Языковые идеологии и американский языковой империализм

М.А. МАРУСЕНКО
Н.М. МАРУСЕНКО
ЯЗЫКОВЫЕ ИДЕОЛОГИИ 
И АМЕРИКАНСКИЙ 
ЯЗЫКОВОЙ 
ИМПЕРИАЛИЗМ
МОНОГРАФИЯ
Москва
ИНФРА-М
2025

УДК  81(075.4)
ББК  81
	
М29
Р е ц е н з е н т ы:
Беляева Л.Н., доктор филологических наук, профессор, профессор 
Российского государственного педагогического университета имени 
А.И. Герцена;
Мед Н.Г., доктор филологических наук, профессор, профессор 
Санкт-Петербургского государственного университета
Марусенко М.А.
М29	 	
Языковые идеологии и американский языковой империализм : монография / М.А. Марусенко, Н.М. Марусенко. — Москва : ИНФРА-М, 
2025. — 240 с. — (Научная мысль). — DOI 10.12737/2171043.
ISBN 978-5-16-020391-1 (print)
ISBN 978-5-16-112974-6 (online)
Монография посвящена изучению связей между языковыми идеологиями, языковыми политиками и языковым строительством и их влиянием 
на  американский языковой империализм. Анализ языковых идеологий 
позволил выявить преемственность между идеологическими течениями, 
формировавшимися в Англии и Германии начиная с XVI в. и определившими эпоху модерна, и постмодерновыми американскими идеологиями, 
послужившими основой для внутреннего и внешнего американского языкового империализма.
Является первым исследованием языковых идеологий в отечественной 
лингвистической и социолингвистической научной литературе.
Предназначена для широких кругов обучающихся и специалистов, интересующихся проблемами взаимодействия языка и общества.
УДК  81(075.4)
ББК  81
Данная книга доступна в цветном -
исполнении 
в электронно-библиотечной системе Znanium
©   Марусенко М.А., 
ISBN 978-5-16-020391-1 (print)
ISBN 978-5-16-112974-6 (online)
Марусенко Н.М., 2025

Предисловие
Языковые идеологии представляют относительно новое направление исследований, возникшее в рамках школы этнографии речи 
в 1960–1970-х гг. и подчеркивающее важность влияния культуры 
на язык, что приводит к культурно различным моделям речи. Но уже 
в 1980-х гг. многие исследователи обратились к изучению отношений 
языка с властью и политической экономией. В это же время возрос 
интерес к проблемам воздействия и встроенности политики и социальных процессов в языковые структуры.
Сегодня теоретическое понятие «языковые идеологии» (во множественном числе) относится к совокупности исследований, которые изучают проблемы осознания носителями своего языка и дискурса, а также то, как их положение в политико-экономической 
системе определяет их мысли, высказывания и оценки языковых 
форм и дискурсивных практик1. Работы по этой тематике зародились в рамках лингвистической антропологии благодаря пионерской работе М. Сильверштейна «Языковая структура и языковая 
идеология»2, который, основываясь на идеях Б.Л. Уорфа, показал 
влияние языковых идеологий на формирование языковых структур. 
Благодаря этой работе языковые идеологии стали новым уровнем 
лингвистического анализа. Сильверштейн утверждал, что рефлексия 
носителей относительно своего языка часто является основным фактором, определяющим эволюцию языковых структур. Он определил 
языковые идеологии как «любой набор мыслей о языке, выражаемых 
его носителями для рационализации или оправдания существующих 
языковых структур и их использования»3.
В 1980–1990-х гг. в исследованиях лингвистических антропологов 
языковые идеологии стали больше ориентироваться на социальнокультурный аспект отношения языка и общества. Дж. Ирвин в 1989 г. 
дала свое определение языковых идеологий: «система культурных 
1	
Kroskrity P.V. Regimenting Languages / ed. P. Kroskrity // Regimes of language: 
Ideologies, polities, and identities (School of American Research Advanced 
Seminar Series). Santa Fe, NM: School of American Research Press; Oxford: 
James Currey, 2000. P. 1–34.
2	
Silverstein M. Language Structure and Linguistic Ideology / eds. P. Clyne, 
W. Hanks, C. Hofbauer // The Elements. Chicago Linguistics Society, 1979. 
P. 193–248.
3	
Ibid.
3

идей об отношениях языка и общества, с учетом давления на них 
моральных и политических интересов»1.
Языковые идеологии всегда несут моральную и (или) политическую нагрузку, потому что имплицитно или эксплицитно они 
сосредоточены не только на том, что представляют собой языки, 
но и на том, какими они должны быть. Они наделяют некоторые языковые формы или варианты языка большей ценностью, чем другие, 
в некоторых обстоятельствах и для некоторых носителей. Языковая 
идеология может конвертировать определенные языковые практики 
человека в символический капитал, который приносит экономические 
и социальные выгоды и лежит в основе социального доминирования. 
Через эту «алхимию» языковой идеологии языковой капитал доминирующей группы наделяется различением, которое кажется связанным 
с самой сутью языка, а не с исторической случайностью. Это приводит 
к тому, что доминируемые носители вынуждены признавать превосходство языковой формы, которую они не могут контролировать2.
Объектом языковых идеологий является не только сам язык: они 
осуществляют связь между языком и другими социальными явлениями, начиная с идентичностей (этнической, гендерной, расовой, 
национальной, локальной, возрастной, субкультурной) и кончая 
концепциями личности и моделями человеческого поведения3. 
Языковые идеологии существуют не только в виде ментальных конструктов и их вербальных выражений, но и в форме воплощенных 
практик и предрасположенностей, т.е. того, что П. Бурдьë называл 
габитусом — -
имплицитным знанием и укорененными ощущениями, 
которые закрепляются в человеке благодаря повторяющемуся социальному опыту4.
Термин «идеология» является многозначным и спорным. В нейтральном значении он обозначает просто общую систему знаний, 
но чаще употребляется в уничижительном смысле, ассоциируясь 
с ложным сознанием или искажениями с целью доминирования. 
Эти отрицательные коннотации влияют на отношение к этой сфере 
1	
Irvine J.T. When talk isn’t cheap: Language and political economy // American 
Ethnologist. 1989. Vol. 16. P. 248–267.
2	
Бурдьё П.  Различение: социальная критика суждения  / пер. с  фр. 
О.И. Кирчик // Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики / cост. и науч. ред. В.В. Радаев. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. 680 с.
3	
Woolard K.  Language ideology  / ed.  J.  Stanlaw  // The International 
Encyclopedia of Linguistic Anthropology. John Wiley & Sons, 2021. P. 2.
4	
Богданов С.И., Марусенко М.А., Марусенко Н.М. Языковой капитал в структуре человеческого и  культурного капитала (социальные и  образовательные аспекты изучения и использования языков). СПб.: Изд-во РГПУ 
им. А.И. Герцена, 2020. 304 с.
4

исследований. Даже сегодня многие лингвистические антропологи 
не считают идеологии такой же достоверной формой знания, как 
наука, относя их к экспертным моделям, которые считаются альтернативными формами истины.
Принципиальное положение о том, что идеологии системно 
влияют на языковые формы, было отправной точкой рассуждений 
как в антропологии, так и в лингвистике. В основном потоке лингвистических идей ХХ в. языковые идеи носителей рассматривались 
как малоценные и вторичные, которые не могут корректно отражать 
фундаментальные автономные языковые структуры. Но в конце ХХ в. 
центр интереса лингвистической антропологии был перенесен на изучение коммуникации как социального взаимодействия, что заставило признать большее значение роли носителей. В 1980-х гг. исследования в области языковых идеологий сконцентрировались вокруг 
идеологических корней социального неравенства и доминирования, 
форм сознания, которые поддерживали или сопротивлялись доминированию стандартных языков над нестандартными вариантами, 
мажоритарных языков над миноритарными и культурной власти 
некоторых социальных групп над другими.
Переломный момент, благодаря которому языковые идеологии 
заняли центральное место в научной повестке лингвистической антропологии, наступил в 1991 г. после ежегодного собрания Американской антропологической ассоциации, пробудившего большой 
международный интерес к этой дисциплине, которая до этого считалась чисто американской. С тех пор возможности и ограничения 
языкового сознания стали все в большей степени рассматриваться 
с точки зрения социальной власти, инициировав семиотические 
и когнитивные исследования языковой идеологии как металингвистического подхода.
Признание центральной роли языковых идеологий произвело 
драматический концептуальный переворот как в антропологии, так 
и в лингвистике. В антропологии это связано с работами Ф. Боаса, 
уделявшего больше внимания дескриптивному анализу и исторической лингвистике, чем культурной обусловленности речи. Что 
касается лингвистики, в начале и середине ХХ в. доминирующими 
были маргинализация или прямой запрет языковых идеологий, основанные на идеях Ф. Соссюра и В.Н. Волошинова, которые изучали 
только внутреннюю логику системы знаков, отрицая, что значащие 
знаки идеологичны по своей сути1. Поскольку американские структуралисты, следуя за Л. Блумфильдом, игнорировали значения, пренебрежение идеологиями приобрело массовый характер. На смену 
1	
Волошинов В. Н. (М.М. Бахтин). Марксизм и философия языка: Основные 
проблемы социологического метода в науке о языке / коммент. В. Махлина. 
М.: Лабиринт, 1993.
5

таксономическому структурализму Блумфильда во второй половине ХХ в. пришла трансформационно-генеративная грамматика 
Н. Хомского, который не считает языковые идеологии частью языка 
и доказательством участия человека в его изменениях.
Такая ситуация продолжалась до 1980-х гг., когда лингвистическим антропологам удалось найти аналитический баланс между 
активностью носителей языка и структурой социальных систем. Сегодня идеологический подход к языку получил широкое распространение в разных частях света, особенно в Северной Америке.
За то время, что языковые идеологии превращались из маргинальной тематики в центральную проблему, они выработали свой 
собственный набор понятий, отличающий их от других направлений 
лингвистических исследований1:
1)	 языковые идеологии представляют язык и дискурс как конструкты, действующие в интересах отдельных социальных или культурных групп;
2)	 языковые идеологии имеют намеренно множественный характер, объясняющийся множественностью социальных делений 
(класс, гендер, элиты, поколения и т.д.);
3)	 носители могут иметь разную степень осведомленности о локальных языковых идеологиях;
4)	 языковые идеологии членов языковых групп являются посредниками между социальными структурами и языковыми формами.
Историография языковых идеологий свидетельствует не только 
об их производстве, но и о постоянном воспроизводстве. Это объясняется тем, что конфликты и споры вокруг языковых проблем 
воспроизводятся в разных странах в разных исторических и социальных условиях. Так, если рассматривать роль языковых идеологий в формировании социальных идентичностей (включая этническую, гендерную, автохтонную и национальную), видно, что языки 
давно используются для определения границ между социальными 
группами. Еще Гердер и другие европейские философы считали естественным примордиальное единство языка, нации и государства, а современные теоретики национализма настаивают на использовании 
общего языка как на главном способе сохранения «воображаемого 
сообщества»национальной идентичности2. Использование или неиспользование общего языка исторически служит также инструментом 
социальной стратификации, когда те группы, которые не владеют 
стандартным языком, оказываются в подчинении у доминирующих.
1	
Kroskrity P.V. Language ideologies: Evolving perspectives. URL: https://www.
researchgate.net/publication/285809637_Language_ideologies_Evolving_
perspectives (accessed: 12.12.2023). Р. 195–200.
2	
Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of 
Nationalism. Revised edition. London: Verso, 1991.
6

Концептуальное поле языковых идеологий исследуется с целью 
нахождения ответов на следующие вопросы: 1) Какова структура языковой идеологии? 2) Каковы последствия таких идеологий? 3) Как 
языковые идеологии определяют языковые идентичности? 4) Сохраняется ли субъектность носителей в идеологически обусловленной 
социальной структуре?1
П. Кроскрити выделил следующие уровни организации языковых 
идеологий: групповые интересы, множественность, диалектическое 
отношение с языковыми практиками и языковые идентичности2.
Для обслуживания или представления интересов определенных 
групп языковые идеологии часто опираются на идеологию стандартного языка — представление о том, что некоторые варианты 
языка по своей природе являются высшими по отношению к другим. 
Этот предрассудок порождает иерархические отношения между разными социальными группами и между языковыми вариантами, ассоциирующимися с этими группами. Представление о стандартном 
языке как о «лучшем» или репрезентативном для гегемонической 
социальной группы оправдывает неравенство языков и рациональный 
подход к выбору языка. Стандартизация национальных языков, которые подвергаются кодификации государственными учреждениями, 
например языковыми академиями, ведет к распространению идеологии стандартного языка, несмотря на то, что публичной целью стандартизации языков обычно объявляется повышение эффективности 
коммуникации. Стандартизация создает нормы, которые создают 
«иерархическую разнородность», в результате которой формы речи, 
отклоняющиеся от стандартных норм, вместе со своими носителями 
считаются неполноценными3. Идеология стандартного языка может 
вырождаться в языковую идеологию, названную «нормативным моноязычием», утверждающую, что моноязычие является идеальным 
представлением для воображаемого национального государства. 
Одним из последствий этой эксклюзивной идеологии становится 
стигматизация отдельных вариантов языка, что ведет к смене или 
потере языка. Другим последствием является языковой пуризм, 
при котором носители стараются избегать заимствований из других 
языков, на которых они говорят, чтобы не запятнать стандартный 
вариант нестандартными и тем самым неполноценными языковыми 
формами4.
1	
Gal S. Contradictions of standard language in Europe; Implications for practices 
and publics // Social Anthropology. 2006. Vol. 14 (2). P. 163–181.
2	
Kroskrity P.V. Language ideologies / ed. A. Duranti // A companion to linguistic 
anthropology. Oxford: Wiley-Blackwell, 2004. Р. 496–517.
3	
Gal S. Contradictions of standard language in Europe; Implications for practices 
and publics // Social Anthropology. 2006. Vol. 14 (2). P. 171.
4	
Fuller J. Spanish speakers in the US. Bristol: Multilingual Matters, 2012. Р. 10.
7

Идеологические представления языковых различий основываются 
на трех семиотических процессах: 1) иконизация, подразумевающая 
трансформацию, которая вызывается связью языковых явлений и социальных форм; 2) фрактальная рекурсивность, т.е. процесс, при котором одна сильная оппозиция проецируется на другую оппозицию; 
3) стирание — процесс, при котором социолингвистические различия 
становятся невидимыми1.
Что касается множественного характера языковых идеологий, он 
объясняется наличием многих социальных делений, таких как класс, 
раса, этничность, гендер и языковые компетенции. Люди, принадлежащие к одному языковому сообществу, часто придерживаются 
конфликтующих идеологий, что ведет к использованию разных языковых моделей и формированию разных языковых идентичностей.
Следующий уровень языковых идеологий связан с тем, как строятся и оцениваются языковые идентичности. Общепризнано, что язык 
играет центральную роль в том, как социальные акторы проводят 
границы социальных групп. При этом члены многоязычных языковых 
сообществ часто используют более сложные модели самоидентификации и ассоциируют себя с набором языков, включающим языковые 
признаки, заимствованные из разных языков, и часто прибегают 
к использованию переключения кодов (codeswitching)2.
Языковые идеологии необходимо учитывать при анализе подчиненных, измененных и приобретенных идентичностей. Часто 
собственные идентичности строятся путем противопоставления их 
идентичностям Других, демонизации некоторых аспектов чужих 
идентичностей и восхваления собственных. Так, многие автохтонные 
группы на юго-западе США считают доминирующий английский 
язык ущербным, потому что ему недостает духовности, воображения 
и чувствительности, что повышает значимость их собственных наследственных языков. Местные языковые идеологии пуризма и разграничения языков способствуют поддержке максимального количества различных языков и иконизации каждого языка в сочетании 
с определенной идентичностью. Даже при отсутствии формальной 
стандартизации языковые идеологии могут превозносить речь старейших членов языкового сообщества и отрицать аутентичность речи 
молодых носителей.
Нельзя игнорировать роль языковых идеологий в практиках языкового расизма, который существует как в открытой (используя ра-
систские эпитеты), так и в скрытой форме, проявляющейся, например, 
1	
Irvine J., Gal  S.  Language ideology and linguistic differentiation  / ed. 
P.V. Kroskrity // Regimes of language: Ideologies, polities, and identities. Santa 
Fe: School of American Research Press, 2000. Р. 35–83.
2	
Ansaldo U.  Contact Languages. Ecology and Evolution in Asia. Cambridge 
University Press, 2009. Р. 148.
8

при использовании неиспаноязычными «насмешки над испанским» 
(mock Spanish). Те, кто использует его, считают это шуткой, уместной 
в устном общении, и отклоняют обвинения в намеренном расизме. 
Тем не менее амеро-мексиканцы и прочие испанофоны постоянно 
ассоциируются с такими унизительными негативными качествами, 
как лень, безнравственность, пьянство и т.д.
Еще одним аспектом применения языковых идеологий являются 
ситуации смены языков (language shift) и попытки развернуть эту 
ситуацию в обратном направлении, именуемые возрождением языка 
(language renewal или linguistic revitalization).
Поскольку идеологический подход к языкам может включать 
использование разных идеологий, не обязательно совпадающих 
с идеологией доминирующей группы, они должны использоваться 
при анализе динамических ситуаций, в которых задействованы культурные контакты, социально-экономические изменения, гендерные 
отношения и гегемоническое влияние государства на языковые, 
этнические и культурные меньшинства. Языковые идеологии уже 
давно признаны критическими силами для смены языка или его 
сохранения1.
Одна из разновидностей языковых идеологий называется «профессиональными языковыми идеологиями», т.е. это идеологии 
разных профессиональных групп, включая академическую. Раньше 
других оформилась юридическая языковая идеология, формируемая 
практикой юридических школ в процессе подготовки юристов. Она 
рассматривает вопросы, связанные с прозрачностью языка, используемого в законодательстве США, с новыми разделами права и с анализом Племенного права коренных народов Америки2.
Огромную роль языковые идеологии играют при изучении 
проблем языковых контактов. Центральным объектом контактной 
лингвистики является носитель — человек, имеющий возможность 
приобретать разные наборы языков, ассоциирующиеся с определенными видами социальной активности, и использующий их в различных коммуникативных целях3. По общему мнению, языковые контакты являются, прежде всего, социальными явлениями, осуществляющимися через языковое взаимодействие: «языковой контакт — это 
ситуация, в которой носители физически сталкиваются с языковыми 
означающими, которые идентифицируются этими носителями как 
1	
Dorian N. Western Language Ideologies and Small Language Prospects / eds. 
L. Grenoble, L. Whaley // Endangered Languages. Cambridge University Press, 
1998. Р. 3–21.
2	
Richland J.B. Arguing With Tradition: the Language of Law in Hopi Tribal 
Court. University of Chicago Press, 2008.
3	
Rodriguez I. The role of linguistic ideologies in language contact situations // 
Language and Linguistics Compass. 2019. Vol. 13 (1). P. 1.
9

“разные языки”, и строят знаки на основе использования этих означающих со значениями того языка, к которому, по их мнению, они 
принадлежат»1. Фактически каждый носитель некоторым образом 
находится в ситуации языкового контакта с другими людьми, поэтому 
это понятие охватывает широкий круг коммуникативных ситуаций.
У. Вайнрайх в 1953 г. впервые показал, что чисто лингвистические 
критерии являются недостаточными для понимания последствий 
языковых контактов, и что задачи лингвистической теории требуют 
изучения носителей и социумов, в которых они живут2. Носители как 
социальные существа живут не в вакууме, но являются участниками 
широкой сети речевых взаимодействий, которая позволяет им формировать понимание Себя по отношению к Другим и находить пути 
использования языкового материала, которые соответствовали бы 
этим контактам. Поэтому изучение языковых контактов должно 
производиться параллельно с изучением непосредственного контекста, т.е. социальных структур, внутри которых взаимодействуют 
носители. Существуют два сценария развития языковых контактов 
(сохранение языка или интерференция путем смены языка), выбор 
одного из которых определяется иерархией языковых и социальных 
факторов, зависящих от языковых идеологий. Каждый сценарий 
имеет свой набор параметров, от которых зависит, какой языковой 
материал должен передаваться, заимствоваться или воспроизводиться, и почему в ситуации устойчивого двуязычия заимствование 
происходит на лексическом уровне, а в стадии смены языка в первую 
очередь страдают фонологические и синтаксические элементы. Несмотря на некоторые разногласия, в научном сообществе сложился 
консенсус относительно того, что социальные факторы являются 
важными детерминантами результатов контактов и взаимодействуют 
с языковыми факторами3.
В эпоху глобализации и неолиберализма возникли новые идеологические основания для легитимации лингвистических исследований. Уже в эпоху раннего капитализма широкое распространение 
получила коммодификация языка (превращение языка в товар). Примером является фонетист Генри Хиггинс, персонаж пьесы Б. Шоу, 
получавший доход от того, что сегодня называется «акцентной терапией» для новых богачей. Составители коммерческих словарей, 
рекламщики, преподаватели и адвокаты в буквальном смысле торгуют своими языковыми компетенциями. Со времен Шоу изменился 
1	
Enfield N.J. Linguistic epidemiology: Semantics and grammar of language contact 
in mainland Southeast Asia. London: Routledge Curzon, 2003. Р. 19.
2	
Weinreich U. Languages in contact: Findings and problems. Walter de Gruyter, 
2010. 160 р.
3	
Ravindranath M. Sociolinguistic variation and language contact // Language 
and Linguistics Compass. 2015. Vol. 9 (6). P. 243–255.
10