"Некуда": тайны лесковского романа: Монография

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное агентство по образованию

Курганский государственный университет

Е. В. ГАЕВА (КОВАЛЕВА)

«НЕКУДА»:

тайны лесковского романа

Курган 2007

УДК 408.53:413.162:413.163
ББК 81
Г13

Рецензенты:

А. А. Миронова, кандидат филологических наук, руководитель 

Центра культуры речи Челябинского государственного педагогического университета;

Ю. А. Матаева, кандидат филологических наук, старший пре
подаватель кафедры русского языка и истории литературы ЮжноУральского государственного университета;

Е. Р. Ратушная, доктор филологических наук, профессор ка
федры русского языка Курганского государственного университета.

Печатается по решению методического совета Курганского гос
ударственного университета.

Г13  Гаева (Ковалева) Е. В. «Некуда»: тайны лесковского романа: 
Монография. – Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2007. – 184 с.

В монографии рассматриваются теоретические аспекты уста
ревшей лексики; анализируются проблемы комментирования лексики 
пассивного словарного запаса.

Книга адресована ученым-филологам, студентам и широкому 

кругу читателей.

Ключевые слова: пассивный словарный запас, устаревшая лек
сика, редкие слова в романе Н. С. Лескова «Некуда».

ISBN 978-5-86328-844-4

© Курганский 
государственный 
университет, 2007
© Гаева (Ковалева) Е. В., 2007

ВВЕДЕНИЕ

Проблемы изменения лексического состава языка издавна при
влекают лингвистов. Много внимания уделяется развитию и обогащению словарного состава, подробно изучается изменение лексического значения, история функционирования групп и отдельных слов, 
но процессы устаревания обычно остаются в стороне.

Актуальность нашего исследования обусловлена недостаточной 

изученностью устаревшей лексики как одного из пластов пассивной 
лексики современного русского языка. Выбор темы исследования 
объясняется также тем, что теоретическое описание устаревшей лексики в современном языкознании только начинается. Научная литература, посвященная данной проблеме, представлена статьями; диссертационными работами по отдельным аспектам устаревания; единичными обобщающими учебными пособиями; попутными замечаниями и небольшими обзорами в учебниках и учебных пособиях по 
современному русскому языку, стилистике, введению в языкознание, 
лингвистическому анализу художественного текста. При этом из всех 
аспектов изучения наиболее разработана проблема использования 
устаревшей лексики в языке художественной литературы в стилизационных целях.

Объектом нашего исследования является лексика современного 

русского языка со времен А. С. Пушкина до наших дней.

Цель работы – дать всестороннее теоретическое описание уста
ревшей лексики современного русского языка и установить специфику функционирования редких, в частности, устаревших слов в художественном произведении XIX века, с одной стороны, с точки зрения 
читателя XIX века, а с другой – читателя конца ХХ века.

Источниками для исследования послужили текст романа 

Н.С.Лескова «Некуда» и комментарии к нему, а также словари русского языка XIX и XX веков и словари других языков.

Теоретическое значение исследования заключается в том, что 

оно позволяет осмыслить проблемы развития и изменения языка, его 
социологию.

Глава I. УСТАРЕВШАЯ ЛЕКСИКА

КАК ОДИН ИЗ ПЛАСТОВ ПАССИВНОЙ ЛЕКСИКИ
В СИСТЕМЕ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА

I. 1. Понятие о пассивном словаре

современного русского языка

В современной русской лингвистике существует две точки зре
ния на пассивный словарный запас. 

Часть ученых (М. В. Арапов, Б. П. Баранникова, А. А. Рефор
матский, Д. Э. Розенталь и М. А. Теленкова и др.) считает, что пассивный словарь – «часть словарного состава языка, состоящая из лексических единиц, употребление которых ограничено особенностями 
означаемых ими явлений (названия редких реалий, историзмы, термины, собственные имена) или лексических единиц, известных только части носителей языка (архаизмы, неологизмы), используемых 
только в отдельных функциональных разновидностях языка (книжная, разговорная и др. стилистически окрашенная лексика)» [4].

Другие лингвисты (Н. М. Шанский, М. И. Фомина, Ф. П. Соро
колетов и др.) утверждают, что пассивный словарь – «часть словарного состава языка, понятная всем владеющим данным языком, но 
мало употребляемая в живом повседневном общении; противопоставляется активному словарю. [..] П. с. составляют устаревшие или 
устаревающие, но не выпавшие из словарного состава языка слова, 
многие неологизмы, которые еще не вошли в привычное словоупотребление» [194].

Если бы мы приняли первое, расширенное, понимание пассив
ного словаря, то в процессе работы, противопоставляя устаревшие 
слова другим лексическим пластам русского языка, нам пришлось бы 
постоянно делать оговорки, что устаревшая лексика противопоставляется не только активному запасу, но и отдельным разрядам слов 
пассивного запаса, поскольку некоторые устаревшие слова могут 
быть явлением не только литературной речи, но и жаргонной, диалектной, профессиональной и пр., в результате чего они никогда и не 
выходили за рамки пассивного словаря (в широком понимании):

– диалектное (южнорусское) слово гинуть («гибнуть») в совре
менном русском языке одновременно является архаизмом [См. 188];

– в жаргоне тугрики, рупии («деньги»), распространенные в 50
60-е гг. ХХ века, в 70-е были вытеснены лексическими единица

ми монеты, мани, которые, в свою очередь, в 80-е годы уступили место слову бабки, которое в 90-е вытеснялось лексемами деревянные,
капуста («рубли») и зелень, баксы («доллары»), что было вызвано 
фактическим хождением двух валют на территории России. Сейчас 
нередко можно услышать формы бабки, капуста, рубить капусту 
(«зарабатывать деньги»), бабло, зеленые.

Поэтому в дальнейшем, говоря о пассивном словарном запасе,

мы будем придерживаться второй точки зрения, в которой пассивный 
запас ограничен исключительно устаревшей лексикой и неологизмами, что облегчит оперирование терминами активный словарный запас и пассивный словарный запас.

I. 2. О терминах: устаревшая лексика, историзм,

архаизм, историзация, архаизация, устарелая лексика,

устаревшая к настоящему времени лексика

В современной лингвистике уже можно говорить о разработан
ности терминологических основ, связанных с категорией устаревшей 
лексики. В своей работе мы будем придерживаться следующей терминологии:

Устаревшая лексика – обобщающее понятие по отношению к

терминам историзм и архаизм.

Историзм – слово, обозначающее исчезнувшую реалию.
Архаизм – слово, называющие существующую реалию, но вы
тесненное по лингвистическим или экстралингвистическим причинам 
из употребления синонимичной лексической единицей.

Устаревание – процесс перехода в разряд устаревших слов лю
бой лексической единицы.

Под терминами историзация и архаизация подразумевается

переход слов в разряды историзмов и архаизмов соответственно.

Применительно к тексту художественной литературы XIX века 

мы вводим понятия «устарелая лексика» и «устаревшая к настоящему 
времени лексика».

Устарелая лексика – слова, бывшие устаревшими уже во время

создания художественного произведения и по этой причине использованные автором в стилизационных целях.

Устаревшая к настоящему времени лексика – слова, которые 

устарели после создания художественного произведения и в силу этого не имели у автора в тексте особых временных стилистических 
функций.

Как обобщающее понятие к терминам «устарелая» и «устарев
шая к настоящему времени лексика» в работе используется термин 
устаревшая лексика.

I. 3. Критерии различения архаизмов и историзмов

в системе современного русского языка

В составе устаревшей лексики различают два принципиально 

разных типа слов – историзмы и архаизмы, которые соприкасаются 
друг с другом по одним признакам и противопоставляются по ряду 
других.

В данной ниже таблице мы постарались указать основные черты 

сходства и различия историзмов и архаизмов.

Таблица 1

ИСТОРИЗМ
АРХАИЗМ

1. Низкая частотность употребления в настоящее время.

2. Ограничение сфер употребления.
3. Периферийная позиция в словаре.

4. Наличие временного семантического компонента в смысловой 

структуре слова

1. Обозначает понятие, которое 

ушло из обихода общества.

2. Является единственным назва
нием исчезнувшей реалии.

3. Обычно не имеет современных 

синонимов в словарном запасе1.

4. Толкование его лексического 

значения имеет описательный 

1. Обозначает понятие, которое 

существует в настоящее время.

2. Не является единственным 

названием 
существующей 

реалии.

3. Имеет современные синони
мы в словарном запасе.

4. При толковании его лексиче
ского значения обычно ис
1 Иногда историзм может иметь синоним, который также находится в разряде 

историзмов: шлем («часть старинных воинских доспехов») – шелом. В данном случае 
один из историзмов выступает как стилистически нейтральный (шлем), а второй – как 
стилистически маркированный (шелом) по отношению к первому.

2Данное положение основано на проведенных нами статистических подсчетах. 

В приложении к кандидатской диссертации З. Ф. Белянской (С. 202-221) дан список 
историзмов, извлеченных автором из «Словаря русского языка» С. И. Ожегова (9-е 
изд. – М., 1972). Из 1079 приведенных историзмов к именам существительным относится 982 лексических единицы (91,01 %), к именам прилагательным – 72 (6,673 %), к 
глаголам – 24 (2,224 %) и к наречиям – 1 слово (0,093 %).

характер.

5. Выполняет в языке в основном 

номинативную 
функцию 
и 

вследствие этого приобретает 
терминологический 
характер 

(оказывается актуальным, когда речь идет о предмете или 
явлении определенной эпохи).

6. С точки зрения морфологии 

является 
преимущественно 

именем существительным

пользуются современные синонимы.

5. Используется в языке только 

в стилизационной функции.

6. С точки зрения морфологии 

может быть любой частью 
речи

I. 4. Причины устаревания слов

Причины, ведущие к устареванию лексических единиц, – один 

из наименее изученных вопросов теории устаревшей лексики. Неизученностью данного аспекта устаревшей лексики можно объяснить 
попытки некоторых лингвистов (Л. И. Баранникова, Е. М. ГалкинаФедорук, А. В. Калинин, Г. С. Колесник, Ш. А. Токсанбаева, 
Ю.И.Шевчук и др.) выделять категории историзма и архаизма на основании причин устаревания: «Процесс историзации детерминирован 
экстралингвистическими причинами (неактульностью предметов и 
явлений действительности), а процесс архаизации – внутрилингвистическими причинами (наличием синонимов, вариантов и т. п.)» [82, 
c.54].

Однако мы считаем, что классифицировать устаревшую лексику 

по причинам устаревания нельзя, ибо архаизмы, как и историзмы, могут выходить из употребления и исключительно по экстралингвистическим причинам.

I. 4. 1. Причины историзации слов

Уход историзмов из активного лексического состава вызван ис
ключительно экстралингвистическими факторами: появлением новых 
потребностей людей, усложнением форм общественной жизни, развитием науки, техники, культуры и т. д. Именно поэтому подверглись 
историзации такие слова, как боярин («представитель высшего слоя 
феодального общества в Древней Руси и в Московском государстве, 
крупный землевладелец»), опричник («служилый дворянин, состоявший в рядах опричнины»), камзол («старинная короткая мужская 

одежда, обычно без рукавов, впоследствии замененная жилетом»), 
шапокляк 
(«складная 
(на 
пружинах) 
шляпа-цилиндр»), 
ендо
ва («старинная русская посуда для вина в виде большой широкой чаши с носком или рыльцем»), секира («старинное холодное оружие в 
виде топора с длинной рукоятью») и др. Однако З. Ф. Белянской отмечен ряд особенностей при историзации многозначного слова.

Во-первых, полисемичные слова, производные значения кото
рых возникли в результате метонимического переноса, подвергаются 
историзации во всех значениях, ибо «устаревание прямого значения 
вследствие утраты обозначаемого им объекта действительности ведет 
к утрате производного значения, которое теряет актуальность без 
поддержки стержневого значения» [15, с. 92]:

Верста [..] 1. Русская мера длины, равная 1,061 км, применявша
яся до введения метрической системы. 2. Устар. Верстовой столб
[185].

Во-вторых, производные значения многозначного слова, образо
ванные путем метафорического переноса, обычно сохраняются в активном словарном запасе (обычно это лексические единицы с переносным значением), в то время как исходное значение переходит в 
состав историзмов:

Слуга [..] 1. В дореволюционном быту и в капиталистических 

странах: человек для личных услуг, прислуживания в богатых домах,
а также в гостинице, ресторане и т. д. 2. Перен. Тот, кто готов 
исполнять чью-л. волю, желания. 3. перен. Тот, кто служит кому-,
чему-л., защищает чьи-л. интересы [185].

В основном этот разряд слов формирует группу семантических 

историзмов.

I. 4. 2. Причины архаизации слов

«Если причины ухода слов из активного употребления в составе 

историзмов всегда совершенно ясны и не требуют никаких особых 
разъяснений, то установление причин превращения слов из факта активного словарного запаса в архаизмы, причин вытеснения, замены 
одного слова другим является, как правило, делом весьма сложным» 
[192, с. 56].

По этой причине в учебниках и учебных пособиях для вузов ав
торы, говоря о причинах архаизации, либо указывают на сугубо лингвистические причины появления архаизмов (Л. И. Баранникова, 
Е.М.Галкина-Федорук, А. В. Калинин и др.), либо вообще умалчивают о них (Н. М. Шанский, М. И. Фомина и др.). Поскольку лингвис

тические причины архаизации более разработаны в научной литературе, мы сделали упор на рассмотрение экстралингвистических причин появления архаизмов.

Предлагаемая классификация в некоторых случаях выходит за 

рамки современного русского языка, ибо экстралингвистические 
причины архаизации практически одинаковы для любого этапа развития языка. Кроме того, указанные ниже причины архаизации конкретных слов имеют несколько условный характер, потому что мы 
считаем, что архаизация чаще вызывается несколькими причинами, 
но в силу ограниченности сведений по истории функционирования 
слова в языке мы чаще всего способны указать только одну причину, 
приведшую к архаизации конкретной лексической единицы, при этом 
мы даже не можем быть уверены, была ли эта причина главной. Данные ниже экстралингвистические причины архаизации слов не носят 
исчерпывающий характер, и список может быть дополнен и уточнен 
в результате дальнейших исследований.

Табуирование и эвфемизация

Табу и эвфемизмы появляются в языке по психологическим 

причинам (суеверие, страх, отвращение, стыд).

Табу на слово может быть двух разновидностей: быть постоян
ным или носить временный характер.

Лексемы-табу первой группы навсегда уходят из языка, а эвфе
мистические наименования, призванные заменить их, прочно закрепляются в активном словарном запасе. Например, «в славянских языках, как и в балтийских, германских и части кельтских языков, нет 
древнего названия медведя, сохраненного большинством других индоевропейских языков [..]» [136, с. 400] (Ср. греч. ¥rktoj, лат. ursus, 
франц. ours, итал. orso, исп. oso, др.-инд. rksah). В русском языке в 
основу наименования-эвфемизма к утраченному теперь слову-табу 
лег один из признаков, характерных для этого животного: «мед едящий». В английском (bear) и немецком (der Bar) языках в основе 
наименования находится другой признак – бурая окраска медведя, а в 
литовском – третий: lokys – «лизун».

Некоторые особенности имеет судьба табу и эвфемизмов, свя
занных с наименованиями некоторых физиологических актов, предметов туалета, всего, что относится к сексуальным отношениям: 
«Большая часть из них [эвфемизмов] вследствие многократного употребления в той или иной мере утрачивает способность выполнять 
свое назначение, т. е. ослаблять, нейтрализовывать реакцию на 

слово. Частота использования ведет, естественно, к упрочению ассоциативных связей между новым наименованием и старым значением 
и постепенному превращению в следствие этого эвфемизма в свою 
противоположность, т. е. слово-табу» [79, с. 41].

«Постоянный процесс стирания эвфемистической функции при
водит к оформлению синонимических рядов в своеобразные цепочки, 
в которых каждое последующее звено эвфемистичнее предыдущего» 
[79, с. 64], а каждое предшествующее звено становится архаизмом. 
Иллюстрацией к этому процессу может послужить отрывок из книги 
С. Наровчатова «Необычное литературоведение»:

Грубое отечественное слово «нужник» слишком откровенно

объясняло намерения человека, покидавшего общество, чтобы справить определенную нужду. Французский язык, бытовавший в гостиных онегинских времен, подсказал в замену изящный глагол «sortir» –
«выходить». По-русски он действительно поначалу выглядел изящно. 
Но только поначалу. Перейдя из гостиной в прихожую, а из прихожей на улицу, он стал казаться еще неприличнее, чем простодушный 
«нужник». И снова вмешалась гостиная, на сей раз взяв себе на помощь английский язык. Новейшее изобретение, пришедшее из туманного Альбиона, – «ватерклозет» – было сперва введено в богатых 
барских домах. Им было не грех похвастаться, а строго звучавшее 
импортное слово казалось вполне респектабельным. Но оно недолго 
задержалось в барских покоях, а устремилось вниз за своим французским предшественником. Потеряв по пути первую свою половину 
«water», что означало «водяной», оно стало просто «клозетом»,
обозначавшим уже не только комфортабельные убежища дворян и 
чиновников, а все отхожие места, и звучало оно теперь так же неприлично, как «нужник».

И тогда вмешались женщины. Первая, которой пришла счаст
ливая мысль сказать, что ей на минуту понадобилось выйти в уборную, отнюдь не вызвала этим заявлением замешательства среди 
гостей. Комната, в коей одеваются, убираются, наряжаются, моются, притираются, – вот что такое уборная, по определению того 
же велемудрого Даля. Понятие скромное, и слово скромное. Оно привилось. Бесцеремонно воспользовался им и сильный пол, которому,
казалось бы, не нужно особенно ни наряжаться, ни тем более притираться. Появилось даже разграничение: мужская уборная, женская уборная. Но вот и это скромное слово постигла участь более 
ранних – оно превратилось в нескромное. У него оказался синоним,