Миру нужны мачете

Санкт-Петербург
Скифия
2024
МИРУ 
НУЖНЫ 
МАЧЕТЕ
ОЛЕСЯ КРИВЦОВА 

© Кривцова О., 2024
© Оформление. ООО «ИздательскоТорговый Дом “Скифия”», 2024
ББК 84 (2Рос=Рус)
УДК 882
К82
Кривцова, Олеся.
Миру нужны мачете / О. Кривцова. — Санкт-Петербург : 
Издательско-Торговый Дом «Скифия», 2024.  — 164 с.
Вторая книга авторской серии, посвященной афрокубинским культам. На этот раз читателю предстоит совершить 
путешествие вместе с 20-летним чернокожим юношей, 
ищущим свое место в жизни. Он пересечет Флоридский 
пролив, проедет по всей Кубе от Гаваны до Сантьяго, совершит трансатлантический перелет — и на каждом этапе 
его будут сопровождать древние боги.
К82
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Олеся Кривцова
ISBN 978-5-00025-344-1
ББК 84 (2Рос=Рус)
УДК 882
МИРУ НУЖНЫ МАЧЕТЕ

Преды стория
Хотите побывать вbмрачных застенкахb— попробуйте вbмоем 
районе вызвать сантехника. Про современные средства связи 
можно забыть, все делается только вbличном порядке. Сантехники сидят вb полуразрушенном заводском корпусе, которому 
лет сто. Строго сb7bдоb7:30bутра нужно войти вbстрашноватый 
одноэтажный кирпичный дом сbосыпающимися стенами, пройти поbузкому темному коридору, постучаться вbжелезную дверь 
вbконцеb— иbувидеть несколько недовольных одутловатых лиц. 
Доброе утро, уbменя что-то капает вbтуалете.
Хорошенькое начало дня? Когда говорят, что вb России 
заbМКАДом жизни нет, яbготова вступиться хоть заbСибирь, хоть 
заbДальний Восток, ноbнеbскажу ниbслова вbзащиту подмосковной 
промзоны. Вbэти пляски вокруг сантехников просто невозможно было поверить. Яbдаже вbуправляющую компанию сходила, 
там подтвердилиb— да, ваши соседи все правильно вам сказали, 
аbчто такое, что вас неbустраивает?
В тоbутро дополнительно добавляла радости необходимость 
напяливать наbсебя маску. Шел 2020bгод, иbеще неbдоbконца оцененная ковидная пандемия была вbсамом разгаре. Яbнеbнавещала 
сантехников уже лет пять иbеще столькоbже кbним неbпошла бы, 
особенно сbучетом повсеместной заразы. Ноbмуж был вbотъезде, 
аbвbтуалете отчетливо слышались звуки капающей воды. Затопить соседей снизуb— так себе перспектива. Вbнашей развалюхе 
сbгнилыми коммуникациями, 1957bгода постройки, это может 
произойти молниеносно.
Ровно вb7:00bяbрванула заветную дверь наbсебя. Из-за вспученного плиточного пола ее заедало снизу, так что закрывать 
тоже пришлось сb усилием, переступив порог спиной вперед. 
Вbпрошлый раз такого неbбыло. Нуbчто, все разваливается вbнашем районе, куда деваться.

Обернувшись, яbподумала, что еще неbпроснулась. Никаких 
сантехников внутри неbбыло. Внутри был бар. Да-да, бар безо всякой вывески, иbочень крутой! Поbстенам висели военные карты, 
оружие, фуражки, фотографии советских разведчиков, пробитые 
стрелковые мишени. Наbстене заbспиной бармена красовался противогаз, увенчанный оленьими рогами. Сам барменb— молодой 
чернокожий парнишка вb камуфляжной кепке-фидельке. Раньше 
иностранные студенты селились наb окраинах Москвы. Теперь 
иbэто для них дорого, гнездятся поbобласти, подрабатывают где 
могут. Этот еще хорошо устроился, иные наbстройках пашут.
— Прывьет!b— сказал парень. — Мы ужье сакрылыс!
— Ты кубинец?b— спросила я, мгновенно забыв оbсантехниках. Акцент иbманеры показались мне знакомыми.
— Дааа! Гавана!
— Абло эспаньоль (Яb говорю по-испански), — ответила 
яbиbназвала свое имя.
— Меня зовут Педро. Педро Эмилио Рубакальба.
Пожив когда-то вb Гаване, яb приняла как данность, что все 
кубинцы так или иначе друг другу родственники. Иbдаже вbПодмосковье, встречая кубинца, надо быть готовой кbтому, что ты 
знаешь его семью.
— У тебя нет родных наbулице Эскобар?
— Маите Рубакальба, моя бабушка. Ты ее знаешь?
О да, яbзнала эту сеньору! Аbпарнишка-то непростой.
— Я кbней ходила, гадать наbкартах Таро.
— Все ходят кbбабушке гадать наbТаро! Она знаменитость!
— А что это заbбар, давно он здесь?
— Да яb иb сам здесь первый день, мало что знаю. Ты ведь 
неbизbполиции? Из-за пандемии все закрыто, уbнас собираются 
потихоньку, здесь даже вывески нет. Мы работаем сbполуночи 
доbсеми утра. — Он явно где-то привирал иbнервничал, ноbяbпока 
неbмогла понять, вbчем дело.

— Жаль, что неbднем, яbбы приходила кbвам поработать над 
книжкой. Как Хемингуэй, знаешь. Вbбарах хорошо пишется.
— Ты писательница?!
— Зарабатываю рекламными текстами, ноb книжки тоже 
пишу. Неbтак много, как хотелось бы.
Как иbуbвсякого кубинца, уbПедро была история для меня. Хорошая история, продать можно будет. Может, даже кино снимут. 
Покажут, как мы тут стоим уbстойки иbразговариваем. Здорово же?
— Буэно, бале (хорошо, ладно), — сказала яbиbприготовилась услышать какую-нибудь глупую байку. Мне всю мою жизнь норовят 
присесть наbуши. Ноbего история захватила меня сbпервыхbже слов. 
Она была созвучна тому, над чем работала яbсама вbэто самое время.
Пришлось вытряхнуться изb плаща, накинутого поверх желтого спортивного костюма, иbсесть заbстолик. Педро сделал нам кофе, 
сокрушаясь, что нет гейзерной кофеварки, только кофемашина. Это 
фикция, аbнеbкофе. Мы проговорили около получаса иbмоглиbбы просидеть еще доbночи, ноbнам обоим адски хотелось спать. Пришлось 
дать ему адрес своей электронной почты, чтобы он мог присылать 
мне свою историю поbчастям, наговаривая ее наbдиктофон. Аbяbвсе это 
переведу сbиспанского иbнапишу красивую книжку. Да, вот так просто.
— Почему тебе неb найти писателя мужчину? Яb ведь поженски все изложу. Будут читать иb смеяться, что баба писала. 
Обидно жеb— иbтебе, иbмне.
— Глупости. Ты неbсможешь испортить мою историю.
— Думаешь?
— Конечно, ведь мой корасон (сердце) будет лежать уbтебя 
наbладони. Женщины вbжелтом вообще моя слабость.
— Так, про корасон неbначинай даже. Здесь тебе неbдискотека наbКалле Гальяно. Иbпотом, яbзамужем иbтебе вbматери гожусь. 
Обойдемся без ваших кубинских штучек.
— Тогда просто считай, что яb тебе доверяю. Вот, хочешь, 
возьми мою кепку. Хоть последнюю рубашку возьми!

С этими словами Педро нахлобучил кепку мне наb голову. 
Чтобы он неbначал вдруг раздеваться, яbпредпочла свернуть разговор. Когда вернулась домой, звуков капающей воды больше 
неbбыло. Часик поспать удалось, потом следовало работать. Полдня, сидя над срочным рекламным текстом, яbзнай прислушивалась иbдумала, как поступить.
Можно было сходить кb старушке соседке, разузнать, куда 
делись сантехники, ноb это занялоb бы минимум два часа. Всю 
свою жизнь проработав наbзаводе вbнашемbже районе, неbимея 
образования, эта добрая женщина сумела вb преклонные годы 
сохранить удивительно живой ум иbлюбознательность. Яbвсегда 
сbлегкостью оставляла ей ключи, когда уезжала наbзиму вbтеплые 
страны, аbвзамен подвергалась долгим расспросам поbвозвращении. Она даже повесила вbкухне карту мира иbотмечала наbней 
города, оbкоторых мы говорили. Особенно почему-то ее интересовали разные религии, иbя, сама себе удивляясь, рассказывала ей 
оbкатолицизме, эфиопском православии иbдаже обbафрокубинских культах. Каждый раз такие беседы взрывали мне мозгb— это 
были полноценные импровизированные лекцииb— иbяbстаралась 
неbпопадаться ей наbглаза без особой нужды.
Пока яb ломала себе голову, успел прийти первый аудиофайл отbПедро. Услышанное мгновенно заставило меня забыть 
обbутомительной бытовухе, аbзвуки капающей воды так больше 
иbнеbвернулись. Чтоbж, они свое дело сделали: кbмоей повседневной работе прибавилось дел сbрасшифровкой записей.
Поначалу меня удивляло, как четко этот кубинский парнишка соблюдал все договоренности, присылая новые материалы 
минута вbминуту. Ноbкогда дошло доbтого, кем был Педро Эмилио Рубакальба наbсамом деле, все прояснилось.
Эта книга написана отbпервого лицаb— так, как рассказывал 
он. Просто считай, что я тебе доверяю. Яbиbпредставить себе 
неbмогла, как много значат для него эти простые слова…

ЧАСТЬ I
Майами-Гавана, ноябрь 2018

Глав а 1. Я пересекаю Флоридский пролив
М оя семья доbнедавнего времени жила вbМайами, наbВосьмой улице. Этот район называют Маленькой Гаваной. Дедушка 
бежал сbКубы вbХХbвеке, бросив бабушку. Мне пришлось бежать наbКубу вbXXIbвеке, чтобы кbбабушке вернуться. Дедушка 
изbафрокубинца вbсвои 20bлет стал афроамериканцем, аbяbвbсвои 
20b — наоборот. Был афроамериканцем, стал афрокубинцем. 
Круг замкнулся.
Выглядит довольно сложно, конечно. Особенно если соблюдать никому неbнужную толерантность. Вbконце концов, поиспански мы всегда были просто негрос (черные)b— хоть вbмаленькой Гаване, хоть вbбольшой. Даже между собой. Быть негром 
неb стыдно, стыдно быть мудаком. Поэтому, например, дедушка 
неbбросил наbКубе годовалого сына, аbвзял его сbсобой. Для черного мужчины быть отцом это дело чести, говаривал он. Бабушка 
неbпоехала поbкаким-то своим причинам, вbсемье обbэтом неbговорили. Ноbдедушку она любила иbсына тоже. Сейчас яbзнаю обbэтом 
гораздо больше, чем вbдетстве, аbтогда меня это все удивляло.
Дедушка держал наbВосьмой улице кубинский бар, которым 
потом управлял мой отец. Сам яb сb 15b лет работал заb стойкой 
иbумел смешивать всю кубинскую коктейльную классику: мохито, Куба либре, дайкири, пина коладу. Для особо продвинутой 
публики даже делал Огни Гаваны, сbдынным ликером. Будущее 
мое казалось простым иbпонятным: работа, танцульки, иногда 
церковь. Женитьба, наверное. Дети, кудаbже без них. Наbделе вышло иначе.
В Маленькой Гаване постоянно живут иbтусуются неbтолько 
кубинцы, уbнас полно народу изbГондураса иbСальвадора. Мексиканцев почти неbбывает, иbэто хорошо для всех нас. Гринго наплевать, вbих глазах все латиносы одинаковые, ноbмы-то знаем, 
как обстоят дела. Мексиканские песни очень красивые, ноbочень