Лингвокультурные доминанты дискурсивных практик православия и протестанизма

ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЕ 
ДОМИНАНТЫ ДИСКУРСИВНЫХ 
ПРАКТИК ПРАВОСЛАВИЯ 
И ПРОТЕСТАНТИЗМА
Д.В. АТАНОВА
Н.А. БОЖЕНКОВА
Р.К. БОЖЕНКОВА
Москва
ИНФРА-М
2025
МОНОГРАФИЯ

УДК 27+1(075.4)
ББК 86.37:87
 
А92
Атанова Д.В.
А92  
Лингвокультурные доминанты дискурсивных практик православия и протестантизма : монография / Д.В. Атанова, Н.А. Боженкова, 
Р.К. Боженкова. — Москва : ИНФРА-М, 2025. — 169 с. — (Научная 
мысль). — DOI 10.12737/2186791.
ISBN 978-5-16-020633-2 (print)
ISBN 978-5-16-113302-6 (online)
В монографии представлено комплексное лингвокультурологическое 
описание системы знаковых конституентов, манифестирующих концептуально-аксиологическую специфику русскоязычного православного 
и англоязычного протестантского подтипов религиозного дискурса, где 
нормативно-этические основания конфессиональных воззрений устанавливаются категориально разнородными национально-культурными общностями. Исследование затрагивает вопросы из области дискурсологии, 
философии, теологии, семиотики, когнитивистики, коммуникативистики. 
Предназначена для преподавателей, аспирантов и студентов гуманитарных направлений вузов, а также широкого круга читателей.
УДК 27+1(075.4)
ББК 86.37:87
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения 
владельцев авторских прав.
А в т о р ы:
Атанова Д.В., кандидат филологических наук, преподаватель английского языка онлайн-школы Skyeng;
Боженкова Н.А., доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры общего и русского языкознания Государственного 
института русского языка имени А.С. Пушкина; профессор кафедры 
«Русский язык» Московского государственного технического университета имени Н.Э. Баумана (НИУ);
Боженкова Р.К., доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры «Русский язык» Московского государственного технического университета имени Н.Э. Баумана (НИУ)
Р е ц е н з е н т ы:
Бугаева И.В., доктор филологических наук, профессор, профессор 
Российского государственного университета имени А.Н. Косыгина;
Карасик В.И., доктор филологических наук, профессор, профессор 
Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина
ISBN 978-5-16-020633-2 (print)
ISBN 978-5-16-113302-6 (online)
© Атанова Д.В., Боженкова Н.А., 
Боженкова Р.К., 2025

Введение
Современная эпоха, предполагающая многообразные нетрафаретные формы и методы трансляции информации, детерминирует 
каждодневное включение субъектов в социальное интерактивное 
пространство, что ведет к формированию определенных коммуникативных отношений и ролей участников того или иного типа вербального взаимодействия. Как результат, вопросы функционирования 
социально-коммуникативной системы, ее структурно-семиотической 
организации, механизмов образования и бытования важнейших общественных реалий сегодня приобретают особую значимость.
В этой связи определяющим звеном в построении модели социальной бытийности и образа мира в целом оказывается дискурс 
(в широком смысле — эмотивно-информационная интеракция, отражающая связь между языком и действительностью), поскольку 
образы и понятия производятся и становятся реальными лишь 
в рамках дискурсов, а социальные отношения не могут быть поняты 
без отнесения к дискурсивным практикам, в которых формируется 
их смысловое поле.
Многосложное понятие дискурса, подвергающееся непрерывным междисциплинарным исследованиям и получающее неоднозначное интерпретативное осмысление, вошло в категориальный 
аппарат целого ряда наук и стало уже универсальным термином. 
Разнообразные сферы знания (как гуманитарные, так и естественнонаучные) подходят к этому явлению с различных точек зрения, 
удовлетворяющих их собственные научные интересы1. С лингвистических позиций дискурс рассматривается как пространство, 
в котором реализуется социальная коммуникация, порождающая 
множественные социально-культурные кластеры, где аккумулируются лингвокультурные, психологические, прагматические, идеологические установки коллективного сознания социума, кодирующиеся в дальнейшем в концептуальных значениях, что, в свою 
очередь, обеспечивает градуирование социальной среды на институциональные формы коммуникативного развития, определяющие 
ориентиры взаимодействия с реальным миром.
Среди всех типов институционального общения особое место 
занимает религиозный дискурс как древнейший и важнейший тип 
1 
Как лингвистическая категория дискурс изучается в работах таких ученых, 
как Н.Д. Арутюнова, В.Г. Борботько, В.И. Карасик, А.А. Кибрик, Е.А. Кожемякин, М.Л. Макаров, В.В. Мароши, О.Ф. Русакова и В.М. Русаков, 
К.Ф. Седов, В.Е. Чернявская, T.A. van Dij k, N. Fairclough, C. Hardy, Z. Harris, 
D. Hymes, M. Meyer, N. Phillips, J. Potter, M. Wetherell, R. Wodak и др.

социального общения, составивший отправную точку для развития 
всех других форм социальной коммуникации — политического, 
образовательно-педагогического, медицинского, научного и др. 
видов дискурса1.
Религиозный дискурс, сосуществуя с другими социально-коммуникативными сферами, проникая в них, дополняя и во многом обогащая, влияет на становление и функционирование того или иного 
социума. Иначе — религиозный дискурс как некое первоначало интерактивного человеческого взаимодействия служит сферой формирования ментальных категорий, основой для изучения и описания 
механизмов их концептуализации, источником глубокого познания 
разных форм социальной коммуникации, однако в силу существования значительного количества разнородных религиозных убеждений, оппозиционных воззрений и взаимоисключающих позиций 
неизбежно встает проблема неоднозначного трактования фактов 
религиозной культуры.
Яркое выражение проблема несоответствия ценностно значимых 
конституентов получает в контексте «идеологических» позиций 
православной и протестантской социально-культурных систем, обнаруживающих принципиальные догматические и, соответственно, 
концептуальные расхождения, что становится причиной ожесточенных споров, конфликтности и, как следствие, отказа от диалога. 
Неслучайно сегодня в сфере религии, политики, массмедиа и иных 
культурных контактов активно обсуждается вопрос установления 
взаимопонимания, обеспечивающего гармонизацию и оптимизацию международного сотрудничества, с одной стороны, и поиска 
путей преодоления конфликтов и урегулирования межэтнических 
и межконфессиональных споров — с другой. Более того, именно 
религиозная коммуникация, как наиболее сложный и символически насыщенный тип общественно-личностного взаимодействия, 
может и должна стать базисной сферой, обеспечивающей эффективный межкультурный диалог в условиях противоречивого развития современного мира.
В этой связи целеполагание авторов монографии — установление доминантных признаков, приемов трансформации и реконтекстуализации знаковых элементов религиозной коммуникации 
как семасиологически целостной поликодовой дискурсивной 
практики, эксплицирующей ценностные ориентации определенного 
общества, — есть определенный шаг в постижении ментальных категорий, транслирующих важнейшие аксиологические установки 
современного социетального пространства.
1 
Исследованиями коммуникации в контексте религии занимались Г.А. Агеева, 
Е.В. Бобырева, И.В. Бугаева, Т.Б. Захарян, Н.Ю. Ивойлова, Т.В. Ицкович, 
В.И. Карасик, Л.А. Кузьменко, Н.Б. Мечковская, А.В. Олянич и др.

Глава 1
ФЕНОМЕН ДИСКУРСА В СВЕТЕ 
МУЛЬТИДИСЦИПЛИНАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
1.1. ФОРМИРОВАНИЕ СОВРЕМЕННЫХ НАУЧНЫХ ВОЗЗРЕНИЙ 
НА СТАТУС ДИСКУРСА
Общеизвестно, что дискурс1 — одно из сложных и трудно поддающихся определению понятий современной философии, семиотики, лингвистики, а также ряда других научных направлений, 
зачастую не являющихся смежными (от логики до социологии 
и политологии). Термин «дискурс», номинирующий комплексное 
явление социальной реальности и одновременно внутренней жизни 
человека, допускает множество коннотированных толкований, 
в совокупности составляющих сущность данного понятия. Интерпретационный потенциал данной лексемы настолько широк, что 
в разных парадигмах знаний ее используют в различных значениях 
и большинство исследователей сходятся во мнении, что четкой 
и общепризнанной дефиниции дискурса, охватывающей все случаи 
1 
Дискурс (discourse (англ.), Diskurs (нем.), discourse (фр.)) восходит к латинскому discurrere — ‘связная речь’, ‘обсуждение’, ‘переговоры’, даже ‘перебранка’. Однако латинские контексты предлагают более глубокий этимологический анализ. Так, В.В. Мароши, рассматривая семантическую структуру слова discursus, отмечает, что основной сферой его использования 
были различные виды беспорядочного и быстрого движения (dis+curro — 
‘бежать’) — ‘бегание туда и сюда, беготня в разные стороны’; ‘набег’; ‘движение, круговорот’; ‘беспрерывное мелькание’; ‘бестолковая беготня, суета’; 
‘разрастание, разветвление’; ‘барахтанье’. Приставка dis обозначает ‘разделение, разъединение, расчленение’, что придает глаголу движения аспект 
разнонаправленности, лишает его «энтелехии», т.е. определенной цели: 
discurso — ‘носиться взад и вперед’, discurro — ‘бегать туда и сюда, бегать 
в разные стороны’; ‘разбегаться’; ‘растекаться, распадаться, разделяться’ 
(Мароши, 1996, c. 1). В эпоху Возрождения под дискурсом мыслилась 
«стройное, последовательное развитие мысли» (Боженкова, 2005, c. 346) 
или форма удачно построенной речи, «которая ведет от инвенции через 
диспозицию и словесное выражение к запоминанию и произношению» 
(Рикёр, 2004, с. 347). В начале Нового времени дискурс понимался как 
рассудочное, целенаправленное и предметноориентированное обсуждение 
научных проблем: именно в таком значении термин встречается в трудах 
Н. Макиавелли (1540), Р. Декарта (1637), Г. Галилея (1638), Р. Бойля 
(1681), Г.В. Лейбница (1686), Ж.-Ж. Руссо (1750).

его употребления, не существует, и вероятно, именно это способствовало широкой популярности данного термина, приобретенной 
за последние десятилетия: разные трактовки удовлетворяют различные понятийные потребности, модифицируя традиционные 
представления о речи, тексте, диалоге, стиле и языке.
В современной лигвистической науке дискурс есть устойчивая, социально и культурно определенная традиция человеческого общения, 
в котором системообразующим оказывается языковой фактор1, определяющий выработку коммуникативного поведения, норм воспроизведения и интерпретации языковых конструкций в социальной реальности (Силантьев, 2018, c. 1), и подобное представление феномена 
дискурса отражено в работах целого ряда ученых. Так, Н. Фэркло 
рассматривает дискурс как «язык, используемый в процессе репрезентации социальной практики, отличной от частной точки зрения» 
(СТД, 2006, c. 4). Л.Дж. Филлипс и М.В. Йоргенсен полагают, что 
«дискурс — это форма социального поведения, которая служит для 
репрезентации социального мира (включая знания, людей и социальные отношения)» (Филлипс, Йоргенсен, 2008, c. 17). М. Фуко 
считает, что дискурс — это «социально обусловленная организация 
системы речи и действия» (Фуко, 1996, c. 27). Т.А. ван Дейк, анализируя модели ситуаций как модели поведения, под дискурсом 
подразумевает «функциональную часть коммуникативных и более 
общих общественных и культурных целей социальных групп или 
отдельных личностей» (Дейк, 2013, c. 21), т.е. дискурс предполагает 
взаимодействие между языком и действительностью, которое обеспечивает миропонимание и существование. С. Саранджи и М. Бейнхам дискурс понимают как способ, каким язык оформляется и одновременно формирует социополитическую реальность (СТД, 2006, 
c. 5). В.И. Карасик утверждает, что «дискурс — речевая практика, 
т.е. интерактивная деятельность участников общения, установление 
и поддержание контакта, эмоциональный и информационный обмен, 
оказание воздействия друг на друга, переплетение моментально ме1 
Напомним, что первое представление о дискурсе как о языковой системе 
возникло в ходе культурологических изысканий — в известной работе 
швейцарского исследователя П. Серио, рассмотревшего (на материале 
статей и речей советских политических руководителей 50–70-х гг. XX в.) 
феномен советского политического дискурса. Проанализировав лексикограмматические особенности текстов, ученый констатировал, что речь идет 
не об особом языке, а об особом (советском) способе использования средств 
русского языка, заключающемся в постоянной «эксплуатации» одних возможностей языка при полном игнорировании других, в результате чего 
возникает специфическое языковое явление, которое невозможно охарактеризовать привычными терминами (язык, жаргон, стиль и др.). Именно 
это явление и есть дискурс.

няющихся коммуникативных стратегий и их вербальных и невербальных воплощений в практике общения» (Карасик, 2000а, c. 18). 
О.Ф. Русакова характеризует дискурс как «сложноструктурированную коммуникативно-знаковую систему, обладающую шестью 
основными планами: интенциональным (властные интенции, стратегии, замыслы), актуальным (воплощение властных интенций в реальной деятельности, имеющей знаково-символический характер), 
виртуальным (распознавание и понимание смыслов, ценностей, 
идентичностей), контекстуальным (расширение смыслового поля 
на основе социокультурных, исторических и иных контекстов), 
психологическим (эмоциональный, энергетический заряд, содержащийся в дискурсе и придающий ему суггестивную силу) и «осадочным» (запечатление всех перечисленных выше планов в общественном сознании и опыте, в той конструируемой и материализуемой 
обществом среде, формы которой являются отражением культуры)» 
(СТД, 2006, c. 5). К.Ф. Седов, абстрагируясь от терминов, передающих языковую и текстовую коммуникацию, номинирует дискурс 
как «объективно существующее вербально-знаковое построение, которое сопровождает процесс социально значимого взаимодействия 
людей» (Седов, 2004, c. 8). М. Чимомбо и Р.Л. Розберри определяют 
дискурс как «чрезвычайно комплексный процесс, состоящий из многочисленных взаимозависящих компонентов. Он возникает из ментальных процессов, пересекающимися, например, с психологическими, социальными, культурными и другими аспектами жизни» 
(СТД, 2006, c. 4)1.
Соответственно, к числу наиболее активно рассматриваемых 
характеристик в рамках различных научных интересов относятся 
интерактивность, динамичность, социальный контекст (ситуативность). Так, М. Стаббс выделяет следующие основные характеристики дискурса: (1) в формальном отношении это — единица языка, превосходящая по объему предложение; (2) в содержательном плане дискурс связан с использованием языка 
в социальном контексте; (3) по своей организации дискурс интерактивен, т.е. диалогичен (Stubbs, 1983, р. 109). В.И. Карасик 
(1992) обращает внимание на логическую связь первого и второго 
пунктов, предполагающую изучение языковых структур неотрывно 
от условий социального контекста.
На значимость контекста указывает и В.З. Демьянков, который 
в качестве существенной характеристики дискурса выделяет возможность «концентрироваться вокруг некоторого опорного концепта и тем самым создавать общее динамичное пространство, 
включающее действующие лица, объекты, обстоятельства, вре1 
Безусловно, это далеко не исчерпывающий список интерпретаций феномена «дискурс».

мена, поступки» и т.п., образуя в процессе развертывания дискурса 
общий для его создателя и интерпретатора интерактивный мир 
(Демьянков, 1982, c. 7). По мнению М.Л. Макарова, «контекст как 
признак дискурса фокусирует внимание на противопоставлении 
того, что сказано, и того, что имелось в виду (локуции и иллокуции), а отсюда — на ситуации общения, включающей социально, 
психологически и культурно значимые условия и обстоятельства 
речевого акта. Именно ситуативная обусловленность дискурса закономерно определяет обращение к дискурсу со стороны ученых, 
разрабатывающих теорию речевых актов, логическую прагматику 
общения, конверсационный анализ, анализ диалога, лингвистический анализ текста, критический анализ дискурса, проблемы социолингвистики и этнографии коммуникации, когнитивной лингвистики и психолингвистики»1 (Макаров, 2003, c. 68–75).
Другие ученые, синтезируя и переосмысливая названные выше 
свойства дискурса, выделяют иные критериальные признаки описания данного феномена. Так, в рамках семиотического подхода 
Р. Барт называет дискурс «синтетическим и интегрирующим транстекстуальным образованием» и выделяет такие его свойства, как 
функциональность, процессуальность, актуальность (Барт, 1989, 
с. 39). Подход Т.А. ван Дейка (1998), интегрирующий свойства динамичности, интерактивности и контекстуальности, представляет 
«дискурс как коммуникативное событие, происходящее между 
говорящим, слушающим (наблюдателем) в процессе коммуникативного действия в определенном временном, пространственном 
и прочем контексте. Это коммуникативное действие может быть 
речевым, письменным, иметь вербальные и невербальные составляющие (обыденный разговор с другом, диалог между преподавателем и студентом, чтение газеты)». Вместе с тем ученый указывает на разноплановость употребления рассматриваемого термина: 
«В зависимости от того, какой аспект нас интересует, дискурс можно 
определить как “использование языка”, “форму коммуникации”, 
“форму социального взаимодействия”, “речевой акт”, “текст”, “разговор” и т.д». Наконец, Т.А. ван Дейк заключает, что «дискурс — это 
связная последовательность письменных предложений или устных 
высказываний, выраженных в определенной коммуникативной ситуации с целью передачи информации или выполнения других социальных действий» (Dij k, 1998, р. 191–235).
1 
Развивая данные представления, Е.А. Кожемякин (2011а) рассматривает 
социальный контекст как определяющий признак функционирования 
языка в коммуникативных практиках. Одновременно отмечается ситуативность и прагматичность реализации высказываний в дискурсе, обусловленной культурными, социальными и психологическими факторами.

Е.В. Темнова отмечает присущие дискурсу смысловую однородность, актуальность (уместность), привязанность к определенному контексту, жанровую и идеологическую принадлежность, 
а также «соотнесенность с целым слоем культуры, социальной 
общности и даже с конкретным историческим периодом» (Темнова, 2004, c. 24). На признак пространственно-временной идентификации дискурса в социальном континууме обращает внимание 
и Е.А. Кожемякин (2008), рассматривая в рамках критической 
трактовки свойства рационализации, оценивания и наделения 
определенным смыслом социальных фактов. Основными свойствами дискурса ученый называет «нормативность», языковой 
способ существования, монологичность, рассудочность, при этом 
уточняет, что «в точных науках под нормативностью дискурса 
понимается система формально-логических правил, в области 
эстетики и литературы — система риторических и эстетических 
фигур» (Кожемякин, 2008, c. 6).
Очевидно, что перечень дискурсивных характеристик, выделяемых разными учеными, далеко не однороден и допускает некоторые разногласия (например, касающиеся правомерности рассмотрения в числе свойств дискурса качеств диалогичности / монологичности). Вместе с тем столь «пестрое» многообразие подходов 
к описанию признаков и свойств дискурса позволяет выделить его 
интегральные конститутивные характеристики, отмечаемые большинством исследователей:
(1)  дискурс — коммуникативная единица с собственными 
структурно-семантическими характеристиками, к которым (при 
условии завершенности дискурса) относятся связность, целостность, полнота и автосемантия;
(2)  дискурс — категория естественной устной или письменной 
речи, относительно завершенное в смысловом и структурном 
отношении речевое произведение, длина которого варьируется 
от синтагматической цепочки двух и более высказываний до содержательно-цельного произведения; обмен репликами, в котором 
выстраивается двусторонний ряд речевых событий, где участники 
постоянно меняются ролями адресата и адресанта, сохраняя свои 
социальные и ритуальные роли;
(3)  дискурс — это область функционирования естественного 
языка, эксплицируемого в многомерном поле социальных оценок, 
идеологических воззрений и мифологем;
(4)  дискурс есть сам корпус предписаний, правил, требований 
и их практического выражения в целях рационализации, оценивания и наделения определенным смыслом социальных фактов 
(как правило, специфического исторического периода, социальной 
общности или целой культуры);

(5)   дискурс — это поликодовое коммуникативное явление, 
включающее текст, само высказывание (результат речевой деятельности) и влияющие на их порождение и восприятие экстралингвистические (культурные, социальные, психологические 
и др.) факторы. Принципиально, что речевое событие предполагает 
не только расшифровку (декодирование) информации, включая 
определенную долю ее расширения или сужения, но и стабильную 
обратную связь, обеспечивающую наиболее полное декодирование.
Суммируя различные исследовательские трактовки, предложим следующую дефиницию данного феномена: дискурс — 
определенное измерение коммуникативного пространства, 
оформленное как цепь / комплекс высказываний (т.е. как процесс 
и результат речевого акта), которое латентно содержит многоуровневую систему формальных элементов, связанных синтагматическими и парадигматическими отношениями, и эксплицирует 
прагматическо-идеологические установки субъекта высказывания, ограничивающие потенциальную неисчерпаемость значений текста как продукта социально-коммуникативной деятельности. При этом важнейшим организующим дискурсивную 
практику фактором оказывается широкий социетальный контекст, определяющий как «правила игры» (для конкретного 
типа/вида дискурса), так и механизмы актуализации социально 
(и личностно) значимых смыслов.
В этой связи встает вопрос о корреляции понятий «дискурс» 
и «текст», соотношение которых долгое время обсуждается учеными. В научных источниках определения этих двух категорий 
нередко сводятся к пониманию дискурса как актуализированного 
текста, а текста — как метафизической грамматической структуры 
данного высказывания1. Иными словами, дискурс — это речевое 
произведение, тогда как текст — это собственно языковое понятие.
Однако в рамках деятельностного подхода сложилось представление, что сам дискурс можно рассматривать в двух ипостасях: как 
продукт речи и как деятельность, в процессе которой текст и порождается. Дифференциация двух категорий привела к традиции 
сравнения обеих категорий относительно «ряда оппозиционных 
критериев: функциональность — структурность, процесс — продукт, 
динамичность — статичность и актуальность — виртуальность. Так, 
выделяются структурный (текст-как-продукт) и функциональный 
(дискурс-как-процесс) подходы при решении данного вопроса» 
(Цит. по: Прохоров, 2004, c. 20). Исходя из этого большинство 
ученых видят принципиальные различия между дискурсом и тек1 
Вспомним известные дихотомии ‘язык/речь’, ‘parole/langue’, ‘компетентность/произносимость’.