Отечественная историография новейшего времени о роли церкви в политической истории Новгорода Великого

 
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 
11 
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 
 
2010. Вып. 3 

 
УДК 930.1(09)+947.043(045) 
 
Н.В. Халявин  
 
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ О РОЛИ ЦЕРКВИ  
В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ НОВГОРОДА ВЕЛИКОГО 
 
Рассматривается история изучения советскими и современными историками роли церкви в Великом Новгороде 
до присоединения его к Московскому государству. 
 
Ключевые слова: отечественная историография, Новгород Великий, церковь, архиепископ.  
 
В политической истории Великого Новгорода церковь играла исключительную роль, а престол 
Святой Софии был главным символом всей земли-волости. Между тем при всей исследовательской 
привлекательности этого сюжета историография новгородской церкви развивалась весьма неровно, 
значительный интерес именно к церковной истории Новгорода, заметный в последнее время, – непосредственное тому подтверждение, указывающее на существующие лакуны в изучении данной темы. 
Дореволюционная историография церковной истории Новгорода заслуживает отдельного разговора. Не пытаясь охватить в одной статье необъятного, скажу только, что в трудах дореволюционных историков были намечены основные направления исследования новгородской церкви: ее политический статус, роль владычной кафедры, экономическое положение дома Святой Софии, изучение 
материальных и документальных церковных древностей1.  
В первые годы советской власти интерес к новгородской церкви, казалось бы, совсем исчез, во 
всяком случае специальных работ, связанных с этой проблематикой, просто не появлялось. Н.А. Рожков довольно подробно рассмотрел историю Новгорода, но практически не обратил внимания на церковный институт2. Другой основоположник марксистского подхода к русской истории, М.Н. Покровский еще использовал дореволюционный тезис, признавая, что «представлять себе падение Новгорода 
вне связи с церковной политикой совершенно невозможно», что Иван III присоединил Новгородскую 
землю, восстанавливая пошатнувшееся там православие, но подробно на «церковной политике» не останавливался, сведя, в конце концов, все московско-новгородские столкновения к борьбе за рынки3.  
Благодаря работам Б.Д. Грекова исследование политической истории средневекового Новгорода 
все больше склоняется к линии изучения взаимоотношений князя и республиканских властей4, большое 
значение приобретает выявление природы классовых противоречий в Новгороде. Об особой роли новгородского архиепископа теперь мало кто вспоминает: лишь несколько строк посвящает этому сюжету 
И.М. Троцкий, заметивший, что бурная и напряженная общественная жизнь, которой Новгород жил с 
20-х гг. XII в., политическая нестабильность, связанная с изгнанием в 1136 г. князя Всеволода Мстиславича, позволили новгородцам найти в церкви недостающую опору и придать церковным иерархам особый статус. «Отсутствие постоянной княжеской династии создавало предпосылки для чрезвычайного 
усиления общественной роли такого, например, церковного иерарха как новгородский архиепископ»5. 
Подобная же оценка новгородского владыки содержалась в статье Г.Е. Кочина6 и работе В.Н. Бернадского, который отмечал, что  церковь являлась огромной силой в новгородском обществе и полномочия 
архиепископа не ограничивались церковными пределами, но все-таки реальная власть находилась не у 
церковного главы, не у князя, и даже не у веча, а у Совета господ7.  
Все эти краткие замечания, касавшиеся роли церкви в Новгороде, были лишь второстепенными 
сюжетными линиями в трудах, не имевших непосредственного отношения к церковной истории. Положение отчасти спасала лишь работа Н.М. Никольского, посвященная истории Русской Церкви вообще, но дававшая довольно четкую, хотя и краткую характеристику положения новгородской святительской кафедры и особенностей местного культа8.     
В начале 1940-х гг. Д.С. Лихачев выпустил статью, посвященную идеологической борьбе Москвы 
и Новгорода в XIV–XV вв.9 Нельзя сказать, чтобы эта тема совсем не затрагивалась в работах советских 
историков – некоторые намеки на новгородско-московскую борьбу как борьбу двух разных идей, двух 
разных образов жизни можно было найти в работах по культуре Древней Руси и Новгорода.  
В 1920-е гг. это труды А.И. Некрасова и К.К. Романова, но у одного автора все сводится к превалирующему влиянию Новгорода как старого духовного и культурного центра на Москву10, а у другого – 
вся идейная борьба выражается в разнице школ живописи, архитектуры, бытовых вкусов княжеской 

PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com

Н.В. Халявин 

2010. Вып. 3 
 
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 

 
Москвы и боярского Новгорода11. В 1930-е гг. можно отметить разве что исследование М.Н. Сперанского «Из старинной новгородской литературы», где автор, переводя политическую борьбу Новгорода 
с Москвой в идеологическую сферу, останавливал внимание на противостоянии московской и новгородской церкви и на стремлении последней к полной независимости от московского церковного центра, путем попытки стать в прямые и непосредственные связи с Константинополем12. 
Появление статьи Д.С. Лихачева в 1941 г. лишь намечало направление дальнейших исследований 
этого ученого в области новгородско-московских отношений с позиций идеологического противостояния двух русских земель. Великая Отечественная война внесла свои коррективы в творческие планы 
историка, и главные его работы, посвященные названной теме, вышли уже в послевоенные годы.  
Обращаясь ко времени становления Новгородской республики, Д.С. Лихачев замечал, что «в 
характеристике событий XII в. (имелся в виду 1136 г. – Н.Х.) недостаточно внимания уделяется 
церковной политике Новгорода в это время и роли в ней новгородского епископа Нифонта»13. Дело в 
том, что в 1145 г. Киев покинул митрополит Михаил, и вместо него было решено посадить митрополита из русских – Климента (что и сделали в 1147 г.). Нифонт, новгородский епископ, выступал против, в чем поспешил заверить Константинополь и за что пострадал, когда его вызвали в Киев и заточили в Печерском монастыре. Из монастыря он был вызволен Юрием Долгоруким, занявшим Киев в 
1149 г. и придерживавшимся в церковном вопросе византийской ориентации. Где-то в это же время 
Нифонт получил от Константинопольского патриарха титул архиепископа. Этот шаг византийцы 
сделали, видимо, для того, чтобы дать новгородскому владыке некоторую независимость от киевского русского митрополита. Нифонт был главой новгородской церкви в 1136 г., он был последним новгородским епископом, которого прислал на эту кафедру киевский митрополит, после его смерти 
должность главы новгородской церкви становится выборной. По мнению Д.С. Лихачева, «реформа 
церковного управления Новгорода была, по видимому, продумана и установлена знатоком церковного законодательства Нифонтом, который очевидно и завещал провести ее в жизнь при первом же 
случае, то есть сразу после своей смерти. Такое объяснение устраняет хронологический разрыв между избранием первого епископа и временем вероятного политического переустройства Новгорода. 
Установление новых порядков в новгородской церкви лежит, таким образом, в связи с установлением 
нового политического строя в Новгороде, в котором новгородская церковь с этой поры начала играть 
главенствующую роль»14. 
Д.С. Лихачев замечал, что эта главенствующая политическая роль была присуща новгородской 
церкви на всем протяжении существования Новгорода с 1136 г. и до присоединения его к Москве, 
зачастую являясь поводом для возникновения стычек между Новгородом и великими князьями, как, 
например, в 90-е гг. XIV в., когда новгородцы отказали в суде московскому митрополиту, одновременно угрожая Москве перекинуться в латинство и посылая жалобы в Константинополь. Только захват Торжка войсками великого князя вынудил новгородцев к покорности. В XV в. образование двух 
митрополий – московской и киевской – дало новгородцам широкое поле для выманивания уступок у 
московских великих князей. 
Обращаясь к этому сюжету, Д.С. Лихачев проанализировал политику новгородского архиепископа Евфимия II, получившего поставление не в Москве, а в Смоленске у киевского митрополита 
Герасима. По словам историка, это было время, когда «новгородское боярство обращалось к прошлому Великого Новгорода, чтобы в нем найти опору в борьбе против Москвы»15. Такое обращение 
к прошлому выражалось в массовом восстановлении Евфимием II старых церквей, установлении 
«культа «преждеотошедших» новгородских архиепископов» и в составлении в 1432 г. «Софийского 
временника», давшего новую историческую концепцию, ставящую в центр русской истории историю 
Великого Новгорода16.  
Интересно сравнение Д.С. Лихачевым политики Евфимия II с политикой другого новгородского архиепископа – Ионы, возглавлявшего новгородскую кафедру в 1458–1471 гг., когда падение Новгорода было уже неизбежным и его можно было разве что только отсрочить. Иона искусно лавировал 
между интересами новгородского боярства и московского великого князя. Помимо поездок в Москву 
в целях заступничества за Новгород, он установил в самом Новгороде почитание Сергия Радонежского, даже выстроил ему церковь, учредил культ Михаила Клопского (ярого сторонника великокняжеской стороны). Впрочем, эти меры не помогли Новгороду, и он, в конце концов, поменял свой вечевой уклад на московские порядки17. 

PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com