Массовое правосознание в Советской России в 1917-1921 гг. : традиционализм или новационность

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ 
 
РОСТОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ 
УНИВЕРСИТЕТ «РИНХ» 
 
 
 
 
 
 
 
 
И.В. АБДУРАХМАНОВА 
 
 
 
МАССОВОЕ ПРАВОСОЗНАНИЕ  
В СОВЕТСКОЙ РОССИИ В 1917–1921 гг.: 
ТРАДИЦИОНАЛИЗМ ИЛИ НОВАЦИОННОСТЬ? 
 
 
 
 
Монография 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Ростов-на-Дону 
2008 

УДК 34 
А 13 
 
Рецензенты: 
доктор юридических наук, профессор О.Б. Герман 
доктор юридических наук, доцент И.Г. Напалкова 
 
Абдурахманова, И.В. 
А13  Массовое правосознание в Советской России в 1917–1921 гг.: традиционализм или новационность : монография / И.В. Абдурахманова ; 
Ростовский гос. экономический ун-т «РИНХ». — Ростов н/Д, 
2008. — 326 с. 
ISBN 978-5-7972-1211-9 
 
В монографии проанализированы факторы формирования, типологические 
черты и тенденции трансформации массового правосознания в России в 1917–
1921 гг. Она представляет собой интегративное исследование, сочетающее теоретико-методологический анализ категории «массовое правосознание» и его историкоправовое изучение в обозначенные хронологические рамки. Особое внимание уделено выявлению на основе обширного круга источников закономерностей трансформации массового правосознания в транзитивных политико-правовых условиях. 
Работа написана на основе многочисленных доктринальных и исторических источников, значительная часть которых представлена материалами Государственного 
архива Российской Федерации, Государственного архива российской социальнополитической истории, Государственного архива Ростовской области. Эти документы впервые вводятся автором в научный оборот. Массовое правосознание периода 
революции и гражданской войны рассматривается на основе его преемственности с 
дореволюционными правоаксиологическими установками и правовыми представлениями, генезис которых пришелся на период демократизации российской государственности в феврале–октябре 1917 г. В монографии рассмотрены факторы формирования революционного правосознания; его типологические черты, проявлявшиеся 
в специфической рефлексии законности и правосудия; трансформация представлений о легитимности большевистского правопорядка. 
Монография рассчитана на специалистов по теории, истории государства и 
права, преподавателей, студентов, аспирантов юридической и исторической специальностей. 
УДК 34 
А 13 
 
Утверждено в качестве монографии редакционно-издательским советом университета. 
 
ISBN 978-5-7972-1211-9 
 
 
© Ростовский гос. экономический 
    университет «РИНХ», 2008 
© Абдурахманова И.В., 2008 

СОДЕРЖАНИЕ 
 
ВВЕДЕНИЕ................................................................................................ 4 
 
ГЛАВА ПЕРВАЯ 
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ  
МАССОВОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ ..................................................... 28 
1.1. Правосознание как исторический    
 и духовно-культурологический феномен ................................... 28 
1.2. Методологический анализ категории 
 «массовое правосознание»........................................................... 50 
1.3. Типологические черты   
 массового российского правосознания....................................... 75 
 
ГЛАВА ВТОРАЯ  
ПРАВОВАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА   
КАК ФАКТОР ТРАНСФОРМАЦИИ   
МАССОВОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ  В 1917–1921 гг........................ 110 
2.1. Становление концепции революционного правосознания...... 110 
2.2. Политико-правовые условия реализации 
 большевистской юридической доктрины................................. 137 
 
ГЛАВА ТРЕТЬЯ  
ОСОБЕННОСТИ  МАССОВОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ 
ПЕРИОДА РЕВОЛЮЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ 
(1917–1921 гг.)....................................................................................... 168 
3.1. Рефлексия «революционной законности»   
 в массовом правосознании......................................................... 168 
3.2. Трансформация представлений о легитимности 
 большевистского правопорядка в 1917–1921 гг....................... 201 
3.3. Советское правосудие   
 в массовом правосознании 1918–1921 гг.................................. 231 
 
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ  
ОТ «РЕВОЛЮЦИОННОЙ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ»   
К «СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ЗАКОННОСТИ».................................. 267 
 
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ..................................................................................... 285 
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК.................................................. 292 
 

ВВЕДЕНИЕ 
Теоретико-методологическое и историко-правовое изучение массового правосознания приобретает в последнее время всё большую 
академическую и практическую значимость. Исследование этого феномена следует отнести к числу магистральных направлений развития 
отечественной юриспруденции, поскольку оно предоставляет методологический инструментарий интерпретации широкого спектра вопросов юридической теории и практики. Современные модернизационные мероприятия, связанные с институционализацией в рамках российского геополитического пространства гражданского общества и 
правового государства, в значительной степени актуализируют проблему взаимообусловленности смыслообразующих идей массового 
правосознания и тенденций государственно-правового развития.  
Исследование проблематики правосознания, преодоление образовавшихся в отечественной юриспруденции историографических 
пробелов возможны только в контексте новых теоретико-методологических подходов, предусматривающих пересмотр прежних позитивистских позиций и обоснование правосознания как интегративного, исторически детерминированного социокультурного феномена. Его изучение невозможно вне исторического контекста, который предполагает обращение исследователей к факторам генезиса национального 
правосознания, его смыслообразующим идеям и правоаксиологическим установкам. Изучение правосознания в историко-правовом аспекте в значительной степени актуализируется объективной необходимостью разработки национальной государственно-правовой идеологии, ориентированной на позитивные, исторически детерминированные интенции национального правосознания.  
Анализ трансформации массового правосознания в 1917–
1921 гг. придает исследованию универсальный характер, позволяя 
экстраполировать выявленные историко-правовые закономерности на 
современные транзитивные геополитические и социокультурные реалии. Становление гражданского правосознания, адекватного современным демократическим преобразованиям российской государст

венности, нередко интерпретируется учеными в контексте преодоления «тоталитарного наследия» не только в институциональноправовой и политической сфере, но и в общественном сознании. Поэтому чрезвычайно важно обратиться к истокам формирования массового правосознания советского периода и понять, представляло ли оно 
собой качественно новое духовное явление, или же дореволюционное 
массовое правосознание демонстрировало трансформацию своих базовых элементов в новых геополитических и правовых условиях, сохраняя при этом преемственность правонигилистических установок.  
«Коммунистическое освобождение от частной собственности», 
отрицавшее индивида, личность, их суверенитет, сложившиеся формы 
свободы, права, индивидуализма, оказалось состоянием без свободы, 
права и личности»1. По словам В.С. Нерсесянца, обращение к судьбе 
права после революции 1917 г. необходимо, чтобы ответить на вопрос: 
«есть ли у нас реальные предпосылки для построения демократии и 
правового государства или речь идет только о благих желаниях и новых иллюзиях?»2 «У нас может быть только такое будущее, которое 
подготовлено нашим прошлым и настоящим, — пишет ученый. — 
Ошибки и наивные утопические иллюзии в этом ключевом вопросе 
чреваты новыми социальными потрясениями, бесполезной борьбой и 
тратой общественных сил»3. Рассуждая о «необходимости поставить 
проблему нашего будущего на объективно-историческую основу», он 
констатирует недостаточность «субъективного пожелания», «свободного выбора» для реализации правового идеала4. 
Исследование соотношения традиционализма и новационности в 
массовом правосознании россиян в 1917–1921 гг. предполагает использование целого ряда методологических новаций, которые заключаются в генезисе нового правопонимания5, с одной стороны, и в антропологической ориентации исторической науки6 — с другой. В мо                                                 
1 Нерсесянц В.С. Наш путь к праву. От социализма к цивилизму. М.,1992. С.64–65. 
2 Там же. С.3. 
3 Там же. 
4 Там же. 
5 См.: Синюков В.Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию права. 
Саратов, 1994; Малахов В.П. Философия права. М., 2002; Малахов В.П. Правосознание: 
природа, содержание, логика. М., 2001; Байниязов Р.С. Правосознание и правовая ментальность России. Саратов,2001; Байниязов Р.С. Правосознание и российский правовой 
менталитет // Правоведение. 2000. №2. С.31–40; Байниязов Р.С. Роль правосознания в 
выработке и реализации государственной правовой политики // Правоведение. 1997. 
№4. С.173–174; Байниязов Р.С. Философия правосознания: постановка проблемы // 
Правоведение. 2001. №5. С.12–24. 
6 См.: Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и ме

нографии автор предпринял попытку синтезировать эти подходы в историко-правовом исследовании, отразив стремление ряда ученых к 
созданию «альтернативной истории права»7, которая, по их мнению, 
сможет отразить многовековое противостояние в российской правовой культуре принципов законности и целесообразности. Эти подходы 
позволяют переосмыслить роль правосознания как рефлексивной категории, интерпретируя его как относительно самостоятельный фактор государственно-правового развития, оказывающий значительное 
воздействие на реализацию тех или иных исторических альтернатив.  
Исследование современными правоведами теоретического аспекта феномена правосознания опирается на длительную историографическую традицию изучения этой проблематики в России, которая 
восходит ко второй половине XIX в. Анализ правосознания был в этот 
период детерминирован формально-догматической юриспруденцией, 
основанной на методологии юридического позитивизма. Такой подход 
предполагал изучение правосознания как компонента различных теоретико-правовых проблем. В центре внимания отечественных теоретиков права, придерживавшихся позитивистских взглядов, находились 
факторы формирования правосознания, роль социальной природы человека и общественной среды в процессе его генезиса. Полагая, что 
правосознание свойственно только высокоразвитому в духовном отношении народу, М. Капустин трактовал его как отражение в сознании личности, общества определенных социальных отношений и 
придание им правового характера8. Ученый разделял мнение других 
позитивистов, в соответствии с которым правосознание рассматривалось в качестве основы правообразовательной деятельности. 
Иной позиции придерживался Н.К. Ренненкампф. Его более 
дифференцированный подход, связанный с анализом роли личности в 
процессе совершенствования норм позитивного права, сводился к 
признанию большей значимости для человека и общества правосознания, а не позитивного права9. Вслед за Н.К. Ренненкампфом при                                                                                                                                                         
тоды интерпретации. М., 1998; История ментальностей, историческая антропология. 
Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996; Валлерстайн И. Что после 
«Анналов»? (Судьбы и перспективы историографического направления) // Споры о 
главном. Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг Школы «Анналов». М., 1993; Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993; 
Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. М., 1973; Февр Л. Бои за историю. 
М., 1991. 
7 Исаев И.А. История России: Правовые традиции. М., 1995. С.3–4. 
8 Капустин М. Юридическая догматика. Общая часть. Вып.1. М., 1868. С.106. 
9 Ренненкампф Н.К. Очерки юридической энциклопедии. СПб., 1880. С.28. 

оритетную роль человеческого сознания в самом определении и содержании права обосновывал и Н.И. Палиенко10. В качестве приоритетного элемента правосознания он рассматривал систему отношений 
к желаемому праву, то есть правовой идеал.  
Наибольшее внимание политико-социологическим аспектам 
права по сравнению с другими представителями юридического позитивизма уделял Г.Ф. Шершеневич, который полагал, что основную 
психологическую мотивацию правового поведения человека составляет страх и чувство законности11. Он считал стремление следовать 
законам психологической потребностью, которая передается по наследству и связана с проявлением национальных особенностей. Но не 
менее значимыми факторами формирования чувства законности 
Г.Ф. Шершеневич считал тип социальных отношений и характер действующего законодательства. Структуру правосознания он представлял в виде единства двух компонентов: бессознательного и интеллектуального. Отрицая фактическое существование общественного правосознания, исследователь полагал, что оно фактически представляет 
собой сумму отдельных индивидуальных сознаний. 
Влияние социологической школы права испытала правовая концепция В.М. Хвостова, который обращал внимание исследователей на 
предопределенность права не только политикой государственной власти, но и «народной жизнью», чувствами, идеями, присущими обществу12. Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает социологический подход к правосознанию, одним из представителей которого был 
профессор юридического факультета МГУ С.А. Муромцев. Ученый 
доказывал, что правосознание, наряду с нормами права, является одним из факторов существующего правопорядка13. Правосознание выступало в его интерпретации как воззрение общества на справедливый правопорядок, что, по мнению ученого, определяло тенденции 
совершенствования позитивного права. Многие положения этой теории разделял другой представитель социологической школы права 
профессор юридического факультета Санкт-Петербургского университета Н.М. Коркунов14. Его учение основывалось на отождествлении 
                                                 
10 Палиенко Н.И. Учение о существе права и правовой связанности государства. Харьков, 1908. С.256. 
11 См.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Вып.1. М., 1910; Шершеневич Г.Ф. О 
чувстве законности. Казань, 1897. 
12 Хвостов В.М. Общая теория права. М., 1914. С.80. 
13 Муромцев С.А. Определение и основное разделение права. М., 1902. С.145. 
14 Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1898. 

категорий «право» и «правосознание», что определило общность данного подхода с психологической теорией Л.И. Петражицкого.  
Основоположником теории «возрожденного естественного права» в России был В.С. Соловьёв, который рассматривал правосознание как религиозно-нравственное сознание личности, основанное на 
представлениях о «вечно действительном совершенстве — Боге»15. 
Вместе с тем он полагал, что правосознание основывается не на религиозных догмах, а на нравственном потенциале личности. Воззрения 
В.С. Соловьёва способствовали становлению правовых взглядов 
Е.Н. Трубецкого, который видел основное предназначение правосознания в обеспечении прав и свобод личности. Как полагал исследователь, позитивное право имеет значение до тех пор, пока в обществе 
есть осознание его необходимости. Правосознание выступало в его 
представлении не как проявление субъективного человеческого сознания, а как проявление абсолютного добра, заключающегося в справедливости мироздания.  
Наиболее полным выражением религиозно-нравственного подхода стало учение И.А. Ильина, убежденного в том, что «вся жизнь 
человека складывается при участии правосознания». «Жить, — писал 
И.А. Ильин, — значит для человека жить правосознанием»16. Суть 
правосознания философ раскрывал через естественное право, которое 
он сравнивал с совестью, присущей каждому человеку от природы в 
разной степени. Знание позитивного права, по его мнению, не могло 
гарантировать «нормального» правосознания. В понимании русских 
правоведов идеалистической ориентации правосознание выступало 
как проявление в сознании личности совокупности вечных, а также 
изменяющихся во времени и пространстве требований естественного 
права — идеальных нормативных установок, принципов, начал справедливости, прав и свобод человека, имеющих своим источником либо религиозное, либо метафизическое начало и пронизывающих всю 
духовную сущность человека. В качестве основ правосознания рассматривались преимущественно религиозно-нравственные компоненты. К своему государственно-правовому идеалу Россия шла не путем 
рационального сознания, а через религиозно-положительный опыт, 
вследствие чего право воспринималось как путь к правде или справедливости, честности в человеческих отношениях, которые становятся предметом его регулирования.  
                                                 
15 Соловьёв В.С. Оправдание добра. СПб., 1897. 
16 Ильин И.А. Собр. соч. М., 1994. Т.4. С.155. 

Дореволюционное правоведение сочетало несколько трактовок 
феномена правосознания: 
1 правосознание как социально-юридическая категория, отражающая реальные социальные отношения; 
2 правосознание как явление религиозно-нравственных и метафизических начал естественного права в человеке и обществе; 
3 правосознание как психическое свойство человека, разновидность его эмоций и чувств, а также субъективных представлений по 
поводу права.  
В постреволюционный период проблемы правосознания приобрели политическое звучание, что было обусловлено становлением в России нового типа государственности и правовой системы17. Новое правопонимание исходило из признания классовой сущности права, цель которого сводилась к обеспечению политических интересов диктатуры 
пролетариата. «Декрет №1 о суде» провозгласил революционное правосознание источником права18, что обусловило активизацию интереса 
юридической общественности и новой политической элиты к проблеме.  
Первый период постреволюционной историографии охватывает 
20–30-е гг., когда были опубликованы работы крупнейших теоретиков 
революционного права: Е.Б. Пашуканиса, М.А. Рейснера, П.И. Стучки19. Несмотря на существенные теоретико-методологические разногласия, их позиции объединяло обоснование органической связи революционного правосознания, выражающего классово-репрессивный 
характер государства диктатуры пролетариата, и надзаконной революционной целесообразности. Общепринятым стало утверждение, 
что право представляет собой инструмент государственной власти в 
лице диктатуры пролетариата. Революционное и классовое сознание 
трактовались как идентичные явления. Утверждению легистского нигилизма способствовал психологический позитивизм, представленный 
в работах М.А. Рейснера, который предложил классовую интерпретацию учения Л.И. Петражицкого об интуитивном праве. 
                                                 
17 Подробнее становление концепции революционного правосознания и большевистской политико-правовой парадигмы будет рассмотрено в разделе 1 главы 1. 
18 СУ РСФСР. 1917. №4. Ст.50. 
19 См.: Стучка П.И. Революционная роль права и государства. Общее учение о праве. 
М., 1924; Стучка П.И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига, 1964; Стучка П.И. Ленинизм и государство (Политическая революция). М., 
1924; Рейснер М.А. Право и революция. Пг., 1917.; Рейснер М.А. Право. Наше право. 
Чужое право. Общее право. М., 1925; Пашуканис Е.Б. Общая теория права и марксизм 
(Опыт критики юридических понятий). М., 1924; Вышинский А.Я. Законность революционная. М., 1976. 

В целом для данного периода были характерны: терминологическая неопределенность, чрезмерная идеологизация и политизация, 
обусловленные процессом становления однопартийной политической 
системы. Поэтому вряд ли можно говорить о подлинно научном изучении проблемы в данный период. В 40-е гг. продолжал преобладать 
упрощенный партийно-классовый подход к правосознанию. Вместе с 
тем в этот период ведущими теоретиками права была предпринята 
попытка сформулировать ряд новых направлений исследования, которые и сегодня не утратили своей научной актуальности. Так, например, М.С. Строговичу принадлежит заслуга обращения к психологической стороне правосознания20. В то время, когда многие исследователи 
отрицали 
мировоззренческое 
значение 
правосознания, 
М.С. Строгович и С.А. Голунский одними из первых высказали предположение, что правовые воззрения составляют часть мировоззрения 
общества. В связи с широко распространенным сегодня тезисом о 
синкретизме российского общественного сознания особое значение 
приобретает относящееся к этому времени изучение взаимосвязи морали и правосознания. Ещё одним новым перспективным направлением в теории правосознания, которое получило широкое развитие в последующий период, стало исследование правосознания в качестве мотивации поведенческих моделей21. Научная новизна заключалась в 
сформулированном тогда М.П. Каревой предположении, что правосознание представляет собой не только пассивное отражение правовой действительности, но и активное правовое начало, способное реализоваться в соответствующих моделях правового поведения. Эти новации получили дальнейшее научное развитие в последующий период 
отечественной историографии, став методологической базой осмысления проблемы на качественно новом уровне. 
В 50–70 гг. была предпринята попытка совместить марксистсколенинский методологический подход с нетрадиционными для советской юридической теории задачами. Всё более пристальное внимание 
ученых стали привлекать проблемы соотношения права и правосознания, идеологии и психологии, правового и политического сознания, 
его обыденного и теоретического уровней22. Со второй половины 50-х 
                                                 
20 См.: Строгович М.С. Право и правосознание. Тезисы доклада. Ин-ут права АН СССР. 
М., 1940; Голунский С.А. Теория государства и права. М., 1940. 
21 См.: Карева М.П. О соотношении права и нравственности в социалистическом правосознании // Большевик. 1947. №4 С.47–53. 
22 См.: Айзенберг А.М. Право, нравственность и правосознание на социалистическом 
уровне. М., 1955; Злобин Г.А. Правосознание в советском общенародном государстве. 
М., 1963; Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Формы общественного сознания. М., 1959; Наза