канд. экон. наук, доцент 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Коржов В.А. — канд. экон. наук, зав. лаб. 
экономико-математического моделирования  
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Куперман В.Г. — д-р экон. наук, профессор 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Левкина Н.Н. — канд. экон. наук, доцент 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Логвинов С.И. — д-р техн. наук, профессор 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Лунева А.М. — канд. экон. наук, доцент 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Поляков В.А. — д-р экон. наук, профессор 
Финансового университета при правительстве РФ
Сиротова Ю.В. — канд. экон. наук, доцент 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого
Сорокина Н.Ю. — канд. экон. наук, доцент Российского 
экономического университета им. Г.В. Плеханова
Фомичева И.В. — канд. экон. наук, доцент 
Финансового университета при Правительстве РФ

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ
Председатель
Басовский Л.Е. — д-р техн. наук, профессор, 
заведующий кафедрой экономики и управления 
ТГПУ им. Л.Н. Толстого, почетный работник  
высшего профессионального образования 
Российской Федерации (г. Тула, Россия)
Заместитель председателя
Верховская Е.П. — канд. экон. наук, доцент, 
проректор ТГПУ им. Л.Н. Толстого (г. Тула, Россия)
Члены редакционного совета
Алиев У.Ж. — д-р экон. наук, профессор, 
вице-президент образовательной корпорации 
«Туран» (г. Астана, Казахстан)
Аронова С.А. — д-р экон. наук, декан факультета 
экономики и управления Орловского 
государственного университета (г. Орел, Россия)
Измалкова С.А. — д-р экон. наук, профессор, 
зав. кафедрой экономики и менеджмента 
Госуниверситета — УНПК (г. Орел, Россия)
Нгуен Ван Минь — д-р экон. наук, профессор, 
директор Института экономики и международной 
торговли Ханойского государственного 
университета внешней торговли (г. Ханой, Вьетнам)
Мехтабдин Халид — канд. экон. наук, профессор, 
заведующий кафедрой экономики университета 
Св. Розы (г. Олбани, штат Нью-Йорк, США)
Панин В.А. — д-р физ.-мат. наук, профессор, 
ректор ТГПУ им. Л.Н. Толстого (г. Тула, Россия)
Родина Г.А. — д-р экон. наук, профессор, директор 
Ярославского филиала Финансового университета 
при Правительстве РФ (г. Ярославль, Россия)
Попов Е.В. — д-р экон. наук, д-р физ.-мат. наук, 
профессор, член-корреспондент РАН, главный  
ученый секретарь Уральского отделения РАН  
(г. Екатеринбург, Россия)
Сафаров Б.Ш. — канд. экон. наук, доцент 
Самаркандского государственного университета  
(г. Самарканд, Республика Узбекистан) 
Сюй Вэйдун — д-р экон. наук, профессор Цзилиньского 
университета (г. Чанчунь, Китайская народная 
республика)
Ярощук А.Б. — д-р экон. наук, профессор, проректор 
Университета РАО (г. Москва, Россия)

Уважаемый читатель!
Вашему вниманию предлагается очередной выпуск научно-практического журнала, посвященный проблемам экономической науки, проблемам экономики и экономической 
политики. В журнале будут рассматриваться проблемы мировой, национальной, отраслевой и региональной экономики, экономики ресурсов, вопросы прогнозирования 
экономического развития, вопросы экономической политики и экономической стратегии.
Задача издания заключается в распространении достижений современной экономической науки, обсуждении лучших практик в экономической политике и бизнесе 
с целью повышения эффективности отечественной экономики и интеграции ее в мировое экономическое пространство.
Журнал будет знакомить читателей с успешно осуществленными инновационными 
проектами, позволившими разрешить проблемы национальной, региональной экономики, экономики территории, разрешить отраслевые экономические проблемы, проблемы бизнеса, международной торговли и инвестиций.
Редакционная коллегия приглашает к участию в публикациях ученых-экономистов, 
руководителей и специалистов организаций и предприятий, авторов, которые видят 
проблемы модернизации отечественной экономики, экономики стран — торговых партнеров России и предлагают конкретные пути их решения.
Редакция надеется, что новый журнал будет интересен и полезен читателям, повысит 
популярность российской экономической науки, поможет обеспечить эффективное 
внедрение новых исследований и разработок.
Л.Е. Басовский,
главный редактор журнала 
«НИР. Экономика», 
д-р техн. наук, профессор

Среди многочисленных определений денег — 
от эмоционально-мистических до научно отточенных — наиболее запоминаются два. Во-первых, 
марксистское о том, что деньги — это товар особого 
рода, являющийся всеобщим эквивалентом стоимости других товаров, т.е. своеобразным зеркалом, 
в котором отражается ценность всех продуктов человеческого труда. Во-вторых, расширительная трактовка о том, что деньги — это все, что принимается 
в уплату за другие товары и услуги. Оба определения 
верны, различие заключается в том, что они делают 
акцент на разные функции денег: первое — на меру 
стоимости, а второе — на средство обращения.
Актуальны ли приведенные определения в современных условиях? Чем «современные условия» 
отличаются от «несовременных условий»? И, собственно, когда они начались? Меняется ли сущность 
денег, т.е. подвергаются ли деньги трансформации 
как некоему преобразованию, сопровождающемуся 

коренной ломкой старой, привычной субстанции? 
Или продолжается процесс развития их функций без 
изменения самого денежного содержания — на уровне формы, к чему более подходит термин «модификация» как изменение, не затрагивающее сущности 
предмета? Ответам на эти вопросы посвящена данная статья.
«Современные условия» понимаются нами как 
распространение высокотехнологичных секторов 
экономики, призванных осуществить переход от пятого к шестому технологическому укладу, что в общих чертах соотносится с понятием «информационная экономика» (для ее генезиса допустим термин 
«индустриально-информационная экономика»). 
С позиций информационной теории экономики, 
деньги — это вторичная информация, так как все 
они представляют собой определенные знаки, хранящиеся на определенных носителях этих знаков. 
Как и всякая вторичная информация, деньги не мо
НИР. Экономика (№ 2 (20), 2016). 66:4–8
УДК 336.741.2

Деньги XXI века: модификация или трансформация  
денег ХХ века?

Money of the XXI Century: Modification or Transformation of Money in the XX Century?

DOI 10.12737/18763 
Получено: 21 февраля 2016 г. / Одобрено: 14 марта 2016 г. / Опубликовано: 18 апреля 2016 г.

Родина Г.А.
Д-р экон. наук, профессор,  
директор Ярославского филиала  
«Финансовый университет  
при Правительстве Российской Федерации»  
150003, г. Ярославль, ул. Кооперативная, 12а 
e-mail: GARodina@fa.ru

Rodina G.A.
Ph.D. Economics, Professor,  
Director of the Yaroslavl Branch  
of “Financial University under the Government  
of the Russian Federation”  
12a, Cooperativnaya St., Yaroslavl, 150003, Russia 
e-mail: GARodina@fa.ru

Аннотация 
Статья посвящена анализу изменений денег в современных условиях, под 
которыми понимается распространение высокотехнологичных секторов 
экономики, призванных осуществить переход от пятого к шестому технологическому укладу, что соотносится с понятием «информационная экономика» (для ее генезиса допустим термин «индустриально-информационная 
экономика»). Меняется ли сущность денег, т.е. подвергаются ли деньги 
трансформации как некоему преобразованию, сопровождающемуся коренной ломкой старой, привычной субстанции? Или продолжается процесс 
развития их функций без изменения самого денежного содержания — 
на уровне формы, для чего более подходит термин «модификация» как 
изменение, не затрагивающее сущность предмета? 
В ходе проведенного анализа были сформулированы следующие выводы. 
Во-первых, деньги как бы заново обрастают своими традиционными функциями, причем в той же последовательности, что и в доинформационной 
экономике. Во-вторых, существующие наличные и безналичные деньги 
не могут удовлетворить потребности проведения расчетов, поскольку все 
их формы основываются, в конечном счете, на материальных деньгах, 
которые нельзя передавать по электронным сетям; по ключевым параметрам к идеальной модели денег информационной экономики наиболее приближаются цифровые наличные, поскольку механизм их обращения основан на электронном представлении стоимости, хранящейся на физическом 
носителе.

Abstract
This article analyzes the changes in the money today. Modern conditions are 
understood as the proliferation of high-tech sectors of the economy, designed 
to make the transition from the fifth to the sixth technological order. In general 
terms, it relates to the concept of “information economy”. For its genesis the 
term “industrial and information economy” is allowable. Is the essence of money 
changing? Does the money undergo transformation of a certain conversion, 
accompanied by a radical breaking the old, habitual substance? Or does the 
development process of its functions continue without changing the content 
of the money — at the form level? Is the term “modification” more suitable 
as change that does not affect the essence of the subject?
During the conducted analysis the following conclusions were formulated. Firstly, 
money gets its traditional functions over again, and in the same sequence as in 
preinformation economy. Secondly, the existing cash and non-cash money cannot 
meet the needs of settlement due to the fact that all their forms are based, 
ultimately, on the material money, that cannot be transmitted by electronic 
networks; according to key parameters closest to the ideal model of the 
information economy is approaching digital cash money because its handling 
mechanism based on the electronic representation of the value stored in a physical 
medium.

Ключевые слова: информационная экономика, стоимость, потребительная 
стоимость, цифровые деньги, символическая ценность.
Keywords: information economy, value, use value, digital money, symbolic value.

гут появиться сами по себе, а должны отражать определенную первичную информацию, и такой первичной информацией не может быть ничего другого, 
кроме продуктов труда. Но поскольку продукты труда 
в сфере действия денег характеризуются только одним 
обобщенным информационным параметром — стоимостью, то деньги являются кодированным значением 
стоимости. Таким образом, основной проблемой мы 
считаем не метаморфозу денег как таковых, а в видоизмененную первооснову — стоимости других 
товаров, которую деньги призваны отразить. Если 
быть более конкретными, то из бесчисленного множества «других товаров» наибольший интерес вызывает то, от чего зависит социально-экономическая 
эволюция новой, информационной, экономики, 
а именно: производство, переработка, хранение 
и распространение информации в обществе. 
Следует обратить внимание, что становится 
не просто больше информации как таковой, а главенствующая роль закрепляется за определенным 
типом информации — знаниями. Первоначальная 
классификация знаний по содержательному критерию принадлежит Аристотелю: во-первых, теоретическое и универсальное знание (know-why — «знаю, 
почему»); во-вторых, знание как технология деятельности, базирующееся на конкретной практике 
(know-how — «знаю, как»); в-третьих, знание как 
норматив деятельности, базирующееся на жизненном опыте и конкретном деле (практическая мудрость, здравый смысл), так называемое обыденное 
знание повседневной жизни [1]. Современный философский подход выделяет шесть критериев понятия «знание»: «Знание — селективная (1), упорядоченная (2), определенным способом (методом) полученная (3), в соответствии с какими-либо критериями 
(нормами) оформленная (4) информация, имеющая 
социальное значение (5) и признаваемая в качестве 
именно знания определенными социальными субъектами и обществом в целом (6)» [11, с. 392].
Стоимость информации и потенциал заключенных 
в ней знаний трудно измерить количественно, так 
как не разработаны адекватные измерители и размерность информации, а такие, как бит, количество 
сообщений и т.п., могут использоваться лишь для 
материального отражения информации, но не связаны с ее ценностью. Марксистская теория понимает под стоимостью овеществленный в товаре общественный труд, вещное выражение общественного 
труда товаропроизводителей. Строго говоря, стоимость сопряжена с общественно необходимым трудом не столько производства, сколько воспроизводства товаров.

Товар как продукт труда товаропроизводителя 
обладает двумя свойствами, связанными (1) со способностью товара удовлетворять какую-либо человеческую потребность (потребительная стоимость) 
и (2) обмениваться на другие товары (меновая стоимость, являющаяся формой товарной стоимости). 
Два свойства товара — потребительная стоимость 
и стоимость — обусловлены двойственным характером труда товаропроизводителя. Труд, создающий 
различные потребительные стоимости, является конкретным трудом и существует при любом способе 
производства. «…Труд как созидатель потребительных стоимостей, как полезный труд, есть не зависимое от всяких общественных форм условие существования людей, вечная естественная необходимость: без него не был бы возможен обмен веществ 
между человеком и природой, т.е. не была бы возможна сама человеческая жизнь» [8, с. 51]. Конкретный индивидуальный труд в любом обществе должен 
носить общественный характер: в общине он выступает как непосредственно общественный, а в товарном хозяйстве — как частный. Приведение различных 
конкретных видов к одинаковому и соизмеримому 
возможно в ходе абстрагирования от их качественных особенностей, вычленения простых затрат рабочей силы (физической, нервной, эмоциональной 
и др. энергии), затрат труда в физиологическом 
смысле. Такой обезличенный, однородный и соизмеримый труд, заключенный в товаре, называется 
абстрактным трудом, создающим стоимость товара 
и представляющим собой не биологическое, а социальное понятие, особую форму проявления общественного труда. 
Стоимость (общественно необходимый труд 
по воспроизводству товара в форме абстрактного 
труда), как глубинная природа денег, на поверхности 
социально-экономических отношений выступает 
в превращенной форме — цене производства (издержки производства плюс прибыль), отражающей 
межотраслевую конкуренцию и органическое строение капитала.
Подход А. Маршалла, закладывающий в понимание стоимости отражение отношений между спросом и предложением, отводит значительное место 
издержкам производства, лежащим в основе формирования предложения, и оценкам полезности, 
определяющим спрос. В условиях индустриальной 
экономики, когда любое материальное благо имело 
полезность, ведущую роль играли издержки производства, лежащие в основе формирования предложения, а за полезностью, определяющей спрос, оставалась роль второго плана. В постиндустриальном 

НИР. Экономика (№ 2 (20), 2016). 66:4–8

обществе увеличение производства возможно без 
пропорционального роста затрат трудовых и материальных ресурсов; более того, применение научных 
знаний может привести к положительному синергетическому эффекту, несоизмеримому с произведенными затратами; с другой стороны, эффект может 
быть отрицательным или нулевым, когда многолетние научные изыскания оказываются безрезультатными. Нарушение линейной зависимости между 
издержками и полезным результатом означает, что 
издержки по созданию продукта перестают быть 
определяющим фактором. В таком случае пропорции обмена начинают определяться факторами полезности, вернее, эффектом, который можно достигнуть при дальнейшем использовании информационных товаров; полезность знаний для покупателя 
зависит от полезности решений, получаемых при 
помощи знания [7, с. 60–61], а также от степени 
снижения неопределенности.
В информационной экономике в силу индивидуализации потребностей и переноса акцента с материальных благ на нематериальные потребительная 
стоимость занимает преобладающие позиции по отношению к меновой. Полезность информации оформляется в потребительную стоимость информационного продукта в ходе создания материального носителя информации. Скажем, вознаграждение автору 
за роман может начисляться в зависимости от его 
объема, что косвенно выражает трудозатраты, однако 
в развитых странах такая система уже практически 
не применяется, и гонорар автору определяется количеством проданных экземпляров по мере допечатки 
тиража. Практически характеристикой ценности 
информационного продукта является спрос.
Поскольку потребности перестают быть унифицированными (они характеризуются индивидуализированным статусом, что представляет человека 
уникальной личностью), труд большого количества 
работников перестает сводиться к простому труду, 
не квалифицируется в единицах абстрактного труда. 
Вследствие неусредняемости индивидуальных затрат 
труда по созданию первичной информации стоимость информации должна определяться не средним 
общественно необходимым, а индивидуальным рабочим 
временем; только в ходе материализации информации труд по тиражированию, хранению, передаче 
информации утрачивает свою уникальность, становится воспроизводимым, усредняемым, вследствие 
чего его результат приобретает форму товара, имеющего общественную потребительную стоимость 
и стоимость. 

Со стороны потребления стоимость претерпевает изменение оценок полезности: содержание полезности сводится не столько к универсальной потребительной стоимости продукта, сколько к его 
высоко индивидуализированной символической ценности. Показателен в этом плане диалог героев романа «Числа» В. Пелевина, когда героиня обращает 
внимание своего партнера на то, что он потребляет 
вовсе не автомобиль, а образ себя, ездящего на нем, 
так что все потребление постепенно становится потреблением образов, связанных с материальными 
предметами [12, с. 81–82]. К объективным свойствам 
товара присоединяются символы его признания 
(«итальянская мода», «французский хлеб», «чешское 
стекло»), поэтому предложить покупателю уникальный и дешевый товар становится недостаточным — 
необходимо, чтобы он получил престижно-смысловое признание. Пропорции обмена, составляющие 
традиционную основу стоимости, таким образом, 
размываются, или подвергаются «аттенуации» (от 
англ. attenuation).
В отечественных учебных пособиях по информационному бизнесу наибольшей популярностью 
пользуется затратный подход, предлагающий обозначить своеобразный «коридор» границ стоимости информации — между оценкой покупателя (она определяется его индивидуальными усилиями по производству покупаемой информации) и затратами 
производителя (они состоят из затрат по осуществлению отдельных этапов технологического процесса 
производства информации) [3, 6]. Несводимость издержек производства информационных продуктов 
к простым затратам рабочей силы и возможность 
их тиражирования без дополнительных затрат приводят к модификации стоимости: если ценность 
материальных ресурсов имеет пространственную 
сущность (географическое положение объекта, природное сырье, людские ресурсы, транспортные сооружения и др.), то для информационных ресурсов 
решающей становится временная сущность (стоимость знаний максимальна в момент создания, 
по мере устаревания знания в процессе тиражирования информационного продукта она стремительно 
снижается). В такой трактовке стоимость представляется величиной, подверженной резким колебаниям, 
не имеющим отношения к издержкам по ее созданию. Практически это означает, что одна и та же информация может иметь разную стоимость в зависимости от обстоятельств ее применения. К такому же 
выводу пришел Р. Нижегородцев, предложив заменить разработку одной единственной методики стоимостной оценки информации созданием нескольких 

НИР. Экономика (№ 2 (20), 2016). 66:4–8

Однако именно в силу того, что конкретный труд 
качественно разнороден и, соответственно, количественно несоизмерим, возникают сложности с определением стоимости информационных продуктов. 
В силу выявленной размытости основы стоимости 
информационного продукта ее отражение в денежном «зеркале» также приобретает черты неопределенности, виртуализированности: появляются эрзацденьги, частные деньги, наблюдается своеобразный 
возврат к бартерным (фактически доденежным) отношениям. С другой стороны, объективно расширяющаяся в современных условиях информационная 
составляющая современных денег (переход от девизного к девизно-электронному денежному обращению 
с постепенным увеличением доли электронной компоненты) углубляет имманентную сущность денег 
как меры стоимости. Распространение электронных 
форм обмена, ускоряя и упрощая систему расчетов, 
усиливает дезинтермедиацию (от. «disintermidiation» — 
устранение посредников) платежей, совершенствуя 
тем самым функцию денег как средства обращения 
[13, с. 142].
В настоящее время е-деньги не выполняют функций средства накопления и платежа, однако, если 
они будут конвертируемыми в обычные национальные валюты, то перспектива выполнения ими этих 
функций станет вполне реальной. Следовательно, 
можно заключить, что в информационной экономике: деньги как бы заново обрастают своими традиционными функциями, причем в той же последовательности, что и в старой экономике; существующие 
наличные и безналичные деньги не могут удовлетворить потребности проведения расчетов, поскольку 
все их формы основаны на материальных деньгах, 
которые нельзя передавать по электронным сетям; 
по ключевым параметрам к идеальной модели денег 
информационной экономики наиболее приближаются 
цифровые наличные, поскольку механизм их обращения основан на электронном представлении стоимости, хранящейся на физическом носителе.

Литература

1. Аристотель. Сочинения [Текст]. В 4 т. Т.1: Метафизика 
Под ред. В. Ф. Асмуса; пер. с древнегреческого А. В. Кубицкого в переработке М. И. Иткина. — М.: Эксмо, 
2006. – 608 с. 
2. Вальтух К.К. Информационная теория стоимости и законы неравновесной экономики. — М.: Янус-К, 2001. — 
896 с.
3. Васюхин О.В., Варзунов А. В. Иформационный менеджмент: краткий курс. — СПб.: СПбГУ ИТМО, 2010. — 
119 с.
4. Ведин Н.В. Постиндустриальное общество: становление 
новой системы присвоения. [Электронный ресурс]. URL: 
http://www.m-economy.ru:8101/art.php3? Artid=11342.

частных методик, конкретное применение которых 
диктуется целями их использования [9, с. 4–9; 10, 
с. 82–89]. Напрашивается аналогия с поиском измерителя полезности: абсолютные измерители в виде 
«ютилей» оказались малорезультативными, а относительный подход — через инструмент исследования в виде кривых безразличия — был взят на вооружение экономическим анализом. Нечто подобное происходит и с информацией: она не сводится 
к абстрактному труду, ее ценность связана с историей ее получения и с конкретной ситуацией ее применения; поэтому она не имеет универсальной меры 
измерения, применительно к ней существует только 
условная мера.
Не представляется конструктивным подход к решению этого вопроса с позиций эволюционной 
экономики, трактуемой в терминах термодинамики, 
что позволяет не трактовать стоимостные отношения 
как сводимые лишь к сравнительным затратам абстрактного труда, связанным с энергетическим аспектом материального мира, — стоимостные отношения 
обретают свою истинную природу прежде всего как 
информационные отношения. Данный подход раскрывает ошибочность позиции, противопоставляющей стоимостные и информационные отношения 
и сводящей переход от «старой» экономики к «новой» к смене товарно-стоимостной связи индустриальной экономики — эпохой преобладания информационной связи [4].
Серьезную попытку истолковать стоимость в терминах информационных затрат и тем самым объяснить природу экономической деятельности на основе 
использования понятий термодинамики предпринял К.К. Вальтух [2]. Он анализировал функциональные взаимозависимости (стоимостные отношения) в терминах эволюционных биологических 
процессов с применением системного подхода, акцентируя внимание на функциональных (информационных) характеристиках. Вследствие этого связанный с информационным аспектом материального 
мира конкретный труд начинает играть главную 
роль в экономическом процессе. «Термодинамический закон постоянства количества материальноэнергетической субстанции позволяет сформулировать основные положения теории информации применительно к природным процессам и к трудовой 
деятельности человека» [14, с. 51; 15], поскольку вся 
трудовая деятельность есть, в сущности, информационная деятельность, направленная на изменение 
формы материи — энергии. Стоимость как информационная мера ценности допускается также Д.Г. Егоровым [5, с. 77].

НИР. Экономика (№ 2 (20), 2016). 66:4–8

5. Егоров Д. Пост-«неклассическая» теория — это теория 
классическая? // Экономист. — 2015. — № 12. — С. 75–80.
6. Исаев Г.Н. Предпринимательство в информационной 
сфере. — М.: Альфа-М, 2016. — 288 с.
7. Климов С.М. Интеллектуальные ресурсы общества. — 
СПб.: ИВЭСЭП, Знание, 2002. — 199 с. —  URL: https://
reslib.org/books/1236594. 
8. Маркс К. Сочинения / В 50 т. Т. 23: Капитал, т. 1 / 
Маркс К., Энгельс Ф.; под ред. Я. Б. Турчинса; пер. 
с нем. И.И. Скворцова-Степанова. — 2-е изд. — М.: ИПЛ, 
1960. — 908 с.
9. Нижегородцев Р.М. Информационная экономика и парадоксы теорий экономического роста: на пути к новой парадигме // Вестник Южно-российского государственного 
технического университета. — 2013. — № 5. — С. 4–9.
10. Нижегородцев Р.М. Метафизика экономической науки: 
на пороге информационного переворота // XXI век: интеллект-революция/ Под ред. Ю. М. Осипова, Е. С. Зотовой. — М.-Киев: Издательско-информационный центр 
Национального университета государственной налоговой службы Украины, 2012. — С. 82–89.
11. Новейший философский словарь / Отв. ред. А.И. Мерцалова. — 3-е изд., исправл. — Мн.: Книжный Дом. 
2003. — 1280 с.
12. Пелевин В.О. Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда. — М.: Эксмо, 2015. — 384 с.
13. Стрелец И.А. Сетевая экономика. — М.: Эксмо, 2006. — 
208 с.
14. Цвылев Р.И. О некоторых закономерностях экономической эволюции: термодинамический аспект // Мировая 
экономика и международные отношения. — 2003. — 
№ 8. — С. 49–54.
15. Цвылев Р.И. Труд в современном обществе: трансформация, а не «исчезновение» / Р.И. Цвылев, Б.Г. Столповский / Институт социологии РАН. Фонд поддержки 
ученых «Научная инициатива». — М.: Нефть и газ, 
2008. — 224 с.

References

1. Aristotel. Sochineniya. T. 1: Metafizika [Works, Vol. 1: 
Metaphysics]. Moscow, Exmo Publ., 2006. 608 p.
2. Valtuh K.K. Informatcionnaya teoriya stoimosti I zakony 
neravnovesnoi ekonomiki [Information Theory of Value and 
the Laws of NonequilibriumEconomy]. Moscow, Yanus-K 
Publ., 2001. 896 p.

3. Vasyuhin O.V. Informatcionnyi menedgment [Information 
Management: a Short Course]. St. Petersburg, StPeterburgskii 
Gos. Univ. Publ., 2010. 119 p.
4. Vedin N.V. Postindustrialnoe obschestvo: stanovlenie novoi 
sistemy prisvoeniya [Post-industrial Society: the Emergence 
of a New Assignment System]. Available at: http://www. 
m-economy.ru:8101/art.php3? artid=11342
5. Egorov D. Post-“nonclassical” theory — is the classical 
theory? Ekonomist [Economist], 2015, I. 12, pp. 75–80. 
(in Russian)
6. Isaev G.N. Predprinimatelstvo v informatcionnoi sfere 
[Entrepreneurship in the Area of Information]. Moscow, 
Alfa-M Publ., 2016. 288 p.
7. Klimov S.M. Intelleltualnye resursy obschestva [Intellectual 
Resources of Society]. St. Petersburg, Znanie Publ., 2002. 
199 p.
8. Marx K., Engels F. Sochineniya. T. 23: Kapital, T. 1 [Works, 
Vol. 23: Kapital, Vol. 1]. Moscow, Izdadelstvo Polit. 
LiteraturyPubl., 1960. 908 p.
9. Nizegorodtcev R.M. Information Economy and Paradoxes 
of Economic Growth Theories: Towarda New Paradigm. 
VestnikYuzno-rossiiskogogosudarstvennogotehnicheskogou
niversiteta [Bulletin of the South-Russian State Technical 
University], 2013, I. 5, pp. 4–9. (in Russian)
10. Nizegorodtcev R.M. Metaphysics of Economic Science: on 
the Threshold of the Information Revolution. XXI vek: 
intellect-revolutciya [The XXI Century: Mind Revolution]. 
Moscow-Kiev, Izdatelsko-informatcionnyi tcentr Natcionalnogo 
universiteta gos.Nalogovoi sluzby Ukrainy Publ., 2012, 
pp. 82–89. (in Russian)
11. Noveishii filosofskii slovar [The Newest Philosophical 
Dictionary]. Minsk, Kniznyi dom Publ., 2003. 1280 p.
12. Pelevin V.O. Dialektika Perehodnogo Periodaiz Niotkuda v 
Nikuda [Dialectics of Transition from Nowhere to Nowhere]. 
Moscow, Exmo Publ., 2015. 384 p.
13. Streletc I.A. Setevaya ekonomika [Networked economy]. 
Moscow, Exmo Publ., 2006. 208 p.
14. Tcvelev R.I. Some Regularities of Economic Evolution: the 
Thermodynamic Aspect. Mirovaya ekonomika I mezdunarodnye otnosheniya [World Economy and International Relations], 2003, I. 8, pp. 49–54. (in Russian)
15. Tcvelev R.I., Stolpovski B.G. Trud v sovremennom obschestve: transformatciya, a ne “ischeznovenie” [Labor in 
modern society: transformation, rather than the “disappearance”]. Moscow, NeftIgaz Publ., 2008. 224 p.

НИР. Экономика (№ 2 (20), 2016). 66:4–8

Продуктивность новых технологических укладов 
в экономике России1

Productivity of New Technological Ways in Economy of Russia

DOI 10.12737/18764 
Получено: 5 февраля 2016 г. / Одобрено: 14 марта 2016 г. / Опубликовано: 18 апреля 2016 г.

Басовский Л.Е.
Д-р техн. наук, профессор  
ФГБОУ ВПО «Тульский государственный  
педагогический университет им. Л.Н. Толстого»  
300026, г. Тула, проспект Ленина, д. 125 
e-mail: basovskiy@mail.ru

Basovskiy L.E.
Doctor of Technical Sciences, Professor,  
Tula State Lev Tolstoy Pedagogical University,  
125, Lenina, Tula, 300026, Russia 
e-mail: basovskiy@mail.ru

Басовская Е.Н.
Канд. экон. наук, доцент  
ФГБОУ ВПО «Тульский государственный 
педагогический университет им. Л.Н. Толстого»  
300026, г. Тула, проспект Ленина, д. 125 
e-mail: basovskaya.elena@mail.ru

Basovskaya E.N. 
Ph.D. in Economics, Associate Professor,  
Tula State Lev Tolstoy Pedagogical University,  
125, Lenina, Tula, 300026, Russia 
e-mail: basovskaya.elena @ mail.ru

Аннотация
Цель работы состояла в получении экономических оценок распространения 
новых технологических укладов в экономике России. Построение эконометрических моделей вклада технологических укладов в подушевой ВВП 
США позволило установить их продуктивность. На этой основе были получены оценки вклада новых — пятого и шестого — технологических укладов 
в душевой ВВП России. Было установлено, что в современной России не менее 40–45% национального производства обеспечивается за счет новых — 
пятого и шестого — технологических укладов. Полученные экономические 
оценки распространения новых технологических укладов в экономике современной России позволяют совершенствовать экономическую политику, 
нацеленную на развитие экономики страны.

Abstract
The purpose of this study was to obtain estimates of the economic dissemination 
of new technological structures in the Russian economy. Construction 
of econometric models of the contribution of technological structures in the 
shower US GDP allowed establishing their productivity. On this basis, we obtained 
estimates of the contribution of new — the fifth and sixth technological structures 
in the per capita GDP of Russia. It was found that in today’s Russia is not less 
than 40–45% of the national production is ensured by the new — the fifth and 
sixth technological structures. These economic assessments of the spread of new 
technological structures in modern Russian economy allow improving economic 
policies aimed at developing the country’s economy.

Ключевые слова: технологические уклады, эконометрические модели, подушевой ВВП.
Keywords: technological ways, econometric models, per capita GDP.

Современные технико-экономические парадигмы — технологические уклады — обеспечивают существенно более высокий уровень производительности труда по сравнению с более ранними укладами [1]. Зарождение, переход к доминированию 
и отмирание технологических укладов обычно связывают с циклами Н. Кондратьева, который установил, что в долгосрочной динамике экономических индикаторов развитых стран наблюдается 
цикличность с полувековым периодом [2]. В дальнейшем многочисленные исследования были направлены на выявление циклов Кондратьева в динамике экономических индикаторов отдельных 
стран, мировой экономики, на разработку теории 
циклов Кондратьева [3–9]. Наибольшее распространение получило шумпетерианское объяснение волн 
Кондратьева. В рамках этого подхода каждая волна 
Кондратьева связана с определенным ведущим 
и новым, зарождающимся технологическим укладом, некоторые экономисты именуют их техникоэкономической парадигмой [1, 3]. 

УДК 338.1

Несмотря на многочисленные исследования особенностей формирования циклов Кондратьева, часто 
их продолжают рассматривать как нечто единое для 
экономики отдельных стран и мировой экономики 
в целом [10]. Это подход противоречит наблюдаемым 
явлениям. Необходимо рассматривать формирование циклов Кондратьева в конкретных странах, что 
позволяет дать оценку продуктивности технологических укладов в странах с различной институциональной структурой [11, 12]. 
Оценка продуктивности технологических укладов 
в развитых странах позволяет дать сравнительную 
оценку распространения новых технологических укладов в российской экономике.

Методология и методы исследования

На первом этапе исследования определялись 
сроки начала повышательных полуволн — низших 
точек циклов Кондратьева в национальном производстве развитых стран для определения моментов 
зарождения новых технологических укладов. Строи
1 Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ №15-02-00369.

НИР. Экономика (№ 2 (20), 2016). 66:9–15

лись модели по периодам длительностью не менее 
полувека, в течение которых предполагалось возможным существование низшей точки цикла Кондратьева, отражающей зарождение нового технологического уклада, смену доминирующего и отмирание устаревшего технологического уклада. 
В большинстве опубликованных работ отмечается, что в экономике развитых стран можно насчитать пять циклов Кондратьева. Оценки начала и периодов проявления циклов Кондратьева в экономике развитых стран в разных работах различаются. 
Формирование третьего цикла и переход к доминированию третьего уклада многие относят ко второй 
половине XIX в., формирование четвертого цикла 
и переход к доминированию четвертого уклада — 
к 1930-м гг., переход к доминированию пятого 
уклада — к 1980-м гг. Зарождение соответственно 
четвертого, пятого и шестого технологических укладов можно отнести ко второй половине XIX в., 
к 1930-м и 1980-м гг.
Для выявления низших точек циклов Кондратьева строились эконометрические модели с циклической (гармонической) составляющей. Для моделирования использовались данные о реальном подушевом ВВП США за период с 1830 по 2010 г. 
в долларах 2005 г.1 Модели случайных функций рядов 
с циклической (гармонической) составляющей неустойчивы по величине периодов циклов. Точные 
аналитические оценки ошибок периодов циклических трендов временных рядов неизвестны [12, 13]. 
Для преодоления этой трудности была выдвинута 
и проверена путем моделирования гипотеза о стабильности дат минимумов циклов Кондратьева. 
В результате были получены датировки циклов Кондратьева и построены модели продуктивности технологических укладов в экономике США [12]. Было 
установлено, что начало периода доминирования 
третьего технологического уклада в экономике США 
произошло в 1872 г. В 1933 г. в экономике США началось отмирание третьего технологического уклада; 
произошел переход к доминированию четвертого 
технологического уклада; произошло зарождение 
пятого технологического уклада. В 1986 г. в экономике США началось отмирание четвертого технологического уклада; произошел переход к доминированию пятого технологического уклада; произошло 
зарождение шестого технологического уклада.
Для датировки циклов Кондратьева в экономике 
США были использованы наиболее точные данные, 
но для межстранового исследования необходимы 

1 US Real GDP Per Capita. MeasuringWorth. URL: http://www.
measuringworth.com/usgdp/.

сопоставимые сведения по странам мира и России. 
Такие данные представлены в работе А. Меддисона2. 
Эти временные ряды использовались в настоящей 
работе. 
Модели технологических укладов, предназначенные для выявления продуктивности четвертого, 
пятого и шестого технологических укладов, а также 
реликтовых укладов строились в следующей форме: 

 
LnY = b1–3 + b4 · u4 + b5 · u5 + b6 · u6 + ε, 
(1)

где Y — подушевой ВВП (Гери-Хемис долларов 
1900 года); b1–3 — коэффициент, оценивающий 
продуктивность реликтовых — первого, второго 
и третьего — технологических укладов; u4, u5, u6 — 
функции влияния четвертого, пятого и шестого технологических укладов соответственно; b4, b5, b6 — 
коэффициенты, оценивающие продуктивность четвертого, пятого и шестого технологических укладов; 
ε — ошибка модели (остатки ряда).
Функции влияния технологических укладов 
строились в кусочно-линейной форме типа трапеции [12]. Принималось, что в момент зарождения 
уклада его функция принимает нулевое значение, 
далее она линейно возрастает и достигает к моменту 
начала доминирования уклада значения 1. Этот отрезок времени равен периоду соответствующего цикла 
Кондратьева. Отметим, что в момент перехода к доминированию технологического одного уклада зарождается новый уклад. В период доминирования 
уклада функция его влияния сохраняет значение 1 
на протяжении периода волны Кондратьева. С момента завершения периода доминирования уклада 
в течение периода еще одного цикла Кондратьева 
функция влияния линейно уменьшается от 1 до нуля. 
Таким образом, предполагается, в соответствии с гипотезой В. Маевского, что одновременно в экономике 
функционируют три технологических уклада [12]. 
Длина расчетного периода для модели уклада — 
функции влияния уклада принималась равной длине 
соответствующей волны Кондратьева с добавлением 
одного года. В частности, для третьей волны — 62 года, 
для четвертой — 54 года.
Поскольку модели рядов с циклическими (гармоническими) членами неустойчивы относительно 
периодов циклов, определить длину периода пятого 
цикла Кондратьева невозможно. Поэтому при моделировании длина пятого цикла была принята равной 

2 Angus Maddison. Per Capita GDP Levels, 1AD - 2008 AD. Historical 
Statistics of the World Economy:  1-2008 AD. URL: http://www.google.
ru/url?url=http://www.ggdc.net/MADDISON/Historical_Statistics/verticalfile_02-2010.xls&rct=j&q=&esrc=s&sa=U&ved=0ahUKEwi27pHHga_LA
hXoQJoKHV7WBKAQFggdMAI&usg=AFQjCNHDtbh-OhAoWi3EY0 
KFLjBtHHFhiw.

НИР. Экономика (№ 2 (20), 2016). 66:9–15

50 годам. Варьирование величины периода пятого 
цикла Кондратьева от 40 до 60 лет при моделировании технологических укладов позволило установить, 
что изменение длины периода не оказывает существенного влияния на величину оценки продуктивности укладов [12]. Длина расчетного периода для 
модели пятого уклада — функции влияния уклада 
принималась равной 51 году. На рис. 1 представлены графики функций влияния технологических 
укладов в экономике США, соответствующих модели (1).
Модели технологических укладов, предназначенные для выявления продуктивности новых — пятого 
и шестого — технологических укладов, строились 
в следующей форме: 

 
LnY = b1–4 + b5 · u5 + b6 · u6 + ε, 
(2)

где b1–4 — коэффициент, оценивающий продуктивность реликтовых — первого, второго и третьего — 
технологических укладов, а также четвертого технологического уклада; u5, u6 — функции влияния новых — пятого и шестого — технологических укладов.

На рис. 2 представлены графики функций влияния технологических укладов в экономике США, 
соответствующих модели (2). Оценка значимости 
моделей в целом и коэффициентов при переменных моделей давала возможность верифицировать 
модели и оценить достоверность выдвигаемых гипотез.
Полученные данные позволили установить продуктивность реликтовых и четвертого технологических укладов в экономике США. Поскольку ряд 
данных, представленных А. Мэдисоном, завершаются 2008 г., то была возможность определить соотношения между Гери-Хемис долларом 1990 г. и российским рублем 2008 г.
Для оценки продуктивности новых — пятого 
и шестого — технологических укладов в экономике 
России необходимо было принять во внимание, что 
доминирующим укладом в экономике страны является четвертый. Это положение основывается на утверждениях большинства экономистов, занимавшихся исследованием циклов Кондратьева и технологических укладов. Поскольку нет достоверных 

НИР. Экономика (№ 2 (20), 2016). 66:9–15

0,00

0,20

0,40

0,60

0,80

1,00

1,20

1870
1890
1910
1930
1950
1970
1990
2010
Рис. 1. Влияние 
технологических укладов 
четвертого (штриховая 
линия), пятого (пунктирная 
линия) и шестого (сплошная 
линия) в экономике США 

0,00

0,20

0,40

0,60

0,80

1,00

1,20

1930
1950
1970
1990
2010
Рис. 2. Влияние 
технологических укладов 
пятого (пунктирная линия) 
и шестого (сплошная линия) 
в экономике США 

данных о временном ряде подушевого ВВП России 
за последние 50 лет, было исследованы циклические 
тренды рядов экономической динамики других стран 
БРИКС. При этом, по крайней мере в экономике Бразилии и Китая переход к пятому циклу Кондратьева 
не выявлен. Следовательно, можно утверждать, что 
завершение доминирования четвертого уклада и перехода к доминированию пятого уклада в этих странах и в России пока не произошло. Это позволяет 
считать, что вклад реликтовых укладов и доминирующего четвертого технологического уклада в ВВП 
России стабилен. Тогда оценить долю новых, пятого 
и шестого, технологических укладов можно как превышение величины подушевого ВВП в России над 
вкладом реликтовых и четвертого технологических 
укладов.

Результаты исследования

Полученная в ходе исследования модель продуктивности технологических укладов вида (1) в экономике США характеризуется данными, представленными в табл. 1. Она иллюстрируется графиком, 
представленным на рис. 3. Полученная в ходе исследования модель продуктивности технологических 
укладов вида (2) в экономике США характеризуется 
данными, представлены в табл. 2. Она иллюстрируется графиком, представленным на рис. 4.
Полученные результаты позволяют утверждать, 
что максимальная продуктивность реликтовых и четвертого технологических укладов в экономике США 
составляет:
 реликтовых — 2649 Гери-Хемис долл. 1990 г. подушевого ВВП (при стандартной ошибке 202 долл.);
 четвертого — 3125 Гери-Хемис долл. 1990 г. душевого ВВП (при стандартной ошибке 300 долл.);
 реликтовых в совокупности с четвертым укладом — 5037 Гери-Хемис долл. 1990 г. подушевого 
ВВП (при стандартной ошибке 202 долл.).

Максимальная продуктивность пятого и шестого 
технологических укладов в экономике США составляет:
 пятого — в соответствии с моделью (1) — 13 823 
Гери-Хемис долл. 1990 г. подушевого ВВП (при 
стандартной ошибке 278 долл.);
 пятого — в соответствии с моделью (2) — 14 851 
Гери-Хемис долл. 1990 г. подушевого ВВП (при 
стандартной ошибке 422 долл.);
 шестого — в соответствии с моделью (1) — 31 307 
Гери-Хемис долл. 1990 г. подушевого ВВП (при 
стандартной ошибке 1002 долл.);
 шестого — в соответствии с моделью (2) — 27 159 
Гери-Хемис долл. 1990 г. подушевого ВВП (при 
стандартной ошибке 1056 долл.).
Полученные результаты показывают, что продуктивность экономики при переходе к каждому последующему технологическому укладу существенно 
увеличивается. Величина подушевого ВВП возрастает в 2–4 раза.
Продуктивность реликтовых и четвертого технологических укладов можно определить по дан
0

5000

10000

15000

20000

25000

30000

35000

1870
1890
1910
1930
1950
1970
1990
2010
,1990Рис. 3. Продуктивность 
технологических укладов 
в экономике США 
с выделением вкладов 
четвертого, пятого  
и шестого укладов

Таблица 1

Характеристики модели (1) продуктивности  
технологических укладов в США  
(Гери-Хемис долл. в 1990 г. реального подушевого ВВП) 

Характеристика
Величина
Стандартная 
ошибка
t-статистика
P-значение

b1–3
2649,3
202,4
13,1
0,0000

b4
3125,0
300,0
10,4
0,0000

b5
13 823,9
278,4
49,7
0,0000

b6
31 307,4
1002,6
31,2
0,0000

Нормированный 
R-квадрат
0,990

Стандартная 
ошибка модели
835,7

Значимость 
F модели
0,0000

Наблюдений
137

НИР. Экономика (№ 2 (20), 2016). 66:9–15