Философские проблемы: вчера, сегодня, завтра

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ  
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 
 
РОСТОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ  
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ (РИНХ) 
 
 
 
 
 
 
 
 
ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ:  
ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА 
 
 
ЕЖЕГОДНЫЙ СБОРНИК НАУЧНЫХ СТАТЕЙ  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Ростов-на-Дону 
Издательско-полиграфический комплекс РГЭУ (РИНХ) 
2020  
 
 

УДК 378+1 
ББК 87 
     Ф 56 
 
Ф 56 
Философские проблемы: вчера, сегодня, завтра : ежегодный 
сборник научных статей. – Ростов н/Д : Издательско-полиграфический комплекс РГЭУ (РИНХ), 2020. – 87 с. 
ISBN 978-5-7972-2745-8 
 
 
В сборнике научных статей кафедры философии и культурологии 
Ростовского государственного экономического университета (РИНХ) 
представлены работы преподавателей и аспирантов, посвященные 
проблемам современности, истории и теории философии, культуры и 
этики, а также религиоведения, методологии, философии и права. 
 
 
 
Редакционная коллегия: 
И.Г. Палий – ответственный редактор 
Члены редколлегии:  
О.А. Богданова, Е.Л. Павлова, В.Д. Дмитриева 
 
 
 
 
Утвержден в качестве сборника научных статей редакционно-издательским советом Ростовского государственного экономического 
университета (РИНХ). 
 
 
 
 
 
ISBN 978-5-7972-2745-8 
© Ростовский государственный 
экономический университет (РИНХ),  
2020 
 
 

ОГЛАВЛЕНИЕ 
 
МИЛОСЕРДИЕ И ВЕГЕТАРИАНСТВО ............................................... 4 
Е.П. Агапов 
 
ПОТЕНЦИАЛ ВЛИЯНИЯ РПЦ  
В СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУР ................................... 7 
О.А. Богданова 
 
САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ ЧЕЛОВЕКА В КУЛЬТУРЕ: 
АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ............................................ 16 
И.В. Липчанская 
 
ЦЕННОСТЬ ПРОЩЕНИЯ:  
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ДИСКУРС ................................................. 23 
М.В. Макаренко 
 
ЧЕЛОВЕК ТЕЛЕВИЗИОННЫЙ В XXI ВЕКЕ:  
ИЛЛЮЗИИ И РЕАЛЬНОСТЬ  
СОВРЕМЕННОЙ ИНФОРМАЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ .................... 30 
Е.Л. Павлова 
 
ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ТЕХНИКИ ........................................ 48 
И.Г. Палий 
 
ПРОТИВОРЕЧИЯ ИНТЕГРАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ 
МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ .. 63 
П.А. Поломошнов 
 
ДУХОВНОЕ ОТЧУЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА  
В ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕ:  
ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ И ЕЕ ОСМЫСЛЕНИЕ  
В ФИЛОСОФСКОМ ДИСКУРСЕ ......................................................... 75 
Л.Л. Штофер 
 
НАШИ АВТОРЫ ..................................................................................... 86 
 
 
 
 

МИЛОСЕРДИЕ И ВЕГЕТАРИАНСТВО 
Е.П. Агапов 
 
Под милосердием обычно имеется в виду сострадательное отношение к нуждающимся, предполагающее готовность прийти к ним на 
помощь. Что касается вегетарианства, то оно представляет собой систему питания, которая исключает или ограничивает потребление продуктов животного происхождения. Помимо этических, медицинских и 
экологических причин принятия вегетарианства, указывают на недоступность некоторых продуктов животного происхождения, встречающуюся в бедных странах. Мы полагаем, что к причинам принятия вегетарианства можно отнести и религиозно-философские воззрения, 
сложившиеся в рамках различных культурных традиций, прежде всего 
индо-буддийской. 
Одним из идейных предшественников вегетарианства считается 
Пифагор, с именем которого связывают учение о переселении душ. Согласно этому учению, в момент смерти происходит переселение души 
из одного тела в другое. Поэтому поедание животных, в телах которых 
продолжают жить души умерших, оказывается сродни людоедству. 
Хотя учение о переселении душ развивалась рядом мыслителей и после Пифагора, центральное положение оно приобрело в индуизме, 
джайнизме и буддизме. Вся индо-буддийская традиция основывается 
на принципе ненасилия, который запрещает причинять вред живым существам. В других культурных традициях – конфуцианско-даосистской, иудейско-христианской и арабо-мусульманской – проблема взаимосвязи милосердия и вегетарианства не столь актуальна, как в ней. 
Ограничения на употребление в пищу мяса некоторых животных связаны не с сострадательным отношением к ним, а с представлением об 
их «нечистоте». Что касается религиозных постов, то они рассматриваются как средство не столько предохранения всего живого от уничтожения, сколько очищения и обновления человеческой души.  
Вопрос о том, можно ли принцип ненасилия истолковывать как 
запрет на употребление в пищу мяса животных, не имеет однозначного 
ответа. Так, Хинаяна, представляющая собой старейшее направление 
в буддизме, опирается на Палийский канон, тексты которого считаются записанными словами самого Будды. Согласно общему мнению, 
в этом каноне Будда не запрещает своим последователям есть мясо животных, если они не были специально убиты для угощения. Однако в 

сутрах Махаяны, которые также считаются изречениями Будды, некоторые исследователи усматривают опровержение этого мнения. Они 
полагают, что поедание мяса животных делает нас соучастниками их 
убийства, которое несовместимо с сострадательным отношением ко 
всему живому, характерным для буддизма. Иными словами, нарушения принципа ненасилия не сводятся только к действиям, которые отнимают жизнь у человека или животного, а также являются намеренным причинением им боли. Если мы сознательно подталкиваем когото к причинению вреда живому существу, то мы также нарушаем этот 
принцип. Таким образом, поедая мясо убитого животного, мы становимся соучастниками его убийства.  
Вышеприведенный вывод часто обосновывается тем, что если бы 
животных не ели, то их бы и не убивали. Многие авторы, которые касаются проблемы взаимосвязи милосердия и вегетарианства, поддерживают идею о том, что соблюдение принципа ненасилия способствует сохранению гармонии в мире. Так, Лев Толстой, принадлежавший к числу вегетарианцев, утверждал, что мы не можем надеяться на 
улучшение условий жизни на земле, пока не перестанем быть живыми 
могилами убитых животных. Бернард Шоу, который также был вегетарианцем, полагал, что принося животным страдание и смерть, человек подавляет в себе высшее духовное сокровище – чувство сострадания. Еще один аспект принципа ненасилия связан с идеей перевоплощения, играющей фундаментальную роль в буддизме. Поскольку 
число перевоплощений бесконечно, нет ни одного существа, с которым мы хотя бы однажды не состояли в родстве. Поедая мясо животных, мы по существу занимаемся каннибализмом. 
Точка зрения исследователей, которые в решении проблемы взаимосвязи милосердия и вегетарианства опираются на сутры Махаяны, 
представляется довольно бескомпромиссной. Она сводится к тому, что 
буддист должен быть вегетарианцем, поскольку поедание мяса убитого животного является в такой же степени нарушением принципа ненасилия, что и его убийство. Однако практика буддизма не столь бескомпромиссна, как теория. Некоторые буддисты являются вегетарианцами, а некоторые – нет. Принцип ненасилия касается только умышленного лишения жизни живого существа, но не употребления мяса 
мертвых животных. Палийский канон позволяет буддисту самому сделать вывод, есть ему мясо или нет. Хинаянским монахам запрещено 

есть мясо некоторых видов животных, а также все, что было специально убито для них. Поскольку пища хинаянским монахам жертвуется мирянами, от них не требуется соблюдать строгое вегетарианство. 
Несомненно, что необходимо воздерживаться от совершения убийства 
для добычи пищи, поскольку оно нарушает принцип ненасилия. Но 
если буддист ест или покупает мясо, не поддерживает ли он тех, кто 
совершает убийство? Мы полагаем, что однозначно ответить на этот 
вопрос очень сложно. Подталкивая человека к совершению убийства, 
мы накапливаем плохую карму. Однако покупая мясо уже мертвого 
животного, мы не просим никого совершить убийство. Убийство этого 
животного касается того, кто его совершил. В буддизме считается важным, чтобы человек сам научился находить оптимальные варианты 
действий, которые оказывают влияние на его карму, а не перекладывал 
свою ответственность на других людей.  
В связи с обсуждением проблемы взаимосвязи милосердия и вегетарианства коснемся легенды, согласно которой Будда умер в результате отравления свининой. Те авторы, которые истолковывают 
принцип ненасилия как запрет на употребление в пищу мяса животных, не могут допустить, чтобы эта легенда оказалась правдой. Так, 
Р.Ф. Капло не верит в то, что последователь Будды, знавший о его сострадательном отношении ко всему живому, мог поднести ему кусок 
свинины. Кроме того, он ссылается на мнение ряда специалистов по 
санскриту, которые полагают, что Будду угощали не свининой, а грибами. С другой стороны, легенда о смерти Будды в результате отравления свининой имеет хождение в популярной литературе. Однако 
С. Радхакришнан, Е.А. Торчинов и другие серьезные исследователи 
буддизма вообще не касаются ее, когда говорят о смерти Будды. Мы 
полагаем, что легенда о смерти Будды в результате отравления свининой только привносит личностный момент в проблему взаимосвязи 
милосердия и вегетарианства, которая естественным образом возникает в буддизме.  
Независимо от нашего отношения к вегетарианству мы должны 
признать, что оно способствует развитию в обществе милосердия. Одной из причин принятия вегетарианства является понимание того, что 
мы не можем без крайней необходимости распоряжаться чужой жизнью. Наиболее ясно оно выражено в индо-буддийской традиции, пронизанной принципом ненасилия по отношению к живым существам. 
Техногенная цивилизация породила глобальные проблемы, которые 

угрожают существованию всего человечества. Поэтому не только в 
странах Запада, но и в самой России в последнее время проявляется 
повышенный интерес к восточной культуре, в которой многие люди 
пытаются найти ответ на вопрос, как можно построить жизнь не на 
вражде и агрессии, а на любви и милосердии. 
Библиографический список 
1. Васильев Л.С. История религий Востока. – М., 1998. 
2. Гармония через вегетарианство / отв. ред. С.М. Неаполитанский. – СПб., 1996. 
3. Капло Р.Ф. Диета милосердия. Буддизм и вегетарианство. – М., 
2005.  
4. Пендюрина Л.П. Идеи индийской философской традиции в западной духовной культуре (XIX-XX вв.). – М., 2007. 
5. Радхакришнан С. Индийская философия. В 2 т. Т. 1. – М., 1994. 
6. Торчинов Е.А. Философия буддизма Махаяны. – СПб., 2002. 
 
 
ПОТЕНЦИАЛ ВЛИЯНИЯ РПЦ  
В СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ 
О.А. Богданова 
 
В литературе, посвященной анализу роли православия в современной российской культуре, сформировались две взаимоисключающие позиции. Одни исследователи утверждают, что для нашей культуры характерен религиозный ренессанс, процесс десекуляризации, 
проявляющийся в возрастании роли РПЦ, обретающей духовное лидерство. Р.Н. Лункин так раскрывает сущность данного подхода: «Восприятие религии в общественном сознании России основывается на 
четко определенном наборе понятий. К ним относится представление 
о православности большинства россиян, об абсолютном авторитете 
Русской православной церкви, а также о том, что Россия – это православная страна, которая сохранила традиционную культуру в отличие 
от либеральной Европы» [1]. Сторонники противоположной точки зрения полагают, что в современной российской культуре происходит 
углубление процесса секуляризации, обосновывая это тем, что число 
истинно верующих православных весьма незначительно, религиозность россиян является поверхностной, а потому их интерес к православию можно рассматривать лишь как дань моде.  

Для того чтобы выявить реальный потенциал влияния РПЦ в 
постсоветском обществе, необходимо, прежде всего, определить количество истинных приверженцев православия. К их числу можно отнести только тех россиян, которые являются воцерковленными, то есть, 
регулярно посещают церковь, знают содержание христианского вероучения, а главное, в своей жизни руководствуются христианскими ценностями.  
Данные о количестве православных в современной России достаточно противоречивы. Как утверждают иерархи РПЦ «более 80% нынешнего населения России – это верующие» [2]. В то же время возникает вопрос об адекватности отнесения респондентами себя к последователям православия и РПЦ. В данном контексте большой интерес 
представляют статистические данные, которые приводит православная служба «Среда», проводившая опросы «Атлас религий и национальностей» Данное исследование показало, что, если задавать вопрос: 
«Являетесь ли вы православным и принадлежите ли к Русской православной церкви?», а не просто общий вопрос: «Принадлежите ли вы к 
православию?», то на этот вопрос положительно ответили около 40% 
респондентов, что значительно снижает цифру 80-90% абсолютного 
православного большинства [3].  
В то же время и социологические опросы, и данные МВД показывают, что число воцерковленных россиян весьма незначительно по 
сравнению с количеством тех, кто называет себя православными. По 
итогам социологического исследования 2007 года причащаются несколько раз в год – 6%, раз в год и реже – 10% респондентов. Менее 
1% участников опроса принимают причастие раз в неделю, 1% – раз в 
месяц. Совсем не причащаются 83% респондентов [4]. 
Вместе с тем, социологические исследования последних лет обнаружили отсутствие положительной динамики роста числа воцерковленных граждан России. Об этом ярко свидетельствует число россиян, 
принимавших участие в пасхальной службе по данным МВД. В 2008 
их было 7 млн, в 2009 – 4,5 млн, в 2012 -7,1 млн, в 2013 – 4 млн. В 2016 
в главном церковном событии года принимали 4 млн верующих, что 
составляет 2,7% населения РФ [5]. 
В то же время о том, что не все посещающие богослужение являются действительно православными, свидетельствует тот факт, что 
многие воспринимают православные таинства как магию и, совершая 
определенные действия, ожидают искомый результат. Представляется, 

что для многих россиян характерно восприятие христианства, близкое 
к язычеству, в соответствии с которым, для того чтобы Бог оказал помощь, нужно принести ему жертву. Поэтому они строят свои отношения с Богом по типу языческих. Ты – мне хорошую работу, удачную 
карьеру, состоятельного спутника жизни, а я – тебе поставлю свечку, 
куплю икону, пожертвую храму.  
Представляется, что в России на современном этапе получила развитие скорее формальная, чем подлинная религиозность, которая представляет собой проявление безразличия к проблемам религии и веры 
при некотором соблюдении обрядовой стороны религиозного бытия.  
Ориентация на формальную религиозность в России возникла в 
ситуации разрушения значимости прежних советских авторитетов, когда люди обнаружили, что их жизнь беспорядочна, что их детям 
нужны ценности и нормы, и что они изолированы и дезориентированы. 
В этих условиях они обращаются к определенному вероисповеданию 
не потому, что стали истинно верующими, а потому что это единственный источник правил и норм поведения. То есть, обращение к православию является попыткой заполнить ценностно-нормативный вакуум, сложившийся в результате политики деидеологизации.  
Вместе с тем эта попытка не была успешной и секуляризационные процессы в постсоветской России только нарастают. Доказательством чего является то, что основные принципы, проповедуемые православием, не просто отличаются от тех принципов, которые характерны для современной российской культуры, а прямо противоположны им. Попытаемся аргументировать высказанное положение.  
Общеизвестно, что для традиционного христианства характерно 
весьма отрицательное отношение к богатству и собственности. Так 
Отцы Церкви указывали, что своекорыстие людей в состоянии грехопадения привело к установлению частной собственности. Это обосновывается тем, что сам Христос не имел никакого имущества, жил в 
полной бедности и этому должны следовать его ученики. В своих проповедях Иисус призывал своих последователей оставить все (Мф., 19, 
27), продать имущество и раздать милостыню (Мф., 19, 21). 
Еще более радикально, чем собственность отрицалось в традиционном христианстве богатство. В Новом Завете сребролюбие рассматривалось как главное зло, а богатые обвинялись в убийстве Христа: 
«Вы осудили, убили Праведника; Он не противился вам» (Иак., 5, 1-6). 
В Евангелие от Матфея Христос прорицает: «И еще говорю вам: легче