«Офицерство волнуется…»: Российский офицерский корпус и публичная политика в 1905–1914 годах

Москва
Наука
2024
а. Ю. Фомин
«ОфицерствО    
       вОлнуется...»
Российский офицерский  
корпус и публичная политика  
в 1905-1914 годах

УДК	930.2
ББК	 63.2
	
Ф76
Санкт-Петербургский институт истории 
Российской академии наук
Рецензенты:
доктор исторических наук А.В. Ганин,
доктор исторических наук В.В. Лапин
Фомин А.Ю.
«Офицерство волнуется…»: Российский офицерский корпус и публичная политика в 1905–1914 годах / А.Ю. Фомин. – М.: Наука, 2024. – 
222 с. – ISBN 978-5-02-041124-1
Книга посвящена истории офицерского корпуса российской императорской армии в судьбоносный для монархии Романовых период между 
Русско-японской и Первой мировой войнами. Автор обращается к проблеме политических взглядов и политического участия офицерства. Каким 
образом офицерству удавалось участвовать в общественно-политической 
жизни в условиях строжайшего законодательного запрета на любую политическую деятельность военнослужащих? Что послужило толчком к политизации офицерства? Какие группы офицерства были наиболее политически активными? Какие политические идеи получили распространение 
в военной среде? Как различные группы офицерства предлагали отвечать 
на вызовы, стоявшие перед Российской империей в начале XX века? Какие 
скрытые политические конфликты развивались внутри офицерской корпорации, казавшейся внешнему наблюдателю монолитной? На эти вопросы автор попытался дать ответы в предлагаемом издании.
Для профессиональных историков и всех, кто интересуется историей 
России.
ISBN 978-5-02-041124-1	
© Фомин А.Ю., 2024
	
© ФГБУ Издательство «Наука», 
редакционно-издательское 
оформление, 2024
	
© Палей П.Э., оформление, 
2024

ВВЕДЕНИЕ
Огромная роль солдатских масс в событиях 1917 г. ставит изучение царской армии начала XX в. в разряд одного из важнейших 
сюжетов истории дореволюционной России. При этом налицо недостаточное внимание к состоянию и поведению многотысячного 
офицерского корпуса во время острейшего политического кризиса. Только в Петрограде и его ближайших пригородах в 1917 г. находилось по меньшей мере 60 тысяч обер- и штаб-офицеров, присягавших сначала Николаю II, а затем Временному правительству, но 
фактически уклонившихся от защиты как первого, так и второго.
В этой связи актуальным выглядит рассмотрение вопросов о состоянии умов командного состава императорской армии в десятилетие, предшествующее эпохальным революционным событиям. 
Наилучшим источником для изучения «состояния умов» военной 
среды является военная печать – ее голос в публичном пространстве и площадка для дискуссий по вопросам военной и общественной жизни.
Целью данного исследования является изучение политических 
требований и  политической культуры российского офицерства 
в период между Русско-японской и Первой мировой войнами. Рассматривая межвоенный период, можно сфокусироваться на отношении кадрового офицерства к разворачивавшимся в то время политическим процессам.
Хронологические рамки исследования ограничиваются главным 
образом периодом 1905–1914 гг. – временем становления и развития системы так называемой думской или третьеиюньской монархии. За верхнюю границу взято начало Первой мировой войны. 
Со вступлением России в войну изменились как отношения армии 

Введение
и общества, так и политические реалии – изучение этого периода 
является задачей самостоятельного исследования.
Лояльность армии и ее профессионального ядра – офицерского 
корпуса была жизненно важна для монархии Романовых, являлась 
одним из ключевых факторов ее существования. При этом официальная точка зрения, согласно которой офицер уже по определению 
являлся «преданным слугой державного вождя армии», перенеслась 
и в работы историков. Представляется, что этот тезис, по крайней 
мере, нуждается в подкреплении специальными исследованиями. 
Позиция, занятая в дни отречения Николая II как большинством 
«рядового» офицерства, так и военной «верхушкой» (все командующие фронтами, за единственным исключением, высказались 
в  пользу отречения императора), заставляет усомниться в  том, 
что политическое мировоззрение военных ограничивалось незамысловатой формулой «за веру, царя и отечество». Пресловутые 
«косность» и «кастовая замкнутость» военной среды, на которые 
указывают историки, не могли оградить офицерство от веяний времени. В историографии особенно мало внимания уделялось вхождению в сферу публичной политики военнослужащих. Революционное брожение 1905–1906 гг. частично затронуло и вооруженные 
силы. Однако при чтении работ историков невольно создается впечатление, что стены казарм, кадетских корпусов, военных училищ 
и офицерских собраний напрочь ограждали своих обитателей от 
остального мира.
Современные российские исследователи все чаще смотрят на 
революцию 1917 г. с перспективы имевших «роковые» последствия 
для страны тактических просчетов правительства. При чтении их 
работ начинает казаться, что революционных потрясений и последовавшего за ними хаоса гражданской войны легко можно было 
избежать при более эффективном администрировании, лучшем 
использовании возможностей существовавшей государственной 
машины. Дискуссии о глубинных причинах революции и объективных сложностях в развитии страны отбрасываются в сторону – 
на первый план выдвигаются субъективные факторы, с помощью 
которых можно дать простое и ясное объяснение причин краха империи Романовых1.
1 Айрапетов О.Р. Генералы, либералы и  предприниматели: работа на фронт 
и революцию. М., 2003; Хутарев-Гарнишевский В.В. Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг.

 
Введение
7
Если для одних воспринимаемая как данность поддержка офицерством самодержавия безусловный минус  – признак реакционности и отсталости военной среды, то для других столь же неоспоримый монархизм офицеров является признаком искреннего 
и глубокого патриотизма, верности долгу, государственной мудрости. Для историков, придерживающихся последнего взгляда, 
офицеры императорской армии – герои и мученики, представители «здорового», государственнического начала в жизни страны. 
В -отличие от корыстного чиновничества, кадровые военные – благородные рыцари, бессребреники, для которых высшей ценностью 
является беззаветное служение Родине, возможность пожертвовать 
для нее жизнью. Материальные ценности вызывали у них лишь 
презрение.
Этот упрощенный, идеализированный образ, сконструированный под воздействием ультраконсервативных, национал-патриотических идеологических установок, имеет мало отношения 
к действительному положению вещей. Для данных авторов изучение вопроса сводится к нахождению в прошлом примеров для 
военно-патриотического воспитания нынешних поколений. Политическая конъюнктура и прикладные задачи отодвигают на задний план объективное, всестороннее изучение вопроса. Другими 
словами, эти работы не всегда в полной мере отвечают всем необходимым методологическим принципам исторического исследования. Например, С.В. Волков указывал, что «Офицерский корпус и по существу своему объединял лучшее, что было в России 
в смысле человеческого материала»2. Он же писал, что «офицерский корпус, служивший основой российской государственности, после большевистского переворота стал, естественно, ядром 
сопротивления антинациональной диктатуре»3. А.И. Каменев 
указывал, что «офицерская профессия – это своего рода апостольство и подвижничество»4.
В  свою очередь, для советских историков проблема политических взглядов офицерства редко имела центральное значение. В  различных областях истории вооруженных сил имелись 
2 Волков С.В. Российское офицерство как служилое сословие… С. 519.
3 Там же. С. 526.
4 Каменев А.И. Офицер – профессия идейная // Офицерский корпус русской армии. Опыт самопознания. М., 2000. С. 463. 

Введение
-существенные достижения. Но вопрос о  политических предпочтениях кадровых военных (зачастую рассматриваемый в качестве 
второстепенного) легко решался в соответствии с идеологическими 
установками. Можно сказать, что этот вопрос даже по-настоящему 
не ставился – ответ на него был уже заранее известен. В этом также 
заключается несомненный методологический изъян. 
Приходится констатировать, что и по сей день исследователи 
редко обращаются к проблеме политизации офицерского корпуса русской армии после 1905 г. В значительной степени ими недооценен такой источник, как военная периодика. Для находившихся 
на действительной службе офицеров, чьи гражданские права были 
серьезно ограничены, занятие публицистикой являлось одним из 
немногих легальных способов участия в публичных политических 
дискуссиях.
Создается впечатление, что недостаточно изучен вопрос о социальном составе офицерского корпуса российской армии конца XIX – начала XX в. Многие историки продолжают утверждать, 
что офицерский корпус (по  крайней мере до Первой мировой 
вой-ны) в основе своей был дворянским, тогда как уже в 1890-е гг. 
потомственные дворяне составляли лишь половину от общего числа офицеров. Впоследствии их доля продолжала уменьшаться. К тому же, как заметил еще П.А. Зайончковский, офицер-дворянин начала XX в. фактически очень мало отличался от 
-разночинца5. Ведь тогда у подавляющего большинства офицеров 
(за исключением гвардии и прежде всего гвардейской кавалерии) 
уже не было земельной собственности. Вероятно, применительно к офицерскому корпусу начала XX в. следует говорить скорее 
о  специфической профессиональной и  корпоративной, нежели 
дворянской идентичности.
В свою очередь, о том, что офицерский корпус российской армии представлял из себя в  политическом (и  культурном) отношении, известно лишь в  общих чертах. Затрагивающие данную 
проблематику исследования очень часто имеют серьезные методологические недостатки. К тому же их немного.
Российские военные историки традиционно занимаются изучением боевых операций, стратегии, тактики, вооружения, планиро5 Зайончковский П.А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX–XX столетий. 1881–1903 гг. М., 1973. С. 202–214.

 
Введение
9
вания и т.п.6 Социально-политическая и культурная проблематика 
истории вооруженных сил ускользает из их поля зрения.
Итогом государственных преобразований 1905–1906 гг. стала 
легализация публичной политики. Различные социальные и профессиональные группы получили возможность открыто отстаивать 
свои интересы. Вопреки распространенному мнению, военные не 
составляли здесь исключения. После издания «временных правил» 
о печати от 24 ноября 1905 г. в России начался настоящий газетный бум. Резко возросло и количество военных изданий. Освобожденная от жесткого контроля администрации военная печать 
превратилась в площадку для свободного обмена мнений, став частью автономной публичной сферы, как ее понимал Ю. Хабермас7. 
Публичное, в противоположность частному, связано с интересами 
общества как целого. Под обществом (публикой) понималась совокупность частных индивидов, сплачиваемая сферой массовой 
коммуникации, иными словами, публика – «общность тех, кто читает, пишет и интерпретирует»8. Таким образом, член публики – 
тот, кто участвует в  общественной дискуссии, процессе формирования общественного мнения. На страницах военных изданий 
(даже в официальном «Русском инвалиде») не существовало служебной иерархии. Обер-офицер мог открыто спорить с генералом. 
Полемика в военных изданиях велась на общих основаниях: она 
подразумевала равенство участников, различия между ними определялись лишь убедительностью аргументов9.
6 Например: Павлов Д.Б. Русско-японская война 1904–1905 гг.: Секретные 
операции на суше и на море. М.; СПб., 2016; Карский А.А. 52-й драгунский Нежинский полк. Русско-японская война. СПб., 2021; -Изединов А.А. 
На сопках Маньчжурии: в  лабиринте странных решений. М., 2018; Генерал Куропаткин  – государственный и  военный деятель Российской 
империи. К  170-летию со дня рождения. Коллективная монография / 
под ред. В.П. Сальникова. СПб., 2018; Мультатули П.В., Залесский  К.А. 
-Русско-японская 
война 
1904–1905 гг. 
М., 
2015; 
Половинкин В.Н., 
Фомичев А.Б. -Поход в бессмертие: анализ опыта Русско-японской войны. 
СПб., 2013.
7 Habermas J. The structural transformation of the public sphere: an inquiry into 
a category of bourgeois society. Cambridge, 1989.
8 Турбина Е. Публика: краткий очерк понятия // Публичная сфера: теория, 
методология, кейс стади / под ред. Е.Р. Ярской-Смирновой, П.В. Романова. М., 2013. С. 25–34. С. 26.  
9 Шартье Р. Культурные истоки Французской революции. М., 2001. С. 31.

Введение
Основную часть «пишущей публики» составляла образованная 
элита – выпускники высших военно-учебных заведений: Николаевской академии Генерального штаба, Александровской военно-юридической академии, Николаевской инженерной академии и Михайловской артиллерийской академии. Военная печать являлась 
голосом профессионального сообщества. Через обращение к периодике можно изучить политические предпочтения офицерской корпорации (во всяком случае, ее «пишущей» части). Офицеры были 
серьезно ограничены в гражданских правах, но их публикационная 
активность никак не регулировалась юридически (кроме запрета 
на участие в  «противоправительственной агитации»). При этом 
армия принадлежала к числу т.н. тотальных институтов, стремившихся контролировать и регламентировать все сферы деятельности 
военнослужащих10. Не являлась исключением и частная, семейная 
жизнь. К примеру, известно, что младшие офицеры могли заключать брак только с разрешения командира11. Имели место и попытки 
установить жесткий контроль над выступлениями -военнослужащих 
в печати. В 1907 г. Совет государственной обороны рассматривал 
проект «правил о  порядке надзора за литературной деятельностью военнослужащих»12. При Главном штабе предлагалось учредить специальную комиссию для рассмотрения литературных произведений военнослужащих, нарушающих военную дисциплину, 
нормы «военной этики» и наносящих ущерб «требованиям и интересам военного ведомства»13. Комиссию предполагалось наделить правом вынесения дисциплинарных взысканий – вплоть до 
увольнения провинившихся со службы14. Проект не был реализован, вероятно, ввиду потенциального недовольства наиболее образованной, «пишущей» части офицерства такой мелочной опекой со стороны начальства. Однако во избежание неприятностей 
10 Гофман Э. Тотальные институты. М., 2019. С. 31–157. 
11 Bushnell J. The Tsarist Officer Corps, 1881–1914: Customs, Duties, 
Inefficiency  // The American Historical Review, Oct., 1981. Vol. 86, No. 4. 
P. 758.
12 Переписка с канцелярией военного министерства, Главным военно-медицинским управлением, Главным штабом и  Главным интендантским 
управлением об аттестациях и наградах офицеров и чиновников, о порядке надзора за литературной деятельностью военнослужащих… // РГВИА. 
Ф. 830. Оп. 1. Д. 126.  Л. 41.
13 Там же.
14 Там же.