Правовая структуризация и систематика

Москва
ЮСТИЦИНФОРМ
2010

Азми Д. М.

ПРАВОВАЯ 
СТРУКТУРИЗАЦИЯ 
И СИСТЕМАТИКА

Азми, Д. М.

Правовая структуризация и систематика / Д. М. Азми. —  М. : Юстицинформ, 2010. — 320 с.

ISBN 978-5-7205-1052-7.

Монография посвящена проблематике структуризации и систематики в праве. В ней рассматриваются вопросы о структурном строении 
правовых норм, их уровнево-правовосистемной и формовыражающей 
градации; выдвигаются гипотезы о различных срезах структурного 
строения права, значении и сочетании частного и публичного, материального и процессуального права; рассматривается соотношение 
данных о структуре права с разноаспектными показателями систематики позитивного правового материала; предлагаются новые подходы 
к группировке нормативной юридической ткани, классификации правовых актов.
В книге исследуется структурный состав права, взаимосвязи между 
его системными показателями. Характеристика последних увязывается с данными нормативного правового материала.
Книга предназначена для научных и практических работников юридической области, студентов, аспирантов, курсантов и адьюнатов юридических вузов и факультетов, а также для всех читателей, интересующихся вопросами права.

УДК 340
ББК 67.0
         А35

ISBN 978-5-7205-1052-7

А35

УДК 340
ББК 67.0

© ЗАО «Юридический Дом  «Юстицинформ», 2010

РЕЦЕНЗЕНТЫ:
Завьялов Юрий Степанович — кандидат юридических наук, профессор, профессор кафедры теории государства и права Московской государственной юридической 
академии им. О.Е. Кутафина.
Запольский Сергей Васильевич — доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист Российской Федерации, заведующий кафедрой финансового права 
Российской академии правосудия, Председатель адвокатского бюро «Запольский и 
Партнеры».
Радько Тимофей Николаевич — доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист Российской Федерации, государственный советник юстиции первого 
класса, заведующий кафедрой теории государства и права Московской государственной юридической академии им. О.Е. Кутафина.
Сырых Владимир Михайлович — доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, заведующий Отделом теории и истории права и судебной власти Российской академии правосудия.
Пешин Николай Леонидович — доктор юридических наук, доцент, доцент кафедры конституционного права юридического факультета Московского государственного 
университета им. М.В. Ломоносова.

Введение

Историко-правовые данные развития отечественной доктрины в 
области правовой структуризации и систематики свидетельствуют о 
том, что в конце 30-х гг. прошлого века (т.е. во время «первой дискуссии» о системе права) юридическая наука увязывала трактовку 
системы права с потребностью в выявлении направлений правовой 
регламентации; с решением вопросов секторной систематики, изучения и исследования нормативного юридического материала. В ее 
рамках отечественные воззрения на систему права выражались, по 
сути, с юридико-классификационных позиций, «отталкивающихся» 
от такого (по заявляемым в качестве «официальных», превалирующих данным, — единственного) показателя, как предмет правового регулирования. При этом далеко не всегда в правоведении «проводилась грань» между структурой, системой и систематикой права 
и (или) писаных нормативных юридических данных, между правовыми положениями и реализационными, учебными и (или) научными данными о них. Встречавшиеся же размежевания часто не носили последовательного характера.
Вопросы о показателях и вариациях структуризации права также 
всегда были актуальными для правоведения. Дело в том, что без их 
исследования невозможно предлагать дальнейшие решения по поводу различных аспектов правового действия, обоснованно и уверенно (насколько это вообще возможно в абстрагированной области) проводить таковые «в жизнь». Вместе с тем тематика структурного строения права интерпретируется преимущественно либо через 
дуалистическую теорию, либо «сквозь призму» юридической конструкции «отрасль права».
Например, в настоящее время в отечественном правоведении, в 
контексте поиска оптимальных способа и формы упорядоченной градации нормативного правового материала, а также научных и практических данных о нем, достаточно часто дискуссируются вопросы 
именно об отраслевых показателях права и законодательства. Фактически постоянно ведутся исследования (самого различного уровня) в области соотношения отраслей права с направлениями статутной (и иной нормативной юридической) регламентации, а также по поводу структуры (строения) самого законодательства. При 
этом со второй половины ХХ в. (а фрагментарно — даже и ранее) 

Введение

по проблеме соотношения систем права и законодательства предлагались самые различные решения, представленные в основном 
версиями от чрезвычайно сближенного до последовательно разграниченного понимания.
Отметим вместе с тем, что для правоведения исследование вопросов структуризации и систематики права имеет не только лишь 
«обособленное», «замкнутое» значение. Подобное исследование 
необходимо для гносеологии любых проявлений правового действия. Это предопределено хотя бы наличием у права такого свойства, как системность.
Итак, на современном этапе в правовой доктрине вновь наблюдается значительное возрастание интереса к тематике строения и систематизации права, особенно в контексте определения структурного ряда корреспондирующего явления и выявления удобоваримых 
видов систематики нормативной правовой ткани1. Это обусловлено 
тем, что многие проблемы соответствующей области до настоящего 
времени остаются нерешенными или весьма оспоримыми.
В настоящий период в отечественном правовом пространстве 
усматривается острая необходимость в выработке новых подходов, 
решений относительно: форм, структуры и разновидностей правовых норм, уровневой градации их правосистемных ассоциаций; 
понятия, видов и системообразующего значения форм выражения 
правовых положений; факторов и вариаций структуризации права; 
системных ассоциаций (объединений, аккумуляций, «конгломератов») правовых норм; содержания, значения и соотношения систем 
права и законодательства, отраслевых и институциональных составляющих правовой систематики; а также теории и практики различных вариаций систематики именно самих правовых актов. Этому и 
посвящена настоящая работа, по мнению автора которой, вопросы 
правовой структуризации и систематики должны рассматриваться 
при обращении к философским данным, а также (с учетом практиче
1  См., напр.: Бабошин О.А. Система конституционного права как отрасли 
российского права: вопросы теории и практики: Дисс. … канд. юрид. наук. — 
Екатеринбург, 2001; Асланян Н.П. Основные начала российского частного права: Дисс. … докт. юрид. наук. — М., 2002; Черенкова Е.Э. Система права и система законодательства Российской Федерации: Дисс. … канд. юрид. наук. — М., 
2006.

Введение

ского юридического действия) — «увязываться» с социологическими 
факторами. Нельзя забывать и о том, что право может рассматриваться и с гносеологических, и с методологических, и с феноменологических (а также и с иных) позиций. Учет разноаспектных сведений, как представляется, способствует достижению наиболее оптимального результата.
Отметим, что надлежащее обращение к области правовой структуризации и систематики невозможно без рассмотрения вопроса о 
правовой норме (норме права). Более того, в интересующем нас контексте таковой представляется ключевым, так как находится в основе и самого правового строения, и любого упорядочения юридической материи. Это обусловлено тем, что без наличия правовых правил нормативного характера неосуществимо и объективное (или 
даже субъективное) существование их строевого (в первую очередь 
структурного) или иного, пусть и сугубо классификационного (систематизированного), ряда.
В связи с тематикой о иерархическом (субординационном) соотношении норм права, входящих в различные правовые системы, а 
также вытекающей из этого проблемой определения правосистемной принадлежности ряда правилоповеденческих положений представляется необходимым пересмотреть и двухуровневый подход к 
градации самих правовых систем.
Представляется также, что аналитическое исследование тематики структуризации и систематики права требует обязательного обращения к вопросам о формах выражения правовых норм. Это обусловлено тем, что право как таковое познается нами через свои внешние проявления, к числу которых, безусловно и в первую очередь, 
относятся формальные показатели существования самих правовых 
норм. Кроме того, и строение права, и систематика его позитивированных проявлений не могут быть должным образом исследованы 
и (или) осуществлены без учета отображающих таковые форм; особенно притом, что последние также весьма разнообразны, наделены не только схожими, но и отличительными чертами.
Заметим, что в настоящее время в юридической науке и практике наблюдаются все большие расхождения по вопросу о надлежащей 
трактовке и обоснованном восприятии форм выражения или, говоря по-иному, — источников права. Это обусловлено не только неод

Введение

нозначностью названных категорий, но и постоянным стремлением к установлению их исчерпывающего видового перечня. При обращении к словесным оборотам «источник права» и «форма права» 
в юриспруденции обоснованно отмечается, что содержание и соотношение указанных понятий дискуссируются уже давно. Серьезные 
научные споры вызывают и вопросы классификации и структурирования форм юридизированного выражения правовых норм.
При рассмотрении вопроса о строении права, системе такового часто обращают внимание и на дуалистическую теорию права, 
предполагающую деление корреспондирующего явления на составляющие частного и публичного толка. Впрочем, в рамках, например, второй (да, в общем-то, и третьей) отечественной дискуссии 
о системе права тема частного и публичного права (применительно к порядкам национального уровня) практически не затрагивалась. В целом же учение о двойственном правовом строении многократно получало и в отечественном, и в зарубежном правоведении самые различные оценки и истолкования. Уже только сам этот 
факт (помимо иных, содержательных аспектов) побуждает нас обратить внимание на рассмотрение дуалистической концепции компонентного состава права, на решение вопроса о ее значении с позиции определения структуры исследуемого явления и систематики его проявлений.
Далее следует отметить, что правовой режим публичного социального функционирования предполагает не только провозглашение, но и реальную гарантированность прав и свобод физических 
лиц и их объединений. Это предопределяет необходимость не только в создании четких, последовательных и «прозрачных» процедур 
реализации (практического воплощения) указанных прав, но и в социальний адекватности отражающих их юридических установлений, 
а также систематико-правовой «естественности» последних. Ведь 
отсутствие компонентов осуществления приводит к фиктивности 
многих правовых норм. Это, в свою очередь, способно нивелировать 
ценность и функциональность самих норм права; «спровоцировать» 
оценку таковых в качестве «не работающих». Дефекты юридической 
реализации неизбежно становятся пороками правовой регламентации в целом и проявляются в различных сбоях механизма ее упорядочивающего (по своему предназначению) воздействия.

Введение

В указанном контексте особое внимание следует обратить, помимо иного, на такую составляющую интересующей нас области, как 
вопрос о материальном и процессуальном праве; о содержании, взаимообусловленности, сходстве, различии и системно-правовом «ранге» названных образований. Одновременно при рассмотрении вопроса о содержании и сочетании материального и процессуального 
компонентов как составных подразделений системы права должно 
обратиться также к достаточно дискуссионному, с правоведческих 
позиций, вопросу о юридическом значении и соотношении понятий «процесс» и «процедура». Его решение позволит более четко установить наполнение, связи и «полюса действия» материальных и 
процессуальных правовых норм.
Итак, материальный и процессуальный компоненты правового 
строения нуждаются в разноаспектном, тщательном и рациональном исследовании ввиду константности своего фактического и восприятивного присутствия в правовом массиве, а также по причине 
того, что их совокупность полностью объединяет, по меньшей мере, 
данные объективного (объективированного) права. Неоднозначными являются и вопросы взаимодействия, соотношения, «сосуществования» материального и процессуального права как в целом, так 
и их отдельных частей.
Также стоит отметить, что вопрос о понимании материального и 
процессуального права имеет существенное значение не только в связи с проработкой темы структурного строения права, но и в контексте систематики интересующего нас явления. Это обусловлено тем, 
что даже в одном и том же элементе нормативного правового акта 
могут отражаться как собственно-материальные, так и иные (сугубо 
процедурные или же и вовсе процессуальные) компоненты.
Далее, в контексте тематики соотношения систем права и законодательства весьма важным и интересным представляется вопрос 
об объеме (широте) корреспондирующих «внутренних упорядоченностей». Таковой имеет значение потому, что без его решения очень 
трудно определить область и характер практического действия систем права и законодательства, выявить в них сходства и различия. Без 
последнего, в свою очередь, невозможно надлежащее установление 
содержательного наполнения, формально-юридического отображения и функциональной роли интересующих нас «рядов» юридиче

Введение

ского толка. По меньшей мере, сложно обнаружить общие и особенные свойства систем права и законодательства и, в конечном итоге, 
принять обоснованное решение о необходимости отождествления 
либо последовательного размежевания таковых.
При этом, поскольку проблематика отраслевых конструкций права и законодательства так или иначе является уже «традиционной» 
для отечественного правоведения, исследование области правовой 
систематики, говоря образно автоматически, предопределяет и необходимость ее специального, обособленного рассмотрения. Это 
актуализируется постоянными дискуссиями о количественных составах отраслевых формирований права и законодательства, об их 
действенном и видовом соотношении. Отдельного внимания заслуживает и вопрос о правовых (и законодательных) институтах (как 
средних, «промежуточных» и обязательных компонентах отраслевых конструкций).
Вопросы структуризации и системного деления права в прикладном аспекте находят наиболее яркое проявление при решении различных проблем систематики правовых актов (юридических документов). Это побуждает нас изложить некоторые суждения по дискуссионным «точкам» обозначенной области. Особенно актуальной 
видится проблематика классификации и систематизации правовых 
актов, — в том числе и из-за их значительного и, к сожалению, все 
постоянного увеличивающегося количества.
Вопрос о роли нормативных правовых актов и иных юридических 
документов в контексте регламентационного воздействия на социальное поведение имеет не только теоретическое, но и существенное 
практическое, прикладное значение, в том числе и потому, что несоответствие идеи действительному содержанию нормативного (ых) юридического (их) установления (ий) способно «породить» значительное 
число негативных последствий. При этом, безусловно, нужно стремиться к повышению качества изложения нормативного правового 
материала, — ибо погрешности юридической техники способны «свести на нет» все самые разумные нормотворческие побуждения, — но 
нельзя забывать и о том, что даже идеальный, с позиций «технического исполнения», но оторванный от «идеи» права текст нормативного 
правового акта будет оставаться не более чем совокупностью статей, 
не находящих адекватного социального воплощения.

Введение

Итак, наблюдаемое в правоведении многообразие правовых позиций в области правовой структуризации и систематики, их противоречивость, сложность определения и разграничения выделяемых 
компонентов не только свидетельствуют о необходимости переосмысления существующих сейчас воззрений, практик и конструкций, 
но и требуют выработки новых гипотез, методологических подходов. 
Некоторые соображения по данному поводу и будут представлены 
нами в настоящей работе.

1. ПРАВОВЫЕ НОРМЫ И ФОРМЫ 
ИХ ЮРИДИЧЕСКОГО ВЫРАЖЕНИЯ

1.1. Норма права: форма, структура, разновидности

Нормам права посвящено большое число специально-юридических исследований; в том или ином срезе и (или) контексте данная 
проблематика затрагивается практически в каждом труде правовой 
направленности.
В подтверждение этого укажем, что очень наглядно значимость и 
актуальность, многогранность и дискуссионность вопросов о юридических нормах была отображена таким выдающимся правоведом, 
как Г. Кельзен, отмечавшим, в числе иного, и субъектно-действенные аспекты и вариации интересующих нас поведенческих правил. 
Так, ученый высказывал мнение, что интерпретация законодательных предписаний вовсе не обязательно влечет за собой всего одну, 
«неизбежную» версию восприятия. По общему правилу, оных как раз 
несколько; причем в случае своей обоснованности и «относимости к 
делу» (а точнее — к соответствующей норме права) собственно-содержательного примата друг перед другом интерпретационные вариации не имеют. Но ввиду всего лишь конкретных жизненных обстоятельств в сферу позитивного права будет «внедрена» та позиция, что 
отобразится в судебном решении; а соответствие правоприменительного акта статуту не будет означать наибольшей адекватности в понимании сути истолкованной правовой нормы — оно будет свидетельствовать только о законности самого юрисдикционного акта.
Именно исходя из этих рассуждений, Г. Кельзен выводил положение, согласно которому «судебное решение — одна из возможных 
индивидуальных норм в пределах общей нормы, а не… лишь единственно возможная индивидуальная норма»1.
Не отрицая и значения того, что содержание, количество, а иногда и качество правовых норм находится в зависимости от воли и интересов правовых субъектов, Г. Кельзен обратил внимание на такой 

1  Kelsen H. About the Theory of Interpretation // Legal Studies. Vol. 10. — 1990. — 
№ 2, July. — P. 127—135.