Общество и экономика, 2024, № 1

Международный научный
и общественно-политический журнал
ОБЩЕСТВО И ЭКОНОМИКА 
SOCIETY AND ECONOMY
№1, 2024
Журнал учрежден академиями наук – участниками 
Международной ассоциации академий наук
Выходит 12 раз в год.
Главный редактор журнала – 
Е.Б. Ленчук, доктор экономических наук
Редакционная коллегия: д. э. н. А. Алирзаев, академик НАН Беларуси 
Е. Бабосов, академик НАН Украины, иностранный член РАН В. Геец, 
д.э.н. Р. Джабиев, академик АН Республики Таджикистан М. Диноршоев, академик РАН В. Журкин, член-корр. РАН И. Иванов, д.э.н. 
С. Калашников, академик АН Республики Таджикистан Н. Каюмов, 
академик НАН Кыргызской Республики Т. Койчуев, д.э.н. П.Кохно – 
зам. гл. редактора, д. филос. н., иностранный член РАН Нгуен Зуй Куи, 
академик РАН А. Некипелов, академик НАН Беларуси П. Никитенко, 
академик РАН Б. Порфирьев, д. э. н. А. Расулев, академик АН Молдовы 
А. Рошка, академик НИА Республики Казахстан О. Сабден, В. Соколин, д. филос. н. О. Тогусаков, академик НАН Украины Ю. Шемшученко, д. э. н. Е. Ясин.
© «Общество и экономика», 2024 
Перепечатка материалов без письменного разрешения редакции не допускается.

СОДЕРЖАНИЕ
ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
Олег Сухарев. «Эволюционная экономика»: возможности 
формирования политики роста и технологических изменений …
5
ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
Дмитрий Кондратов. Есть ли будущее у российского газа в Китае? …
26
Мушвиг Атакишиев. Современное состояние и перспективы 
развития «зеленой» экономики Азербайджана …………………………
47
ВОПРОСЫ СОЦИАЛЬНОЙ СФЕРЫ
Таисия Бараненкова. Здоровое и активное долголетие российского 
населения – важная социально-экономическая проблема …………
57
Ирина Морозова, Алексей Дмитриев, Дарья Очеретяная. Уровень 
волонтерской активности как индикатор эффективности 
управления некоммерческим сектором экономики …………………
71
Мария Гулева. Самообразовательная деятельность в Китае: 
особенности и роль сегмента в развитии человеческого капитала ...
80
90
ВОПРОСЫ УПРАВЛЕНИЯ
Павел Кохно, Алина Кохно, Владимир Кохно. О совершенствовании производственно-сбытовых цепочек интегрированными 
компаниями  ...................................................................................
Артем Волков. Подходы к оптимизации издержек оптовых 
торговых компаний в современных реалиях …………………………..…
100
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА
Борис Хейфец. «БРИКС плюс» – закономерный результат 
накопительной 
интеграции 
в 
условиях 
геополитической 
фрагментации мировой экономики ………………………………………..
109
ОБЗОРЫ
Сергей Баскаков. К вопросу о методологическом инструментарии  исследования  проблем  развития  АПК ……………….………
122

CONTENTS
THEORETICAL ECONOMICS
O. Sukharev. «Evolutionary economics»: possibilities for forming the 
policy 
of 
growth 
and 
technological 
changes 
……………………………………
5
ECONOMIC POLICY
D. Kondratov. Does Russian gas have a future in China? ……………………........
26
M. Atakishiyev. Current state and prospects for the development of the 
green economy of Azerbaijan ……………………………………………………………
47
SOCIAL ISSUES
T. Baranenkova. Healthy and active longevity of the population of Russia is 
an important socio-economic problem ………………………………………..…….
57
I. Morozova, A. Dmitriev, D. Ocheretyanaya. The level of volunteer activity 
as an indicator of the effectiveness of management of the non-profit sector 
of the economy ………………………………………………………………………..……
71
M. Guleva. Self-education in China: features and role of the segment in the 
development of human capital ……………………………………………..…………..
80
MANAGEMENT
P. Kohno, A. Kohno, V. Kohno. On improving value chains by integrated 
companies ……………………………………………………………………………………
90
A. Volkov. Approaches to optimizing the costs of wholesale trading 
companies in modern realities …………………………………………………….......
100
WORLD ECONOMY
B. Kheyfets. “BRICS plus” is a natural outcome of cumulative integration in the 
context of geopolitical fragmentation of the world economy …………………..….…..
109
REVIEWS
S. Baskakov. On methodological tools for studying problems of the 
development 
of 
agro-industrial 
complex 
………………….…………………..………
122
Журнал «Общество и экономика» включен в Перечень рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени кандидата и доктора наук по специальностям:
• 5.2.1. Экономическая теория (экономические науки);
• 5.2.5. Мировая экономика (экономические науки);
• 5.4.4. Социальная структура, социальные институты и процессы (социологические 
науки);
• 5.4.7. Социология управления (социологические науки).

Научно-организационная работа
по изданию журнала осуществляется при поддержке
Федерального государственного бюджетного учреждения науки
Института экономики Российской академии наук

ƒ›‡“”„ Š ŸŒŽŠŒ‚  
ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
© 2024
Олег Сухарев
доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник ФГБУН Института 
экономики РАН (г. Москва, Российская Федерация),
профессор кафедры теории и методологии государственного и муниципального управления 
факультета государственного управления Московского государственного университета 
им. М.В. Ломоносова (г. Москва, Российская Федерация)
(e-mail: o_sukharev@list.ru)
«ЭВОЛЮЦИОННАЯ ЭКОНОМИКА»:
ВОЗМОЖНОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ПОЛИТИКИ РОСТА
И ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ ИЗМЕНЕНИЙ
Исследование посвящено рассмотрению внутренних методологических ограничений течения 
«эволюционной экономики». Целью выступает выявление имманентных ограничений анализа 
«эволюционной экономики» и ограничений в плане влияния на формирование экономической 
политики. Методологию составляет теория эволюционной экономики и ортодоксальные подходы 
в области экономического анализа, теория экономической политики и роста. Применение обозначенной методологии позволяет получить основной результат — «эволюционная экономика», 
несмотря на используемый широкий математический аппарат, тем не менее имеет весьма ограниченные возможности применительно к планированию и интерпретации реализации экономической 
политики, в частности применения инструментов стимулирования экономического роста, в чем 
до сих пор преуспевает ортодоксальное направление экономической науки, хотя и обнаруживает 
значимые ограничения. Таким образом, для того чтобы эволюционная экономика как научное течение приобрела значимый вес среди экономических теорий, на базе которых возможно выстроить 
экономическую политику, требуется в методологическом плане решить проблему согласования 
краткосрочных и долгосрочных ориентиров и параметров развития, а также проблему быстрых 
и медленных переменных, описывающих функционирование экономической системы. Выходом 
видится так называемая неошумпетерианская теория эволюции, с помощью которой удается моделировать и объяснять развитие на различных интервалах времени посредством анализа конкуренции 
старой и новой комбинации, затрагивающей не только инновации, технологии, но и институты, 
а также взаимодействующих агентов — новаторов, имитаторов и консерваторов. Показано, как 
структурная динамика отражает эволюцию экономической системы.
Ключевые слова: эволюционная экономика, «мэйнстрим», экономический рост, шумпетеровское 
развитие, новые комбинации, новаторы, консерваторы, моделирование.
УДК: 330.34 (330.35.01)
DOI: 10.31857/S0207367624010012
Введение
В 1990-е годы, в период жесткой трансформации российской экономики, получившей наименование «шоковой терапии», в Отделении экономики Российской 
академии наук сложилось устойчивое неприятие подобных методов управления 
развитием [1, 2, 4]. В связи с этим усилился интерес к альтернативным неоклассическому «мэйнстриму» разработкам в области экономической науки, в частности 

 
 
 
     “µ·¢²§¤ 

приобрела популярность «эволюционная экономика» 
1 [3–6, 8–11, 16, 17, 22]. 
Важно отметить, что происходило не только освоение западной школы «эволюционной экономики» по так называемому неошумпетерианскому направлению [4, 5, 8–12, 15, 20, 26–30, 32–36], но и реанимация позиций русской эволюционной школы [4, 6, 7, 13, 19, 22].
Потребность в «эволюционной экономике» возникла не только потому, что 
представителей экономической науки не устраивали ортодоксальные схемы 
познания [25] и интерпретации экономического развития, например России, 
но и потому, что содержательно реформирование российской экономики приводило к глубочайшему кризису, то есть на практике неоклассические рекомендации не работали. А перманентное применение неоклассических рецептов в 2000-е годы не позволило поддержать экономический рост, провоцируя 
режим неустойчивого «роста без развития» с возникающей рецессией и стагнацией доходов и инноваций. Для преодоления ситуации в который раз предлагались системные экономические изменения [14].
Следовательно, складывающаяся ситуация обнажала либо неэффективность стереотипных подходов в экономической политике, либо неучтенность 
многочисленных факторов, обесценивающих разрабатываемые и  применяемые стандартные меры воздействия, вытекающие из неоклассики 
2. Во многом 
такая ситуация сохраняется до сих пор.
На Западе ранее уже звучали эволюционные идеи, начиная с работ старой 
институциональной школы еще в конце XIX в. и первой трети XX в.; затем в середине ХХ в. в статьях А. Алчияна [16. С. 55] и позже — в оригинальных для 
своего времени взглядах на экономические изменения Р. Нельсона и С. Уинтера, высказанных ими в 1982 г. [15]. Но на модельном уровне, к сожалению, не 
преодолевались неоклассические позиции.
Эволюционную экономику еще можно представить как течение (школу) западного и российского типа. Такое разграничение почти не встречается в литературе, но оно очень значимо, поскольку западная эволюционная школа делает 
акцент на развитии посредством изменения технологий и институтов [5, 6, 18], 
с явным преобладанием технологического детерминизма (Т. Веблен и современная неошумпетерианская школа) [12, 13, 22, 26], а российская школа придает зна „ ¯¢µ¹¯°® ¥°²°¦¬§ £ª°-°¥ªª ‘µ»ª¯° ³  ¥ ³´¢-ª ±²°¤°¦ª´¾ Ž§¨¦µ¯¢²°¦¯½« ³ª®±°©ªµ® 
±° hŸ¤°-À¸ª°¯¯°« ¿¬°¯°®ª¬§p °²¥¢¯ª©°¤¢¯¯½« µ³ª-ªÁ®ª Š¯³´ª´µ´¢ ¿¬°¯°®ª¬ª ª ˜§¯´²¢-¾
¯°¥° ¿¬°¯°®ª¬°®¢´§®¢´ª¹§³¬°¥° ª¯³´ª´µ´¢ ’‚ „ ³¤Á©ª ³ ¿´ª® °±²§¦§-ÁÀ»§« £½-¢ ²°-¾ 
¤¦°·¯°¤ª´§-Á ª °²¥¢¯ª©¢´°²¢ ¢¬¢¦§®ª¬¢ Š ‚£¢-¬ª¯¢ ª „ Ž¢¬¢²°¤¢ ±²§¦³´¢¤-Á¤ºª· 
µ¬¢©¢¯¯½§ °²¥¢¯ª©¢¸ªª Ÿ´°´ ³ª®±°©ªµ® ²¢³ºª²ª- ¦ª³¬µ³³ªÀ ¤ °£-¢³´ª ¿¬°¯°®ª¹§³¬°« ´§°²ªª 
ª ±°-ª´ª¬ª ¤½¤°¦Á §§ ©¢ ±²§¦§-½ °¥²¢¯ª¹§¯ª« ¯§°¬-¢³³ª¹§³¬°« ¿¬°¯°®ª¬ª ª -ª£§²¢-¾¯½· 
®§´°¦°¤ ¤¬-À¹¢Á ²§¶°²®½ µ±²¢¤-§¯ªÁ ·°©Á«³´¤§¯¯½® ²¢©¤ª´ª§® ‚¤´°² ²§¥µ-Á²¯° ¤½³´µ
±¢- ³ ¦°¬-¢¦¢®ª ¯¢ µ¬¢©¢¯¯°® ³ª®±°©ªµ®§ ±° hŸ¤°-À¸ª°¯¯°« ¿¬°¯°®ª¬§p ©¢ ª³¬-À¹§¯ª§® 
±§²¤°¥° ³ª®±°©ªµ®¢  ¥ ¢ ´¢¬¨§   ª  ¥ ª µ¹¢³´¤°¤¢- ¤ ±°¦¥°´°¤¬§ ²Á¦¢ ¿´ª· 
®§²°±²ªÁ´ª« „  ª  ¥ ®°§ µ¹¢³´ª§ °¥²¢¯ª¹ª-°³¾ ±µ£-ª¬¢¸ª§« ¦°¬-¢¦¢ ª ¢¯¯°´¢¸ªª 
¦°¬-¢¦¢ ³°°´¤§´³´¤§¯¯° ”¢¬ª® °£²¢©°® ¤  ª©  ±²°¤§¦§¯¯½· ³ª®±°©ªµ®°¤ ¢¤´°² ±²ª¯ª®¢- 
-ª¹¯°§ µ¹¢³´ª§
 ”§²®ª¯½ h¯§°¬-¢³³ª¬¢p ¯§°¬-¢³³ª¹§³¬¢Á ´§°²ªÁ h®¿«¯³´²ª®p ¤ ¿¬°¯°®ª¹§³¬°« ¯¢µ¬§ 
ª h°²´°¦°¬³¢-¾¯½§ º¬°-½p µ±°´²§£-ÁÀ´³Á ¯¢®ª ¤ °¦¯°® ª ´°® ¨§ ©¯¢¹§¯ªª Ÿ¤°-À¸ª°¯¯¢Á 
¿¬°¯°®ª¬¢ ±²°´ª¤°±°³´¢¤ª-¢ ³§£Á ¤ -ª¸§ ³¤°ª· ±²§¦³´¢¤ª´§-§« ¯§°¬-¢³³ª¹§³¬°« ´§°²ªª ª §§ 
¤-ªÁ¯ªÀ ¯¢ ¿¬°¯°®ª¹§³¬µÀ ±°-ª´ª¬µ

 hŸ¤°-À¸ª°¯¯¢Á ¿¬°¯°®ª¬¢p¤°©®°¨¯°³´ª ¶°²®ª²°¤¢¯ªÁ

чение циклической динамике, волнам изменений системного характера. Кроме 
этого, российская эволюционная школа, в составе которой имеются и адепты 
неошумпетерианства [4, 9, 11, 22], но также и кондратьевской ветви [3, 19], исследует не только циклическую динамику, но и аспект генетики экономики, 
то есть наследственности форм, изменчивости и естественного отбора. Причем 
естественный отбор в социуме не предполагает победы наиболее сильного и социально значимого агента. Отрицательный отбор приводит к закреплению весьма неэффективных форм в социальной эволюции, что и становится источником 
хреодной траектории развития. Подобные исходы не акцентируются детально западной неошумпетерианской школой. Тем самым эволюция сама по себе 
предстает как модель в усеченном виде. Именно это выступает добавочным методологическим ограничением в рамках оценки влияния данной экономической 
школы на формирование экономической политики.
В результате неоклассические рецепты влияния на текущую экономическую 
политику по факту оказываются более весомыми, хотя и не очень действенными. На мой взгляд, эволюционная экономика, особенно в части современной неошумпетерианской теории, может давать полезные рекомендации в части стимулирования инновационного роста и  технологических изменений. 
Но здесь остается труднопреодолимым ракурс имманентных методологических 
ограничений, особенно в области применения и дальнейшей интерпретации 
эволюционных моделей, выступающих чуть ли не единственным критерием 
верификации знания. Истинным же критерием должна быть практика, а дополнительным — действенность конкретных инструментов реализуемой экономической политики, применение которых обосновано в том числе с помощью модельного аппарата. Учитывая, что за последние несколько десятилетий 
скорость технологических изменений многократно возросла, это находит отражение в институциональных коррекциях и не может не сказаться на циклической динамике. Хотя использовать только ее для выработки экономической политики в процессе таких изменений может оказаться ошибкой, особенно если 
на подобных циклах базируются прогнозные методы, затрагивающие вопросы 
развития техники, технологий, базовых институтов и секторов экономики.
Сказанное позволяет сформулировать цель исследования как поиск возможностей повлиять на формирование политики роста и технологических изменений, выступающих его весомым фактором, со стороны «эволюционной 
экономики» как научного течения. Ее достижение видится через решение двух 
основных задач: 1)  рассмотрение ограничений, возникающих внутри «эволюционной экономики»; 2) представление развития посредством изменений 
структур и  тем самым обоснование экономической политики — выбор инструментов, влияющих на развитие как в краткосрочном, так и долгосрочном 
аспекте, которые должны быть согласованы. Применяя методологию эволюционной теории и современной теории экономической политики и роста, последовательно раскроем заявленные вопросы.
«Эволюционная экономика»: методологические ограничения
«Эволюционная экономика» возникла как некий протест на становящиеся 
неадекватными неоклассические модели как описательного и  объяснительно

 
 
 
     “µ·¢²§¤ 

го, так и прогностического характера, а также в области принятия решений. Если 
неоклассика применяла механические аналогии, то «эволюционная экономика» — биологические. Причем критиковались базовые допущения, касающиеся 
рационального поведения, доступности информации, равновесия на рынках, конкуренции и т. 
д. Предложенные противоположные допущения якобы должны были 
приблизить описания, объяснения и выстраиваемые модели к реальности. Однако 
применяемая математика, построенная на уравнениях и предполагающая применительно к экономике критерий принятия решения агентом, осуществляющим 
продуктовый, ресурсный или технологический выбор, на самом деле, в общем, не 
обеспечила этому течению новые возможности, которые изначально предполагались. Правда, эволюционные описания на длинных интервалах позволили создать 
иное видение хозяйственного развития, чем то, которое использовалось экономистами прежде. Вместе с тем любое научное направление предполагает собственные допущения или ограничения, причем не важно, биологическая у них основа 
или механическая: ведь биологические принципы так же нельзя без оговорок применять для анализа экономических связей и взаимодействий, как и механические. 
Это суть модельного подхода изначально на уровне описания и объяснения, пусть 
даже и приближающего ситуацию к реальности. К тому же, большая адекватность 
не означает абсолютной точности и адекватности. Но ее получение сопровождается и большей сложностью применяемого аппарата, включая модели, порождая добавочные интерпретационные и верификационные проблемы, а также трудности 
в переложении полученного на уровень принятия правительственных решений.
Например, в  эволюционной модели экономического роста допущения модельного аппарата сводятся к вводу правил вероятностного перехода фирм от 
одного состояния к другому [15. С. 240], а также к использованию всех производственных мощностей на текущей технологии, но фирмы могут выбирать различные новые технологии. Механизм износа имеет случайный характер [15. С. 243], 
а правила выбираются фирмой так, что они позволяют получить больший доход 
на единицу капитала, что равнозначно поведению, ориентированному на получение наибольшей ожидаемой прибыли. Это практически целиком воспроизводит логику неоклассической теории роста, лишь сопроводив ее отдельными 
нюансами, якобы отражающими эволюцию в ином виде, нежели модель роста 
с технологическими факторами Р. Солоу из его знаменитой статьи 1957 г. «Технологические изменения и агрегированная производственная функция». Кроме того, считается, что заработная плата влияет на рентабельность при данной 
технологии, определяясь спросом и предложением на рабочую силу. Тем самым 
равновесие рынка труда напрямую вводится и применяется в такой «эволюционной» модели [15. С. 244]. Вводимые коэффициенты затрат полагаются отражающими технологии, например 1909 г. Однако здесь абсолютно пренебрегается 
тем, что затраты в принципе не могут быть надежным способом измерения и отражения технологического уровня, включая и затраты на НИОКР.
Тем самым область эволюционного моделирования натыкается еще и  на 
статистико-измерительные ограничения, когда имеются существенные и  по 
многим показателям, таким как ВВП, многолетние претензии по качеству измерения и информативности показателя. Нужно отметить, что предполагается, 

 hŸ¤°-À¸ª°¯¯¢Á ¿¬°¯°®ª¬¢p¤°©®°¨¯°³´ª ¶°²®ª²°¤¢¯ªÁ

будто износ отсутствует, а инвестиции пропорциональны сверхприбыли, причем 
старая технология функционирует на уровне самоокупаемости, а новая приносит прибыль и расширяется. Этим сразу задается режим технологического 
обновления, и математика, включающая такие допущения, уже не может вывести систему за границы указанных рамок, что накладывает отпечаток на 
саму модель и дальнейшую интерпретацию ее результатов [15. С. 269]. Выбор 
зависим от цен факторов производства и коэффициентов затрат, что роднит 
такую «эволюционную» модель с неоклассикой, по сути, уводя эволюционное 
моделирование от реальности. Кроме того, если принять во внимание измерительную часть проблемы использования эволюционных моделей, то эмпирика 
вбирает в себя принимаемые решения, которые, за редким исключением, не 
фигурируют в указанных моделях даже как экзогенный фактор, поскольку им 
придается малое значение и в неоклассических подходах, которые как будто 
подчинены задаче поиска рекомендаций для правительственной политики.
Поиск объективной связи между параметрами в экономике без учета принятых решений, влияющих на их изменение (сила которых также с течением 
времени изменяется), представляется весомой методологической ошибкой. 
Допустим, критикуется позиция ЦБ РФ за высокую процентную ставку и сдерживание экономического роста 
3. Но ведь законодательно у ЦБ РФ нет функции 
влиять на целевую функцию темпа роста, однако имеется функция противодействия инфляции, которая в среднем понижалась на протяжении интервала 
с 2000 по 2022 г. Более того, при этом происходило увеличение денежной массы 
как доли от ВВП РФ. Таким образом, возрастала монетизация и при этом в среднем понижалась инфляция, хотя были, разумеется, ее всплески. Но именно такое 
изменение вбирают цифры по динамике цен и денежной массы — они отражают 
решения ЦБ РФ, причем уже состоявшиеся на данном интервале времени. Да, 
именно такая политика и приводила к свертыванию экономического роста вместе с торможением динамики цен. Кстати, количественные оценки подтверждают 
наличие связи между свертыванием динамики цен и торможением роста экономики России. Однако, согласно закону, выходит, что свою функцию Банк банков 
исполнял, и даже весьма результативно. Это парадокс экономической политики, который вызван институциональными диспропорциями, вытекающими из 
принципа «рыночной классификации» Р. Манделла, когда какую-то цель привязали к отвечающему за нее органу, но другие цели могут быть ухудшены политикой этого государственного органа, нарушая ответственность иных структур правительства, отвечающих за иные цели, например за экономический рост. 
Конечно, исследователь вправе говорить об альтернативной политике, которая 
бы обеспечила экономический рост сложившейся в структурном отношении 
российской экономике, при не такой низкой, но приемлемой инфляции. Если 
отсутствует связь инфляции и роста или монетизации и инфляции в России, 
то это не есть некий объективный факт, а как раз закономерный итог проводимой политики, которая так влияет на параметры, что такой связи между ними 
и  не обнаруживается. Аналитики, прогнозисты, теоретики макроэкономики 
 ‚¤´°² ´¢¬¨§ ±²ª¦§²¨ª¤¢§´³Á ´¢¬°« ±°©ª¸ªª ¤®§³´§ ³ ´§® ±°¯ª®¢Á ¯¢-ª¹ª§ ¤§³°®½· 
¬°¯´²¦°¤°¦°¤ ±²°´ª¤ ¯§§

 
 
 
     “µ·¢²§¤ 

и представители школы «эволюционной экономики» часто не обращают внимания на приведенное замечание.
Похожие аргументы можно обратить и к модели Силверберга и Верспагена [20], базирующейся на эволюционных играх, принимающих во внимание 
понятие мутации и случайности, отбора и обучения 
4. Общий подход сводится 
к тому, чтобы создать «искусственный мир» и посмотреть, что в нем будет происходить при данной системе правил и технологий, включая технологический 
выбор и  обучение. Но проблему перенесения на реальную почву указанный 
подход не снимает, она становится еще более острой, иногда неразрешимой, 
в зависимости от применяемых ограничений и допущений. Возможно, данный 
аспект будет снят применением искусственного интеллекта при рассмотрении 
похожих экономических задач, что облегчит практическую интерпретацию 
и использование эволюционных моделей на уровне экономической политики.
Отмеченные события и научные работы придали дополнительный толчок так 
называемой неошумпетерианской школе, исследующей вопросы хозяйственного развития через призму появления новых комбинаций и изменения экономических структур. «Технологический детерминизм» стал ключевым моментом 
эволюционной экономической школы. Однако на модельно-аппаратном уровне 
многие из вводимых допущений не превзошли ограничений такого же плана, возникающих при использовании неоклассических моделей роста [24]. Полагаю, что 
данное направление внутри эволюционной экономики наиболее перспективно 
с точки зрения подготовки правительственных решений и обоснования экономической политики роста. Оно изначально ориентировано на поощрение такого 
режима функционирования политических методов, при котором дается простор 
инновациям, причем их структура будет детерминировать экономическую динамику в целом. В связи с этим данный подход, или неошумпетерианская теория 
экономического развития, затрагивает аспекты теории экономической политики, 
которая несколько позже сложилась как самостоятельное теоретическое направление. Отметим, что теории экономического роста по большинству имеющихся 
на сегодня математических моделей затрагивают аспект связи и влияния различных факторов (труда, капитала, информации, технологий, человеческого капитала 
и др.), предполагая применение аппарата производственных функций и их разновидностей. Однако теория экономической политики (Тинбергена — Манделла) 
связывает цели политики и инструменты, что записывается в виде соответствующих уравнений. Причем инструменты могут быть привязаны к тому или иному 
 ¦¯¢¬° ª®ª °´¬²½´° µ´¤§²¨¦¢§´³Á ¹´° ®°¦§-¾ ¯¢±²Á®µÀ ±°¤´°²Á§´ ²¢£°´½ ³ ¯§°¬-¢³
³ª¹§³¬ª®ª ®°¦§-Á®ª ¿¯¦°¥§¯¯°¥° ²°³´¢ > @ „ ¯§« ´§·¯ª¹§³¬ª§ ª©®§¯§¯ªÁ ±°Á¤-ÁÀ´³Á 
¬¢¬ ª´°¥ ³´²§®-§¯ªÁ ¢¥§¯´°¤ ¬ ±²ª£½-ª ”§® ³¢®½® ®°¦§-¾ ¤£ª²¢§´ ¤ ³§£Á ±²§¦³´¢¤-§¯ª§ 
° ²¢¸ª°¯¢-¾¯°³´ª ´§·¯°-°¥ª¹§³¬ª· °¨ª¦¢¯ª« ª¦§¯´ª¶ª¬¢¸ªÀ ²¢¤¯°¤§³¯°¥° ±°-°¨§¯ªÁ 
°±´ª®ª©¢¸ªÀ Ÿ´° ¯§ ¹´° ª¯°§ ¬¢¬ ¯§°¬-¢³³ª¹§³¬ª« ±°¦·°¦ ª ¤ °£-¢³´ª ®°¦§-ª²°¤¢¯ªÁ 
ª ¤ °£-¢³´ª ¿¬°¯°®ª¹§³¬°¥° ¢¯¢-ª©¢ ”¢¬ª® °£²¢©°® ±°¦·°¦ ±° ±°³´²°§¯ªÀ ª³¬µ³³´¤§¯¯°¥° 
®ª²¢ ±²§¦±°-°¨§¯ªÁ ° ³¤Á©ª ±¢²¢®§´²°¤ ¿¬°¯°®ª¹§³¬°« ³ª³´§®½ ª ª· ª©®§¯§¯ªÀ ¤ ·°¦§ 
°£µ¹§¯ªÁ ª ª©®§¯§¯ªÁ ª¯¯°¤¢¸ª°¯¯°¥° ±°¤§¦§¯ªÁ ª ¯¢£-À¦§¯ªÀ ©¢ ¯ª® ±°¤´°²Á§´ ¯§°
¬-¢³³ª¹§³¬µÀ ®°¦§-¾ ¿¬°¯°®ª¹§³¬°¥° ²°³´¢ ¯° µ³-°¨¯§¯¯µÀ ¯¢ µ²°¤¯§ ¦°±µ»§¯ª« ‰¢¦¢¹¢ 
ª¯´§²±²§´¢¸ªª ª³¬µ³³´¤§¯¯°¥° ®ª²¢ ³´¢¯°¤ª´³Á ¦§´§²®ª¯ª²µÀ»§« ±²ª µ¬¢©¢¯¯½· ®°¦§-¾¯½· 
ª³±½´¢¯ªÁ· ª ±°³´²°§¯ªÁ· ª³±°-¾©µÀ»ª· ±²§¦±°-°¨§¯ªÁ °£ ª©®§¯§¯ªª ©¢´²¢´ ¯¢ ŠŒ’ 
ª ¶ª¬³ª²°¤¢¯¯°® ¹ª³-§ ¶ª²®