Иван Куратов: жизнь и творчество основоположника литературы коми

П.Ф. ЛИМЕРОВ
ИВАН КУРАТОВ: 
ЖИЗНЬ 
И ТВОРЧЕСТВО
ОСНОВОПОЛОЖНИКА 
ЛИТЕРАТУРЫ КОМИ
МОНОГРАФИЯ
Москва
ИНФРА-М
2025

УДК 821(075.4)
ББК 83.3(2)
 
Л58
Утверждено к печати решением Ученого совета Института языка, 
литературы и истории ФИЦ Коми НЦ УрО РАН 
Работа подготовлена в рамках плановой темы «Коми литература: 
особенности художественного воссоздания картины мира» (FUUU2022-0090); плановой темы «Поэтика фольклора народов Европейского 
Севера России в синхронии и диахронии» (рег. № 121051400044-2)
Р е ц е н з е н т ы:
Созина Е.К., доктор филологических наук, профессор, профессор Уральского федерального университета имени первого Президента России Б.Н. Ельцина, заведующий сектором истории литературы Института истории и археологии Уральского отделения Российской академии наук;
Орлицкий Ю.Б., доктор филологических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Российского государственного гуманитарного университета, профессор кафедры новейшей русской литературы Литературного института имени А.М. Горького
Лимеров П.Ф.
Л58  
Иван Куратов: жизнь и творчество основоположника литературы 
коми : монография / П.Ф. Лимеров. — Москва : ИНФРА-М, 2025. — 
302 с. — (Научная мысль). — DOI 10.12737/2158217.
ISBN 978-5-16-020112-2 (print)
ISBN 978-5-16-112657-8 (online)
В монографии предлагается новая концепция биографии и творческого 
наследия коми поэта и грамматиста. В большей степени книга является 
обобщением материалов куратоведческих исследований, проводившихся с 1930-х гг. по настоящее время. В то же время автор предлагает новое 
осмысление всего творческого наследия И.А. Куратова. В авторской концепции творчество Куратова было нацелено на то, чтобы приблизить коми 
язык к уровню европейских языков. Это значит научить этот язык передавать литературные, философские, эстетические и в целом культурные 
смыслы, которые есть в языках европейских, но отсутствуют в языке зырян 
– языке охотников и крестьян. Куратов изучает языки в семинарии, а после 
самостоятельно переводит на коми язык русских и западноевропейских 
поэтов, пишет первоклассные стихи на коми языке, а также разрабатывает 
оригинальную грамматику коми языка, которая учитывала бы все его языковые нюансы, но не повторяла схемы европейских грамматик. Фактически Куратов создает новый поэтический язык, используя ресурсы зырянского языка, не привлекая языковых заимствований. В книге предлагается 
новая интерпретация стихотворений Куратова. На фоне творчества поэта 
последовательно рассмотрена его биография, включены в биографический 
сюжет новые малоизвестные факты его жизни. 
Предназначена для литературоведов, лингвистов, фольклористов, историков, этнографов, а также для всех, кто интересуется творческим наследием И.А. Куратова.
УДК 821(075.4)
ББК 83.3(2)
ISBN 978-5-16-020112-2 (print)
ISBN 978-5-16-112657-8 (online)
© Лимеров П.Ф., 2025

«Задумал много я поэм…»
Иван Куратов
Предисловие
Иван Алексеевич Куратов (06(18).07.1839, с. Кибра Усть-Сысольского уезда Вологодской губ. — 17(29).11.1875, г. Верный Семиреченской обл.) — первый коми поэт, основоположник коми 
литературы и коми литературного языка, просветитель, ученыйлингвист. В истории коми литературы и, шире, коми национальной 
культуры творчество И.А. Куратова — явление огромного общественного и художественного значения. Оно положило начало созданию коми литературной традиции и включению этой традиции 
в общероссийский литературный процесс. Опыт Куратова поистине 
уникален — он творил на языке, у которого на то время не было 
письменности, при этом понимая, что его произведения, возможно, 
никогда не обретут своего коми читателя. Органично связанный 
с культурой своего народа, Куратов был воспитанником русской 
культуры, прекрасно в ней ориентировался, не только хорошо знал 
русскую литературу, но и переводил ее шедевры на коми язык. 
Кроме того, он был осведомлен в области французской, немецкой, 
английской литератур, проявлял интерес к культурам Античности, 
Востока.
Творчество Куратова не знало периода взросления. Его ранние 
стихи кажутся не менее зрелыми, нежели написанные в поздние 
годы. Тем не менее сам поэт осознавал этапы своего творческого 
пути, суммируя их итоги в отдельных тетрадях. Сохранилось восемь таких тетрадей, самая большая из которых называется «Коми 
гор» («Голос коми») и содержит порядка 100 произведений. Как 
отмечает составитель сборника стихотворений поэта Е.С. Гуляев, 
на сегодняшний день известно более 200 произведений Куратова 
(Гуляев, Водзкыв (Предисловие), 1979, с. 11). Кроме литературнохудожественных текстов им написаны статьи и заметки по гуманитарным и естественным наукам, ряд публицистических работ. В последнее время были также опубликованы некоторые материалы 
его следственных дел (Мартынов, 1988, с. 6), представляющие 
не только научный, но и большой художественный интерес.
Творчество И.А. Куратова, как и его биография, не раз становились объектами научного интереса. Библиография куратоведения 
огромна. Кажется, что ничего нового в этой теме уже не открыть. 
Однако время всегда вносит свои коррективы, и меняется точка 
3

зрения на многие факты. Так, в советские годы был сформирован 
миф о Куратове как о радикально настроенном общественном деятеле, творчество которого объявлялось своеобразным протестом 
против самодержавного строя. Соответственно, биографические 
данные существенно искажались или замалчивались, а стихотворения интерпретировались в русле идеи классовой борьбы. В этом 
смысле в монографии «Иван Куратов: жизнь и творчество основоположника литературы коми» предложен принципиально новый 
подход к вроде бы известным материалам. Прежде всего, это касается тщательного изучения автором историко-культурных данных 
XIX века в Коми крае, в контексте которых строится биография 
поэта. Это и реалии духовного сословия, к которому принадлежал 
поэт, учеба в духовном училище, а затем в семинарии, служба в духовно-приходском училище, и реалии быта интеллигенции в провинциальном Усть-Сысольске, ближайшего окружения Куратова. 
Абсолютно новым является и подход к освещению материалов 
туркестанского периода жизни Куратова. Особое место в книге занимают интерпретации поэтического наследия поэта. Это и отношение Куратова к творчеству Н. Некрасова, с которым его часто 
сравнивали. Мир крестьян Куратова принципиально иной, поэт 
не пытается писать о страданиях народа, его темой являются экзистенциальные вопросы добра и зла, смысла человеческой жизни, 
жизни и смерти. Задача современной науки о литературе – вернуть поэзию И.А. Куратова в собственно литературоведческий 
дискурс.
Последние годы жизни Ивана Куратова прошли в Туркестане, 
в крепости Верный (совр. Алматы), где он служил вплоть до своей 
безвременной кончины в 1875 г. на должностях аудитора, чиновника особых поручений, судьи. После его смерти рукописи поэта 
были отправлены в Санкт-Петербург Николаю Афанасьевичу 
Куратову, племяннику, в то время — студенту университета, который и доставил их в Коми край, в дом своего отца, священника 
с. Визинга Афанасия Алексеевича Куратова, брата поэта. Впоследствии рукописи перешли к его сыну Степану Афанасьевичу, также 
служившему священником в с. Визинга. Первое сообщение о рукописях поэта принадлежит И. Вихману, финскому лингвисту, находившемуся в научной командировке в Коми крае в 1901–1902 
годах. Вихман снимает копии стихотворений и записей Куратова 
и увозит с собой в Финляндию. В своем отчете об экспедиции 
(Wichman, 1903) он дает описание рукописей и публикует два 
стихотворения Куратова на коми языке с их переводом на немецкий и финский.
Известно, что рукописями Куратова интересовались этнолог 
и философ К.Ф. Жаков и его ученик, будущий американский со4

циолог П.А. Сорокин. В 1908 году Жаков специально приезжал 
в Визингу, и даже пытался получить рукописи для публикации, 
однако Степан Куратов этого не позволил. Позднее, в 1913 году, 
Степан Куратов предлагает рукописи для публикации в Архангельское общество изучения Русского Севера, но по неизвестным 
причинам публикация произведений коми поэта не состоялась 
(Мартынов, 1990, с. 32). Собственно изучение и публикация рукописей начинается в начале 1920-х гг. и связана с именами доктора 
филологических наук, лингвиста и этнографа А.С. Сидорова и его 
жены, Людмилы Степановны, дочери Степана Куратова. Последний передает рукописи дочери, после безвременной смерти которой в 1925 году, архив наследует А.С. Сидоров (Мартынов, 1990, 
с. 34). В августе 1923 года в газете «Югыд туй» («Светлый путь») 
вышла статья известного писателя и ученого лингвиста, профессора В.И. Лыткина «Забытые коми поэты», в которой он сообщал 
о полученных А.С. Сидоровым тетрадях И.А. Куратова, коми поэта 
середины XIX века. В.И. Лыткин не удерживается от восклицания, 
что для истории коми литературы эта находка равносильна открытию Америки (Ванеев, 1989, с. 8). В ноябре 1923 года в журнале «Парма ёль» выходит и статья А.С. Сидорова «Неизвестный 
коми писатель И.А. Куратов», в которой впервые дается обзор всех 
рукописных материалов архива И.А. Куратова, обобщены сведения 
о биографии поэта и приводятся образцы стихотворений поэта 
(Сидоров, 1923, с. 18–19).
В связи с отъездом в Ленинград в 1926 году А.С. Сидоров передает часть рукописей поэта директору Коми книжного издательства И.И. Оботурову для издания сборника стихотворений 
(Ванеев, 1989, с. 12). Книга вышла в 1932 году, в ее составе было 
опубликовано значительное количество стихотворений, а также некоторые главы «Зырянской грамматики» (Куратов, 1932). Кроме 
того, составитель счел нужным прокомментировать творчество 
поэта в предисловии. Видно, что стихи Куратова не произвели 
должного впечатления на И.И. Оботурова, давшего поэзии первого коми поэта крайне нелестную характеристику. В частности, 
он пишет, что в стихах И.А. Куратова нет «сознательных мыслей 
о развитии капитализма», а есть «народнические взгляды», обвиняет его в том, что поэт будто бы видит перед собой «только самодержавно-крепостнический строй», но не видит тех сил, которые 
должны этот строй сокрушить, кроме того, критик называет поэзию 
Куратова упаднической и сентиментальной, а самого его объявляет 
националистом и «идеологом нарождающейся коми национальной 
буржуазии» (Оботуров, 1932, с. 12). Эта статья, по мнению А.Е. Ванеева, имела достаточно негативные последствия, в частности, 
на некоторое время за творчеством Куратова закрепилась репу5

тация «сентиментальной поэзии», а сам он приобрел реноме «коми 
националиста». Так, в статье о коми литературе в «Литературной 
энциклопедии» известный коми поэт Виктор Савин определил 
место Куратова между с Г.С. Лыткиными К.Ф. Жаковым, первый 
из которых получил характеристику переводчика на коми язык 
религиозной литературы, а второй — идеалиста, «ярого проповедника буржуазной морали», к тому же не принявшего революцию 
эмигранта. О Куратове в статье сказано, что он «коми националист 
и народник, творчество его представляет сентиментальную лирику» (Ванеев, 1989, с. 14). В рамках классового подхода к литературе подобная оценка творчества писателя могла стать поводом 
для исключения его из историко-литературного дискурса, как это 
случилось с творчеством К.Ф. Жакова.
Однако кризисная ситуация разрешилась после публикаций 
в середине 1930-х гг. ряда статей А.А. Попова, выпускника Института красной профессуры в г. Москве. Еще будучи слушателем Института, Попов ведет активную изыскательскую работу 
по выявлению материалов по творческой биографии И.А. Куратова, публикует ряд статей в Республиканской печати, наиболее известной из которых является статья 1935 года в газете 
«Ударник»: «Некымын кыв И.А. Куратов йылысь» («Несколько 
слов об И.А. Куратове»), где впервые ставится вопрос о социальноидеологическом контексте поэзии Куратова (Попов, 1935, с. 35–40). 
Результатом изысканий А.А. Попова стала его диссертационная 
работа о жизни и творчестве И.А. Куратова, прочно поставившая 
куратоведение на марксистские рельсы. Известный коми лингвист 
и писатель В.И. Лыткин сказал о А.А. Попове: «Он открыл нам Куратова», имея в виду «открытие» его как поэта «революционного 
демократа» (Лыткин, 1973, с. 27). В Научном архиве Коми НЦ сохранилась статья А.А. Попова «О И.А. Куратове»,1 видимо, подготовленная к празднованию 100-летия со дня рождения поэта в 1939 
году. Очевидно, что статья содержит основные положения диссертации А.А. Попова и по ней можно судить об исследовательской 
стратегии автора. Задача, поставленная Поповым в этой работе, 
вполне понятна и объяснима — это защита творческого наследия 
Куратова от «ложных выводов» (А.Е. Ванеев) начальной литературной критики и включение его в символический план советской 
идеологической системы, а тем самым и в текущий историко-литературный процесс. Отсюда апологетическая риторика статьи, 
изобилующая ответными выпадами в сторону других участников 
литературно-идеологической полемики. Вот, к примеру, прямое 
1 
По определению А.Е. Ванеева, это «монография», однако сравнительно небольшой объем работы (60 л.) говорит о том, что это статья, написанная 
по теме диссертации.
6

указание на статью В. Савина: «Ведущие в контрреволюционное 
болото коми националисты, враги народа думают, что стихотворения Куратова полностью лирика нытья, а сам Куратов народник 
и буржуазный коми националист (смотрим, к примеру, “Литературную энциклопедию, V том, статья “Коми литература”). В таком 
отпевании Куратова правды нет. Куратов не народник, как не были 
народниками Чернышевский и Добролюбов… Народники эволюционировали в эсеры, стали противниками революции, контрреволюционерами, врагами народа. А.М. Горький отмечал, что теория 
народничества привела к современному фашизму. Творчество Куратова никогда не приближалось к реакционному, тянущему назад: 
оно всем сердцем тянулось к тому, что ведет вперед, помогает облегчить жизнь и труд масс. Поэтому надо полностью отодвинуть 
от Куратова воздвигнутую на него клевету» (Попов, 1939, с. 48).
Работа состоит из четырех разделов, каждый из которых представляет собой ответ на один из ключевых вопросов, возникающих 
в ходе полемики с политическими оппонентами: раздел 1 — «Очерк 
эпохи И.А. Куратова»; раздел 2 — «Жизнь и творчество И.А. Куратова»; раздел 3 — Характерные особенности творчества И.А. Куратова; раздел 4 — «Чем дорог И.А. Куратов народу Коми АССР 
и народам всего СССР?». Центральной проблемой исследования 
А.А. Попова является определение социокультурной позиции 
И.А. Куратова в историческом процессе. В качестве точки отсчета 
берется марксистская концепция классовой борьбы в применении 
к коми почве. Уже в первых предложениях первого раздела говорится, что только «враги рабочего народа и предатели родины могут 
заявлять, что в среде коми народа не было никаких классов и классовой борьбы». Попов опровергает этот тезис, заявляя, что классовое разделение прослеживается уже в эпоху Стефана Пермского, 
а в коми сказках можно обнаружить «большую злость на царя, его 
чиновников, на попов-дьяков и монахов, судей, помещиков, купцов, 
кулаков». Далее идут ссылки на материалы «Дневных записок» 
Ивана Лепехина, монографии К.А. Попова «Зыряне и зырянский 
край», якобы отразивших в своих публикациях примеры того, как 
коми крестьян «по рукам и ногам связывали просмоленной веревкой купцы и кулаки» (Попов, 1939, с. 1–5).
В контексте классовой теории рассматривается и биография 
поэта, восстановленная А.А. Поповым по материалам архивов 
Вологодской семинарии, Сыктывкара. В этой биографии уже содержатся все основные характеристики этапов жизни поэта, жизненных обстоятельств, формировавших свойства его личности 
и его творчество, впоследствии ставшие общепринятыми в куратоведении. В качестве главного из знаковых ориентиров в конструировании биографии Куратова Попов предлагает концепт бедности: 
7

поэт является одним из тысяч обездоленных нищетой крестьян 
царской России, но, в отличие от этих людей, он, вдохновленный передовыми идеями Чернышевского и Добролюбова, поднимает свой 
голос против ненавистного самодержавного строя. Защита обездоленных и ненависть к царскому режиму являются и главными мотивами поэзии Куратова. С этой точки зрения, исключительно все 
стихотворные произведения Куратова интерпретируются соответственно заявленным в первом разделе декларациям, и иные виды 
интерпретаций его творческого наследия оказываются фактически 
недопустимыми в зону обсуждения. Биография И.А. Куратова является, безусловно, главным открытием А.А. Попова, однако специфика ее символической организации, иначе — ее культурная форма, 
аргументированная марксистской методологией науки, с позиций 
сегодняшнего дня выглядит устаревшей. Оригинал диссертации 
А.А. Попова неизвестен, данная статья никогда не была опубликована в связи со скоропостижной смертью автора в 1939 году, тем 
не менее именно эта статья дала необходимый исследовательский 
импульс, из которого вырос куратоведческий дискурс.
Следует признать, что с середины 1930-х гг. поэзия Куратова 
стала явлением скорее политическим, чем литературным. В 1937 
году в рамках кампании по борьбе с национализмом был арестован 
А.С. Сидоров, уже сдавший в издательство двухтомное собрание сочинений И.А. Куратова. В связи с этим, подготовку издания поручили редакционной коллегии в составе А.А. Вежева, П.Г. Доронина 
и Д.В. Конюхова. Выход собрания сочинений был приурочен к столетию со дня рождения поэта (Куратов, 1939. Т. 1–2). По понятным 
причинам имени А.С. Сидорова, проделавшего всю текстологическую и редакторскую работу, составившего корпус Примечаний 
и комментариев в титлах издания, не значилось. Выйдя на свободу 
после реабилитации в 1941 году, ученый обратился с письмом 
в Коми государственное издательство, в котором подробно описал 
свой вклад в подготовку собрания, начиная с 1923 года, и просил 
составить комиссию, которая сделала бы заключение о степени использования его работы «Полное собрание сочинений И.А. Куратова» в издании «И.А. Куратов. Сочинения I–II тт.» (Лыткин, 1973, 
с. 15). Реакция А.С. Сидорова понятна: его лишили авторских прав 
на работу, которой он посвятил 13 лет. Комиссия создана не была, 
А.С. Сидорова в авторских правах не восстановили. Кроме незначительных редакторских правок вышедшее двухтомное собрание 
сопровождалось и вступительной статьей П.Г. Доронина о жизни 
и творчестве поэта, заменившей аналогичную статью А.С. Сидорова 
(Доронин, 1939, с. V–LIV). Эта статья унаследовала все основные 
положения работ А.А. Попова в подходе к творческому наследию 
и биографии И.А. Куратова и стала образцовой для последующих 
8

советских исследователей творчества поэта. В частности, П.Г. Доронин применил разработанную А.А. Поповым сюжетную схему 
биографии И.А. Куратова, в которой биографические материалы 
рассматриваются в связи с идеей становления и развития классового сознания поэта.
Конечно, вклад П.Г. Доронина в куратоведение не ограничивается только этой статьей — он значительно шире. В частности, 
Доронин вел переписку с родственниками Куратова, пытаясь 
найти письма или какие-либо рукописные работы, вспомнить неизвестные факты биографии поэта. Его анкета-интервью с Феоктистой Забоевой, младшей современницей Куратова, знавшей его 
лично, является уникальным документом по истории Усть-Сысольска середины XIX века. В архиве Доронина хранятся его статьи 
о Куратове, которые никогда не были опубликованы, и, наверно, 
никогда не будут — они также классово заострены, хотя содержат 
прекрасный фактический материал.
Безоговорочному признанию Куратова поэтом-глашатаем демократических идей мешала его принадлежность к духовному 
сословию, а также его служба в должности военного следователя 
и чиновника по особым поручениям в Туркестане. В качестве альтернативы была предложена биографическая схема, по которой Куратов был выходцем из обедневшей многодетной семьи сельского 
дьякона, рано познал нужду, образование получил в Яренской церковно-приходской школе и бурсе, в которой «лучшими методами 
[воспитания. — П.Л.] считались розга и телесные наказания» (Доронин, 1939, с. VI). В затхлой обстановке Вологодской семинарии 
поэт занимается самообразованием, изучая русских и зарубежных 
писателей, учит иностранные языки, занимается коми и финноугорским языкознанием. Апогеем учебы в семинарии становится 
его знакомство с просветительским движением русской демократической интеллигенции, основные направления которого определялись Белинским, Герценом, Добролюбовым, Чернышевским 
и Писаревым, ополчившимися на крепостное право и мечтавшими 
воплотить в российскую жизнь просвещение, самоуправление, свободу и европейские формы жизни (Доронин, 1939, с. VII). Дальнейшая жизнь Куратова полностью посвящена освободительной 
борьбе: «Он полон негодования на феодально-крепостнический 
строй, и поддерживающий его российский чиновничий аппарат. 
Официальной церкви он противопоставляет атеизм и просвещение; 
произволу самодержавия он противопоставляет человеческую свободу, гражданство» (Доронин, 1939, с. IX). Соответственно, и его 
творчество является выражением его революционно-демократических и просветительских взглядов: «Каждое стихотворение, 
в каждое высказывание Куратова связано с критическим и обличи9

тельным отношением к российской действительности, исходящими 
из его просветительских взглядов и революционно-демократических убеждений» (Доронин, 1939, с. IX).
Такой подход к биографии не нов, он характерен для агиографии, 
задача которой заключается в демонстрации религиозного подвига 
святого: от постепенного возрастания в нем благодати с приобщением к духовному наследию предыдущих подвижников до последующего его вхождения в святость. Если житие составлялось для 
обоснования культа святого, то применительно к судьбе Куратова 
подобная «агиографическая» или, лучше, социально-политическая 
модель была обоснованием его подвига как героя-поэта, впервые 
поднявшего голос против бесправия и нищеты своего народа. Соответственно, за Куратовым закрепляется репутация поэта-бунтаря, 
а его поэзия объявляется прямым призывом к народно-освободительной борьбе.
Эта сформулированная в 1930-х гг. модель творческой биографии Куратова остается доминирующей, за редкими исключениями, в последующих научных и популярных работах, посвященных его жизни и творчеству вплоть до сегодняшнего дня. 
Основными работами, закрепившими коммунистическую модель 
биографии первого коми поэта в советском куратоведении, стали 
монография А.Н. Фёдоровой «И.А. Куратов. Очерк жизни и творчества» (Фёдорова, 1960, 1975) и книга очерков А.Е. Ванеева «В поисках истины: Мировоззрение и эстетические взгляды И.А. Куратова» (Ванеев, 1989). Несмотря на то что издания этих книг вышли 
с разницей почти в тридцать лет, они существенно дополняют друг 
друга. Если книга Фёдоровой — это описание творческого наследия 
Куратова сквозь призму его биографии, то работа Ванеева представляет собой философский труд, задачей которого является обоснование мировоззрения поэта, которое и формирует творческое 
кредо его поэзии. Обе книги являются основополагающими в библиографии о Куратове, изложенные в них материалы принимаются как объективная данность и кочуют по страницам научных 
работ, научно-популярных статей и учебников.
В основу монографии А.Н. Фёдоровой, вышедшей в 1960 году 
и переизданной в 1975 году, положен сюжет биографии Куратова, 
тщательно изученной исследователем. Работа вводит в научный 
оборот ряд ценных фактических материалов о жизни поэта, полна 
интересных наблюдений как частного, так и общего характера. В соответствии с биографической методологией, стихотворения Куратова мотивируются обстоятельствами его жизни, вместе с тем Фёдорова сознательно опирается на сформулированный в 1930-е гг.
образец, поэтому биография строится как постепенный отход 
поэта от ценностей духовного сословия, к которому он принад10