Общество. Среда. Развитие (Terra Humana), 2007, №1 (2)

Îáùåñòâî

1
ОБЩЕСТВО
ОБЩЕСТВО . СРЕДА
СРЕДА . РАЗВИТИЕ
РАЗВИТИЕ
ОБЩЕСТВО . СРЕДА . РАЗВИТИЕ

Научно-теоретический журнал    № 1(2)’07

СОДЕРЖАНИЕ

ОБЩЕСТВО
ОБЩЕСТВО

Эффективное управление
Годелье М. 
Азиатский способ производства: стимулирующий концепт 
с ограниченным аналитическим значением .......................................... 3
Чистов Л. М., Збрицкий А. А.
Основные направления трансформации экономических 
концепций по управлению проектами и качеством ............................19
Социум и культура
Жилкин В. В.
Инфосоциализация: сущность понятия ............................................... 37
Репринцева Е. А.
Эволюция современной игровой культуры молодежи ....................... 49
Никитина И. В.
Искусство как знание о менталитете и ценностях культуры ............ 71
Лярский А. Б.
Календарь и гимназист: представления взрослых 
о повседневности детей (Россия кон. XIX – нач. ХХ вв.) .................... 79

СРЕДА ОБИТАНИЯ
СРЕДА ОБИТАНИЯ

Экология и энергетика
Безуглова М. А.
Проблемы развития нетрадиционной энергетики 
Севера России на примере Баренцрегиона .......................................... 87
Городская среда
Безуглая Э. Ю., Завадская Е. К., Ивлева Т. П., 
Маринич И. Г., Карпова Л. С., Сысоева Т. И.
Влияние загрязнения атмосферы городов на заболеваемость 
гриппом и ОРЗ ......................................................................................... 93
Природная среда
Догановский А. М.
Уровенный режим озер – интегральный показатель 
климатических и экологических изменений ......................................103

Terra Humana

Субетто Д. А.
История формирования Ладожского озера и его соединения 
с Балтийским морем ...............................................................................111
Ловелиус Н. В., Комарова Т. А., Вон-Кей Парк, Лее Д. К., Канг Х. С.
Дендроиндикация условий произрастания Pinus koraiensis 
Siebold et Zucc. в Южном Сихотэ-Алине ..............................................121

ЛЕКСИКОН
ЛЕКСИКОН

Исупов К. Г.
Космос русского самосознания
Богочеловечество ....................................................................................133
Встреча .....................................................................................................137

НОВОСТИ
НОВОСТИ

Бондарев А. В.
О днях петербургской философии – 2006: подведение итогов 
и открытие новых перспектив ..............................................................140
Егоркин В. Г.
Невыученный урок русской истории. 
Рецензия на книгу А. Я. Фроянова «Драма русской истории: 
на путях к опричнине» ..........................................................................143

Summary .......................................................................................................147
Сведения об авторах ..................................................................................150

© ЦНИТ «Астерион», 2007
© Авторы, статьи, 2007

Îáùåñòâî

3

ЭФФЕКТИВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

ОБЩЕСТВО
ОБЩЕСТВО

УДК 101.1:316
ББК 87.6

М. Годелье

АЗИАТСКИЙ СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА: 
СТИМУЛИРУЮЩИЙ КОНЦЕПТ С ОГРАНИЧЕННЫМ 
АНАЛИТИЧЕСКИМ ЗНАЧЕНИЕМ

Статья об «азиатском способе производства» одного из ярчайших 
французских обществоведов, этнографов, антропологов второй 
половины XX в., несмотря на факт ее публикации во Франции в 
1991 г., остается вполне актуальной для исследований в области 
проблем генезиса государства. Автор в своих работах опирается 
на традиции марксистской науки. При этом он учитывает и 
подходы, сформулированные школой структурализма.

Понятие азиатского способа производства является одним из самых 
интересных во всем творчестве Маркса, разделив и продолжая разделять 
странную судьбу. Проблема и ее значение важны: как охарактеризовать 
восточные общества и их эволюцию, как сравнивать их со сменой форм 
производства и обществами, которые, начиная с Античности, составили 
историю Запада?

До Маркса: концепт восточного деспотизма

До Маркса Европа с конца XV по конец XVIII вв. выработала понятие восточного деспотизма для характеристики политического режима 
и общества Оттоманской империи, близкого врага Европы, равно как 
и политических режимов Персидской империи и Могольской Индии. 
Концепт восходил из больших глубин, поскольку еще в «Политике» 
Аристотель утверждал, что «варвары от природы выступают в большей степени рабами, чем греки, и азиаты более склонны к рабству, чем 
европейцы: вследствие чего они терпят, не протестуя, деспотическое 
правление. Такие монархии подобны тираниям, но они пребывают в 
безопасности, будучи наследственными и законными»1.
Начиная с XVI в., от Бодена до Мотескье, который представляет 
в «Духе законов» общую формулировку принципов деспотических 

Terra Humana

правлений, понятие обогащается наблюдениями, доставленными путешественниками по Востоку и, в частности, сведениями Бернье. Затем с середины XVIII в. до Маркса, экономистов (Адам Смит, 1751; 
последователь Мальтуса2 – Ричард Джонс, 1831) и философов (Гегель 
«Философия истории», 1831) добавляются другие элементы картины 
восточных обществ.
В итоге концепт восточного деспотизма объединял следующие идеи. 
На Востоке земля есть собственность Государства; индивиды равны перед лицом Государства, поскольку находятся в таком же сервильном 
положении; в обществе не существует наследственной знати, а индивид имеет власть и богатство только через причастность к Государству; 
похоже, что восточное общество лишено гражданских законов, а религия, в какой-то степени, выступает субститутом права и играет доминирующую роль. Масса населения живет противостоящими друг другу 
деревенскими общинами, а земледелие здесь доминирует над промышленным производством. Географическая и засушливая климатическая 
среда делают необходимыми общественные оросительные работы; и 
Государство оказывается их главным организатором. Наконец, эти общества остались, начиная с зари цивилизации, в исторически неподвижном состоянии.
Таким образом, понятие восточного деспотизма выражает отрицательное, даже расистское, идеологическое видение Востока, которое может быть проиллюстрировано многочисленными утверждениями Монтескье или Гегеля. Для последнего в Индии «то, что может быть названо 
политической жизнью является деспотизмом без каких-либо принципов, 
без моральных и религиозных правил»3, а «Китай и Индия пребывают в 
состоянии застоя и до наших дней продолжают естественную растительную жизнь»4. Но понятие внедрилось через идеологическую борьбу, которая разворачивалась на самом Западе, поскольку описание Монтескье 
восточного деспотизма позволяло ему косвенно нападать на абсолютную 
монархию Бурбонов, которую он именовал «турецкой тиранией». Напротив, Вольтер восхвалял просвещенный деспотизм Китая, а вслед за ним 
все, кто желал, чтобы монархические правительства Европы навязали 
обществу реформы, почитаемые ими как необходимые во имя Природы 
и Разума, становились адвокатами просвещенного деспотизма. Именно 
отсюда отправился Маркс, когда выработал понятие азиатского способа 
производства5.

Маркс: от восточного деспотизма 
до азиатского способа производства

Понятие азиатского способа производства выработалось между 1853 
и 1858 гг. и его отчетливая формулировка появляется в 1859 г. в предисловии «К критике политической экономии», в котором Маркс пишет: 
«В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный 
буржуазный способы производства могут рассматриваться как прогрессивные [последовательные – ? – Ред.] эпохи экономического формирования общества»6. Первый момент выработки этого понятия соответствует серии статей, опубликованных в 1853 г. в New York Daily Tribune и в 

Îáùåñòâî

5
некоторых письмах, которыми обменивались в это время Маркс и Энгельс. Второй момент, наиболее важный и наиболее оригинальный, относится к 1857–58 гг., когда Маркс пишет «Formen, die der kapitalistschen 
Produktionweise vorhergehen» [«Формы, предшествующие капиталистическому способу производства»]7. Позднее, с 1870-х гг. до самой смерти 
в 1883 г. Маркс многократно возвращается к понятию, отныне в свете 
знакомства с сочинениями Моргана и других этнологов, а также своих 
исследований по аграрной истории России и Восточной Европы. Три наброска письма Вере Засулич (1881) свидетельствуют о его окончательной 
эволюции.
Но почему азиатский способ производства? Концепт способа производства является первым ключевым концептом теории Маркса, концептом, который приобретает форму, начиная с «Немецкой идеологии» 
(1846). «Способ» производства – это комбинация материального «образа» [«maniere»] и социального «образа» [«maniere»] производить. Материальный образ сочетает производительные силы, материальные и интеллектуальные, которые характеризуют общество в определенную эпоху. 
Социальный образ – это совокупность отношений, через которые люди 
воздействуют на природу, чтобы производить свои материальные условия существования и распределять их. Эти отношения Маркс назвал общественными производственными отношениями.
К этим определениям Маркс добавил две гипотезы: с одной стороны, 
он предполагает, что производственные отношения, которые исторически сменяют друг друга, соответствуют определенным ступеням производительных сил, с которыми они сочетаются с образованием различных 
способов производства, т. е. экономические базисы [основания – Ред.] различных типов обществ. С другой стороны, он предполагает, что другие социальные образования [«institutions»] (формы семьи, религии, управления, 
и т. д.) равно соответствуют различным способам производства и образуют 
с ними специфические общественные целостности, которые он называет 
общественными и экономическими формациями [образованиями –? – Ред.].
Какими же были для него особенности «азиатского» способа производства и соответствующих ему общественных форм? Мы покажем их по 
двум осям: с одной стороны, отношения между экономическими структурами и Государством; с другой – отношения между «азиатским» способом 
производства и «деспотическим» характером Государства, которое ему 
соответствует.

1. Экономика и Государство, восходящие 
к азиатскому способу производства

Специфической чертой азиатского способа производства, по Марксу, 
должно было бы выступать то, что в этих обществах Государство является собственником земли. Но присвоение земли Государством может 
скрывать очень разнообразные формы и вариант форм, от относительно 
мало принуждающих локальные общины там, где Государство претендует лишь на, своего рода, «высшую» собственность на земли местности, 
над которой осуществляет суверенитет, до форм гораздо более весомых, 
когда Государство предстает «единственным» владельцем земель и лишь 

Terra Humana

уступает локальным деревенским или племенным общинам право на обладание и использование. Когда же Государство предстает единственным собственником земли, оно выступает как условие выживания всех 
людей, как условие, которое должно присутствовать с тем, чтобы труд 
людей мог извлекать из природы средства их существования и их материальные богатства. Государство, хозяин природы, имеет сверхъестественный характер, а представитель его выступает как существо божественной природы, осуществляющее абсолютную «деспотическую» власть 
как над людьми, так и над вещами.
Для Маркса формы собственности Государства, выступающего как 
высшая и по своему происхождению сверхъестественная община по отношению к локальным общинам, могут являть обилие изменений более 
древних форм племенной или общинной собственности на почву [sol], которые составляют одновременно и их отдаленное происхождение, и их 
основание. В этой перспективе азиатский способ производства предстает 
как вышедший из некоторых форм процесса образования Государства и 
господствующих классов или каст в недрах древних племенных обществ. 
Государство, раз сложившись и став «собственником» общинных земель, 
над которыми осуществляет свой суверенитет, может ограничиться взиманием части рабочей силы и продукта этих общин в качестве дани или 
налога. В таком случае оно не играет никакой прямой роли в организации труда и в производственном процессе этих общин. Но оно может 
также напрямую вмешиваться в условия их производства, мобилизуя их 
рабочую силу для осуществления крупных работ в интересах экономики 
(оросительные каналы) или политики (пути сообщения). Выступали ли 
эти работы благотворно или нет для соответствующих общин, по Марксу, сами локальные общины, чтобы обеспечивать выживание и развитие 
доминировавшего над ними Государства, должны были включать в себя 
материальные и социальные условия для собственного воспроизводства 
и для регулярного производства прибавочного продукта для государства. Эта местная автономия могла обеспечиваться лишь комбинацией 
различных форм земледелия и ремесла [industrie]. К тому же – и в этом 
заключена весьма интересная мысль Маркса, – чтобы воспроизводиться, 
община должна не только производить материальные условия существования различных составляющих ее семей, но также и прибавочный 
продукт, предназначенный для ее воспроизводства как таковой, как высшей общности по отношению к каждой семье и к каждому из ее членов, 
и беря на себя их общие интересы (отправление обрядов, оборона территории, и т. д.). Но, подчинившись Государству, эта община соответственно должна поставлять труд и продукты своего труда этой высшей 
общине, этой общности, которая превосходит ее. С производством этого 
прибавочного продукта, предназначенного Государству, их политическое подчинение дублируется их экономической эксплуатацией. Таковая 
может приобретать разнообразные формы: барщины, осуществляемой 
для празднования славы высшей общины, Государства, инкарнируемого 
в тиране и воображаемыми реалиями, богами, или для создания коллективных условий производства или средств сообщения; рент, которые 
совпадают с налогом и которые в большинстве случаев вносятся натурой; дани, выплачиваемой завоеванной общиной общине-завоевательни

Îáùåñòâî

7
це. Существуют различные формы рабства и крепостничества, но они 
имеют вспомогательное значение – вспомогательное значение потому, 
что масса населения, будучи воспринимаемой как «свободная» по отношению к рабам и другим порабощенным категориям, может в любой момент оказаться вынужденной нести барщину или платить дань Государству. Впрочем, если индивид подчинен Государству, – это в наименьшей 
степени следствие факта принадлежности к более обширной социальной 
группе, линеджу, деревне, племени. Это группа, которая непосредственно подчинена Государству, и это подчинение как раз приобретает форму 
от подчинения одной общины [общности] другой – подчинения политического, религиозного, экономического.
Государство, чтобы поддержать свою претензию быть владельцем их 
земель и отчуждать часть рабочей силы и продукта локальных общин, 
должно прибегать к силе или к угрозе силы, и / или достигать их согласия 
по религиозным или иным причинам. Эксплуатация локальных групп 
Государством покоится, таким образом, прежде всего, на механизмах и 
силах внеэкономических.
В экономике этого типа автаркия локальных групп и факт, что налоги 
и дань большую часть времени взимаются натурой, а не в денежной форме, тормозит развитие рыночных отношений. Часто имеются многочисленные и важные города, которые выступают местом роскошного потребления представителей Государства и, в то же время, точками обмена 
местного избыточного продукта на продукты чужеземные. Касты, или 
торговые классы, более или менее находящиеся на службе у Государства 
и контролируемые им, составляют элемент социальной структуры с более низким статусом, чем у священников, воинов или администраторов 
Государства. Таким образом, этим производственным и обменным отношениям соответствовали причудливые [originales] формы суверенитета 
и управления. Понятие деспотизма обобщало их до Маркса. Он же воспользовался таковым сам, но переосмыслив его в соответствии со своей 
концепцией «азиатского» способа производства.

2. «Азиатский» способ производства 
и «восточный деспотизм»

Вернемся к взглядам Маркса на истоки «азиатского» способа производства и «азиатского» Государства. Таковые, возможно, произошли вследствие 
эволюции некоторых общинных форм собственности, труда и организации 
общества, в основном – племенных и этнических. По разным причинам – 
среди прочих военная и демографическая экспансия некоторых групп 
(древнее Перу) или необходимость централизовать власть ради организации крупных работ, – соображение, которому Маркс придавал меньшее значение, чем Энгельс, – могло оказаться необходимым развить политические 
и экономические отношения, которые опираются на эти локальные племенные и этнические группы, интегрируя их при этом в общину [общность], 
более обширную и, соответственно, более абстрактную по характеру.
Эта более широкая, но более абстрактная общность в эту эпоху – и 
эта идея Маркса кажется нам по-прежнему плодотворной – могла облекаться лишь в религиозную форму или ссылаться на сверхъестественное 

Terra Humana

происхождение. От этого содержание этой общности, ее единство могло 
воплощаться «в одном случае, в воображаемой племенной целостности, 
в одном боге, в другом – реальном деспоте»8, прислужнике бога. Таковыми могли быть особенности азиатского Государства, власть которого 
могла принимать форму абсолютной «деспотической» лишь тогда, когда эта власть представала как сверхъестественная по происхождению и 
воплощалась в вымышленных или реальных персонажах, божественной 
сущности или близких богам. Этот божественный характер или монополия на доступ к богам является тем, что отличает монарха и возвышает 
его над всеми человеческими существами, включая тех, кто выступает 
одновременно и инструментом, и тех, кто пользуется благами Государства, воплощаемого им, – священников, воинов, бюрократов, сановников 
различного рода. Его воля, его решения становятся законом для всех. 
Именно для того, чтобы обозначить эту форму абсолютной власти, 
Маркс подхватил этот старый термин «деспотизм», который, к сожалению, неизбежно указывает на форму власти, способную в любой момент 
вылиться в произвол и тиранию. По сути, власть «азиатского» монарха 
черпала свою природу и особенности применения в социальных мотивах и исторических условиях, сделавших «необходимым» существование 
надлокальных и надплеменных отношений и властей.
В качестве дополнительной к идее «деспотической» власти или, скорее, содержащейся в этой идее Маркс выдвигает также идею, что в 
обществах с азиатским способом производства массы свободных людей 
оказываются лицом к лицу с Государством в, своего рода, отношении 
«всеобщего рабства» [d’esclavage generalise], потому что статус свободного человека не освобождает его от барщины или дани в пользу Государства. Тем не менее, по самому факту быть свободным статус человека ни в коем случае не может смешиваться со статусом раба, который в 
греко-латинских обществах Античности закреплен за хозяином, либо 
в феодальных обществах средневекового Запада – со статусом крепостного, привязанного к земельному участку или к семье своего феодального сеньора. Вот почему Маркс взял на себя труд настойчиво подчеркнуть, что отношение политической и экономической зависимости, то 
есть подчинение азиатскому Государству, предстает как вариант «всеобщего рабства», но таковым воспринимается «только с европейской 
точки зрения»9. Тем не менее, у него эти оговорки не возникли – а для 
нас они неизбежны – как только он воспринял концепт восточного деспотизма.
Маркс многократно возвращался к идее, что тот факт, что Государство 
с азиатским способом производства претендует на собственность или на 
высший контроль за использованием земель, воспрепятствовал развитию частной собственности на землю или затормозил его, а также повлек 
другие следствия: «деспотическую» форму правления и особый вес религии в культуре и в функционировании восточных обществ.
Из этого факта вытекает, что социальная структура и природа «господствующих классов» в обществах с азиатским способом производства 
могли быть лишь весьма отличными от таковых в обществах, где господствующие классы обладали землей и эксплуатировали чужой труд 
на собственной основе, отделенной от Государства, что позволяло им, как 

Îáùåñòâî

9
вероятность, противопоставлять себя Государству, опираясь на это основание. И это собственное основание было вполне отчетливым и отделенным от форм общественной собственности [propriete commune], которая 
могла существовать на локальном уровне.
Напротив, в обществах, относящихся к азиатскому способу производства, индивид или социальная группа мог располагать чужой землей 
и трудом лишь в той мере, в какой он осуществлял какую-то функцию 
в Государстве и имел на это разрешение благорасположением государства, на временной или на постоянной основе. Разумеется, если это право 
пользования становилось наследственным, начинало формироваться основание власти, отделенное от Государства.
Из этого факта следует, что господствующий класс в обществах с азиатским способом производства может лишь смешивать себя с Государством – с пребывающим над этим классом представителем царствующей 
династии, вышедшим из социальной группы, которая получила или 
завоевала контроль над Государством. Но эта группа не может управлять Государством без участия многочисленных индивидов и социальных групп, которые выполняли различные функции, нагрузки и службы 
государства: священников, воинов, администраторов, судей, сановников 
разного рода. И в той мере, в какой различные локальные, племенные, 
этнические и другие группы продолжали составлять основу Государства 
и сохраняли свою собственную иерархию (власть которых отныне была 
легитимной лишь при условии признания Государством). Господствующий класс обществ с азиатским способом производства составлял вершину сложной социальной стратификации, весьма отличной от тех, которые развиваются на Западе на основе различных форм собственности на 
землю, отделенных от Государства. Из любви к формулировкам скажем, 
что все происходит, как если бы «на Востоке» Государство господствует 
над господствующими классами и служит им, своего рода, подпоркой, 
в то время как «на Западе» – наоборот, господствующие классы служат 
подпоркой Государства, господствуют над ним и трансформируют его, 
когда оно соответствует их интересам.
Таковы основные элементы, раскрывающие, на наш взгляд, концепты 
азиатского способа производства и восточного деспотизма у Маркса. Но 
эти концепты не были застывшими и эволюционировали в течение жизни Маркса. Посмотрим бегло, в каком смысле.

3. Эволюция концепта азиатского способа 
производства у Маркса

В 1853 г., комментируя для New York Daily Tribune последствия «разрушения общественного строя в Индии», вызванного британским господством, Маркс вынужден осмыслить особый характер восточных обществ. С 1853 по 1858 гг. это осмысление приводит его к рассмотрению 
общественных порядков древнего Востока и древнего Запада. В то же 
время, он производит «девостокизацию» азиатского способа производства, поскольку в «Formen» [«Формы, предшествовавшие...»]10 он прилагает концепт как к доколумбовым Перу и Мексике, так и к древним 
кельтам.

Terra Humana

Потеряв свои исходные «азиатские» отсылки, концепт обозначает отныне целую серию обществ прошлого и настоящего, которые, для него, 
имеют общую особенность сочетать надлокальную форму Государства, 
претендующего на собственность и контроль земель, с локальными 
группами, которое оно эксплуатирует и, возможно, угнетает. Сохраняя 
в главном свою способность воспроизводиться без Государства, которое 
ограничивается чаще всего присвоением части их рабочей силы и продукта в форме барщины и дани, эти общины [сообщества] в основе безразличны к судьбе Государства, в том числе и к вторжению чуждых народов, изгоняющих правящую династию, чтобы заменить ее своим вождем 
и его родней. В это время Маркс примыкает к весьма этноцентричным 
взглядам своих предшественников и, в частности, воспроизводит взгляд 
Гегеля на Индию, которая «совсем не имела историю или, как минимум, 
известную историю»11; и сам он пишет, что «гигантская, полуварварская 
империя Китай произрастала in the teeth of time»12.
Позднее в книге I «Капитала» (1867) Маркс вернется к этим идеям, 
утверждая, что деревенские общины, такие, какими они существовали 
в Индии его времени, «давали ключ незыблемости азиатских обществ, 
незыблемости, которая столь странно контрастирует с непрестанным 
распадом и воссозданием азиатских Государств, насильственной сменой 
их династий»13. Формулировка двусмысленна и выдает некоторое противоречие во взглядах Маркса, так как династии не суть Государство. 
Династии могут сменяться, когда новая социальная группа захватывает 
Государство и ставит его на службу себе. Но Государство может оставаться тем же самым по своей сути. И к тому же, если «восточный деспотизм» есть форма Государства, которая соответствует азиатскому способу 
производства, и если он органично связан с присвоением Государством 
земель локальных общин [общностей], то «азиатское Государство» живет 
так долго, как долго живут они, воспроизводится в той мере, как воспроизводятся они. В этом смысле деспотическое Государство столь же 
неизменно, как и они. И сам Маркс напоминал, что на Востоке, земле 
древних цивилизаций, «варварские завоеватели были более или менее 
быстро завоеваны высшей цивилизацией их подданных»14. С 1853 г., принимая во внимание «незыблемость» азиатских обществ, Маркс логично 
задается вопросом «осознать, может ли человечество реализовать свою 
судьбу без фундаментальной революции общественном положении в 
Азии»15. Британцы, «первые завоеватели из цивилизации, высшей по отношению к индийской», преследуя «наиболее гнусные интересы», предстают ему «безотчетным инструментом истории, провоцируя эту революцию»16. «У Англии, – писал он, – имеется двойная задача, решаемая 
в Индии: одна разрушительная, другая созидательная – уничтожение 
старого азиатского общества и создание материальных оснований для 
западного общества в Азии»17.
Но, начиная с 1870 г., Маркс поменяет взгляд, когда предпримет – в перспективе завершения книги III Капитала, посвященного теории земельной ренты, – глубокий анализ эволюции форм земельной собственности 
в Европе и, в частности, в Германии и в России. Для этого он учит русский язык. То, что впечатляет его отныне, это – живучесть земледельческих общин [общностей], которые он отличает теперь от архаических или