Гаваньские чиновники в домашнем быту или Галерная Гавань во всякое время дня и года
Покупка
Новинка
Основная коллекция
Тематика:
История России до XIX в.
Издательство:
Автор:
Генслер И.
Год издания: 1904
Кол-во страниц: 256
Дополнительно
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов
12.9 „ г ГАВАНЬШЕ ГАВАНЬШЕ ГАВАНЬШЕ ГАВАНЬШЕ ЧИНОВНИКИ ЧИНОВНИКИ ЧИНОВНИКИ ЧИНОВНИКИ ВЪ ДОМАШНЕМЪ БЫТУ или Галерная Гавань во всякое время дня в года. Пейзажъ и жанръ. Третье изданіе. С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Изданіе В. И. ГУБИНСКАГО.
• i. Quid sum miser tunc dicturus, Qnciu patronnm rocfaturns! Requiem. Есть въ Петербургѣ отдаленный уголокъ, который называется Галерною Гаванью, или просто Гаванью. Это—послѣдній кварталъ Васильевскаго Острова, отрѣзанный отъ него Смоленскимъ полемъ, слободка на правомъ берегу взморья, съ дюжиною улицъ, пересѣченныхъ переулками и закоулками, и съ тремя стами домовъ, домишекъ и лачугъ, деревянныхъ, одноэтажныхъ и очень-таки пожилыхъ. Къ нимъ примыкаютъ длинные заборы, за которыми видны сады и огороды. Вы можете заметить ее, когда поѣдете на пароходѣ изъ столицы къ Кронштадту, или прокатитесь наяликѣ по Большой Невѣ, на взморье, чтобъ закинуть на козлахъ тоню и вытащить съ пятокъ жирныхъ лососковъ. Миновавъ Лютчеву ситцевую фабрику, взгляните направо, туда, гдѣ поднимается шпиль и чернѣются вѣстовыя чугунныя пушки на Кроншпицѣ, и вамъ представится 1*
jjjj на берегу: маленькая петровскихъ временъ деревянная церковь, съ коричневымъ куполомъ и деревянною рѣшетчатою оградою, внутри которой стоитъ десятка съ три березъ. Въ сторонѣ, правѣе церкви, увидите пошатнувшіеся заборы, купы деревьевъ, гряды и сѣрыя зданія, съ надстройками, пристройками, чуланами, сараями и хлѣвами. Это и есть Гавань, захолустье въ полномъ смыслѣ слова. Отъ середины города до нея будетъ верстъ восемь, никакъ не меньше. На жестяныхъ билетахъ, прибитыхъ надъ воротами, прочтете всѣ градаціи военныхъ и гражданскихъ чиновъ, отъ матроса, вахтера и унтеръ-офицера до штабсъ-капитана, и отъ копіиста и подканцеляриста до прославленнаго въ русской литературѣ вѣчнаго титулярнаго совѣтника, на которомъ столько притупилось перьевъ и зубовъ. Отличительная черта Гавани, это—надписи подъ окнами, большими красными буквами: Сей домъ момсетъ простоять до і84° года; потомъ эта первая надпись замазана, а ниже ея другая: Сей домъ можетъ простоять до і8уо года, тогда какъ онъ благополучно стоитъ еще. и въ нынѣшнемъ 1863 году.... Произошло это отъ того, что Гавань почти каждую осень затопляетъ вода, гонимая вспять моряной, и при низменномъ положении этого квартала выступающая тотчасъ изъ береговъ, когда на возвышеніе ея въ Невѣ, въ центрѣ столицы, не обращаютъ еще никакого вниманія. Между тѣмъ, какъ въ другихъ частяхъ города спокойно выслушиваютъ третій пушеч
"^* "^* "^* "^* оооо ный выстрѣлъ съ Адмиралтейства , возвѣщающій о значительномъ возвышеніи воды въ невскихъ берегахъ,—въ Гавани при третьемъ выстрѣлѣ съ Кроншпица все приходить въ движеніе, все засуетилось. И не царомъ: очень часто вслѣдъ затѣмъ Гавань превращается въ Венецію: по улицамъ разъѣзжаютъ гаваньскія гондолы, челноки и барочный лодки. Сосѣдъ къ сосѣду повидаться ѣдетъ на челнокѣ; въ лавочку ѣдутъ на челнокѣ; чиновникъ, ушедшій изъ Гавани пѣшкомъ въ должность, возвращается домой на челнокѣ. Случается, что это наводненіе бываетъ значительное, такъ что вода, забравшись въ дома, заставляетъ жителей перебираться на чердаки. Разумѣется, что это можетъ грозить и несчастіемъ... Для предупрежденія этого, хотѣли было переселить гаваньскихъ домовладѣльцевъ, и предлагали имъ мѣста въ безопасной отъ наводненія части города; но... обитатели знаменитой слобоцы мужественно отстояли свои милыя пепелища. Честь и слава достойнымъ петровскимъ потомкамъ, засѣвшимъ въ гавань скихъ болотахъ. Шутки въ сторону, въ самомъ дѣлѣ, домъ не ларчикъ, на рукѣ не перенесешь его, а между тѣмъ гаваньскій житель обзавелся тамъ, кромѣ лачушки, и садомъ, и огородомъ, и хлѣвомъ, и сараемъ, и живностью, словомъ— хозяйствомъ; а это при незначительномъ его содержаніи не бездѣлица. Къ этому присоедините и привычку къ мѣсту... Какъ только войдешь въ Гавань, — я не безъ намѣренія сказалъ войдешь, потому что
въ Гавань, кромѣ какъ зимой, нельзя въѣхать, объ этомъ я разскажу послѣ, -говорю, какъ только войдешь въ Гавань, сейчасъ же пахнетъ на тебя патріархальнымъ воздухомъ, напоминающимъ минувшія блаженныя времена, но страшно перемѣшаннымъ съ занахомъ отъ переварокъ и кокоревскихъ общеполезныхъ заведеній, устроенныхъ для блага ближнихъ вообще и себя въ особенности. Эта патріархальность высказывается тотчасъ же, когда вы захотите узнать, какія существуютъ въ Гавани условія насчетъ купли или пріобрѣтенія тамошнихъ домовъ. Позвольте здѣсь кстати передать то, что отвѣчалъодинъ гаваньскійдомохозяинъ на вопросъ: по какимъ документамъ онъ владѣетъ домомъ. — То есть, какъ-съ, по какимъ? спросилъ онъ, не понимая сдѣланнаго ему вопроса. — Ну-да. Есть же, напримѣръ. какіе-нибудь у вась документы? — Какіе документы'? Никакихъ. У насъ этого не водится. — Чѣмъ же вы докажете, что домъ вашъ? — Ахъ, Господи Боже мой! Очень просто: я получилъ его отъ моего отца. - А батюшкѣ вашему, какъ онъ достался? Онъ купилъ его отъ Вакулы Перфильевича Шебашева, штабсъ-капитана,—который уѣхалъ въ Симбирскъ. — А тотъ отъ кого пріобрѣлъ его? — Ну, мало-ли что вы тамъ выдумаете! Эдакъ вы захотите добраться до потопа! Я знаю только, что мой отецъ купилъ этотъ
домъ отъ штабсъ-капитана Вакулы Перфильсвича Шебашева. — Хорошо. Будь по вашему. Да этотъ Вакула Перфильевичъ I ІІебашевъ, продавъ домъ вашему батюшкѣ, сдѣлалъ же какія-нибудь бумаги, по которымъ значится, что такой-то, такому-то продалъ или подарилъ собственный, ему принадлежащій, домъ? Сдѣлана же какая-нибудь купчая крѣпость или дарственная запись? — Никакой. Я вамъ повторяю, у насъ этого не водится; спросите во всей Гавани: ничего этого нѣту и не бываетъ. — Да какъ же у васъ дѣлается продажа дома? — А вотъ какъ. Я хочу продать мой домъ, а вы хотите его купить. Вы приходите ко мнѣ и даете мнѣ выгодную цѣну. Я соглашаюсь, и вы при свидѣтеляхъ передаете изъ рукъ въ руки деньги. Я пересчитываю ихъ, сумма сполна, призываемъ батюшку, тоть отслужитъ молебенъ, благословить васъ образомъ и хлѣбомъ съ солью, закусимъ вмѣстѣ, и вы съ Богомъ остаетесь новымъ хозяиномъ. Да могутъ придраться, что домъ не вашъ, что вы не купили его? — А свидѣтели-то на что? — А если свидѣтели всѣ до одного умрутъ, тогда-то что? — Ну, наскажете вы тамъ... свидѣтели умрутъ?.. Все въ Гавани глядитъ ветхостью, покривилось и пошатнулось,—трубы, крыши, окна, калитки, ворота и заборы, все скрипитъ, крях_
f|f|f|f| титъ и кашляетъ, доживая послѣднія минуты своего существованія... Многія лачужки достаютъ окончинами до земли. Этимъ старичкамъ-домикамъ очень хотелось бы прилечь на покой, послѣ долго испытанныхъ ими тревогъ, разнаго рода бурь и непогодъ. Они заиндивѣли, посѣдѣли, поросли мохомъ, какъ можетъ быть покривившіеся намогильные деревянные кресты ихъ первыхъ владѣльцевъ, давно покоящихся подъ сѣнью березъ, осинъ и вербъ Смоленскаго кладбища. У многихъ домиковъ оконныя стекла пестраго разбора, т. е. всякія: синія, зеленыя, фіолетовыя, даже подъ цвѣтъ сатентюрка, съ малиновымъ отливомъ; въ иныхъ окнахъ должность стекла исправляетъ бумажный листъ, а въ иныхъ выглядываеть заткнутый халатъ. Зато во всѣхъ окнахъ увидѣте беззаботно вьющійся плющъ, пышный гордый герань, или задумчивый, тоскующіи по своей родинѣ алой, но въ особенности бальзамины и фуксіи, которыхъ мелкіе пурпуровые цвѣточки утопаютъ въ роскошной зелени, страшно напоминая счастливую Коломну и неразлучные съ нею кедровые орѣшки, полинялые дамскіе зонтики и томные взгляды тамошнихъ зрѣлыхъ невѣстъ... На окнахъ тѣхъ домовъ, которые съ виду почище, замѣтите китайскую розу, гортензію, восковое дерево или вѣтряный жасминъ; но это уже, тово, господа, нѣчто въ родѣ комфорта... Надъ окномъ прыгаетъ въ клѣткѣ неугомонная хлопотунья-чечетка или задумчиво сидитъ философъклестъ, который чуть не весь состоитъ изъ носа.
У многихъ домовъ передъ окномъ палисадники, съ черемухой, рябиною и другими дорогими нашими фруктовыми деревьями. Сѣренькій колоритъ лачугъ и заборовъ, распустившаяся зелень и синева взморья прилагать Гавани сельскій видъ. Картина очень недурная, увѣряю васъ. Особенно же вода играетъ тутъ немаловажную роль... Въ Гавани все вамъ нашептываетъ, что вы не въ городѣ. а тѣмъ болѣе не въ столицѣ, но и не въ дере внѣ. Это первообразъ города, первая идея его, сохранившаяся въ первобытномъ состояніи, нетронутая усовершенствованіемъ и успѣхами развитія просвѣщенія. Богатство, роскошь, искусства, утонченная промышленность, мануфактура и вообще все, чѣмъ ослѣпляютъ собою Невскій проспектъ, Морская, Вознесенская и Гороховая, не заглядывали сюда. Здѣсь нѣтъ никакихъ магазиновъ, даже магазиновъ чаю, сахару и кофе, никакихъ кафе-ресторановъ или кондитерскихъ, никакихъ трактировъ, никакихъ фруктовыхъ лавокъ, щекотящихъ своимъ прянымъ и копченымъ запахомъ притуплённое обоняніе записныхъ лакомокъ. Здѣсь нѣтъ никакихъ мастеровыхъ, даже нѣтъ портныхъ и сапожниковъ, этихъ вездѣсущихъ сопутниковъ человѣчества, здѣсь не ходитъ никакихъ разнощиковъ, не играетъ никакихъ шарманокъ, представляющихъ изъ-за ширмъ, какъ чортъ тащитъ въ адъ помощника, кричащаго въ это время задавленнымъ пѣтушьимъ голосомъ: пи, пи!... Но знаете ли, чего еще нѣтъ въ Гавани, и чтб однакожъ найдете вы во всѣхъ петер
10 10 10 бургскихъ захолустьяхъ, на Пескахъ, въ Коломнѣ, на Выборгской? Какъ бы вы думали, чего? Зубныхъ врачей, аптекъ и гробовыхъ мастеровъ. Я васъ увѣряю, что въ Гавани нѣтъ ничего подобнаго. Тамъ единственныя коммерческія заведенія—это мясная и мелочный лавочки да «стеклянныя библіотеки» съ захватанными дверьми. Ахъ, виноватъ! Я и позабылъ про булочный магазинъ почтеннаго Карль-Иванича. Впрочемъ я не знаю достовѣрно, называется ли до сихъ поръ содержатель его Карль-Иваничемъ, можетъ ли онъ до сихъ поръ называться Карль-Иваничемъ: извощики увѣряютъ, будто каждый нѣмецъ называется Карломъ Иванычемъ только пока онъ молодъ; потомъ, постарше, онъ же самый называется уже Иванъ-Иванычемъ; а совсѣмъ постарѣвъ —Адамъ Адамычемъ. Я этого обстоятельства хорошенько не знаю; я знаю только, что всѣ петербургскіе булочники по фамиліи Миллеры или Веберы, все равно какъ въ Германіи колбасники, всѣ до одного, Людекенсы. Ясно, что эта артистическая способность нѣкоторымъ образомъ сидитъ въ крови, и передается отъ одного поколѣнія другому... Вѣдь есть же цѣлыя.музыкальныя семейства... Впрочемъ, кто очень любопытствуетъ знать, зовутъ ли гаваньскаго булочнаго мастера такъ, какъ я его назвалъ, тотъ пусть въ день Каролюса отправится въ Гавань, поздно вечеромъ, и, подойдя къ крыльцу, гдѣ булочная, прислушается: если только достопочтенный хозяинъ дѣйствительно Карль-Иваничъ, то онъ непремѣнно въ этотъ день имянинникъ, и при
1111 шедшій вскорѣ же, и не разъ, услышитъ, звонъ чокаемыхъ стакановъ съ пуншемъ и неистовый крикъ: «Карль Иваничъ, гуррраа!. . гурраа!..» Я сказалъ, что въ Гавани нѣтъ никакихъ магазиновъ. Все, чтб для домашняго обихода надобно гаваньскому жителю, все это самымъ учтивымъ образомъ предложитъ ему мелочной лавочникъ, увѣряя, что его товаръ «первый сортъ, не извольте безпокоиться, съ тѣмъ извольте взять, что останетесь довольны». У него счастливый обитатель чиновной слободы найдетъ все: и конфектную муку, и коринку для оладьевъ,—и деготь, и отличныя кружева,— и фарфоровый чайники съ придѣланными, оловянными носиками, и квашеную капусту, которая только что не проговоритъ: «лучше не тронь меня!»,—и кз'левыя рогожи, и роговыя женскія гребенки, которыя не уступятъ черепаховымъ,—и шерстяныя варежки, и задушевныя кедровыя орѣхи, которые для гаваньскихъ богинь также необходимы, какъ ихъ розовыя уста для поцѣлуя,—и одеколонъ для дѣвицъ и... и... —и гитарныя струны для гаваньскихъ чиновныхъ жениховъ. Я вамъ повторяю, что вы найдете утамошняго мелочнаго лавочника все, не говоря уже о чаѣ, сахарѣ и кофе. Эти послѣднія вещества имѣютъ тамъ тончайшіе оттѣнки, по коимъ и назначается цѣна. Напримѣръ, есть чай въ 5 коп. золотникъ, настоящій лянь-синь, чу-фу, фуфу. Это уже болѣе или менѣе аристократическій, ничѣмъ непахнущій чай, который пьетъ гаваньская знать, фешенебельныйкругъ; и есть чай въ 4 коп. золотникъ. Это чай бюро