Просительница

А.И. Куприн  
 

 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 
 

ПРОСИТЕЛЬНИЦА 

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА-М 
2014 

1 

ПРОСИТЕЛЬНИЦА 

 
Константин Петрович доканчивал свой утренний туалет. Сегодня он проснулся в отличнейшем расположении духа. Он сидел 
перед дорогим зеркалом, в котором отражалось его выхоленное, 
правда, несколько обрюзглое лицо; но ведь и не мудрено – ему 
под пятьдесят, и он любит пожить. Кое-где пробивается седина, в 
общем, вид очень внушительный, а главное, особенно сегодня, он 
чувствует себя молодым назло годам. Константин Петрович человек богатый, с положением, со связями; от него зависят судьбы 
других маленьких людей, и все блага жизни к его услугам, он это 
сознает и очень ценит. О, он давно уже отлично понял, что за хорошая штука жизнь и как хорошо можно устроиться в этом лучшем из миров! Надо только уметь пользоваться тем, что посылает 
судьба. 
И Константин Петрович пользовался: на службе он с самым 
внушительным видом подписывал бумаги; если же у кого-нибудь 
из его друзей оказывались родственники, для которых нужна была вакансия, Константин Петрович всегда умел как-то особенно 
ловко создавать ее, помня, что всякая услуга обязывает друзей и 
что рука руку моет. Затем Константин Петрович любил комфортно жить, вкусно кушать и еще любил этих милых грациозных 
созданий, называемых женщинами, и в этой области он так удачно устраивал свои дела, что его доверчивая, добросердечная жена 
ничего не знала наверно, хотя, кажется, кое-что подозревала и, 
может быть, страдала от этого; но о страданиях других людей 
Константин Петрович не привык думать – это мешает жить. 
Рассматривая себя в зеркале, Константин Петрович напевал 
какой-то веселенький мотив и игриво улыбался. Кстати он 
вспомнил, что у них в доме семейная радость: вчера молодой Н., 
к которому его дочь неравнодушна, просил ее руки и получил согласие. Еще бы – такая прекрасная партия! – молодой человек со 
средствами и с блестящей будущностью. А у него тоже есть вкус 
к жизни! Константин Петрович усмехнулся: и собою не дурен, 
недаром у девочки закружилась головка! Слава богу, это дело 
устроено! Ведь дочерей нелегко выдавать замуж, подыскивать 
хорошую партию, а с ним девочка будет счастлива. 
Окончив туалет, Константин Петрович в том же игривом настроении направился в столовую, где жена и дочь ожидали его к 

2 

утреннему завтраку. Лакей широко распахнул двери столовой, и 
не успел он войти, как его дочь Лида весело подбежала к нему. 
Отец приподнял за подбородок ее хорошенькое личико и поцеловал в розовые губки. 
– Итак, мы невеста! – проговорил он шутливо. Сияющее личико молодой девушки слегка вспыхнуло, и она засмеялась. 
Константин Петрович поцеловал руку жены и солидно уселся 
за завтрак, продолжая шутить с дочерью. 
«Да,– думал он про себя, глядя на дочь,– совесть моя может 
быть покойна, я сделал для Лиды все, что нужно: она прекрасно 
воспитана, она прожила весело и беззаботно свои восемнадцать 
лет и пользовалась всеми удовольствиями, доступными для молодой девушки. Теперь она делает прекрасную партию, и я дам 
ей приданое, которое навсегда обеспечит ее». 
Впрочем, Константин Петрович вообще чувствовал полное 
спокойствие совести, относясь очень снисходительно к своим 
грешкам. 
Окончив завтрак, Константин Петрович отправился к себе в 
кабинет, намереваясь заняться делами. В это время лакей доложил ему, что его хочет видеть по делу какая-то просительница. 
Константин Петрович слегка поморщился; просители довольно 
часто являлись к нему, да и не мудрено: мало ли бедного люда, 
нуждающегося в покровительстве влиятельного лица? Константин Петрович терпеть не мог этих визитов, но сегодня он был в 
таком благодушном настроении, что велел просить посетительницу. Через минуту в кабинет робко вошла молодая, очень хорошенькая девушка; она казалась сильно смущенной, очевидно, 
роль просительницы была ей непривычна. Увидав прелестное, 
нежное личико молодой девушки, Константин Петрович весь 
просиял и уже не раскаивался, что принял ее. 
– Садитесь, пожалуйста,– заторопился он, придвигая ей кресло 
и садясь против нее у своего роскошного письменного стола, заваленного бумагами.– Чем могу служить? – проговорил он, впиваясь в посетительницу загоревшимся взглядом. Девушка робко 
оглядывала роскошный кабинет, тяжелые, дубовые шкафы, наполненные книгами, и стыдливо отводила глаза от соблазнительной картины, висевшей на стене. Ласковый голос хозяина немного ободрил ее. «Я расскажу ему все; когда он узнает, в каком мы 
безвыходном положении, неужели он не пожалеет нас? Не может 
быть!» – подумала молодая девушка и, все более ободряясь, на
3 

чала свой рассказ, не подымая, впрочем, глаз на Константина 
Петровича. Она пришла просить места в правлении; там открывается вакансия, и от него зависит дать ей это место; а они так нуждаются – больная слабая мать и младший брат, за которого надо 
платить в гимназию; мать шьет, но много ли заработаешь этим? А 
она все время тщетно искала уроков, и это место осчастливило 
бы их всех. 
Константин Петрович рассматривал в лорнет молодую девушку и думал: «Так, так… бедна и красива, черт возьми!.. А какая 
дурочка – да это же прелесть!.. Мне положительно везет!.. И как 
робеет… с такой-то красотой!.. А ресницы?.. В жизни не видал 
таких ресниц!» 
В это время молодая девушка окончила свой рассказ и подняла на Константина Петровича свои большие глаза, полные мольбы и надежды. Константин Петрович как-то заерзал на стуле. 
– О, я готов, сударыня! – заговорил он необыкновенно слащаво и даже пришепетывая от волнения.– Мало того, место, вы говорите, у вас есть маленький брат; его можно на казенный счет; 
все это я устрою. 
Он на минуту приостановился, любуясь на засиявшее благодарностью личико молодой девушки. 
– Только вот что, – промямлил он еще слаще, – зачем вам все 
это? Ну, место можно… для виду. А только с вашей наружностью 
– это вздор! Вы можете быть богатой! 
Он замолчал, внимательно следя за тем впечатлением, какое 
произведут его слова на молодую девушку. 
– То есть как это? – спросила она удивленно. 
– А очень просто, mademoiselle! Вы так прелестны… у вас будет хорошенькая квартирка, ну и все такое прочее… а я буду навещать вас… и вашего брата мы пристроим… хе, хе, хе! 
Молодая девушка, казалось, все еще не понимала и глядела на 
Константина Петровича, широко раскрыв глаза, с каким-то растерянным видом. 
– Право, так будет лучше! – проговорил он, придвигая свое 
кресло и намереваясь взять ее за руку. 
Но она наконец поняла и вскочила, как ужаленная; лицо ее покрылось ярким румянцем, а в глазах заблистали слезы гнева и 
обиды. 
– Что вы сказали? Боже мой! как вы могли?..– голос ее оборвался, губы задрожали. 

4 

– Ну, ну, полно! – заговорил Константин Петрович взволнованно, едва владея собой и любуясь ее растрепавшимися локонами.– Никто не узнает… и что ж тут дурного? Разве меня нельзя 
полюбить? Разве я уж так стар? или ваше сердечко занято? Какой-нибудь студентик… С милым рай и в шалаше! Но ведь со 
мною лучше, право! И меня еще можно полюбить! 
В это время за дверью послышался звонкий голосок: 
– К тебе можно, папа? Он пришел и принес мне подарок; я хочу показать тебе. Дверь немного приотворилась, и в ней показалась головка Лиды. 
– Извините! – проговорила она, кидая мимолетный, но любопытный взгляд на другую такую же, как она, молодую девушку и 
инстинктивно дружески, весело улыбаясь ей. 
Дверь снова затворилась, шаги замолкли. Константин Петрович был сильно смущен и сердито нахмурился. 
– Послушайте,– проговорила, задыхаясь, юная просительница,– это ваша дочь! Вспомните, ведь я такая же девушка, как она, 
если бы ей кто осмелился сказать это? А вы оскорбили меня. 
И она быстро направилась к дверям. 
– Ну, моя дочь… тоже… вот вздор!– проворчал Константин 
Петрович.– Однако, mademoiselle, позвольте! Я вовсе не хотел 
оскорбить вас! – прокричал он ей вслед.– Вы подумайте, я всетаки буду ждать вас! 
Но молодая девушка уже скрылась в дверях. 
– Как, однако, Лида некстати; надо сделать замечание. А та – 
просто прелесть!.. Как разгневалась, и это очень ей идет… Надо 
будет для нее что-нибудь сделать. Константин Петрович с улыбкой развалился в кресле и закурил душистую гаванку. 
 
Молодая девушка (звали ее Леля) быстро шла, не замечая ни 
улиц, ни прохожих, взволнованная и глубоко оскорбленная. Слезы стояли в ее прекрасных глазах, а лицо то бледнело, то вспыхивало. Она была еще молода и очень неопытна; как надеялась она 
на свой гимназический диплом по окончании курса, с какою самоуверенностью вступила она в жизнь, как мечтала помогать матери! «Лишь бы была охота, а работа всегда найдется!» – думала 
она. Но в последние месяцы ей пришлось пережить много горьких разочарований – уроков нигде не было; предложение всегда 
превышало спрос; все места были заняты, и, несмотря на полную 
готовность трудиться до упаду, работы не было. Сегодня исчезла 

5 

последняя надежда. Правда, Леля привыкла уже получать отказ, 
но ее еще ни разу не оскорбляли. 
«Что скажу я маме?– думала она с тоскою.– Где теперь взять 
денег заплатить за брата? Пожалуй, исключат! А теплая одежда к 
зиме? Господи, да что же это такое?» 
В этих грустных размышлениях, с тяжестью на сердце, Леля 
не заметила, как дошла до дому. Еще в прихожей услыхала она 
стук машины, на которой с утра до вечера шила ее мать, зарабатывая гроши. Когда она вошла в комнату, мать, взглянув на ее 
бледное, убитое лицо, не сказала ни слова. 
Леля села возле матери и тихо, горько заплакала; бедная женщина оставила работу, но не пыталась утешить дочери – тяжелые 
думы одолевали и ее. 
«Да, средств нет! Младший сын дурно учится, и его не хотят 
освободить от платы за учение. Нанять репетитора нет средств, а 
ведь тоже хочется вывести сына в люди. Вот и дочь молода, а 
сколько у бедняжки заботы». 
– Ну, полно плакать, голубка! – попыталась она утешить молодую девушку.– Перебьемся как-нибудь, авось бог даст! я схожу 
тут к одной даме, она знала меня еще в девушках, давно это, 
правда, было, но бог не оставит нас! 
Леля прильнула к плечу матери, удерживая слезы. «Нет, я ни 
за что не скажу ей, как он оскорбил меня! – думала Леля.– К чему 
прибавлять бедной маме еще это горе? все равно!» 
Мать и дочь молча задумались о том, отчего так тяжело жить 
на свете? Отчего никому не нужен их труд? И плохо верилось им 
в помощь и сочувствие той дамы, которая знала Лелину мать еще 
в девушках. Что-то будет с ними впереди?