История двухпартийной системы США (1789-1980 гг.)

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ 
им. М.В.Ломоносова 

Исторический факультет 

А.С.Маныкин 

ИСТОРИЯ ДВУХПАРТИЙНОЙ СИСТЕМЫ США 
(1789-1980) 

(спецкурс) 

Издательство Московского университета 
1981 

ПРЕДИСЛОВИЕ 

Спецкурс А. С. Маныкина — первая в советской историографии попытка 
проследить основные направления эволюции двухпартийной системы США на 
протяжении всей ее 200-летней истории. В течение уже нескольких лет этот курс 
читается для студентов исторического факультета, специализирующихся в области истории Соединенных Штатов. Его появление — непосредственный результат деятельности лаборатории по истории США при кафедре новой и новейшей 
истории. Главной задачей лаборатории является разработка проблем истории 
двухпартийной системы с последующей публикацией фундаментального итогового труда. Данный спецкурс - важная составная часть этой работы. 

Спецкурс вносит весомый вклад в подготовку молодых специалистов-американистов. Он помогает органически соединить учебную и научную деятельность 
лаборатории в единый процесс, формируя у студентов целостное представление 
о двухпартийной системе США, основанное на современном состоянии изучения 
предмета. Кроме того, слушая спецкурс, студенты полнее представляют проблемы, которые стоят перед лабораторией, и в соответствии с этим выбирают темы 
собственных исследований, отвечающих как их индивидуальным наклонностям, 
так и ее планам. В свою очередь и наиболее ценные научные находки студентов 
помогают коллективу лаборатории в решении ее задач. 

Спецкурс важен для нас и тем, что в определенной мере он является шагом 
вперед в разработке комшексного подхода к исследуемым сюжетам. В известной степени в нем использованы достижения смежных общественных наук. 
Хотелось бы отметить весьма широкий круг принципиальных проблем, поднятых 
А. С. Маныкиным. Так, эволюция оргструктуры, генезис партийной идеологии, 
динамика изменения социальной базы партий, роль третьих партий подвергнуты 
им основательному анализу. 

Наконец, еще одно обстоятельство поднимает значение публикации спецкурса. 
МГУ играет весьма заметную роль в советско-американских научных связях. 
На историческом факультете в течение целого ряда лет читают лекции приезжающие из США профессора. В последние годы мы ориентируем наших американских коллег на чтение курсов, соответствующих основной тематике научных исследований лаборатории. Естественно, американские ученые предлагают собственную интерпретацию эволюции двухпартийной системы, далеко не всегда 
совпадающую с марксистской. Важно, чтобы студенты-американисты имели 
возможность сопоставить эти точки зрения. Публикация спецкурса создает тот 
фундамент, опираясь на который студенты смогут еще более уверенно и аргументированно вести с историко-материалистических позиций научную дискуссию 
с американскими лекторами, стоящими на платформе немарксистского мировоззрения. 

Все это в комплексе делает выход спецкурса, который существенно расширяет наши представления о характере политического процесса в США, заметным 
явлением в советской американистике. 

Н. В. Сивачев 

© 
Издательство Московского университета, 1 9 8 1 г. 

ГЛАВА I. ФОРМИРОВАНИЕ ДВУХПАРТИЙНОЙ СИСТЕМЫ (1789-1816) 

§ 1 Возникновение первых политических партий (1789-1800) 

Причины появления буржуазных партий в США. Их задачи 

Появление партий в США относится к 90-м годам 18 в. Острейшие классовые 
столкновения периода войны за независимость привели к тому, что к моменту 
принятия конституции в 1787 г. в стране осталась почва лишь для чисто буржуазных партий. Лоялисты, которые могли бы стать основой аристократической 
партии конституционно-монархического толка, типа английских тори, были решительно разгромлены еще в ходе буржуазной революции. Поражение восстания 
Д. Шейса и восстания пенсильванских фермеров уничтожило почву для появления массовой леворадикальной эгалитаристской партии. 

Таким образом, к 90-м годам в США не осталось сил, заинтересованных в каком-либо ином, чем буржуазный, пути развития. Но считая этот путь единственно возможным, различные круги американского общества по-разному представляли себе набор средств, с помощью которых предстояло осуществлять 
это развитие, что и стало причиной возникновения первых партий -джефферсоновских республиканцев и федералистов. 

Конечно, политические группировки, "фракции", существовали в Северной 
Америке еще до того, как английские колонии добились независимости и образовали самостоятельное государство — Соединенные Штаты Америки. Но фракции, 
как правило, возникали, когда группа людей ставила перед собой задачу добиться реализации каких-то сиюминутных планов. После этого они либо распадались, 
либо перегруппировывались. Какой-то программы, платформы или широкой 
идейно-теоретической концепции, на основе которой можно было строить свою 
деятельность во времени, фракции не имели. 

Партии появились вместе с общенациональными задачами, реализация которых требовала сравнительно большого времени и программы, сформулированной в той или иной форме, или, говоря иными словами, идеологической базы. 
Именно наличие последней цементирует ряды партии, делает ее более стабильной организацией. От того, насколько эта база соответствует объективным задачам, стоящим перед обществом, в первую очередь и зависит судьба партии. 
Являясь более массовой и разнородной, чем фракция, по своему социальному 
составу организацией, партия не может обойтись без внутрипартийного механизма, функции которого заключаются, в частности, в осуществлении перманентной свячи между лидерами и рядовыми членами партии. Это неизбежно приводит 
к создание рачветвленной внутрипартийной иерархии, значительно усложняет 
отношения в партии, но в то же время делает ее более стабильной по сравнению 
с фракциями, структура которых отличается большей простотой. 

На основании вышесказанного можно дать первичное, самое общее определение партии как массовой, устойчивой политической организации, которая выра
3 

жает интересы господствующего класса, учитывает в своей деятельности интересы различных социальных групп, составляющих ее массовую базу, обладает 
стройной разветвленной внутренней структурой, имеет свою идеологию и ставит 
целью сохранение и укрепление буржуазного строя, а непосредственной задачей — 
контроль над государственным аппаратом. 

Перед первыми партиями возникло несколько общенациональных объективных задач. Во-первых, блоку буржуазии и плантаторов, пришедшему к власти 
в результате буржуазной революции, необходим был институт для охраны его 
господства от посягательств со стороны других слоев населения. Усилий государственного аппарата с его богатым арсеналом средств подавления любых форм 
проявления недовольства в условиях, сложившихся после революции, было 
недостаточно. Дело в том, что конституция США, несмотря не свою ограниченность, гарантировала весьма высокий для того времени уровень демократических свобод, а революция вовлекла в орбиту политической жизни довольно 
широкие слои населения. Дух, идеалы войны за независимость одной из "великих, действительно освободительных, действительно революционных войн"1 

продолжали жить в американском обществе 90-х годов. События 1791 —1794 гг. 
в Пенсильвании отчетливо показали: американцы еще не забыли, что народ имеет 
право на восстание. Уже тогда многим было ясно, что для укрепления общественных отношений надо как-то завуалировать их суть, придать им более демократический облик. Необходим был институт, который бы давал также выход 
активности мзсс и в определенной степени позволял быстро учитывать выдвигаемые ими требования и не только учитывать, но и интегрировать их в социально-политическую структуру общества без каких-либо радикальных ее изменений. 

Во-вторых, создание партий диктовалось необходимостью скорейшего строительства государственного механизма, преодоления секционных различий и сплочения бывших колоний в единое государство. 

Наконец, существовала еще одна проблема, решение которой находилось в 
прямой зависимости от наличия партий. Конституция США, конституции штатов 
предусматривали большое число выборных должностей, но ничего не говорили 
о технике проведения выборов. В первые годы существования США, пока не 
сложилась историческая традиция, в этих вопросах было много неясностей. 
Как, например, должен протекать процесс выдвижения кандидатов, как им 
следует вести свою кампанию, обязаны они давать избирателям какие-то обещания или нет, как проводить выборы? Это создавало немалые затруднения в процессе функционирования государства, таило в себе известную угрозу для уже 
существующих институтов. Необходим был механизм, который бы надежно 
контролировал так называемый демократический процесс. 

Некоторые особенности становления первых американских партий 

Несмотря на то, что объективные потребности буржуазного общества настоятельно требовали создания такого политического инструмента, как партии, процесс их формирования проходил далеко не гладко. Главная трудность заключалась в том, что для современников ценность политических партий была далеко не 
очевидна. Более того, "отцы-основатели" в большинстве своем вначале настороженно отнеслись к зарождающемуся институту. Д. Вашингтон в знаменитом 
"Прощальном послании" предупреждал против "гибельных последствий пар
4 

тийного духа"2 . Т. Джефферсон писал: "Я ничего не пожалею со своей стороны, Для того чтобы уничтожить все следы партий при условии, конечно, что 
это может быть осуществлено без отступления от наших кардинальных принципов"3 . Сенатор Д. Тейлор в широко распространенном в 90-е годы памфлете 
"Определение партий" также отмечал, что "ни один патриот не может не осуждать 
разделение страны на партии" 4. Подобное отношение к партиям объясняется 
рядом обстоятельств. Во-первых, сказывалась боязнь того, что какая-то часть 
господствующего буржуазно-плантаторского блока монополизирует этот институт и использует в своих узкокорыстных целях. Во-вторых, в новом государстве весьма сильны были еще центробежные тенденции, секционные интересы 
преобладали над общенациональными и в партиях видели угрозу местным интересам. К тому же разница между фракцией и партией в этот период была еще 
не ясна, а фракции определялись как "группа людей, организованная для того, 
чтобы обеспечить собственную выгоду за счет интересов общества"5 Ясно, что 
при подобном понимании характера партий у американцев не могло не возникнуть существенных сомнений относительно необходимости такого института. 

Негативная трактовка сути партий в известной мере опиралась и на английский опыт партийно-политической борьбы. Англия была единственной страной, 
где в какой-то мере партии уже функционировали, но в 18 в. они действительно 
скорее попадали под вышеприведенное определение фракций. Английские тори и 
виги были замкнутыми группами, действовавшими в интересах лишь небольшой 
части привилегированных слоев общества. 

Были, однако, причины и другого порядка, порождавшие недоверчивое отношение к партиям. В идейной жизни американского общества сильны были индивидуалистические настроения. Многие считали, что партии будут серьезно посягать на права личности, подавлять ее, подчиняя индивидуальность организации и, 
следовательно, тем самым покушаться на самое главное завоевание революции — 
свободу личности. X. Брекендридж (Пенсильвания), например, решительно выступал против того, что партии вмешиваются в процесс выборов, называя их действия "покушением на права граждан размышлять, судить и действовать самостоятельно"6. Одна из самых популярных в то время газет "National Gazette" писала: "Пусть каждый гражданин обдуманно осуществляет свой выбор, и мы будем иметь достойных представителей в-органах управления. Интриги, фаворитизм, заговоры партий —все это будет тогда ненужным"7. 

Демократические силы боялись, что партии превратятся в инструмент борьбы 
против демократии. Отражая эти настроения, некий У. Уич, юрист из Нью-Йорка, 
опубликовал в 1794 г. пространный памфлет "Партийный дух", в котором в 
частности, писал : "Что стало причиной гибели Афин? Фракции :дух раздора победил, и свобода была уничтожена. Римскую республику постигла та же судьба. 
Тщеславный Цезарь, выбрав момент, когда партии усыпили бдительность друзей 
республики, захватил ее и стал господствовать. К этому фатальному 6epeiy, 
ставшему роковым для многих государств, совершенно определенно будет двигаться Америка, если только дух партий не будет уничтожен. Партия 
монстр, 
пожирающий общественное благо, ее разрушительные челюсти угрожают счастью 
нации"8. 

Тем не менее сама жизнь заставила противников партий пересмотрегь свои 
взгляды. Логика классовой борьбы очень быстро привела к появлению трещины 

1 Х 2 1 6 8 
• 

в блоке буржуазии и плантаторов. Последних не устраивало, что контроль над 
правительством захватила группа А. Гамильтона, монопольно использовавшая 
государственный аппарат в интересах финансовой буржуазии Новой Англии. 
Уже в 1790 г. сенатор С. Джонстон, подытоживая деятельность конгресса первого созыва, с горечью отмечал: "Интересы конгрессменов, представляющих 
северную, восточную и южную части страны, постоянно сталкиваются друг с 
другом даже тогда, когда речь идет отнюдь не о местных проблемах"9. 

Стремление создать противовес государственному аппарату, захваченному 
сторонниками Гамильтона, побудило его оппонентов преодолеть свою неприязнь 
к партиям, а это в свою очередь заставило союзников министра финансов пойти 
по тому же пути. Процесс становления партий развернулся, если так можно сказать, сверху вниз. Начавшись в стенах конгресса, он быстро вышел за его пределы, захватив сначала слои, составлявшие "истэблишмент" штатов, а затем распространился на все уголки США, на все социальные группы. 

Была, правда, и другая тенденция в развитии партий —движение снизу вверх,— 
проявившаяся особенно в середине 90-х годов, когда под воздействием Французской революции по всей стране создавались различные клубы, в которых довольно значительным было влияние "низов"1 общества. Их недолгая деятельность 
сыграла определенную роль в развитии двухпартийной системы. Но все же в процессе становления партий определяющей была первая тенденция. 

Характерной чертой начального этапа формирования партий была и обособленная роль президента, который, вплоть до прихода Джефферсона к власти, 
в определенной степени стоял вне партийной иерархии. Особенно это относилось 
к Вашингтону, пытавшемуся играть роль беспристрастного арбитра в споре 
партий. В 1792 г. он писал Джефферсону ::"Мое искреннее желание, моя заветная 
мечта состоит в том, чтобы вместо болезненных подозрений и раздражительных 
обвинений царил дух согласия, взаимной сдержанности и приспособления одной 
стороны к другой"10. Примерно то же самое он писал и Гамильтону. Однако 
практика показала, что президент не может играть такую роль. Выяснилось, что 
от него зависит очень многое в судьбе партий. Правда, чтобы понять это, политическим деятелям того времени потребовалось почти 10 лет. Лишь к концу 
90-х годов захват президентского поста превратился в главную цель партий. 

Характерной чертой политических партий 90-х годов была их децентрализация 
и весьма сильная автономность штатных организаций. Не было какого-то постоянного полномочного органа, который хотя бы формально руководил их деятельностью. В середине десятилетия появляется кокус партийных фракций в 
конгрессе. Однако, хотя его и называли "король кокус",на деле его власть была далеко не королевской. Во-первых, он собирался не регулярно, во-вторых,его решения не носили обязательного характера, в-третьих, он не имел постоянной финансовой базы и, наконец, круг вопросов, входившихвего компетенцию, был довольно ограничен и совершенно не затрагивал местные проблемы. Каждая штатная 
партийная организация в решении своих внутренних вопросов была полностью 
самостоятельной. В этой ситуации исключительно большой была роль партийной 
прессы, которая выполняла функции связующего звена между штатными организациями, способствовала проведению генеральной политической линии и в то 
же время была своего рода дискуссионным клубом, где вырабатывался компромиссный вариант решения того или иного вопроса. 

6 

Основные этапы формирования федералистской партии 

Последняя декада 18 в. была периодом господства федералистов в политической жизни страны. Эта партия в 90-е годы проделала опеределенную эволюцию, 
прошла несколько этапов в своем развитии. Вначале федералисты представляли 
собой идейно-политическое течение, но со второй половины десятилетия сравнительно быстро трансформировались в сторону партии. К ней вполне применимо 
высказывание В. И. Ленина, который, обобщая опыт русских партий, отмечал, 
что "ошибочно было бы считаться только с формально выступившими партиями, опуская вполне наметившиеся политические течения. Достаточно какоголибо малейшего изменения политической атмосферы, и эти течения в несколько 
недель примут форму ПАРТИЙ"1 

К 90-м годам федералисты, не имея еще в своем распоряжении партийной 
машины, выработали достаточно четкую политическую философию, которая в 
основном сложилась.еще в ходе борьбы вокруг конституции США. Для нас важно отметить те ее черты, которые оказали непосредственное влияние на характер 
партии. Пожалуй, определяющей среди них был крайний антидемократизм. 
Один из лидеров федералистов Новой Англии Дж. Кэбот называл демократию 
"наихудшей формой государственного устройства"12. С подобной точкой зрения 
были согласны все федералисты, но, являясь противниками демократии, они в 
то же время были убежденными сторонниками республиканской формы правления. Не менее важную роль в их мировоззрении играла идея неизбежности, 
необходимости и вечности разделения людей на неравные по своему социальноэкономическому положению группы или по их терминологии, фракции. Гамильтон, например, считал такое разделение "великим и фундаментальным"13. 
Д. Адаме неоднократно заявлял, что "не верит в социальную гармонию общества"14. Дж. Кэбот рассматривал человеческое общество как организм, как 
единое целое, состоящее из неравноценных частей, каждая из которых занимает 
заранее уготованное ей место. Все они с большим предубеждением относились 
к народным массам. Кэбот, например, считал, что общество может нормально 
функционировать только при условии, что "дух ограничения и подчинения"15 

низших классов высшим будет сохраняться в неприкосновенности. Другой видный федералист — Д. Джей еще более откровенно отрицал право народа на самостоятельное участие в политической жизни: ". . . простой народ не может быть 
ни мудрым, ни хорошим, ни добродетельным", массы могут принимать участие в 
политической жизни, только если их деятельность "направляется сильным правительством, состоящим из достойных людей"16. Важно, однако, отметить, 
что, несмотря на антидемократизм, на предубеждение против масс, федералисты 
все же не считали возможным исключить их из политического процесса, оговаривая это участие целым рядом условий. Еще одной важной чертой их мировоззрения была уверенность в необходимости всяческого расширения прав федерального правительства. Наконец, все федералисты подчеркивали важность сохранения принципа равных прав, но с оговоркой, что он отнюдь не тождествен 
принципу равных возможностей. 

С особенностью идейного мировоззрения федералистов была тесно связана 
другая характерная их черта — это была скорее секционная, чем общенациональная партия. Наибольшим влиянием она пользовалась в штатах Новой Англии, 

7 

особенно в Масачусетсе и Коннектикуте, где ее господство было практически 
безраздельным вплоть до начала 20-х годов 19 в. Помимо Новой Англии федералисты имели заметный вес в Нью-Йорке, Мэриленде, Южной Каролине, где 
они на равных вели борьбу с республиканцами. В таких штатах, как Нью-Джерси, Делавер, Вирджиния и Пенсильвания, организации федералистов хотя и существовали, но оказап серьезного сопротивления своим оппонентам не могли. 
В Теннесси, Северной Каролине, Джорджии, Кентукки федералистской партии 
практически не было. 

Таким образом, Новая Англия являлась бесспорным оплотом федералистов. 
За ее пределами их престиж бьм гораздо ниже. И это не случайно: идеология 
федералистов отражала интересы как раз тех слоев, которые концентрировались 
в основном в штатах Северо-Востока, прежде всего крупной финансовой буржуазии, контролировавшей всю социально-экономическую жизнь этого района страны. Значительную поддержку партия получила от купцов, занятых торговлей с 
Англией. В Нью-Йорке, Южной Каролине, Мэриленде опорой федералистов 
были многие представители крупной земельной аристократии. Наконец, важной 
составной частью социальной базы федералистов являлась верхушка протестантской церкви. Можно с уверенностью сказать, что элита американского общества, 
за исключением Юга, в своей основе была настроена профедералистски. Имелись, 
конечно, исключения. Например, из трех наиболее влиятельных в то время в 
Нью-Йорке семей, Ван-Рэнслеры и Ливингстоны поддерживали федералистов, 
а Клинтоны - в основном республиканцев. Но это не меняло общей картины. 

Однако если бы федералисты опирались только на вышеуказанные слои 
американского общества, они вряд ли смогли играть господствующую роль в 
политической жизни США 90-х годов. У федералистов была определенная массовая база, хотя и довольно ограниченная. Ее составляли часть мелких фермеров 
Пенсильвании и особенно Вирджинии, опасавшихся конкуренции плантаторовреспубликанцев, рабочие мануфактур и ремесленники Новой Англии и отчасти 
Нью-Йорка, которым федералистская пропаганда внушала, что республиканцы 
приведут их к банкротству и безработице, что плантаторы Юга мечтают о превращении их в рабов, что безбожник Джефферсон грозит уничтожить религию. 
Все это оказывало свое воздействие. Наконец, федералисты использовали и экономическую зависимость мелких арендаторов от крупных землевладельцевфедералистов, особенно в таких штатах, как Нью-Йорк и Южная Каролина. 

Наряду с особенностями идеологии и электората причину более медленного 
по сравнению с республиканцами формирования федералистской партии следует 
искать, по-видимому, в ее положении в 90-е годы. Из трех ветвей государственной власти две находились под ее монопольным контролем, причем в конгрессе оппозиция в первой половине десятилетия еще организационно не оформилась. 
В случаях, когда федералистам все же необходимо было мобилизовать общественность в поддержку своей программы, они в значительной мере могли 
рассчитывать на государственный аппарат. Наиболее ярким примером подобного 
рода являлись события, связанные с принятием в 1798 г. законов о натурализации и измене. 

Узкоклассовая внутренняя политика федералистов, которая угрожала социальной стабильности нового государства, стремление обойтись без масс 
замедляли формирование партии, превращение федералистов из идейно-полити
8 

ческого течения в политическую организацию. Этот процесс прошел три этапа : 
1) 1791-1795; 2) 1795-1796; 3) 1796-1800. 

Началом его явилось предложение А. Гамильтона о создании Национального 
банка США в 1791 г. Классовая и секционная направленность этой меры не вызывала никаких сомнений. Был дан толчок к размежеванию политических сил в 
стенах конгресса. Противники банка стали искать пути для эффективного отпора 
действиям Гамильтона и его сторонников. 

Избирательная кампания 1"£92 г., хотя и проходила еще в отсутствии партий, 
дала тем не менее дополнительный стимул к их организационному оформлению. 
Уже в ходе выборов в Нью-Йорке в каждом графстве были учреждены местные 
комитеты федералистов, правда, пока для решения еще чисто штатных, а не общенациональных проблем: обеспечения Джею (стороннику банка) более благоприятных условий в борьбе с Клинтоном (противником) за пост губернатора 
штата. Однако этот факт свидетельствовал о том, что процесс размежевания сил 
и их организационного оформления сделал шаг вперед. 

В новом составе конгресса довольно отчетливо вырисовывались две группировки : противников и сторонников администрации. Из 65 членов палаты представителей первая насчитывала в своих рядах 15 человек, вторая — 17. Остальные 
занимали колеблющуюся, нечеткую позицию. Многие из них еще ясно не осознавали своей партийной принадлежности, но действовали между тем уже во вполне 
партийном духе. Так, конгрессмен Н. Мэкон (Северная Каролина) писал : "Утверждают, что существуют в конгрессе две партии, но я не уверен в этом факте. 
Если это и так, то я, например, не знаю, к какой партии я принадлежу"17. Однако изучение его голосований показывает, что он весьма стабильно голосовал против мер администрации, блокируясь со сторонниками Мэдисона. 

Постепенно неопределившиеся члены конгресса сближались с той или другой 
группировкой. Большое число беспартийных конгрессменов создавало дополнительный стимул для развития партийной организации. Уже выбравшие свою 
политическую линию члены конгресса стремились к тому, чтобы на местах, в 
штатах, их идеи получили максимально широкое распространение и поддержку. 
Это, с одной стороны, укрепляло их собственные позиции, а, с другой-вынуждало колеблющихся сенаторов и конгрессменов делать выбор, присоединяясь к 
какой-либо из двух групп. Все чаще в графствах стали проводиться массовые 
митинги в поддержку или против действий администрации, а также для выражения солидарности с тем или иным кандидатом на выборную должность. Митинги 
эти заранее готовились той или другой политической группой. 

Все больше газет приобретало партийный характер. Ведущим изданием, защищавшим интересы администрации, стала "Gazette of the US", редактором которой был Д. Фенно. Губернатор штата Массачусетс, сторонник курса Гамильтона, 
Т. Седжвик поддерживал газету "Western Star". Большой популярностью в Новой 
Англии пользовалась газета "New England Palladium" (редактор У. Даттон). Все 
это естественно требовало денег и организации. И не случайно с 1792 г. американцы все чаще и чаще стали говорить о партиях. 

В 1793 г. в отставку с поста государственного секретаря ушел Т. Джефферсон. 
Это событие означало, что Д. Вашингтон не сумел остаться беспристрастным арбитром и окончательно переместился в лагерь федералистов. Действия президента ускорили процесс формирования партий. В связи с этим Гамильтон с сожале
9 

нием констатировал ; "Идея о необходимости партий в этой стране созрела значительно раньше, чем предполагали многие"18. Действительно, в 1793 -1794 гг. 
в организационном строительстве партии федералистов наметился значительный прогресс. В графствах многих штатов были созданы "корреспондентские 
комитеты", пытавшиеся, с одной стороны, осуществлять контроль над политической жизнью графства, направляя ее в выгодное для федералистов русло, а 
с другой — в какой-то мере координировать свои усилия в масштабах штата. 

Период "утробного" развития партии завершился в 1795 г., когда на повестку 
дня встал вопрос о ратификации договора Джея —одного из самых непопулярных 
мероприятий федералистов. Серьезные трудности, с которыми они встретились 
в процессе его ратификации, заставили их обратиться к массам более демократичным и доступным, чем через государственный аппарат, путем, для чего понадобился партийный механизм. В конгрессе был создан кокус — организационное объединение, призванное координировать, направлять и отчасти вырабатывать стратегию и тактику федералистов. Дело, однако, не ограничилось этим. 
Необходимость максимально мобилизовать свои усилия, использовать все возможные ресурсы привела к укреплению и расширению партийного механизма 
федералистов. Помимо Новой Англии и Нью-Йорка, где штатные партийные 
машины уже существовали, к 1795 г. подобный механизм сформировался в Пенсильвании и Делавэре. 

В ходе этих событий впервые заявила о себе группа молодых политических 
деятелей-федералистов: Д. К. Адаме, Г. Отис, Д. Ратледж мл., Р. Харпер и др. 
Споры вокруг ратификации договора Джея стали для них своего рода горнилом, в котором формировалось их мировоззрение. Если "старая гвардия" федералистов, "отцы-основатели" организации, вынужденные логикой политической 
борьбы сделать первый шаг на пути создания партий, совершили при этом по 
сути дела насилие над собственными принципами, то молодое поколение федералистов под влиянием событий, современниками и активными участниками 
которых они являлись, пришло к твердому убеждению о необходимости всемерного укрепления и развития партийного механизма. Вскоре они стали 
прямо говорить об этом. Так, в 1798 г. Р. Харпер, выступая в конгрессе, заявил.: 
"Партии и порожденный ими дух соперничества не тревожат и не разочаровывают 
меня. Иногда это может привести к крайностям, породить недоразумения, но это 
также естественно, как, допустим, то, что ветер иногда переходит в ураган, а 
едва тлеющий огонек превращается в пожар, однако конечное влияние партий, 
как и этих явлений природы, без всякого сомнения полезно"19. Чем дальше, 
тем больше эти люди вступали в конфликт со "старой гвардией" федералистов, 
борясь с ней за место под солнцем, причем надежды на лучшее будущее они в 
первую очередь связывали с партией, оказав в дальнейшем весьма существенное 
влияние на ее судьбу. 

Несмотря на серьезные трудности, федералисты смогли все-таки добиться ратификации договора Джея. Но сразу же перед ними встала новая, еще более 
сложная и важная проблема. Приближались президентские выборы, и ввиду 
отказа Д. Вашингтона баллотироваться в третий раз на этот пост шансы федералистов на успех стали весьма проблематичными. Было совершенно очевидно, 
что без организованных, спланированных и координируемых действий им не 
добиться победы. Механизм, созданный в процессе ратификации договора Джея, 

10