Советский Шекспир. Рецепция шекспировского наследия в России в первой половине ХХ века

В. В. Сердечная, Д. Н. Жаткин
СОВЕТСКИЙ 
ШЕКСПИР
Рецепция шекспировского наследия в России
в первой половине XX века
Монография
Москва
ФЛИНТА
2025

УДК 82-2
ББК 83.3(0)6
С32     
   
 -     -          
Сердечная В. В. 
        Советский Шекспир: Рецепция шекспировского наследия 
в России в первой половине XX века : монография / В. В. Сердечная,  Д. Н. Жаткин. – Москва  :  ФЛИНТА,  2025.  –  340  с.  –  
ISBN 978-5-9765-5677-5. – Текст : электронный.
Монография посвящена забытым страницам истории восприятия и 
осмысления Шекспира в России в первой половине XX века. Материалом 
для анализа явились малоизвестные и труднодоступные, в большинстве 
своем архивные, шекспироведческие исследования и критические статьи     
С.Н. Дурылина, Ю.И. Айхенвальда, П.П. Гнедича, С.Д. Кржижановского, 
а также переводы, созданные, в частности, А.Д. Радловой, В.Г. Шершеневичем, М.А. Кузминым. Особое внимание уделено феномену переоценки 
шекспировского наследия в постреволюционную эпоху. 
УДК 82-2
ББК 83.3(0)6  
© Сердечная В. В., Жаткин Д. Н., 2025
С32
ISBN 978-5-9765-5677-5

ПРЕДИСЛОВИЕ
В представляемой вниманию читателей книге подытоживается исследовательская работа по теме русской рецепции Шекспира, проведенная авторами в 2022–2024 годах 1, результаты которой в виде статей опубликованы в научных журналах.
Рецепция творчества Уильяма Шекспира в  первой половине 
XX века представляет собой важнейшую страницу русско-английского 
межкультурного диалога. Значительным эстетико-идеологическим основанием для нового обращения к Шекспиру, в частности, было понимание романтизма как первоосновы символизма, наследующее романтическому категорическому переосмыслению творчества английского 
барда в европейской литературе. 
Обращение к первой половине XX века как эпохе переломных свершений в русской истории привело к концентрации исследовательского интереса на феномене глобальных изменений 
и в отечественном шекспиризме: в критическом осмыслении фигуры Шекспира, в новых переводческих подходах. Поэтому, несмотря на более широкие хронологические рамки исследования, 
центром внимания в  нем стал именно «советский Шекспир»: 
становление обновленной его рецепции в СССР, переосмысление его наследия и его вхождение в канон мировой литературы, 
обязательной для советского читателя. 
1  Исследования осуществлены в рамках реализации работ по гранту Российского научного фонда № 22-18-00027 «Шекспир и русская литература начала XX века (традиции, реминисценции, переводы, литературно-критическая 
рецепция)».

В. В. Сердечная, Д. Н. Жаткин
Известны резонансные высказывания о Шекспире Льва Толстого 2, мнения В. Брюсова, А. Белого, Д. Мережковского, А.В. Луначарского 3, М. Горького; исследована роль Шекспира в творчестве 
А. Блока 4. Однако сравнительно малоизученной осталась переводческая, критическая и творческая рецепция наследия Шекспира 
в творчестве других деятелей Серебряного века, – тех, которые 
в советской шекспириане считались «декадентами различных толков» 5, но суждения которых, однако, стали основой и для становления образа советского Шекспира. 
Упор в  исследовании делался на аналитическом разборе забытых, архивных источников, на анализе шекспиризма 
в критическом, переводческом и оригинальном творчестве тех авторов, наследие которых было в этом аспекте недостаточно исследовано или вовсе не рассмотрено – в частности, С.Н. Дурылина, 
Ю. Айхенвальда, С. Кржижановского, М. Кузмина, В. Шершеневича, П.П. Гнедича.
2  Толстой Л.Н. О Шекспире и драме // Русское слово. 1906. № 277–282, 285 (12, 14–18, 
23 ноября).
3  Театр. Книга о новом театре: Сб. статей. СПб.: Шиповник, 1908. 289 с.
4  Рыбникова М. А.А. Блок – Гамлет. М.: Светлана, 1923. 82 с.; Зиннер Э.П. Между двумя 
революциями // Шекспир и русская культура / Отв. ред. М.П. Алексеев. М.–Л.: Наука, 1965. 
С. 734–783.
5  Зиннер Э.П. Между двумя революциями. С. 769. 

ХРИСТИАНИН-ПЕССИМИСТ ИЛИ ВОИНСТВУЮЩИЙ 
ГУМАНИСТ? ДИНАМИКА ТРАКТОВКИ 
ШЕКСПИРОВСКОГО НАСЛЕДИЯ В ДОСОВЕТСКОЙ 
И РАННЕСОВЕТСКОЙ КРИТИЧЕСКОЙ ОПТИКЕ
Творческое наследие Шекспира подверглось серьезному переосмыслению в русской науке и культуре в первой половине XX века. Образ 
шекспировского творчества, в числе прочего, создавался в исследованиях, 
статьях, учебниках, лекциях, справочных изданиях, книгах для массового читателя – то есть во всем объеме научной и научно-популярной литературы о Шекспире, издававшейся в России. Трактовка, доносимая до 
читателя в учебных и справочных изданиях, была так или иначе связана 
с идеологическими задачами эпохи, соответственно которым изменялись 
и взгляд на Шекспира, общественное мнение о нем. Если в учебниках, 
научно-популярной и справочной литературе начала XX в., в контексте 
взглядов Пушкина и Достоевского, творчество Шекспира рассматривалось как гуманистическое и христианское, то с 1920-х гг. начался этап отрицания английского драматурга как пессимиста, идейно чуждого советскому человеку, сменившийся осознанием необходимости приспособления 
шекспировского наследия к реалиям нового времени, подводившего к характеристике Шекспира как революционера и предтечи социалистического реализма. Вместе с тем в трактовках шекспировских произведений 
в учебных изданиях начала XX в. несложно увидеть посылы, ставшие значимыми для раннесоветского времени, в частности, понимание Шекспира 
как «реалиста», в творчестве которого деятельностное начало торжествует 
над созерцательным восприятием окружающего мира.
Начиная с 1748 г., когда А. Сумароков переписал «Гамлета» для русской сцены, рецепция наследия Шекспира в России развивалась в нескольких направлениях: переводческом, театральном, исследовательском. 
Октябрьская революция не только принесла глобальный культурный 
слом, но и серьезно изменила состав читающей публики, которая должна была заново открыть для себя актуальность (или осознать неактуальность) творений классика, «пересобрать» его наследие.
К концу XIX в. российская рецепция Шекспира прошла путь от классицистической оценки его стиля Сумароковым как «низкого», через восхищение глубиной его психологизма у Карамзина до восприятия богатства его 
идей в период романтизма и реализма (Пушкин, Тургенев, Достоевский и др.).

В. В. Сердечная, Д. Н. Жаткин
Шекспир приходил к читателю, в частности, через учебники и опубликованные лекции. Получить представление об английском классике читатели могли и из популярных книг, в том числе переводных, причем 
последние в ряде случаев, неоднократно переиздаваясь в России, влияли на формирование российского образа шекспировского творчества 
ничуть не меньше книг русских авторов. Так, в биографическом цикле 
«Всемирные светочи» издателя Н.П. Собко вышла книга «Шекспир 
и его время»; переводчица Матильда Гранстрем выступила автором текста, который был «составлен по Тику и Геккеру», то есть, как можно 
понять, на основании новелл Людвига Тика («Жизнь поэта», «Празднество в  Кенилуэрте» и  других) и  книги «William Shakespeare und 
Altengland. Kulturhistorische Erzählung aus der Regierungszeit Elisabeths» 
Оскара Хёкера (Oskar Höcker, 1840–1894). В финале шла речь о возвращении Шекспира к читателю и зрителю (очевидно, в период романтизма): «Поэт давно уже покоился в могиле, когда заключенный в его 
творениях гений воскрес, как феникс, с обновленными силами» 6.
Одной из важных характеристик творчества Шекспира, отмеченных 
в русской критике уже в конце XIX в., стал «реализм». Шекспира называли реалистом, понимая под этим термином общую миметичность творчества: жизнеподобие, объективность авторского взгляда и психологизм.
Так, И.Д. Гарусов в своем учебнике писал, что Шекспир «смотрел на 
явления мира не с личной своей точки зрения, воспринимал и понимал 
их <…> такими, каковы они и были» 7. П.И. Житецкий в пособии для 
«изучения теории поэтических произведений» оценивал индивидуализацию и в то же время социальную обусловленность характеров английского барда: «…самые страсти он не отделяет от личности человека, от 
индивидуальных особенностей его, которые развиваются под влиянием 
тех или иных жизненных условий» 8. И. Шерр, автор популярной «Всеобщей истории литературы», выдержавшей в России на рубеже XIX–
XX веков несколько переизданий в переводе под редакцией П.И. Вейнберга, видел в драматургии Шекспира «великую реалистическую цель» 9: 
творчество его – это «здание, фундаментом которого служит крепкая, 
6  Гранстрем  М. Шекспир и  его время. Составлено по Тику и  Геккеру. СПб.: тип. 
Н.П. Собко, 1903. С. 287.
7  Гарусов И.Д. Очерки литературы древних и новых народов. Пособие при изучении 
словесности в средне-учебных заведениях. Поэзия драматическая: В 2 кн. Изд. 2-е. Кн. 1. 
СПб.: тип. Т-ва «Общественная польза», 1890. С. 145. 
8  Житецкий П.И. Очерки из истории поэзии (Пособие для изучения теории поэтических 
произведений). Изд. 3-е. Киев: Императорский университет им. Св. Владимира, 1903. С. 189. 
9  Шерр И. Иллюстрированная всеобщая история литературы: В 2 т. Т. 2. М.: издание 
Д.В. Байкова, 1898. С. 38. 

Христианин-пессимист или воинствующий гуманист?
здоровая реальность, а зубцы поднимаются в чистейшую атмосферу идеала» 10. Отмечал Шерр также «историческое мировоззрение» классика 11, 
который «смотрел на мир и людей объективным, человечно-свободным, не 
затемняемым никаким догматическим покрывалом, никакими партийными очками взором» 12. Шекспировед Н.И. Стороженко в опубликованных 
лекциях акцентировал «глубокую правду изображения» у Шекспира, его 
способность становиться «на высоту вполне объективного созерцания» 13; 
говорил, ссылаясь и на авторитет Пушкина, что характеры английского 
трагика – «в большинстве случаев живые лица» 14. В учебнике по теории 
словесности А. Шалыгин отмечал у Шекспира «эпическую широту задания»; «многосторонность разработки характеров лиц»; «реализм в изображении человека» 15. Н.К. Бокадоров, автор курса лекций по истории 
западно-европейской литературы XVI–XVII вв., подмечал «натурализм», 
то есть жизнеподобие, любовной лирики: «Натурализмом Шекспир отличается от Петрарки и Сиднея» 16, – и комментировал шекспировское понимание любви как трагически могучей силы; это «высший закон природы» 17, сильнее которого – только смерть; он заключал по поводу анализа 
природы любви: «В новое время никто не превзошел Шекспира» 18.
В одной из книг ставшего популярным в России и много раз переводившегося на русский язык во второй половине 1900-х гг. итальянского социолога-криминалиста Энрико Ферри сообщалось, что Шекспир мастерски изображает преступников: «Гениальное описание… трех 
типов преступников, описание, которому пока еще нет равного, дается 
Шекспиром. Макбет – прирожденный преступник. Гамлет – преступник 
сумасшедший; Отелло – преступник по страсти» 19. В книге приведены 
комментарии к  этим тезисам, построенные с  точки зрения криминалистики начала XX века. В те же годы Ла Барт в «пособии к лекциям» 
10  Там же. 
11  Там же. С. 39. 
12  Там же. С. 37. 
13  Стороженко Н.И. Очерк истории западно-европейской литературы. Лекции, читанные в Московском университете. Изд. 3-е. М.: тип. Лисснера и Совко, 1912. С. 182. 
14  Там же. 
15  Шалыгин А. Дополнительный курс теории словесности. Изд. 2-е. СПб.: Мазурец, 
1914. С. 314. 
16  Бокадоров Н.К. История западно-европейской литературы XVI–XVII вв. Сервантес 
и Шекспир. Лекции, читанные в осенний семестр 1912 г. Киев: тип. 1-й Киевской артели 
печатного дела, 1913. С. 167. 
17  Там же. С. 312. 
18  Там же. С. 324. 
19  Ферри Э. Преступные типы в искусстве и литературе. СПб.: Корнеев и Ко, 1907. С. 40. 

В. В. Сердечная, Д. Н. Жаткин
по истории всеобщей литературы отмечал, что при всем романтическом 
универсализме Шекспир также «художник-реалист, увлекающийся вечным движением жизни, наблюдающий за ее противоречиями и метаморфозами. Для него задача искусства – изображение жизни, без прикрас, 
без предвзятой идеи» 20. О мастерстве Шекспира в воссоздании психологии преступника он писал: «Шекспир – первый из писателей нового времени, изучивший психологию убийцы <…> В этом отношении Шекспир 
является предшественником Достоевского» 21.
Распространенной оценке Шекспира как реалиста, однако, противостоял Л. Толстой. В очерке 1906 г. «О Шекспире и о драме» русский 
классик говорил о «неотразимом отвращении, скуке и недоумении» 22 
при первом же чтении его произведений. Пристрастно разобрав «Короля 
Лира», Толстой вывел заключение: характеры у Шекспира не мотивированы, не историчны, не обладают в должной мере речевой характеристикой, отличаясь и «общим невоздержанием языка» 23, и «умышленной 
искусственностью» 24. Заключение Толстого разгромно: «несомненно то, 
что он не был художником и произведения его не суть художественные 
произведения», ибо он не владел чувством меры 25, а также «направление 
их самое низменное, безнравственное» 26, в частности, в пьесах отсутствует религиозное содержание.
Мнение Толстого повлекло обратную связь: в переведенной с французского «Истории английской литературы» В. Томаса не только упоминается о том, что Шекспир «превращает бледные фигуры хроник в живых людей, переполненных энергией» 27, но и отмечено, что «старческая 
критика Толстого не может поколебать мнение европейской критики» 28.
Таким образом, в начале XX века сложилась трактовка Шекспира как 
реалиста; однако критика Толстого хорошо демонстрирует теоретическую 
размытость данного понятия. Понимание Шекспира как реалиста стало 
20  Ла Барт Ф. де. Беседы по истории всеобщей литературы. Ч. 1. Средние века и Возрождение. Пособие к лекциям. Изд. 2-е. М.: типолит. Т-ва И.Н. Кушнерев и Ко, 1914. С. 291. 
21  Там же. С. 295. 
22  Толстой Л.Н. О Шекспире и о драме // Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. 
Т. 35. М.: ГИХЛ, 1950. С. 216. 
23  Там же. С. 239. 
24  Там же. С. 258. 
25  Там же. С. 251. 
26  Там же. С. 258. 
27  Томас В. История английской литературы. СПб.: Изд-во «Вестник знания» В.В. Битнера, 1910. С. 39. 
28  Там же. 

Христианин-пессимист или воинствующий гуманист?
одной из тех черт, которые способствовали дальнейшему советскому «освоению» его наследия.
Важной чертой Шекспира в дореволюционной критике оказывался 
характерный для Ренессанса интерес к индивиду. Как отмечал Гарусов, 
в отличие от древних трагиков, у английского поэта «человек есть существо сознательное, свободное, полноправное и действующее самобытно 
по внушению разума или страсти, а не зависящее от судьбы» 29. Бокадоров противопоставил антропоцентризм творчества поэта средневековой 
теоцентричности: «Шекспир нашел точку опоры не на небесах, а в себе 
самом, в живой индивидуальности человека <…> везде и всегда Шекспир 
ищет только одного реального живого человека» 30, каждый его герой – 
«могучая личность» 31. Он писал о Гамлете, что тот «возвел человеческое 
“я” в достоинство религии передовых людей европейского общества» 32. 
По наблюдению Ла Барта, деятельные натуры у Шекспира всегда торжествуют над «пассивными и созерцательными» 33. Впоследствии такая трактовка героев как борцов станет одной из основополагающих в социалистической трактовке Шекспира как певца борьбы и даже революции.
Важнейшей стороной мировой рецепции Шекспира был вопрос 
о природе его христианства. Шерр отметал старые споры о конфессиональной принадлежности Шекспира: «он не был ни католиком, ни протестантом, а просто человеком» 34. Стороженко писал о глубоком христианском чувстве пьес Шекспира, проникнутых любовью и терпимостью, 
которые превыше догматических различий между церквами 35. С.А. Золотарев в своей «Теории словесности, иллюстрированной снимками с произведений архитектуры, скульптуры и живописи» рассуждал о Шекспире 
как об авторе глубоко христианском: «Проникновение христианской моралью перенесло центр внимания драматурга с внешней фабулы на духовный мир героев, и на смену аристотелевскому взгляду на виновность 
жертв трагедии в одной из самых кровавых трагедий Шекспира звучат 
29  Гарусов И.Д. Очерки литературы древних и новых народов. Пособие при изучении 
словесности в средне-учебных заведениях. Поэзия драматическая: В 2 кн. Изд. 2-е. Кн. 1. 
СПб.: тип. Т-ва «Общественная польза», 1890. С. 146. 
30  Бокадоров Н.К. История западно-европейской литературы XVI–XVII вв. С. 270. 
31  Там же. 
32  Там же. С. 342. 
33  Ла Барт Ф. де. Беседы по истории всеобщей литературы. С. 297. 
34  Шерр И. Иллюстрированная всеобщая история литературы. С. 37. 
35  Стороженко Н.И. Очерк истории западно-европейской литературы. С. 184. 

В. В. Сердечная, Д. Н. Жаткин
христианские слова: Нет в мире виноватых (“Король Лир”)» 36. Отличительные черты Шекспира как автора христианского, таким образом, – 
внимание к внутреннему миру героев и концепция всепрощения.
Наиболее глубоко тема христианства Шекспира была разработана Бокадоровым. В  частности, он считал истинно евангелическим
приемом ту «счастливую катастрофу», которой кончается «Сон в летнюю 
ночь», – в отличие от той «печальной» катастрофы, которая устоялась 
на подмостках европейского театра в аристотелевской традиции 37. Ведь 
христианский театр «насквозь есть светлая радостная легенда», и этот 
«театр легенды был впервые открыт в свободном полете фантазии великим Шекспиром» 38. Таким образом, Бокадоров предлагает трактовку 
хэппи-энда как христианского окончания драмы. Автор объяснял, что 
Шекспир становится практиком театра нового типа, где зритель сочувствует «не горю и страданию действующих лиц, а обратно поэтике Аристотеля, их радости и блаженству» 39. Ставя Шекспира, с его радостным 
фольклоризмом, в  пример отечественным драматургам, в  частности, 
Островскому с его «Снегурочкой», он восклицал: «Причиной отсутствия 
у наших писателей мощного легендарного христианского стиля драмы, 
кажется, надо считать недостаток смелой и открытой веры в русский народ, в его счастье и светлое будущее» 40. Есть у Шекспира и грозный Бог 
возмездия: «Шекспир и Гамлет бьют театром по преступнику» 41. Однако 
этот детективный сюжет – лишь кажимость: «Гамлет не сыщик, не Нат 
Пинкертон, как это кажется атеистам, а гений, постигающий великую 
тайну Бытия Божия, небесного возмездия, гений, отыскавший доказательства самого бытия в грозе и буре драматического творчества» 42. Бокадоров трактовал всю трагедию как истинно библейское  произведение, 
где Гамлет судит мир по примеру ветхозаветного Бога-мстителя: «идея 
во всей пьесе одна: это – идея Всеправосудного и Всемилосердного Бога, 
озаряющего мрак этой жизни, великая легенда христианской эры» 43. 
Особенно важной характеристикой всего творчества Шекспира, в контексте гегелевской периодизации истории литературы, для Бокадорова 
36  Золотарев С.А. Теория словесности, иллюстрированная снимками с произведений 
архитектуры, скульптуры и живописи. Петербург–Киев: Сотрудник, 1911. С. 66. 
37  Бокадоров Н.К. История западно-европейской литературы XVI–XVII вв. С. 294. 
38  Там же. С. 285. 
39  Там же. 
40  Там же. С. 287. 
41  Там же. С. 362. 
42  Там же. С. 363. 
43  Там же. С. 378.