Призванные атомной эпохой. Книга о создателях ядерного оружия: Книга 2. ВНИИЭФ. Через расцвет оружейной работы к эпохе паритета

Федеральное государственное унитарное предприятие
«Российский федеральный ядерный центр –  
Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики»
Сергей Брезкун
ПРИЗВАННЫЕ 
АТОМНОЙ ЭПОХОЙ
Книга о создателях ядерного оружия 
Книга вторая
ВНИИЭФ
Через расцвет оружейной работы к эпохе паритета
Саров
2024

УДК 623.454.8(09)
ББК 31.4
          Б 87
          DOI: 10.53403/9785951505538
	
  Брезкун С. Т.
Б 87  Призванные атомной эпохой. Книга о создателях ядерного оружия: в 2-х книгах. – 
           Саров: ФГУП «РФЯЦ-ВНИИЭФ», 2024.
ISBN 978-5-9515-0542-2
Книга 2. ВНИИЭФ. Через расцвет оружейной работы к эпохе паритета. –  304 с. – ил.
ISBN 978-5-9515-0553-8
Эта книга завершает документальную дилогию о советских ядерных оружейниках. В первой книге – 
«КБ-11» – рассказывалось о зарождении старейшего центра разработки ядерного оружия, который стал 
возникать с 1946 года в заповедных лесах на северо-западе Мордовской АССР на границе с Горьковской областью, и о его развитии с 1940-х по 1960-е годы. 
С 1967 года КБ-11 было преобразовано во Всесоюзный научно-исследовательский институт экспериментальной физики (ВНИИЭФ). В первой книге дилогии на фоне истории развития КБ-11 до «эпохи 
ВНИИЭФ» прослеживалось формирование в КБ-11 и выросшем при нём современном городе самобытной «культуры КБ-11/ВНИИЭФ». Во второй книге речь об уже зрелом коллективе разработчиков оружия, 
о жизни и работе новых поколений оружейников, о зрелой ядерной оружейной культуре, определявшей 
профессиональное и человеческое бытие крупнейшего научно-инженерного «комбината», в который 
превратилось былое КБ-11. 
Вторая книга охватывает период с 1960-х и до начала 1990-х годов, когда был достигнут пик оружейной работы, а в итоге – обеспечен ракетно-ядерный паритет с Соединёнными Штатами Америки. 
Освещается также сотрудничество ядерщиков с «внешними» коллегами по оружейной кооперации. Основное внимание при этом, как и в первой книге, уделяется не непосредственно научно-техническому 
аспекту ядерных оружейных работ, а человеческому измерению этих работ.
Для широкого круга читателей.
УДК 623.454.8(09)
ББК 31.4
Автор выражает благодарность начальнику ИПЦ А. В. Чувиковскому,  а также В. В. Ельцову и Т. Л. Матвиец 
 
за организационное обеспечение издания книги, и отдельно: М. С. Мещеряковой за ее многотрудные усилия по верстке,  Т. В. Андреевой за прекрасные обложки и Н. П. Гомоновой, чья тщательность 
 
в редактировании текста способствовала его улучшению и исключению множества мелких недочетов, 
что имело отнюдь не малое значение для конечного результата.
Фотоматериалы – из архивов Музея ядерного оружия и фотостудии РФЯЦ-ВНИИЭФ, городского музея 
г. Сарова, городского парка культуры и отдыха им. П. М. Зернова и открытых источников сети Интернет.
Редакционная коллегия: 
О. А. Москалев (председатель), Б. П. Барканов (заместитель председателя), А. И. Балуев, В. И. Ефремов, В. П. Гордовский, Е. И. Степашин, А. А. Агапов, Н. А. Илюхин.
© С. Т. Брезкун, 2024
© ФГУП «РФЯЦ-ВНИИЭФ», 2024
ISBN 978-5-9515-0542-2
ISBN 978-5-9515-0553-8 (книга вторая)

СОДЕРЖАНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
КНИГА ВТОРАЯ
ВНИИЭФ
4
ПРЕДИСЛОВИЕ
ПРОДОЛЖАЯ ДЕЛО ПЕРВОПРОХОДЦЕВ
7
Глава 1
НАЧАЛО ЭПОХИ ВНИИЭФ
50
Глава 2
НЕМНОГО О «ЕПАРХИИ» КОЧАРЯНЦА
59
Глава 3
ОПЫТНОСТЬ МОЖЕТ, А МОЛОДОСТЬ ЗНАЕТ
89
Глава 4
ЭТЮДЫ ОРУЖЕЙНОЙ ЖИЗНИ: КОНЕЦ 1970-х...
111
Глава 5
ЕЩЁ РАЗ О КОНСТРУКТОРАХ ЗАРЯДОВ, 
И – НЕ ТОЛЬКО О НИХ
139
Глава 6
СМЕЖНИКИ И «ЗАКАЗЧИК»…
181
Глава 7
ОТ ЯДЕРНОГО СДЕРЖИВАНИЯ 
К ЯДЕРНОЙ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ
198
Глава 8
НА «ИЗЛЁТЕ» ГЕРОИЧЕСКОЙ ЭПОХИ
242
Глава 9
ЕСЛИ НЕ МЫ, ТО КТО ЖЕ?
267
Послесловие
299
Основная библиография (к книгам 1-й и 2-й)

Предисловие
ПРОДОЛЖАЯ ДЕЛО ПЕРВОПРОХОДЦЕВ
ратории № 2» (с 1949 года – Лаборатории измерительных приборов Академии наук СССР). И 
именно здесь с конца 1940-х годов сходились все 
усилия работников новой для СССР – атомной – 
отрасли. В немалой мере это же можно сказать 
и об усилиях работников смежных отраслей, так 
или иначе причастных к Атомному проекту. Объяснялось центральное положение «атомного» 
КБ № 11 тем, что в его стенах создавалась советская атомная бомба – «изделие 501» с зарядом 
РДС-1. 
Напомню, что 29 августа 1949 года РДС-1 был 
успешно испытан в Казахстане под Семипалатинском на «Учебном полигоне № 2» Министерства Вооружённых Сил СССР. От этой точки ведёт 
отсчёт процесс слома советскими оружейниками 
агрессивной атомной монополии США и нейтраГород оружейников в начале 1990-х годов
ЭТА КНИГА завершает документальную дилогию о советских ядерных оружейниках. В первой 
книге – «КБ-11» – рассказывалось о зарождении 
КБ-11 – того центра разработки ядерного оружия, который стал возникать с 1946 года в заповедных лесах на северо-западе Мордовской 
АССР на границе с Горьковской областью, и о его 
развитии с 1940-х по 1960-е годы. Вторая книга  – «ВНИИЭФ» – охватывает период с 1960-х 
до начала 1990-х годов, когда был достигнут пик 
оружейной работы, а в итоге – обеспечен ракетно-ядерный паритет с Соединёнными Штатами 
Америки. Основное внимание при этом, как и в 
первой книге, уделяется не непосредственно научно-техническому аспекту ядерных оружейных 
работ, а человеческому измерению этих работ, 
развитию особой социальной культуры – «культуры КБ-11/ВНИИЭФ» 
и, более широко – культуры Города, вызванного к жизни советским 
Атомным проектом – 
города Кремлёва.
История головной 
отечественной 
ядерной оружейной организации стала одной 
из впечатляющих, хотя 
десятилетиями и скрытых 
от 
посторонних 
глаз и ушей, страниц 
новейшей истории Российского государства. 
Полное наименование 
секретной организации 
при её образовании в 
1946 году выглядело 
так: «Конструкторское 
бюро № 11 при Лабо

Продолжая дело первопроходцев
лизации угрозы внешней агрессии против России. Работы первостепенной государственной 
важности стали для кадровых сотрудников КБ-11 
повседневностью и лишь расширялись.
За десятилетия, прошедшие с момента образования КБ-11, изменилось многое. На месте глухого рабочего поселка Сарова вырос современный город. Сегодня численность его населения 
приближается к 100 тысячам человек. 
В 1954 году он получил гордое, но, увы, закрытое имя «Кремлёв», одно время в открытой 
переписке именовался «Арзамас-75», позднее – «Арзамас-16», а ныне носит наименование 
«Саров». Изменилось и название расположенного здесь ядерного оружейного центра. С 1946 
по 1967 год он именовался Конструкторским 
бюро № 11 (КБ-11), с 1967 по 1992 год – Всесоюзным 
научно-исследовательским 
институтом экспериментальной физики (ВНИИЭФ), а с 
1992 года стал Российским федеральным ядерным центром – Всероссийским НИИ экспериментальной физики. Но, как и в момент основания ядерного центра, основными его задачами 
и сутью деятельности являются обеспечение 
эффективности ядерного арсенала России и его 
совершенствование. 
программировало глобальную стабильность. 
И вполне логично и естественно, что в атомном 
Кремлёве была городская лестница «МИРУ – 
МИР!», названная так по лозунгу, выложенному 
крупными белыми буквами по зелёному газону 
между двумя рядами её ступеней. 
Пожалуй, не мешает отметить, что слова 
«страх» и «сдержанность» выше употреблены для 
характеристики состояния преимущественно западного общества. На Западе стали нагнетать 
массовую «ядерную» паранойю, густо сдобрённую русофобией, с момента первых же успехов 
СССР в деле разработки ракетно-ядерных во- 
оружений. В Советском Союзе, хотя и возникло понятие «гражданская оборона», «ядерных» 
истерик никто не закатывал в «верхах», а поэтому их не было и в массах советских граждан. Так 
что сдержанность в ядерной сфере приходила на 
смену истеричному страху именно на Западе – 
в СССР к проблеме всегда относились намного 
взвешенней и ответственней, чем по ту сторону «железного занавеса». Но приходила именно 
сдержанность, что для дела мира в мире имело 
значение, конечно, положительное.
Приведём факт из давней истории ядерной 
эпохи… Даже такой ненавистник Советского Союза, как госсекретарь США Джон Фостер Даллес, 31 марта 1953 года при обсуждении в Совете 
национальной безопасности вопросов общей политики США признавал:
«…Возросшая разрушительная мощь 
ядерного оружия и наступление состояния 
атомного паритета создают ситуацию, при 
которой общая война угрожала бы уничтожением западной цивилизации и советского режима, и в которой невозможно было бы 
добиться национальных целей посредством 
войны, даже если бы была достигнута военная победа. В результате могла бы сложиться 
ситуация взаимного сдерживания…».
С КОНЦА 1960-х и до конца 1980-х годов коллектив ВНИИЭФ накопил огромный опыт разработки ядерных и термоядерных зарядов. И по 
мере того, как трудом первопроходцев и их учеников, трудом всего советского народа формировался «ядерный пат» с Соединёнными Штатами Америки, страх 1950-х и начала 1960-х годов 
перед угрозой ядерной войны постепенно трансформировался в сдержанность 1970-х годов. 
Поскольку сдержанность – это антоним опрометчивости, в политической жизни мира стали 
появляться ранее совершенно несвойственные 
ей черты: война более не рассматривалась великими державами как нечто способное решить 
их взаимные прямые или непрямые конфликты. Впервые в мировой истории пушки перестали быть «ultima ratio rex» (последним доводом 
королей). Причиной же этого стало наличие у 
Советского Союза развитых ракетно-ядерных 
вооружений. Именно русское ядерное оружие 
Это 
заявление 
было 
обнародовано 
в 
1983 году, и постфактум ясно, что в 1953 году на 
подобное признание Даллеса подвигнуло не усиление мощи ядерного оружия Америки, а исключительно наш успех в испытании первых наших 
атомных бомб. Даже скромный «ядерный» про

Предисловие
рыв СССР заставил «ястреба» Даллеса ввести в 
свой словарь – пусть и на закрытом совещании – 
понятие «паритета», хотя до подлинного паритета 
Советскому Союзу было ещё далеко. 
За годы, прошедшие с момента заявления 
Даллеса, в США не раз предпринимались попытки изгнать слово «паритет» из военно-политического лексикона Америки и заменить его словами «подавляющее превосходство». И каждый раз 
работа советских оружейников сводила такие попытки к нулевому итогу. 
Так или иначе, в КБ-11, а затем во ВНИИЭФ, 
сознавали эту свою прямую причастность к реалистическому развороту умов на Западе. Таким 
фактом можно было лишь гордиться, и им, конечно же, гордились. 
Но, так сказать, «про себя»…
лективе разработчиков оружия, о жизни и работе 
новых поколений оружейников, и о зрелой ядерной оружейной культуре, определявшей профессиональное и человеческое бытие крупнейшего научно-инженерного «комбината», в который 
превратилось былое КБ-11. 
Этот «комбинат» получил с 1967 года закрытое наименование «Предприятие почтовый ящик 
(п/я) Г-4665», в открытом варианте именовался 
«ВНИИЭФ», но, как и его «прародитель» КБ-11, 
по-прежнему имел главным результатом своей 
работы мир и безопасность Отечества. В «эру 
ВНИИЭФ» сформировался уверенный ракетно-ядерный паритет с Соединёнными Штатами 
Америки, и вклад ВНИИЭФ в достижение такого 
положения вещей был, естественно, важнейшим 
наряду с коллегами из второго ядерного центра 
на Урале и коллегами – разработчиками носителей ядерного оружия. 
Как и «эра КБ-11», её продолжение – «эра 
ВНИИЭФ» – вписала в историю ядерной оружейной работы в СССР немало новых страниц. Однако к началу 1990-х годов история старейшего 
ядерного оружейного центра России приобрела 
и нередко драматический характер.
Впрочем, обо всём по порядку… 
В 1967 ГОДУ КБ-11 было преобразовано во 
Всесоюзный научно-исследовательский институт экспериментальной физики. Как уже было 
сказано в первой книге дилогии, на фоне истории развития КБ-11 «до ВНИИЭФ» прослеживалось возникновение в КБ-11 и городе при нём 
самобытной культуры и её перерастание в «культуру ВНИИЭФ». Во второй книге, предлагаемой 
вниманию читателя, речь – об уже зрелом кол

Глава 1
НАЧАЛО ЭПОХИ ВНИИЭФ
мышленной комиссии при Совете Министров 
СССР. И, как вспоминал в интервью журналистке 
Галине Окутиной в 1990-е годы один из инициаторов подобных работ ещё в КБ-11 лауреат Ленинской премии теоретик Владимир Николаевич 
Родигин (1921–2004), это произошло тогда, когда 
в стране было накоплено уже немало зарядов. 
«Естественно, – рассказывал Владимир 
Николаевич, – возник вопрос, а какое же оружие для нас сейчас выгоднее с точки зрения 
эффективности его применения и имевшихся у нас технических возможностей и экономических ресурсов. Образно говоря, надо 
было решать, что лучше – "недоесть или недоспать"? Мы, ядерщики, продолжали работать по указаниям руководства по принципу 
достижения цели любой ценой. А в США при 
разработке ядерного оружия уже стали считать деньги и проводить специальные исследования военных операций…».
Хотя и не сразу, но стали считать деньги и у 
нас. Оружейная работа развивалась теперь на 
базе учёта и анализа сразу многих факторов. Не 
стоял в стороне от этого дела, само собой разумеется, и первый заместитель Главного конструктора Всесоюзного НИИ экспериментальной 
физики Давид Абрамович Фишман – признанный лидер конструкторов-зарядчиков КБ-11 и 
ВНИИЭФ. Некоторые его тогдашние «открытые» 
размышления «по теме» сохранились, и, забегая вперёд, можно сообщить, что в середине 
1980-х годов Давид Абрамович на листе формата 
А4 записывал:
«1. О перспективах освоения новой номенклатуры продукции, росте производственной программы (с обоснованием) на 
период до 2000 года.
ВТОРАЯ половина 1940-х годов стала для 
«атомного» КБ-11 временем создания и коллектива, задачей которого была разработка первой 
советской атомной бомбы, и создания самой 
бомбы. И оба процесса шли параллельно. В ходе 
работ выстраивались новые отношения учёных 
и конструкторов, и вообще взаимоотношения 
всех, кто был приобщён к решению основной задачи. Возникали новые технологии, новые методы разработки и отработки «изделий»… Отдельно формировался «куст» внешних полигонных 
испытаний. 
1950-е годы стали периодом, так сказать, 
«бури и натиска» – агрессивность Запада и США 
и широкие ядерные усилия США вынуждали нас к 
адекватному вызовам ответу. Для оружейников – 
жителей первого «атомного» города страны, это 
означало работу, по напряжению сопоставимую, 
порой, со временами создания РДС-1. 
Наступили 1960-е годы… 
В октябре 1961 года была испытана супербомба АН602, потрясшая мир, но одновременно 
в немалой мере отрезвившая «ястребов» Запада. 
В поисках выхода и с целью обретения упускаемого превосходства, Соединённые Штаты перешли к постановке на стратегические ракетные 
носители разделяющихся головных частей с малогабаритными зарядами. И Советскому Союзу 
опять приходилось предпринимать адекватные 
меры, а это порождало новые проблемы и ставило новые задачи – как перед ракетчиками, так 
и зарядчиками. И всё так же в трудах и заботах 
проходили для оружейников КБ-11 шестидесятые 
годы... 
Примерно с 1964 года в «технологическую 
цепь» разработки нового оружия вошли так называемые тактико-технико-экономические исследования. Сам термин предложил академик 
Александр Николаевич Щукин, член Военно-про

Глава 1
2. О строительстве, реконструкции и техническом перевооружении отдельных объектов основного назначения на период до 
2000 года».
За приведенными выше строками стоял опыт 
предыдущих лет, заново осмысленный. Но это же 
были и крупные перспективные задачи всех оружейников: теоретиков, конструкторов-зарядчиков и испытателей Научно-исследовательского 
испытательного комплекса КБ-1, разработчиков 
боевых частей из КБ-2 и работников опытного завода ВНИИЭФ. 
А вот что Давид Абрамович написал – в рамках возможного на неучтённом листике, подвернувшемся под руку, – об облике перспективного 
оружия:
Пусть читателя, профессионально не связанного с проблемами ядерного оружия, не смущают стиль заметок Д. А. Фишмана и выше заявленные подходы В. Н. Родигина… Человеку со 
стороны они могут показаться чуть ли не зловещими. Ведь за всеми этими «…с точки зрения эффективности применения», «стратегия и тактика 
выполнения задачи», «тактико-технико-экономическая эффективность решения задачи» стоит 
«оружие Апокалипсиса» – как часто называют 
ядерное оружие на Западе. Но нет никаких оснований думать о теоретике Владимире Родигине – 
бывшем фронтовике, о конструкторе ядерных 
зарядов Давиде Фишмане – участнике военной 
«танковой» эпопеи на Урале, как о неких мрачных 
«ястребах» и чуть ли не человеконенавистниках 
и бессердечных «профи», которым нет дела до 
того, что реальное «выполнение задачи» – это 
ядерный конфликт. 
Всё обстояло совершенно иначе – с точностью «до наоборот». Выдающиеся оружейники-ядерщики Игорь Васильевич Курчатов, Юлий 
Борисович Харитон, Кирилл Иванович Щёлкин, 
Евгений Аркадьевич Негин, Самвел Григорьевич Кочарянц, Аркадий Адамович Бриш, Евгений 
Иванович Забабахин, Давид Абрамович Фишман 
и их соратники и товарищи по разработке оружия 
никогда не были носителями психологии поджигателей потенциальной войны. Они не были 
жрецами разрушения уже потому, что вместе с 
советским народом вынесли на своих плечах тяжелейшую разрушительную войну. Напротив – 
они были по своей психологии самыми мирными людьми. Разрабатывая ядерное оружие, они 
стремились к одному – к прочно, надёжно обеспеченному мирному будущему их Родины и всего мира. 
В 1993 году в № 3 журнала «Природа» 
член-корреспондент АН СССР М. Г. Мещеряков, 
ученик и сотрудник академика Хлопина, написал:
«Как нам представляются изделия образца до 2000 года:
– унифицированными 
для 
большого 
класса носителей;
– спроектированными с учётом требований научно обоснованной стратегии и тактики выполнения задачи;
– с учётом тактико-технико-экономической эффективности решения задачи, увязанной с общим балансом расхода активных 
материалов;
– с высокой надёжностью и более высокими эксплуатационными характеристиками;
– может быть – с расширенными гарантийными сроками ряда узлов;
– с высокой технологичностью, с широким применением современных методов обработки, с min объемом механической обработки и особенно ручного труда и подгонки;
– с коренным улучшением методов контроля и особенно внедрением неразрушающих методов контроля, с заметным улучшением КИМ`а (коэффициента использования 
материала, – С.Б.)». 
«Я храню воспоминания о том солнечном 
августовском дне 1945 года, когда в газетах 
появилось сообщение об атомной бомбардировке Хиросимы. В тот день Хлопин собрал у себя в институте (Радиевый институт АН, – С.Б.) сотрудников, участвовавших 
Это – мысли 1980-х годов, однако они, подчеркнём это ещё раз, возникли как результат осмысления опыта, накопленного в 1970-е и более 
ранние 1960-е годы. И тут, пожалуй, надо пояснить – в связи со сказанным ранее – вот что... 

Начало эпохи ВНИИЭФ
в разработке "уранового проекта", и, пристально вглядываясь из-под очков в каждого, 
чётко сказал: "У России хотят отнять плоды 
победы. Нам надо удесятерить темпы наших 
работ"…».
И далее:
«В то время в воздухе, – продолжала 
Нина Даниловна, – носилась эта идея, сделать нам свою, советскую атомную бомбу. Не 
для того, чтобы на кого-нибудь напасть. Нет! 
Наша бомба была бы надёжной защитой от 
нападения других. Страшная война была ещё 
жива в нашей памяти, и люди хотели мира, 
только мира, любой ценой!» 
«Стремление как можно скорее создать 
атомное оружие овладело всем советским 
обществом…».
К этому же – к миру для мира – стремятся и 
нынешние поколения ядерных оружейников России. Но при этом оружейники понимали и понимают, что «Добро должно быть с кулаками»! 
Так было тогда, и так сохраняется по сей 
день.
Так оно и было… Скромная, однако, имеющая 
право называться соратницей великих оружейников, техник-экспериментатор Нина Даниловна 
Юрьева (Серёгина), чьи воспоминания цитировались в первой книге дилогии, начала работать в 
лаборатории будущего Героя Социалистического 
Труда, лауреата Сталинских и Ленинской премии 
Виктора Александровича Давиденко в начале 
1948 года. Она приехала на «Объект» по путёвке 
ЦК ВЛКСМ из Тулы, и через много лет написала о 
показательном факте… Когда со своей подругой, 
тоже отобранной для работы в КБ-11, после собеседования в ЦК ВЛКСМ Нина вернулась из Москвы в Тулу, их «встретили на работе как героев», 
«хвалили, поздравляли и даже предсказывали», 
что делать им придётся «не иначе как атомную 
бомбу».
СОВЕТСКОЕ ядерное оружие с самого начала его создания рассматривалось в СССР на всех 
уровнях и во всех слоях общества не как средство 
ведения войны, а как средство сохранения мира. 
Правда, на Западе, а в последние тридцать лет и 
в России, на этот счёт нередко высказывались и 
высказываются прямо противоположные мнения, 
вплоть до того, что Сталин был якобы «архибандитом», и «не задумываясь» применил бы атомное оружие, «если бы считал это нужным для достижения своих людоедских (?!, – С.Б.) целей». 
Тот факт, что СССР Сталина много раз публично предлагал запретить атомное оружие 
и до, и после испытания РДС-1 в 1949 году, 
при этом «забывается». Как «забывается» 
и то, что Соединённые 
Штаты Америки, хотя 
и превращали Корею в 
пустыню «обычными» 
бомбами, не применили там ядерное оружие только потому, что 
СССР Сталина тоже 
имел атомные бомбы. 
И в США опасались не 
столько негативной реакции «мирового сообщества» – США и Запад 
Первые увесистые русские «кулаки Добра» ныне представлены  
в экспозиции Музея ядерного оружия РФЯЦ-ВНИИЭФ

Глава 1
штабов, и на страницах военно-теоретических 
трудов, не говоря уже о страницах массовых журналов и газет.  
Сталина не стало в марте 1953 года. Но лишь 
через три года – в марте 1956-го – было принято некое Постановление ЦК КПСС и СМ СССР. По 
нему предусматривалась передача из Министерства среднего машиностроения Министерству 
обороны СССР «сборочных бригад, изделий РДС 
и технологического оборудования, находящихся 
на РТБ», а также «части специалистов из системы 
Главного управления комплектации Министерства среднего машиностроения, связанных с деятельностью РТБ». 
Сборочные бригады МСМ были преобразованы в военно-сборочные бригады Министерства обороны СССР. Первых непосредственно 
военных специалистов по эксплуатации ядерного оружия готовили в переходное время гражданские оружейники и военные из состава военно-сборочных бригад, ещё во второй половине 
1940-х годов переведенные в ПГУ. Тогда даже 
бытовало шутливое выражение: «прошёл академию Дубицкого». (О кадровом военном инженере 
Валентине Викентьевиче Дубицком, прибывшем 
в КБ-11 в 1949 году, говорилось в первой книге, и 
будет сказано подробнее в главе 6-й «Смежники 
и "заказчик"»). 
воевали в Корее под флагом ООН – сколько адекватного советского ответа. 
К слову… 
В СССР Сталина атомный арсенал не был 
предоставлен в прямое распоряжение военных – 
в отличие от США, а находился в хранилищах 
ПГУ, в том числе – в Сарове, и представлял собой 
военно-политический резерв политического руководства на крайний случай ядерной агрессии 
США. В августе 1951 года было принято решение 
о создании четырёх войсковых хранилищ – ремонтно-технических баз (РТБ) – в Северном Крыму, на Западной Украине, в Белоруссии и на северо-западе РСФСР. Однако, хотя командирами 
этих особых воинских частей назначались старшие офицеры Советской Армии, обслуживали 
РТБ гражданские сборочные бригады ПГУ, куда 
входили и военные инженеры, откомандированные в ПГУ. 
Иными словами, в первые советские «атомные» годы непосредственно армию не готовили к 
использованию атомного оружия – в случае угрозы войны и наступления особого периода обеспечивать применение атомных бомб пришлось 
бы специалистам ПГУ во взаимодействии с войсковыми структурами. А это лишний раз косвенно 
подтверждает и без того, вообще-то, бесспорный 
для объективных историков тезис об отсутствии 
у Сталина агрессивных «атомных» планов. В отличие от США, готовивших свою стратегическую 
авиацию к атомному удару по СССР. 
Можно привести и ещё один малоизвестный 
факт: лишь в конце 1953 года в пятилетний план 
работы Академии Генерального штаба, разработанный в 1951 году, были внесены коррективы в соответствии с приказом министра обороны СССР. Приказ был озаглавлен: «Об изучении 
ядерного оружия и особенностей подготовки, ведения и обеспечения операции и боя в условиях 
применения этого оружия». 
В свете этого факта о какой подготовке Вооружённых Сил сталинского СССР к превентивной ядерной войне может идти речь? Зато к тому 
времени, когда в советском Генштабе вынуждены были заняться анализом совершенно новой 
ситуации в военном деле, на Западе вовсю «воевали» ядерным оружием с СССР и на картах ГенНЕТ, в СССР ядерное оружие именно что с 
самого начала рассматривалось советскими политиками как гарантия мира для России и мира. 
И советское ядерное оружие впервые в истории 
человечества действительно дало миру прочный 
глобальный мир за счёт ядерного паритета СССР 
с США. Уместно подчеркнуть, что так смотрят на 
проблему все здоровые силы и современного 
российского общества. Ядерное оружие России 
сдерживало ранее и сдерживает сейчас потенциально агрессивные силы, психологически ориентированные на войну. 
Что же до «тактико-технико-экономической 
эффективности решения задачи» и прочего подобного, то аналитические исследования такого рода всего лишь призваны минимизировать 
«оружейную» нагрузку на государственную казну при достижении максимально возможного