Пажеский корпус за сто лет : В 2 т. : Том 2

Томъ II 
{] 
iG>3 
О 
ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА 
s 
за СТО лЪтъ 
/ 

Печатано по распоряжежю г. Предстателя Пажескаго Юбилейнаго Комит 
^Т-во ХУДОЖЕСТВ. ПЕЧАТИ- АнпнйскМ пр., 28. 

ПРИЛ0ЖЕН1Я. 

0ГЛАВЛЕН1Е ПРИЛ0ЖЕН1Й. 
СТР. 
Jsg 
i. Великш князь. —Самодержецъ.—Государь.—Царь.—Дворъ царя и его значеше.— 
Придворные чины дореформенной Россш 
i— 24 
.N» 
2. Пажи заграницей 
• 
25— 3
1 
№ 
3- P I
a n 
z u r Unterrichtung der Pagen am Kaiserlichen Hofe 
33— 41 
№ 
4. Reglement far das Pagen-Corps 
43— 54 
№ 
5. Экзаменный списокъ о камеръ-пажахъ и пажахъ I8IT г 
55— 57 
N° 6. Экзаменный списокъ пажамъ г класса 
59— 6i 
№ 
7. Положеше о Пажескомъ корпусе 
63— 88 
№ 
8. Что и какъ преподавали въ Пажескомъ корпусЬ въ конц-Ь царствопашя Императора Александра и въ началъ царствовашя Императора Николая 
89—102 
.Ns 
9- Высочайше утвержденный Уставъ для военно-учебныхъ заведешй 2 класса. . го^ — 154 
№ 10. Списокъ несовершеннол-Ьтнихъ дворянъ, ВсемилостивтЬйше зачисленныхъ въ 
Пажесшй Его Императорскаго Величества корпусъ 11 апреля 1849 г. представлявшихся Его Величеству во время бывшаго въ тотъ день маскарада въ московскомъ Благородномъ Собранш 
IJS—157 
№ 11. Положеше о Пажескомъ корпусъ- i8f>8 г 
159—
х9
6 
№ 12. Положеше о прнготовительныхъ классахъ Пажескаго корпуса 
197—
2 0 1 
№ 13. Положеше о Пажескомъ корпусе 1889 т 
203—230 
Л? 14- Руководство къ службъ при Высочайшемъ Двор* камеръ-пажей и пажей Пажескаго Его И. В. корпуса 
237—253 
JSS п . Списки камеръ-пажей и пажей 1790—1902 гг 
25 ?—37
8 
№ i6. Пажи, убитые въ разныхъ войнахъ 
379~393 
№ 17. Пажи—reoprieBCKie кавалеры 
395~4о9 
№ i8. Имена отличнъйшихъ воспитанннковъ, занесенныя на мраморныя доски въ 
корпус* 
4H—4U 
.№ 19. Личный составь Пажескаго корпуса 
4*5—494 
•N» го. Формы одежды 
49s—<
J I 

I I 
<? <? о 
J 
Щ&&Ы 
Фототитя „Т-ва Худож. Печ 
Личный составъ Пажескаго Е. И. В. корпуса въ 1902 году. 

Приложете № i. 
Велиюй князь: Самодержецъ. Государь. Царь. 
Дворъ царя и его значете. 
Придворные чины дореформенной Роееш. 
„Если оставить въ сторон* Шевскую Русь, у которой были совсЬмъ друпя 
услов1я развится,—въ свверо-восточной Руси представитель 
государственной 
власти—князь, былъ чуть-ли не первымъ осЬдлымъ жителемъ государства. Вокругъ него все находилось въ движенш, все населеше приходило и уходило, не 
связывая себя съ государемъ, влад-Ьльцемъ земли, нич-Ьмъ, кромЬ личнаго и 
срочнаго уговора. Среди этого „жидкаго элемента" нашей исторш, какъ любилъ 
выражаться историкъ Соловьевъ, мало по-малу выд-вляется небольшой кругъ 
личныхъ помощниковъ князя, его „вольныхъ слугъ", все еще могущихъ при 
случаъ- и уйти къ соседнему князю. Когда одинъ изъ князей московскихъ поглощаетъ остальныхъ, вольные слуги переходятъ къ нему на службу; кругъ этихъ 
слугъ княжескихъ расширяется и русское служилое сослов1е прюбр-втаетъ постоянную ОСЕДЛОСТЬ. Но и послФ того, какъ кристаллизовался этотъ второй слой 
русскаго общества, фундаментъ подъ нимъ продолжалъ колебаться; вольное крестьянство все еще бродить съ одной земли на другую, продолжая оставаться 
жидкимъ элементомъ русской исторш. Только благодаря усиленнымъ совм"Ьстнымъ старашямъ правительства и землевлад-Бльцевъ, удается, наконецъ, привести и этотъ элементъ въ твердое крътюстное состояше. Такимъ образомъ, у 
насъ государственная власть закр'впляетъ за собою землевлад'вльцевъ, землевладельцы закръ-пляютъ за собою землежкльцевъ. Этотъ-то способъ постройки 
надолго сохранилъ за верхомъ русскаго общества, за правительственною властью, 
руководящую роль въ процесс* историческаго домостроительства" '). 
Такъ, постепенно, шагъ за шагомъ, съ борьбою,. съ трудомъ создавалось 
РоссШское государство. Посмотримъ теперь, какъ и въ силу какихъ условШ 
князь, первоначально находивиийся на кормленш у земли, превратился въ государя самодержца всея Руси, а загЬмъ и въ царя. 
Въ то отдаленное время, когда еще и самъ князь не ОСБЛЪ, онъ былъ, по 
тогдашнимъ понят1ямъ, главный судья и воевода, хранитель правды и первый 
воинъ земли. Вообще онъ былъ сторожемъ русской земли отъ враговъ внутреннихъ, домашнихъ, и отъ враговъ иноплеменныхъ. Коль скоро правда была нарушена поступками князя, онъ терялъ дов-fcpie, лишался княжества, а иногда и 
*) П. Милюковъ. Очерки русской культуры. Изд. j , ч. I; очеркъ III, стр. ыб, 1898 г. 
1 
• 
-**

самой жизни. За исполнеше этихъ обязанностей—сторожить, земля его кормила, 
и онъ самъ не простиралъ своихъ видовъ дальше права на это кормлеше. 
Великш князь для земства становился не более какъ кормленщикомъ, не 
главою земли, а главою такихъ-же кормленщиковъ, вождемъ дружины. 
Отношеше земства къ князю было до чрезвычайности просто и свободно. 
„А мы тебе кланяемся, княже, а по твоему не хотимъ". 
Вотъ стереотипная 
фраза, которою выражалось несоглаае съ княжескими требовашями и притязашями, выражалось самостоятельное, независимое р-вшеше дела. „Тебе ся, княже, 
клакяемъ", значитъ тоже, что ты себе, а мы себе, что по твоему не сделается. 
Князья, съ своей стороны, людей вЬча не называли ребятами, а обращаются къ 
нимъ съ обыкновеннымъ народнымъ привътомъ: „братья, братья моя милая", 
взываетъ къ Новгородцамъ древнш Ярославль, 
прося помощи на Святополка; 
„братья Володимерцы!" взываетъ князь ЮрШ. 
Слово „князь", которымъ земля именовала каждое лицо, принадлежавшее 
Рюрикову племени, было словомъ вполне определенным^ истинный живой смыслъ 
котораго вытекалъ изъ характера княжескихъ отношенШ къ земле. Право, достоинство князя, какъ извЬстнаго общественнаго типа, было достояшемъ лицъ 
княжескаго же рода и никому другому принадлежать 
не могло. Какъ только 
племя распадалось и простое, обычное достоинство князя потребовалось возвысить для лицъ, стоившихъ почему-либо впереди и, следовательно, выше другихъ, тотчасъ же къ имени „князь" стали прибавлять великш, что значило старшш, большакъ. Этимъ титуломъ 
жизнь обозначала, что достоинство князя, отъ 
раздроблешя на мелкая части, утратило 
прежнее значеше, измельчало, износилось и что, следовательно, наступила новая фаза въ развитш княжескихъ отношешй. Т-вмъ же иутемъ прошелъ и титулъ великаго князя. Сначала онъ означалъ 
только старшаго во всемъ племени, а позже старшаго въ своей волости, такъ 
что къ концу фазы вст> самостоятельные, владетельные князья стали именоваться 
великими. Къ XV в-вку не только Тверской, Рязанский, но даже и ПронскШ князь 
именуетъ себя великимъ княземъ, и именно въ то время, когда поступаетъ въ 
подручники въ службу господину осподарю Витовту. Это новое имя явилось на 
смЬну прежняго отжившаго имени и начало новую фазу развит1я земскихъ понятно и достоинствъ князя. Оно появилось тогда, когда осЬлъ князь. Оно, по свойству своихъ жизненныхъ силъ, въ самомъ уже начале показывало, что стремится 
СОВСБМЪ упразднить первоначальное общее и притомъ пришлое достоинство князя, 
упразднить самое понят1е объ этомъ достоинстве, что въ точности и случилось, 
когда эта фаза достигла полнаго своего развит1я. Въ XVII столетш мнопе князья 
Рюрикова племени смешались съ земствомъ и навеки забыли о своемъ княжескомъ происхожденш. Такимъ образомъ, типъ древняго 
князя, переходя 
въ 
своемъ развитш изъ фазы въ фазу, къ концу пути вовсе разложился, угасъ, оставивъ по себе одно имя, какъ археологическую редкость и достопамятность, 
Въ древнейшихъ жизненныхъ отношешяхъ 
рядомъ съ именемъ князь—существовало другое такое же типическое имя—„государь". Въ начале оно служило 
типомъ частной домашней жизни, типомъ хозяина и собственника и, само собою 
2 

разумеется, отца семейства, главы дома. Еще въ „Русской Правде" словомъ государь, осподарь обозначается, вместе со словомъ господинъ, хозяинъ собственности, домовладыка, вотчинникъ, вообще „самъ", какъ часто теперь выражаются о 
хозяине и какъ въ древности выражались о князьяхъ, державшихъ независимо 
свою волость, именуя ихъ самодержцами. Осподою называлась семья въ смысле 
независимости, самостоятельнаго хозяйства, которое и до сихъ поръ на югЬ носить назваше осподы, господства. Господою называется самый Новгородъ, въ 
смысле правительственной судной власти, осподою называется собирательно 
судное начальство и вообще господская власть. Господарь, следовательно, было 
лицо, совмещавшее въ своемъ значенш понятие о главе дома, о непосредственномъ правителе, судье, владельце и распорядитель своего хозяйства. Домострой 
XVI в. для поименовашя хозяина и хозяйки не знаетъ другого слова, какъ государь и государыня. 
Князья, мало-по-малу по праву наследства, стали считаться полными собственниками своихъ насл-вдственныхъ волостей и, вмЬстЬ сь гЬмъ, стали npiобр-Ьтать и новый титулъ, обозначавип'й очень вЬрно сущность самаго д-Ьла, 
т. е. ихъ новое отношеше къ земле. Земля вместо обветшалаго, только почетнаго титула, начала называть ихъ государями. Взам*Ьнъ прежняго выражешя 
княжить, которымъ обозначалось свойство, характеръ княжескихъ отношешй, 
явилось новое слово государить, выражавшее совсЬмъ иной смыслъ, иной характеръ отношешй. Точно также слово „княжество" определявшее деятельность, 
заменено было новымъвыражешемъ „государство" имЬвшимъновый смыслъ, весьма 
различный отъ прежняго. Дальнейшее политическое развнт!е присвоило этому 
последнему слову гораздо обширнейшее значеше, упразднивъ все личное, частное, такъ сказать. 
Самостоятельные князья, вотчинники стали именоваться государями. Потребовалось отличить первенствующаго государя отъ остальныхъ. Его назвали— 
великш государь русскШ, а потомъ назвали всея Руси. 
Окрепнувъ экономически и политически, московсюй государь, когда палъ 
Константинополь и когда исполнение части его политическихъ задачъ онъ какъ 
бы принялъ на себя, назвалъ себя царемъ и этимъ показалъ, что размЬръ 
его значешя еще увеличился, что теперь онъ одинъ царь православный, но на 
дел+» онъ остался все тЬмъ же осподаремъ, государемъ. Мы хотимъ сказать, 
что въ простомъ и удобопонятномъ, а главное, наиболее точномъ и верномъ 
смысле, это былъ помещикъ, съ широкими, царственными размерами жизни, 
которые явились почти незаметно, сами собою, какъ необходимое, совершенно 
неизбежное услов!е новыхъ политическихъ отношешй и потребностей. При этомъ 
нельзя забывать, что новыя потребности и отношешя развились по преимуществу 
на почве иноземныхъ сношенш, на почве жизни съ соседями. Дома въ отношешй 
къ земле они никогда бы не могли выроста съ такою силою и въ такомъ просторе. Здесь, какъ всегда и во всемъ большомъ и маломъ, выразилось простое, 
повседневное стремлеше жизни: казаться передъ другпмъ въ большемъ достоинстве и славе. Лишь для чужпхъ только нужно было представлять это необыкно3 

венное 
велич1е 
сана, обставлять аз1атскими декоращями, торжественностью, 
блескомъ каждый шагъ, особенно въ пр1емахъ и проводахъ иноземныхъ пословъ и гостей. Только передъ чужими нужно было выситься, являть свое могущество, неисчислимое богатство, однимъ словомъ, являть себя съ достоинствомъ, которое возвысило бы значение, силу и славу земли. Действительно, 
царственная обстановка Московскаго Государя, царственныя формы, порядки его 
быта, какъ и высота его сана, выростаютъ постепенно, по M-fcp-fc того, какъ 
умножаются, развиваются наши заграничныя сношешя; по M-fep-fe встр-вчъ, знакомству столкновешй въ общей политик* иноземныхъ государствъ и въ особенности нашихъ соеЬдей, передъ которыми Москва никогда не думала оставаться въ худыхъ. Ея задача была 
во чтобы то ни стало перегнать этихъ 
сос-вдей, разумеется, на первый разъ хотя бы вн-вшнимъ велич1емъ, внвшнимъ 
могуществомъ, ибо о могуществе внутренняго развится тогда и соседи еще 
мало помышляли. Отличительная черта ея политики въ томъ именно и заключается, что она привыкла во всвхъ трудныхъ обстоятельствахъ надеяться более 
на себя, на собственныя силы и средства, не отыскивая где-нибудь по сторонамъ. 
Этимъ-то путемъ и было достигнуто могущество и первенство. 
Но какъ ни были широки и царственны размеры быта, усвоеннаго по этому 
пути московскимъ государемъ, въ общихъ чертахъ, въ общихъ положешяхъ 
быта и даже въ мелкихъ частностяхъ они нисколько не удалялись отъ обычныхъ, 
исконныхъ типическихъ очерташй русской жизни. 
Московские государь остается темъ же княземъ-вотчинникомъ, со значешемъ котораго почти за 400 летъ до реформъ онъ началъ свой исторически 
подвигъ. Вотчинный типъ выражается во всехъ мелочахъ и порядкахъ его домашней жизни и домашняго хозяйства. Это было простой деревенскШ, чисто 
руссюй быть, нисколько не отличавшШся въ основныхъ чертахъ отъ крестьянскаго, сохранившего свято все обычаи и предашя, весь строй и все начала 
древней русской жизни въ той его форме, Которая была выработана веками для 
отдельнаго единичнаго частнаго хозяйства и домоводства, для отдельнаго независимаго существоватя русской семьи, более или менее достаточной, зажиточной и домовитой. Сквозь великолепный, по-аз1атски ослеплявипя блескомъ и 
богатствомъ декорацш царственнаго сана виднелась до крайности простая и 
наивная, общая всему народу действительность, равнявшая особу государя съ 
последнимъ сиротою государства, т. е. со всякимъ хозяиномъ - домовладыкою 
изъ последнихъ слободъ и крестьянскихъ деревень, не говоря уже о помещикахъ 
и вотчинникахъ служилаго сослов1я, где типъ гОсударя-хозяина являлся преимущественнымъ определешемъ жизни и всехъ условШ быта, ибо начала, истоки 
жизни были по всей русской земле одни и те же, и тамъ и здесь, на севере, 
какъ на юге, ничемъ существенно не различались и потому складывались въ 
одинъ и тотъ же строй и порядокъ, въ одну и ту же форму. Спешимъ оговориться, что здесь идетъ речь не объ общественныхъ политическихъ началахъ 
жизни, а только о домашнихъ, о началахъ жизни единичной, а не общей, только 
о доме и дворе, а не о земле. 
4 

Самая, такъ называемая, государственная служба, въ простомъ смысл-в 
представляла только видъ службы вотчиннику, службы лицу, а не отвлеченному 
понятш отечества и государства. Быстрое развито вотчиннаго типа на Московской ПОЧВ-Б втянуло въ себя и древнее дружинное начало, пользовавшееся до 
того времени равнымъ правомъ самобытности и самостоятельности. Друзья-товарищи походовъ очень быстро превратились въ слугъ и имя слуги сделалось 
самою высокою наградою за службу вообще. Древнее выражеш'е „страдать за 
русскую землю" заменилось новымъ—служить государю. Такимъ образомъ, то, 
что въ древнее время представляло только услов)я частной домашней жизни,' 
это самое услов!е, не им-ввшее никакого особеннаго значешя для земства, именно 
служба лицу,—съ развитомъ вотчинности или государства прюбр-Ьтаетъ ВМ-БсгЬ съ лицомъ самого господаря общее политическое значеше. Княжая дворня, 
княж1е слуги, вотчинные дружинники становятся впереди, потому что впереди 
всей земли становится и типъ вотчинника господаря, не признававшей по существу своихъ стремлешй никакихъ другихъ совмЬстныхъ по лицу правъ и преимуществъ, смотр-ввшШ на все съ точки зр-Ьнгя полнаго самовластительнаго владыки 
и хозяина. Дружинное начало, за которое такъ держались князья-дружинники, 
такъ чествовали и берегли его, видя въ немъ почти единственную опору для 
своихъ отношенШ къ земл-в, князь-вотчинникъ признаетъ чуждою, враждебною 
формою жизни и употребляетъ отчаянныя усил1я, чтобы искоренить и самую 
память о немъ. Онъ чествуетъ и бережетъ только в-Ьрныхъ, прямыхъ своихъ 
слугъ и вносить въ ветхую уже среду славной и сильной н-Ькогда дружины имя 
слуги, какъ высшую почесть. Торжество господарскихъ идей вполн-в выразилось 
въ понят1яхъ, поступкахъ и уб-вждешяхъ 
Грознаго Царя Ивана Васильевича. 
Служба бояръ и вообще сановниковъ существенно была гвмъ же, чт>мъ служба 
домовыхъ людей. Они обязаны были служить до посл-вдней физической возможности, обязаны были каждый день съ утра являться во дворецъ челомъ ударить 
государю и запоздалый ихъ пргвздъ безъ причины всегда влекъ за собою гн-Ьвъ 
и немилость государя. Безъ спроса у государя они не см-Ьли вы-вхать изъ Москвы даже въ ближайипя свои подгородныя, хотя бы только на одинъ день или 
для какого д-вла. Въ свои именины каждый бояринъ -Ьхалъ къ государю челомъ 
бить и подносить ему именинный калачъ. Бояре и вев сановники вм-вняли себъ
-
въ особую ч?сть и почесть получать отъ об-вда и отъ ужина поденную подачу 
и ставили себъ- въ большое безчестье, когда эта подача по ошибк-Ь или по другой какой причинъ- до нихъ не доходила, размышляя, что ни царскаго гн-Ьва, ни 
вины за собою не в-вдають, а подачею передъ своею братьею обезчестены. 
Строгость наказашй за подобныя неисправности въ разсылкъ- подачъ указываетъ, 
какъ важно было ихъ значеше для боярской чести и спеси. Все это черты 
обыкновеннаго вотчиннаго типа, которыя по глухимъ м-встамъ сохраняются 
даже и теперь и которыя идутъ изъ глубокой древности, изъ первобытныхъ 
патр!архальныхъ отношешй господаря-домовладыки къ своимъ домочадцамъ. 
Вотчинно-господарскШ типъ московскихъ князей обозначается даже въ самомъ устройств-в ихъ стольнаго города Москвы. Въ сущности, это была пом-Ь5