Славяноведение, 2024, № 3



ˢ˖˟
˞˴ˣ˲
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
И. 
А. Седакова (гл. редактор), А. 
С. Стыкалин (отв. секретарь), И. 
Е. Адельгейм, 
М. 
В. Белов, О. 
В. Белова, М. 
М. Валенцова, Т. 
В. Володина (Беларусь), М. Гардзанити (Италия), 
А. 
Н. Галямичев, А. 
А. Гиппиус, Хр. Дейкова (Болгария), М. Зеленка (Чехия), Е. 
Н. Ковтун, 
М. 
В. Лескинен, К. 
В. Лифанов, Г. 
Ф. Матвеев, Л. Матейко, В. 
В. Мочалова, С. 
А. Мызников, 
К. 
В. Никифоров, О. 
В. Павленко, В. Павлович (Сербия), В. 
Я. Петрухин, 
Р. Прешленова (Болгария), М. 
А. Робинсон, Н. 
Н. Старикова, О. 
В. Хаванова, 
Э. Шашхалми (Венгрия), Е. 
И. Якушкина.
Заведующая редакцией Е. 
Ю. Нуйкина
Сотрудники редакции: Л. 
А. Авакова, Т. 
Ю. Кравченко, И. 
Ю. Веслова
Адрес редакции: 119334, Москва, Ленинский проспект, д.32а
Телефон +7 (495) 938-01-20 
Е-mail: zhurslav@inslav.ru
Рукописи принимаются в электронном виде объемом: статьи не более 40 тыс. знаков, сообщения – до 
30 тыс., рецензии – до 20 тыс. знаков. Статьи и сообщения должны сопровождаться краткой аннотацией (не менее 100 слов) и ключевыми словами (5–7 слов) на русском и английском языках.
Подать заявку на публикацию статьи, а также ознакомиться с содержанием журнала можно по адресу: 
https://ras.jes.su/slav.
Научный аппарат должен быть оформлен в соответствии с правилами, принятыми в журнале. Правила оформления см. на сайте: https://inslav.ru/page/pravila-publikacii-v-zhurnaleslavyanovedenie-information-authors. Авторы должны предоставить сведения о степени, должности, месте работы; номер Orcid, адрес электронной почты и контактный телефон.
© Российская академия наук, 2024
© Составление. Редколлегия журнала
   «Славяноведение», 2024

«Славяноведение», № 3, 2024 г.
Содержание
СТАТЬИ
Бабоша И. 
А. (Москва). Секретный комитет высшего политического надзора в России и польская эмиграция (1837–1839) ..................................................................................................... 
5
Аншаков Ю. 
П. (Самара). Волжане 35-й пехотной дивизии Рущукского отряда в Болгарии 
в русско- 
турецкую вой 
ну 1877–1878 годов .............................................................................. 
18
Медоваров М. 
В. (Нижний Новгород). Сербо-албанский конфликт 1913–1914 годов: восприятие в российской прессе ........................................................................................................... 
30
Улунян Ар.А. (Москва). Балканы или Юго- 
Восточная Европа: новая концептуализация облика 
региона (конец XX – начало XXI века) .................................................................................... 
44
Шапич Ю. 
Л. (Москва) Сопоставительное описание лексических систем (на  материале 
сербско- 
русского словаря) ........................................................................................................ 
60
Завьялова М. 
В. (Москва), Балкуте Р. (Вильнюс). К вопросу о переключении кодов в речи полилингвов на литовско- 
белорусском пограничье (по материалам этнографических экспедиций) 
........................................................................................................................................ 
74
ИЗ ИСТОРИИ СЛАВИСТИКИ
Мельчакова К. 
В. (Москва). Фотографический альбом Боснии и Герцеговины П. 
П. Пятницкого (новые сведения) 
............................................................................................................... 
92
Назаров С. 
О. (Москва). Доклад В. 
М. Турока- 
Попова на заседании Секции общественных 
наук Президиума АН СССР 1964 г. о задачах советского славяноведения 
............................ 
108
РЕЦЕНЗИИ
Богомолов И. 
К. Sarajevo-1914. Sparking the First World War .......................................................... 
119
Трёбст Ш. Хованщина. Донесения шведских агентов, 1682–1683 гг. ......................................... 
124
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Лопатина Е. 
Б. (Москва). Границы, регионы, идентичности в Центральной и Юго- 
Восточной 
Европе 
........................................................................................................................................ 
127
Дронов А. 
М. Конференция «Свобода на все времена: вечные ценности в мире ограничений 
и запретов в Центральной Европе и сопредельных регионах XVIII–XX вв.» ........................ 
136
Копченова И. 
В. Международная конференция «Концепт границы в славянской и еврейской 
культурной традиции»............................................................................................................... 
140

.":
+6/&


THE EDITORIAL BOARD:
Irina A. Sedakova (editor-in-chief), Aleksandr S. Stykalin (executive secretary),
Irina E. Adelgeim, Michael V. Belov, Olga V. Belova, Marina M. Valentsova, Tatiana V. Volodin (Belarus), 
Marcello Gardzaniti (Italy), Aleksandr N. Galyamichev, Aleksey A. Gippius, Nikita S. Gusev, 
Hristina Deykova (Bulgaria), Miloš Zelenka (Czech Republic), Elena N. Kovtun, 
Maria V. Leskonen, Konstantin V. Lifanov, Gennady F. Matveev, L’ubor Matejko (Slovakia),
Victoria Mochalova, Sergey A. Myznikov, Konstantin V. Nikiforov, Olga V. Pavlenko, 
Vojislav Pavlović  (Serbia), Vladimir Ya. Petrukhin, Roumiana Preshlenova (Bulgaria), Mikhail Robinson, 
Nadezhda N. Starikova, Boris N. Florya, Olga V. Khavanova, Endre Sashalmi (Hungary)
Ekaterina I. Yakushkina
Head of the Editorial office: E.Yu. Nuykina 
Copy Editors: L.A. Avakova, T.Yu. Kravchenko, I.Yu. Veslova
Address: 119334, Moscow, Leninsky Prospect, build. 32a 
Phone: +7 (495) 938-01-20
Е-mail: zhurslav@inslav.ru

Slavic Studies, No. 3, 2024
Contents 
ARTICLES
Babosha I. 
A. (Moscow). Secret Committee of High Political Surveillance in Russia and Polish 
Emigration (1837–1839) 
.............................................................................................................. 
5
Anshakov Yu.P. (Samara). Residents of the Volga Region in the 35th Infantry Division of the Ruschuk 
Detachment in Bulgaria During the Russian- 
Turkish War of 1877–1878 
...................................... 
18
Medovarov M. 
V. (Nizhny Novgorod). Serbian- 
Albanian Conflict of 1913–1914: Perception in the 
Russian Press ............................................................................................................................... 
30
Ulunyan Аr.А. (Moscow). The Balkans or South- 
Eastern Europe: A New Conceptualization of the 
Spatial and Political Image of the Region (Late 20th – Early 21st Century) ................................... 
44
Shapich Y. 
L. (Moscow). Comparative Description of Lexical Systems (On the Material of the Serbian- 
Russian Dictionary) ..................................................................................................................... 
60
Zavyalova M. 
V. (Moscow), Balkute R. (Vilnius). On the Issue of Code Switching in the Speech of 
Multilinguals on the Lithuanian- 
Belarusian Borderland (Based on Field Materials) ..................... 
74
 
FROM THE HISTORY OF SLAVIC STUDIES
Melchakova K. 
V. (Moscow). Photographic Album of Bosnia and Herzegovina by P. 
P. Pyatnitsky 
(New Information) ...................................................................................................................... 
92
Nazarov S. 
O. (Moscow). Report of V. 
M. Turok- 
Popov at the 1964 Meeting of the Section  
of Social Sciences of the Presidium of the USSR Academy of Sciences on the Tasks of Soviet 
Slavic Studies .............................................................................................................................. 
108
REVIEWS
Bogomolov I. 
K. Sarajevo-1914. Sparking the First World War ............................................................ 
119
Troebst St. Khovanshchina. Doneseniia Shvedskikh Agentov, 1682–1683 gg. .................................... 
124
SCHOLARLY LIFE
Lopatina E. 
B. (Moscow). Borders, Regions, and Identities in Central and South- 
Eastern Europe ..... 
127
Dronov A. 
M. Conference «Freedom for all Times: Eternal Values in the World of Restrictions and 
Prohibitions in Central Europe and Neighbouring Regions from the 18th to the 21th centuries» ...... 
136
Kopchenova I. 
V. International Conference «The Concept of Borders in Slavic and Jewish Cultural 
Traditions» .................................................................................................................................. 
140

СТАТЬИ
Славяноведение, 2024, № 3, с. 5–17 
Slavic Studies. Journal of Russian Academy of Sciences, 2024, No. 3, pp. 5–17  
DOI: 10.31857/S0869544X24030012, EDN: WZMWQE 
Оригинальная статья / Original Article
Секретный комитет высшего политического надзора в России 
и польская эмиграция (1837–1839)
© 2024 г.   И. 
А. Бабоша
Институт научной информации по общественным наукам 
Российской академии наук
(Москва, Российская Федерация)
ivanbabosha@yandex.ru
Аннотация: В статье анализируется история создания и деятельность неизвестного в исторической литературе Секретного комитета высшего политического 
надзора (1837–1839 гг.) – российского межведомственного органа полицейского 
сыска эпохи Николая I. В научный оборот вводятся протоколы заседаний этого 
органа и межведомственная корреспонденция из ГА РФ (Ф. 109). Эти источники позволяют по-новому взглянуть на систему заграничного сыска Российской 
империи. Проблематика польской эмиграции освещается с точки зрения российской тайной полиции, работа которой недостаточно учитывалась в историографии национальных движений. Задачей комитета был надзор за польской эмиграцией, сформировавшейся после поражения Ноябрьского восстания 1830–1831 гг. 
в Царстве Польском. Заседания проводились под председательством А. 
Х. Бенкендорфа, главного начальника III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, с участием представителей военного министерства 
и МИД. Комитет вел переписку с наместником Царства Польского И. 
Ф. Паскевичем, губернаторами приграничных провинций России, а также с властями Австрии и Пруссии. Анализ протоколов заседаний этого комитета позволяет сделать вывод о том, что данный орган выполнял исключительно совещательные 
и координационные функции. Деятельность комитета была попыткой создать 
единую межведомственную систему обмена агентурными сведениями о перемещениях польских эмиссаров и их диверсионных проектах.
Ключевые слова: политический сыск, польская эмиграция, цареубийства, 
Царство Польское, Третье отделение, Министерство иностранных дел.
Ссылка для цитирования: Бабоша И. 
А. Секретный комитет высшего политического надзора в России и польская эмиграция (1837–1839)// Славяноведение. 
2024. № 3. С. 5–17. DOI: 10.31857/S0869544X24030012, EDN: WZMWQE
Secret Committee of High Political Surveillance in Russia 
and Polish Emigration (1837–1839)
© 2024.    Ivan A. Babosha

Славяноведение, 2024, № 3, с. 5–17.
Slavic Studies. Journal of Russian Academy of Sciences, 2024, No. 3, pp. 5–17.
Institute of Scientific Information for Social Sciences Russian Academy of Sciences
(Moscow, Russian Federation)
ivanbabosha@yandex.ru
Abstract. The article analyzes the history of the creation and the activities of the «Secret 
committee of high political surveillance» (1837–1839) – the Russian interdepartmental 
body of international policing in the era of tsar Nicholas I, which is unknown in the 
historical literature. The paper introduces the minutes of the sessions of this body and 
the interdepartmental correspondence attached to them from The State Archive of The 
Russian Federation (GARF). These sources expand on the Russian empire’s system of 
international policing and highlight the Polish emigration’s history from the viewpoint 
of the Russian secret police, which wasn’t sufficiently covered in the historiography of 
the Polish national movement. The Committee examined intelligence on the Polish 
political emigration, which was formed after the failure of the November Uprising of 
1830–1831 in Congress Poland. Alexander Benckendorf, the chief of the III Section 
of His Imperial Majesty’s Own Chancellery, was the chairman of this committee. 
The representatives of the War and Foreign Ministries took part in its meetings. The 
Committee corresponded with Congress Poland’s viceroy Ivan Paskevich and with 
the governors of the border provinces of Russia, as well as with the Prussian and 
Austrian authorities. The analysis of the minutes from the sessions of this committee 
shows that this body was exclusively consultative. It was an attempt to create a unified 
interdepartmental system of intelligence exchange on the activities of the Polish 
emissaries.
Keywords: Secret police, foreign intelligence, transnational policing, spy ring, polish 
emigration, regicide, Congress Poland, The Third Section, Foreign ministry.
For citation: Ivan A. Babosha. Secret Committee of High Political Surveillance in 
Russia and Polish Emigration (1837–1839)// Slavic Studies. Journal of Russian 
Academy of Sciences. = Slavyanovedenie, 2024. No. 3. P.  5–17. DOI: 10.31857/
S0869544X24030012, EDN: WZMWQE 
В исторической литературе распространена точка зрения о том, что зарубежная 
агентурная сеть III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии (СЕИВК) была организована с целью надзора за польской политической 
эмиграцией, которая сформировалась после поражения Ноябрьского восстания 
1830–1831 гг. в Царстве Польском (cм., например: [Абакумов 2008, 8–9; Бибиков 
2009, 282–287; Заиченко 2023, 33–45; Кухажевский 2018, 103–138; Оржеховский 
1982, 69; Троцкий 1930, 59; Черкасов 2008, 173– 
175; Черкасов 2007, 56–62; Чукарев 2005, 579–580; Głębocki 2012, 293–305]). Это положение вполне справедливо. 
Однако необходимо подчеркнуть, что III отделение не монополизировало сферу 
политического сыска на польском направлении. Этой деятельностью занимались 
разные ведомства Российской империи. Сведения о польских эмигрантах Николай I зачастую получал непосредственно из личной переписки с И. 
Ф. Паскевичем, 
наместником Царства Польского [Кухажевский 2018, 201] 
1.
О межведомственном характере надзора за «польскими выходцами» свидетельствует практически неизвестный в историографии источник – протоколы заседаний Секретного комитета высшего политического надзора (фр. un Comité secret de 
1 О структуре тайной полиции Царства Польского в эпоху наместничества И. 
Ф. Паскевича (1831–
1856 гг.) см. подробнее: [Носов 2016, 134; Borkowski 2003, 217–242; Kulik 2019, 217–219, 244–246; 
Próchnik 1962, 47–104].

Бабоша И.А. Секретный комитет высшего политического надзора в России...
Babosha I. A. Secret Committee of High Political Surveillance in Russia... 
haute surveillance politique) 
2, которые велись преимущественно на французском языке, широко используемом в российском делопроизводстве того времени. Источник 
представлен двумя архивными делами из Ф. 109 ГА РФ, которые при этом хранятся в разных описях (опись 1-й экспедиции за 1837 г. и опись 2а). Первое дело содержит записи с 21 декабря 1837 г. по февраль-март 1838 г.3, а второе – с февраля- 
марта 1838 г. по 2 января 1839 г.4
Председателем этого органа стал главный начальник III отделения А. 
Х. Бенкендорф, непосредственное участие в его работе принимали сановники из российского МИД и военного министерства. Комитет поддерживал контакты с наместником Царства Польского И. 
Ф. Паскевичем, с некоторыми российскими губернаторами и руководителями зарубежных дипмиссий, а также с австрийским канцлером 
К. Меттернихом. Заседания проходили раз в неделю, в семь часов вечера на квартире у Бенкендорфа 
5. Помимо журналов заседаний в данных архивных делах есть 
справочные записки и фрагменты межведомственной корреспонденции. Документы первых двух типов составлялись только по-французски. Чиновничья переписка 
представлена как русскоязычными, так и франкоязычными сообщениями. Полноценная стенограмма собраний не велась. В протоколах заседаний перечислялись 
донесения членов комитета, а в самом конце указывались принятые резолюции. 
Некоторые из этих докладов приводились в кратком пересказе, в других случаях 
указывалась только тема сообщения.
В польской эмиграции существовало два главных течения – консервативное 
(или «аристократическое») и демократическое.
Консерваторы группировались вокруг князя Адама Чарторыйского (1770– 1861). 
Это были сторонники конституционной монархии, выступавшие против радикальных аграрных преобразований и за сохранение крупной земельной собственности. 
Они ориентировались на поддержку западных правительств [Фалькович 2017, 15–
19, 276; Zdrada, 1987, 50–67].
Демократы исповедовали революционно- 
республиканские взгляды. Они декларировали, что опираются не на руководство западных держав (как консерваторы), 
а на союз с другими европейскими народами под лозунгом «За вашу и нашу свободу!». В отличие от группировки Чарторыйского, у них не было единой организации и лидерства. Демократический лагерь постоянно раздирали идеологические 
противоречия.
«Умеренные» демократы во главе с историком Иоахимом Лелевелем 
(1786– 
1861) предлагали не создавать жесткую организационную структуру и строго очерченную политическую программу. По их мнению, это позволило бы объединить как можно большее число эмигрантов разных убеждений для борьбы 
за национальную независимость. С этой целью в декабре 1831 г. был организован 
Польский национальный комитет (ПНК) под председательством Лелевеля [Фалькович 2017, 20–21; Zdrada 1987, 16].
2 В полной форме это название впервые появляется в письме Бенкендорфа Паскевичу 16 февраля 
1838 г. (ГА РФ. Ф. 109. 1-я эксп. 1837 г. Д. 58. Ч. 7. Л. 16). Судя по источникам, унифицированное 
наименование этого комитета так и не сложилось. В документах его могли также называть «Комитетом высшего надзора» (с опущением слова «секретный» в начале) или «Комитетом высшей полиции». В рамках данной работы употребляется наиболее полный вариант названия – «Секретный 
комитет высшего политического надзора», если речь не идет о прямой цитате.
3 ГА РФ. Ф. 109. 1-я эксп. 1837 г. Д. 58. Ч. 7.
4 ГА РФ. Ф. 109. Оп. 2а. Д. 230.
5 ГА РФ. Ф. 109. 1-я эксп. 1837 г. Д. 58. Ч. 7. Л. 15. Письмо А. 
Х. Бенкендорфа А. 
А. Фонтону от 11 февраля 1838 г.

Славяноведение, 2024, № 3, с. 5–17.
Slavic Studies. Journal of Russian Academy of Sciences, 2024, No. 3, pp. 5–17.
Однако более радикальные демократы были недовольны, что в программу ПНК 
составители не включили положения об уравнении крестьян в правах со шляхтой 
и наделении их земельной собственностью. Уже в марте 1832 г. они покинули комитет Лелевеля и основали Польское демократическое общество (ПДО) [Фалькович 2017, 23–35; Zdrada 1987, 34–38]. Но и ПДО также не избежало раскола: в октябре 1835 г. от него отделилась портсмутская секция (Громада Люда Польского 
«Грудзёнж», получившая название по местности, где польские солдаты- 
повстанцы 
сидели в прусской тюрьме), которая вовсе отрицала частную собственность на землю [Там же, 71–81; Ibid., 1987, 39–42].
В 1830-х годах главную роль в организации повстанческой борьбы на территории бывшей Речи Посполитой играли сторонники Лелевеля. Весной 1833 г. состоялась неудачная экспедиция Ю. Заливского [Там же, 2017, 37–40; Ibid., 1987, 23–24]. 
В 1835–1838 гг. в польских землях широко развернулась подпольно- 
агитационная 
деятельность под руководством Ш. Конарского [Там же, 2017, 58–61, 92–93; Ibid., 
1987, 29–33]. Активность Конарского и его соратников вызывала особенное беспокойство у Секретного комитета высшего политического надзора. Важно при этом 
подчеркнуть, что в обнаруженных архивных материалах отсутствует  
какой-либо 
анализ идеологических различий между эмигрантскими группировками. По-видимому, полицию интересовали, прежде всего, конкретные угрозы со стороны эмигрантов, а не их политическая позиция.
В историографии польского национального движения подробно изучены 
идейно- 
политическая жизнь эмиграции и ее подпольная активность в польских 
землях, входивших в состав Российской империи, Пруссии и Австрии 
6. Однако 
при изучении этих проблем полицейские отчеты использовались лишь фрагментарно, в качестве дополнительного источника сверки фактов. Есть отдельные работы о деятельности некоторых царских агентов в среде политических изгнанников (см., например: [Кухажевский 2018, 79–309; Gerber 1973, 5–78; Marchlewicz 
2020, 243–255]). Тем не менее отсутствует литература, в которой бы полноценно анализировалась организация российского заграничного сыска на польском 
направлении.
Цели данной статьи – выяснить обстоятельства создания секретного комитета, 
установить, каким образом он функционировал и какие направления деятельности польской эмиграции его интересовали.
Идею создания этого органа выдвинул министр иностранных дел и вице-канцлер Российской империи К. 
В. Нессельроде. В письме к А. 
Х. Бенкендорфу 21 декабря 1837 г. глава внешнеполитического ведомства вкратце изложил основные 
положения этого проекта. К письму была приложена записка Николаю I с более 
подробным описанием функций комитета, которая, со слов Нессельроде, была 
удостоена «Высочайшего утверждения» государя. Бенкендорфу, судя по посланию вице-канцлера, оставалось только реализовать проект на практике: «Во исполнение Монаршей воли, я спешу сообщить при сем упоминаемую записку Вашему Сиятельству, для зависящего от Вас, Милостивый Государь, в сообразность 
с оною распоряжения» 
7.
Записка вице-канцлера называлась «О необходимости упорядочить и усилить нашу систему надзора в связи с происками польской эмиграции» (фр. «De 
la nécessité de régulariser et renforcer notre système de surveillance à l’égard des menées de 
l’émigration polonais»). Мысль о написании этого документа возникла у него после 
6 Библиографию о «Великой эмиграции» см.: [Фалькович 2017; Zdrada 1987].
7 ГА РФ. Ф. 109. 1-я эксп. 1837 г. Д. 58. Ч. 7. Л. 2. Послание Нессельроде было написано по-русски, 
а сопроводительная записка к нему – по-французски.

Бабоша И.А. Секретный комитет высшего политического надзора в России...
Babosha I. A. Secret Committee of High Political Surveillance in Russia... 
прочтения депеши австрийского министра иностранных дел К. Меттерниха, написанную 7 декабря 1837 г. Агенты Меттерниха из Парижа, Лондона и Брюсселя отмечали увеличение активности польской эмиграции c целью вызвать «новые 
волнения» в Царстве Польском и соседних провинциях. Вердикт Нессельроде 
по поводу этого сообщения был таков: «Осторожность советует нам, таким образом, усиливать надзор с нашей стороны по мере того, как наши противники усиливают свою активность» 
8.
Ключевым недостатком существующей системы зарубежного сыска Нессельроде считал отсутствие «единства». Вице-канцлер, как следует из документов, имел 
в виду, что этой системе не хватало руководящего органа, который бы координировал работу МИД, III отделения и тайной полиции Царства Польского. Взаимодействие этих ведомств сводилось к тому, что российские диппредставительства отправляли донесения Бенкендорфу и наместнику Царства Польского. Отсутствие межведомственного координационного центра не позволяло эффективно 
проверять достоверность присылаемой из-за рубежа информации и вести контроль 
за действиями агентов. МИД был не в состоянии самостоятельно отслеживать активность польских эмигрантов непосредственно на территории самой России 
9.
Нессельроде пришел к выводу, что необходимо создать «центр действий», в который бы стекались все сведения из-за рубежа, находившиеся в сфере интересов 
высшей полиции, и который бы направлял агентам указания по надзору за «тайными путями сообщения» польских эмигрантов. Во главе органа обязательно должен был стоять «верховный руководитель высшей полиции в Санкт- 
Петербурге» 
(т. 
е. шеф III отделения, Бенкендорф), а в его состав вой 
ти начальник канцелярии 
III отделения в подчинении Бенкендорфа, «доверенный служащий» МИД, а также 
«сотрудник, которого выберет военное министерство» 
10.
Сформированному в таком составе Секретному комитету высшего надзора придавался ряд функций. Во-первых, сверять между собой сведения как из-за рубежа, так и изнутри страны, а также из Царства Польского. Во-вторых, направлять 
деятельность дипломатических миссий, снабжая их данными из России (чтобы 
они поставляли актуальную для российских органов власти информацию). В-третьих, вести статистику численности эмиграции и ее ресурсов, составлять поименные списки эмигрантов. И, наконец, «изо дня в день» следить за передвижениями 
главных «эмиссаров пропаганды», знать, под какими именами и под каким прикрытием они «плетут заговоры». Предполагалось, что входящие в комитет чиновники будут служить посредниками между «центром высшей полиции» и главами 
министерств 
11.
Формирование комитета началось вскоре после появления упомянутой записки Нессельроде. Уже в письме 24 декабря Бенкендорф сообщил главе МИД, что 
от III отделения в комитет он назначил действительного статского советника Адама Сагтынского (1785–1866) 
12. Этот выбор был очевиден. Сагтынский, происходивший из польской шляхты, хорошо знал польские дела и полицейский сыск. 
В 1819–1830 г. он служил в Главном штабе при вел. кн. Константине Павловиче, 
главнокомандующем армии Царства Польского. С 1834 г. работал в III отделении 
чиновником «по особым поручениям», фактически являясь руководителем заграничной агентуры ведомства [Черкасов 2007, 57]. В письме Паскевичу 16 февраля 
8 Там же. Л. 3. Здесь и далее перевод на русский с французского оригинала.
9 Там же. Л. 4.
10 Там же. Л. 5–6.
11 Там же. Л. 6–7.
12 Там же. Л. 10.