Современное физическое познание: в поисках новой онтологии

Российская Академия Наук 

Институт философии 

А.Ю.Севальников 

СОВРЕМЕННОЕ ФИЗИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ: 

В ПОИСКАХ НОВОЙ ОНТОЛОГИИ 

Москва 
2003 

УДК 530.145 

ББК 22.2 

С 28 

С 28 

в авторской редаКЦIIИ 

Рецензенты: 

доктор филос. наук В.и. ApulIlI/ofl 

доктор филос. наук В.Н Князев 

Севальников А.Ю. Современное физическое познание: в 

поисках новой онтологии. М., 2003. 144 с. 

Монография Севальникова А.Ю. посвящена актуальной проблеме 

современного физического познания интерпретации квантовой механики. В работе на основе детального анализа основных положений квантовой теории, а также в соответствии с идеями А.ЭЙнштеЙна, Луи де Бройля, В. Гейзенберга и др., развивается мысль, что физика микромира требует пересмотра классических онтологических воззрений, восходящих к 

Декарту. Показано, что требуется отказ от классической идеи субсmанцuа1ьности идеи независимого существовании объектов, что, в свою очередь, требует перехода к многомодусной картине бытия. Анализируются 

возможные онтологические схемы, например, триадиая модель Аристотеля, идея динамичного полионтичного бытия, где на первый план выходят 

понятие синергии. 

Рассматриваются также традиционные вопросы квантовой механики 
участия наблюдателя, проблема обьективности, парадоксы теории 1I т.д. 

ISBN 5-201-02104-2 
© Севальников А.Ю., 2003 

~] ИФРАН, 2003 

Введение 

Квантовая теория в ряду других современных физически теорий занимает совершенно особое место. Если обратить внимание на те изменения, которые она принесла в основополагающие принципы и категории 

нашего пони мания мира, то переворот в науке, произведенный теорией 

квантов с начала 20-х годов, можно сравнить по значению лишь с коперниковским переворотом во времена Ренессанса. В то время переход от 

конечного космоса к бесконечному Универсуму был связан с совершенно новой точкой зрения, по-новому определившей положение человека 

во Вселенной, и принесшей совершенно новые принципы наблюдения и 

объяснения мира. Квантовая же механика наше понимание реальности 

потрясает таким образом, что в своем значении она остается еще до сих 

пор во многом непонятоЙ. 

Рассматривая фундаментальные вопросы современной физики, мы 

неизбежно сталкиваемся с философскими, онтологическими и метафизическими, в прямом смысле этого слова, проблемами. Трудно не согласиться с утверждением Д'Эспанья, что « ... в наши дни попытки сконструировать образ реальности, свободный от всякой метафизики, больше напоминает попытку построения квадратуры круга» [D'Еsраgпаt, 1991, 

р.231]. Более того, на наш взгляд, те или иные метафизические представления, имплицитно или эксплицитно ПрОlIизывают все наше мировоззрение от уровня обыденного до научно-теоретического. 

Современная же фИ'шка в своих основах выходит к очень глубоким 

философским вопросам. Оказывается, что «те проблемы ... , которыми 

физики заlJИмаются в своей переполненной оборудованием лаборатории, 

не менее глубоки, чем те, над которыми размышлял Платон на поросших 

травой лужайках. Чем определяются пределы познания? Действительно 

ли наше восприятие в некотором смысле формирует физический мир? 

Присутствует ли во Вселенной элемент случайности, или все события 

предопределены заранее?» [Хорган, 1992, с. 70-71]. Видно, что все эти 

вопросы в равной мере являются как физическими, так и философскими 

(метафизическими). Между ними оказывается трудно провести границу. 

Жаркие споры и дискуссии о реальности квантово-механических 

состояний, о «со-участию) человека в творении мира и о роли в этом его 

сознания, о множественности миров, о локальности, о детерминизме и 

каузальности, об особой роли вероятности в квантовой механике по сравнению с классической статистической физикой и многие другие вопросы, как нельзя лучше иллюстрируют, каким радикальным образом подвергаются сомнению наши основные представления и категории. 

3 

По странности, парадоксальности и даже видимой абсурдности по 

сравнению со здравым человеческим смыслом квантовая механика иее 

многочисленные интерпретации превосходит научно-фантастическую 

литературу [Lenk, 1995, s. 202]. Альберт Эйнштейн сказал однажды: 

«Если квантовая механика права, то мир сошел с ума» [Хорган, 1992, с. 
72]. И сейчас многие физики, такие, например, как теоретик из НьюЙорка Даниель Гринбергер констатируют: «Эйнштейн был прав. Мир 

сошел с ума» [Там же, с. 72] Нильс Бор утверждал, по словам его ученика Уилера, что если «квантовая физика не приводит вас в замешательство, то вы ее не поняли по-настоящему» [Там же, с. 73]. 

До сих пор все проведенные эксперименты подтверждают наихудшие опасения Эйнштейна. «В области философских трактовок нужно 

ожидать только одного ... - если что и можно усвоить из квантовой теории 

и ее интерпретаций, это только одно: здесь необходимо полностью отказаться от обыденного разума и не доверять «здравому человеческому рассудку» [Lenk, 1995, s. 202]. 

Квантовая механика ставит множество «загадою>, И одна из них демонстрируется, например, в связи с проблемой наблюдателя в «творении» объективной реальности. Как-то в разговоре с Паскуалем Йорданом Эйнштейн сказал о теоретиках в области квантовой теории: «Все же 

они не считают всерьез, что Луна не существует, когда на нее никто не 

смотриТ». В противовес этому утверждению физик Давид Н.Мэрмин 1\] 

Корнуэльского Университета написал в одной из своих статей, что теперь мы можем с определенностью доказать, что Луна действительно не 

существует, когда на нее никто не смотрит: «We now know that the mооп is 
demonstrabIy not there when nobody looks» [Joumal ofPhilosophy, 7Х (1981), 

р. 397]. Проблема объективности мира является одной из наиболее интригующих в квантовой механике, и Мэрмин вовсе не одинок в своих выводах. Отнюдь не мала и партия его противников. 

Можно было бы привести и множество других не менее шокирующих обыденное сознание выводов, делающихся и3 квантовой теории, 

очень часто прямо противоположных друг другу. Однако мы не в этом 

видим свою ·3адачу, тем более что специалистам в области философских 

проблем квантовой теории все эти дискуссии очень хорошо знакомы. 

Вопрос который нас здесь интересует, и на который мы попытаемся 

ответить, состоит в следующем: .JIIОЖНО лu вообще описать эту странНУЮ, nРЯ.lю-таки «сюрреа.1ЬНУЮ)) реальностl> квантовой ф//з//к//? 

Необычайность свойств квантовой механики приковывает внимание 

к ней множество специалистов и философов. В последнее время, начиная с начала 90-х годов, произошло значительное увеличение количества 

работ, так или иначе посвященных этой теме. К сожалению, множество 

из них носит либо спекулятивный, либо прямо-таки мистический характер, поскольку в них должным образом не анализируются действитель
4 

ные и актуальные проблемы реконструкции квантовой реальности. Квантовая теория с ее гносеологическими уроками служит основанием для 

утверждений о становлении нового, неклассического типа научной рациональности. Именно на квантовую механику ссылаются тогда, когда 

говорят о том, что необходимо отказаться от стандартов и идеалов классической рациональности, когда, в частности, утверждают, что идеал 

объективности знания в современной науке перестал играть свою центральную роль. 

Есть и еще один круг проблем, тесно связанный с дискуссиями по 

поводу И1менеllИЯ типа рациональности, где апелляция различных сторон к квантовой механике играет немаловажную роль. Диалогический 

характер современного мыщления, плюрализм мнений, который, как полагают многие представители современной культуры, не является чем-то 

временным и преодолимым, а является чем-то принципиальным и неустранимым. Такой плюрализм многие исследователи считают одним из важнейших уроков, преподнесенных квантовой механикой человеческому 

мышлению [Аршинов, 1992]. 

Некоторые весьма смутные аргументы, почерпнутые именно из квантовой теории, имеют в виду, по-видимому, и те гуманитарии, которые, 

упрекая классическое естествознание в равнодушии к человеку и бездуХОВНОСПI, с надеждой говорят о якобы идущих в современном научном 

ПO'Jнании процессах гуманизации знания, настаивают на при сущем современной науке человеческом измерении. 

Что во всем 'Этом на самом деле соответствует действительности, а 

что является только мифом? Как отделить здесь зеРllа от плевел? ОчеВIIДНО, что задача эта совсем не простая. 

Но что можно СКа3ать с определеllНОСТЬЮ, так это то, что ответы на 

вопросы о том, какие именно изменения претерпевает научная рациональность в ХХ веке, что происходит при этом с идеалом объективности научного знания, на самом ли деле наука освобождается от своей беспристрастности и «приобретает человеческое лицо», невозможны без тщательного, 

скрупулезного анализа той реальной познавательной ситуации, которая 

существует в рассматриваемой нами области физического знания. 

В настоящее же время, в полном соответствии с известным в постмодернизме принципом Фидлера - «Пересекайте границы, засыпайте рвы» 
происходит наступление не только на идеалы и нормы классической науки, но, можно сказать, и на науку вообще. Ситуацию, которая складывается к настоящему времени (если судить по анализу последней литературы), можно было бы характеризовать словами Артура Файна из его книги 
«The Shaky Game»: «Любой абсурд имеет теперь своего защитника» [Fine, 
1988, р. 1]. В связи с этим нам представляется как нельзя более актуаль
5 

ным обращение к последним дискуссиям вокруг квантовой механики, и в 

первую очередь к проблеме квантовомехани u 
""й реальности. Именно 

вокруг нее было сломано столько копий по ПОIIUДУ интерпретации квантовой механики, в том числе и в нашей стране. Известны дискуссии по 

')Тому поводу между А.ЭЙнштеЙном. Н.Бором, в.геЙзенбергом. 

'Э.Шредингером; в нашей стране R них приняли живейшее учаСТllе 
К.В.НикольскиЙ, В.А.Фок, Д.И.БЛОХИНlIев, Л.И.Мандельштам, 

с.И.Вавилов. М.А.Марков, М.Э.ОмельяновскиЙ. А.А.Тяпкин и др.; [см .. 

напр .. обзор: Философские проблемы квантовой физики, ] 992]. 

Одна из самых первых интерпретаций квантовой теории копенгагенская, в смысле описания квантовой реалыюсти была скорее запретительной. Подробнее мы остановимся на ней чуть позже, сейчас же отметим лишь следующее. Копенгагенская интерпретация фактически запрещает говорить о какой-либо квантовой реальности. «Нет никакой квантовой 

реальности, а существует лишь абстрактное квантовомеханическое описание» [цит. по: Heгbeгt, ] 987, S. 33] так можно было бы BKpaтue ее выразить. Бор, родоначальник копенгагенской трактовки, подчеркивал, что мы 

должны быть прагматиками при интерпретации квантовых феноменов. 

у нас есть лишь возможность говорить о результатах эксперимента. измерения (и, причем, только на классическом языке). Квантовые явления 

ВОЗЮlкают лишь при наблюдении, до этого они «не существуют». 

у истоков копенгагенской трактовки на ранних этапах ее разработки 

стоял и Вернер Гейзенберг, который в то время разделял ее основные полuжения. Однако позднее точка зрения Гейзенберга значительно измеНlIлась, 11 можно уверенно говорить о его собственной интерпретации квантовой механики. Гейзенберг фактически был единственным теоретиком 

из копенгагенской школы, пытавшимся понять, что же все-таки стоит за 

квантовым явлением, что оно есть в своей с:~'щносmll. Его рассуждения 

приводили к утверждению о необходимости построения новой квантовой онтологии. 

Гейзенберг справедливо утверждает, что в квантовой механике мы 

сталкиваемся не просто лишь с удобным формализмом, неким правилом, адекватно описывающим, вообще говоря, неизвестную нам ситуацию, а с формализмом, действительно отображающим реальное положение дел: « ... модифицированная логика квантовой теории неизбежно 

влечет за собой модификацию онтологии» [Гейзенберг, ] 987, с. 222]. 

О неразрывности онтологических представлений с физической теорией, реконструирующей реальность, утверждает и современный философ науки Цао, который останавливается на лом вопросе в целом ряде 

своих работ. «. .. Онтология является неустранимым концептуальным эле

ментом в логической реконструкции реальности. Так как онтология дает 

картину мира, она дает основание, на которой может базироваться теория. Это помогает объяснить ее конститутативную роль в теоретической 

структуре науки ... » [Сао, 1997, р.10]. 

При этом «базисная онтология теории рассматривается как несводимый концеп1)'альный элемент в логической реконструкции реальности в 

рамках этой теории. В противовес видимости или эпифеноменам, а также 

в отличие от просто эвристических или конвенциальных средств теории 

базисная онтология касается реального существования ... в качестве репрезентации глубокой реальности онтология теории обладает большой объясняющей силой: все явления и феномены, описываемые теорией, могут быть 

выведены из нее как результат ее поведения» [Сао, 1999, р.l О]. 

Проблема квантово-механической реальности, которой и будет посвящена настоящая работа, до сих пор является остро дискуссионной. 

С самого начала хотелось бы подчеркнуть следующее то, что в методологической литературе формулируется как проблема квантово-механической реальности на самом деле представляет собой две как бы «склеенные» между собой, но, по сути дела, хотя и тесно связанные, но различные проблемы. Одна из них - это проблема взаимоотношения объекта 

и субъекта, материи и сознания (то, что, чаще всего, и имеется в виду, 

когда говорят о проблеме реальности в микромире и проблеме объективности описания); другая - стоящая за ней проблема квантовой онтологии. В методологическом сознании эти две проблемы фигурируют как 

нечто нераздельное. Но если за этой целостностью не увидеть внутренней дифференцированности, решить проблему описания квантово-механической реальности невозможно. 

Обычно при обсуждении эпистемологических оснований проблемы 

квантовой реальности апеллируют к недостаткам декартовской гносеологии, с ее разделением, разграничением субъекта и объекта познания. 

Предполагается, что в квантовой механике, в отличие от классики, декартовский принцип разделения субъекта и объекта познавательной деятельности перестает быть справедливым. Из творцов квантовой теории на 

этом настаивал в.геЙзенберг. «Именно э1)' разделенность и должны мы в 

соответствии с совремt:IIIЮЙ физикой подвергнуть критике», утверждал он [Heisenberg, 1987, s. 64]. Такая точка зрения очень распространена и в нашей методологической литера1)'ре. Ее сторонники ссылаются на 

то, что квантово-механическая реальность создается только в процсссе 

измерения, в процессе взаимодействия измерительного прибора 11 квантового объекта. И одни из них вообще отказываются говорить о существовании какой-либо реальности за квантово-мсханическими феноменами (см., упомянутую выше, копенгагенскую трактовку), другие говорят о творении объективной реальности наблюдателем и об особой роли 

7 

его сознания в этом процессе. Как известно, одной и'3 плодотворных попыток выйти из затруднительной ситуации в интерпретации квантовой 

теории явилось появление принципа дополни 
.,IQСТИ Бора. 

Как мы попытаемся показать в нашей работе, хотя проблема объективности, субъект-объектных отношений и является серьезной трудностью в решении задачи теоретической реконструкции закономерностей 

микромира (она все еще фактически не решена, и дискуссии вокруг нее 

продолжаются), тем не менее, она не выводит гносеологию за рамки декартовской эпистемологии. Декартовский принцип разделения субъекта 

и объекта оказывается справедливым и здесь. 
Мы будем стремиться обосновать положение, согласно которому то, 

что на самом деле меняется при переходе к квантовым принципам описания и реконструкции реальности (и это действительно ведет к решительному разрыву с философскими воззрениями французского философа) 

является квантовая онтология. Радикально меняются онтологические 

представления, Т.е. представления о способе существования объектов. 

В противовес декартовской идее субстанциалыюсти, конститутативным моментом которой является понятие независимостll 0/11 другого, 

«ненуждаемостю) в нем (Хайдеггер) (Декарт определял субстанцию 

как вещь, которая существует, не нуждаясь для своего бытия в другой 

вещи), квантовая механика вынуждает обращаться к онтологическим 

воззрениям, которые во многом противоположны декартовским представлениям. Одним из наиболее адекватных языков оказывается здесь 

язык аристотелевской метафизики, а именно его концепция «бытия в 

возможности». 

Чтобы решить поставленную задачу, в первой главе работы будут вычленены основные особенности квантово-механической реконструкции реальности, выявлены те точки, в которых они вступают в противоречие с классическим способом описания физических явлений. 

Будет показано, что ни одна из этих особенностей в отдельности, ни 

все вместе они не ведут к необходимости отказа от декартовского принципа разделенности субъекта и объекта познания. Вместе с тем, мы постараемся показать, что эти особенности при водят к такой модификаuии 

онтологических представлений, которая может быть истолкована как решительный разрыв между классической и неклассической физикой. Наш 

основной тезис, который мы и собираемся обосновывать в работе, заключается в том, что этот разрыв состоит не в отказе от лскартовского 

субъекта и объекта познания' , а в отказе от другого аспекта онтологических представлений ~ декартовской идеи субстанциальности. 

lIа "аШ в~гляд. более праВIfЛЬНЫМ было бы утвеРЖДСНIfС. что проблема взаимооТlIOШ<:III1Я субъекта ft объекта вообще находится «по ту сторову» проблсм квантовой меXaJlI'KII. Квантовая механика решает просто совсем ивые IIроблемы (см. Ilиже). 

Квантовая механика утверждает новую онтологию, и раскрываемые 

в работе особенности квантовомеханического описания явлений микромира как раз и выступают характерными чертами этой онтологии. 

Как уже отмечалось, одна из таких характерных черт заставляет при 

теоретической реконструкции квантовой реальности вернуться к аристотелевской идее «бытия в возможности». Другие особенности заставляют 

вспомнить о некоторых современных нам философских концепциях и представлениях, таких как идея «синергию> П.Флоренского и концепция бытия 

М.ХаЙдеггера. В этой связи в третьей главе мы попытаемся раскрыть философские и теоретические основания квантово-механической онтологии 

и по казать, в чем их отличие от онтологических представлений классической физики. В связи с этим мы собираемся подробно проанализировать 

декартовское истолкование субстанции и 9'бстаnциа'lьности и аристотелевское понимание бытия и выявить различия между ними. В 'Этой же главе будут сформулированы основные онтологические допущения, которые, 

[(ак нам представляется, могут служить наиболее адекватной основой для 

теоретической реконструкции квантово-механической реальности. 

В главе четвертой мы попытаемся показать, что предложенные онтологические представления дают в принципе возможность разрешить 

некоторые трудности и парадоксы квантовой теории, с которыми «не 

.:правляются» другие интерпретации. 

В пятой главе мы попытаемся уточнить предложенную онтологичес!>.ую схему h показать, что она приводит к полионтичной картине сущего, 

~'ре6ующей нового «глагольного», логосного типа дискурса, где время 
;irpaCT выделенную роль. 

ГЛАВА 1. ОСОБЕННОСТИ КВАНТОВО-МЕХАНИЧЕСКОГО 

ОПИСАНИЯ РЕАЛЬНОСТИ 

Для того чтобы ввести систему понятий, позволяющих построить 

квантовотеоретическую онтологию, необходимо, как уже указывалось 

выще, выделить основные аспекты квантово-механического описания 

реальности. В связи с этим в настоящей главе мы рассмотрим основные аспекты квантовой механики, те ее основные черты, которые резко отличают ее от классических представлений. Предварительно мы 

выделяем их четыре, тесно связанных друг с другом: 

1) особенности, порождаемые квантово-механическим принципом 

суперпозиции состояний и вероятностным способом описания явлений; 

2) зависимость микрофизического явления от условий его наблюдения, «зависимость от иного»; 

3) целостность, несепарабельность (нелокальность ) квантового явления; 

4) динамический, существенно «событийный, процессуальный» характер протекания квантовых явлений. 

Сюда мы не включаем такие, часто обсуждаемые специфические 

черты квантовой теории, как индетерминизм, ненаблюдаемость и др., так 

как все они вытекают из уже отмеченных выше принципов. 

Замечательным образом новую, квантовотеоретическую онтологию 

можно было бы строить, отталкиваясь от любого из перечисленных аспектов. Однако, забегая несколько вперед, отметим, что нам будет удобно исходить из второго принципа, «зависимости от иного», так как он 

формальным образом как раз и при водит к понятию противоположному 

идее субстанциальности понятию dynamis, бытию в возможности, на 

необходимость использования которого указывал ещс В.ГеЙзенберг [см. 

напр., Гейзенберг, 1987, с. 223]. 

10