Бренность и юдоль человека

А.А. Г
агаев, П.А. Г
агаев
БРЕННОСТЬ И ЮДОЛЬ 
БРЕННОСТЬ И ЮДОЛЬ 
 ЧЕЛОВЕКА
 ЧЕЛОВЕКА
Монография
Монография
Москва
РИОР

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1
УДК 11
ББК 87.3.
          Г12
А в т о р ы :
Гагаев А.А. — д-р филос. наук, профессор. Автор более 300 печатных 
работ, в том числе 20 монографий и шести учебных пособий по проблемам 
теории познания, истории и теории культуры;
Гагаев П.А. — д-р пед. наук, профессор. Является автором более 
200 печатных работ, в том числе 12 монографий и трех учебных пособий 
по проблемам истории и философии отечественного образования, теории 
текста как культурно-исторического феномена
Р е ц е н з е н т :
Волков С.Н. — д-р филос. наук, профессор Пензенского государственного технологического университета 
Гагаев А.А., Гагаев П.А.
Г12
Бренность и юдоль человека : монография / А.А. Г
агаев, П.А. Г
агаев. — 
Москва : РИОР
, 2025. — 168 с. — (Научная мысль). — DOI: https: //doi.
org/10.29039/02148-4
ISBN 978-5-369-02148-4
В монографии исследуется феномен бренности и юдоли бытия человека. Человек трактуется как выражение искания вселенной своей персонализации. Человек исполнит предназначенное ему и уступит место другой форме жизни, той, каковая превзойдет его в реализации вселенского 
замысла. Задача человека (последняя) — встать вровень с грозящей ему 
опасностью и в этом обрести покой и утешение. 
Методология работы — идеалистическо-субстратная рефлексия 
А.А. Г
агаева. 
Адресована специалистам и студентам, изучающим проблемы онтоантропологии, а также всем интересующимся феноменом человека.
УДК 11
ББК 87.3.
©	 Г
агаев А.А., 
ISBN 978-5-369-02148-4
Г
агаев П.А.

Памяти 
Андрея Александровича Гагаева
ВВЕДЕНИЕ
Дни наши сочтены не нами.
А.С. Пушкин
Наша книга — о нас, людях, о нашей затерянности во вселенских вихрях и свершениях. Наша книга — о наших болях и драмах, 
разочарованиях и желании забыться пред неизбежными потерями 
и смертью. 
Не первыми обратились мы к обозначенной теме. Человек 
в лице мифа постиг драму своего бытия. Эпос о Г
ильгамеше, Книга 
Мертвых Египта, Махабхарата, Ветхий Завет, Илиада и Одиссея 
и другие великие творения человеческой мысли определили судьбы 
людей в их планетно-вселенском измерении как трагические. 
И ныне человек, вооруженный неизмеримо большими знаниями, нежели его предшественники, не уверен в безмятежности и благополучии своего вселенско-планетного странствия. 
Кто мы в вихре вселенских свершений и чаяний? Песчинка или 
есть в нас некое, что выражает собою срединное Вселенной? Что 
ждет человечество в ближайшие сто-двести лет? Чем ему придется 
пожертвовать, дабы остаться на планете? Кто даст ему утешение 
в его драматическом странствии во времени и пространстве? Как 
с ним обойдется та сила, каковая вызвала его к жизни? Сметет ли 
она его, не пожалев его стараний и чаяний, или вновь в нем будет 
искать воплощения своих интенций и замыслов? Как нужно будет 
уходить человеку с лица Земли (если таковое случится), дабы память о нем осталась во Вселенной, дабы не бесплодными оказались 
его усилия по превозмоганию самого себя в его истории?.. Этими 
и близкими им вопрошаниями мятется душа современного мыслящего человека. На них и попытаемся (не более того) дать ответы 
в своей книге. 
Размышлять о поставленных вопросах будем на философско-рациональной основе — в этом отличие нашей книги от интуиций авторов мифов. Предопределенность бытия, локально-спонтанное 
в нем, судьбы человечества и судьба человека, вселенское и земное 
3

ВВЕДЕНИЕ
в человеке, генезис оскудения вселенского в человеке, его возможный уход с лица Земли, его драма и юдоль — все это будет рассматриваться в книге в контексте обретенных человечеством знаний 
о Вселенной, человеке и самом познании. 
Специальной методологией осмысления обозначенного будет 
субстратная рефлексия А.А. Г
агаева, согласно которой в предмете 
познания удерживается его едино-множественная основа и характерное для него стремление к персонификации и отвечанию на обращение к себе со стороны познающего.
Книга не дает ответов на тревожащие мыслящего человека вопросы. В большей степени она их ставит. В этом она видит свою 
миссию. Верно поставленный вопрос (например, возможный уход 
человека с лица планеты) подвигает человека взглянуть в глаза грозящей ему опасности и в этом встать вровень с ней и, если это суждено, с достоинством встретить неизбежное. 
В книге собраны опубликованные и неопубликованные наши 
статьи (разных лет) по онто-антропологической проблематике. 
Книга не радостна. И сами это замечаем. Переживание бренности и юдоли бытия и нас захватило с непреодолимой силой. Человеческое затрепетало в нас и выплеснулось горькими размышлениями о судьбах человеческих. 
Не радостна наша книга, но, полагаем, и не мрачно-пессимистична. Срединное в ней — искание истины о нас самих (людях), 
о  нашем месте во вселенских процессах. Срединное в  ней  — 
утверждение достоинства человека как определяющей его бытие 
черты. Срединное в книге — утверждение не бесплодности нашего 
существования на планете, нашего участия в искании Вселенной 
большого и светлого.
Книгу обращаем к тем, кто ищет истину.
Книгу обращаем к тем, кто не ищет себе выгоды.
Авторы, 2024 г.

БЫТИЕ
В настоящем разделе книги дадим свое видение бытия. Какова 
его природа? Место человека в нем? Соотношение возможного 
и предопределенного в мироздании и для человека? Об этих и других проблемах речь в данной части монографии. 
О ПРЕДНАЧЕРТАННОСТИ НАШЕЙ ЖИЗНИ
Да знают народы, 
что человеки они. 
Псалтырь. 
Псалом 9:21
Сами ли мы вершим свою судьбу или свыше (природой; гносеология может быть самая различная) предначертано, как сложится 
и складывается наша жизнь? Этот вопрос изначально волновал человека. Волнует он и нас. Поразмышляем над ним, видя в самом 
размышлении разрешение его или, во всяком случае, снятие (в возможной мере) приносимых им человечеству тревог и страхов.
Размышлять будем, опираясь на идеалистическо-субстратную 
рефлексию А.А. Гагаева, согласно которой в предмете познания 
удерживается его едино-множественная основа и характерное для 
него стремление к персонификации и отвечанию на обращение 
к себе со стороны познающего.
Гносеология 
Ответ на поставленный вопрос содержится в плоскости решения 
проблемы отдельного человека: что он — отдельный человек — 
представляет собою, со стороны онтологии прежде всего. Есть ли 
он некое самостоятельное или он часть чего-то, другого большего? 
И это большее, чем он, и определяет в главном его судьбу? Он 
и вбирающее его в себя некое (целое) встроены во что-то или нахо5

БЫТИЕ
дятся во власти чего-то или кого-то? Как видно, и этот вопрос велик и труднорешаем.
Очевидно, что человек есть и часть другого, большего, чем он, 
и он же есть отдельное, во всяком случае, ему свойственно стремление отделиться от иного и стать собою (собою как отдельным).
Частью человек является прежде всего человечества. Человечество есть один большой человек. Мысль эту когда-то отчетливо сформулировал И. Г
ете [2, c. 29]. В этом суждении удерживается большой смысл о нас — людях. Человек не может не жить жизнью других людей, тех, кто был до него, кто живет рядом с ним (в одно 
время с ним), кто будет жить после него. Жить жизнью других людей в данном случае означает быть связанным с ними, быть обусловленным их бытием. 
Реалия одного большого человека (Г
ете называет его истинным; 
[2, c. 29]) означает то, что всякий из людей живет общей жизнью 
с другими человеческими существами и несет в себе, независимо от 
своих стремлений и поступков, ответственность за все происходившее, происходящее и ожидаемое на планете Земля. Отдельный человек живет в континууме одного большого человека. Разорвать 
обозначенное единство отдельному человеку невозможно (не берем 
во внимание смерть как то, что уничтожает человека). В этом смысле человек обречен следовать общей судьбе человечества. Его воля, 
его поступки призрачны в общем движении одного большого человека во Вселенной.
Являя себя (лишь) движением одного большого человека (человечества как целого), человек — и в этом его другое естество и предопределение — дерзает погружаться в свое «я», его ставя превыше 
всего. Человеческое «я» есть потенциально равное Вселенной 
(Богу). Оно безмерно и бесконечно. И оно подвигает человека 
к пропасти — неизбежному для него. Оно предопределяет его стремления и его поступки. 
Предопределенность общего бытия 
Общая судьба человечества со стороны его онтологии (встроенности в мироздание) — юдоль, подвиг и смерть. И это все в избытке 
присутствует в жизни всякого из людей. Присутствует как неизбежное, как греческий фатум, как иудейское проклятие, как карма ведических текстов и пр.
6

О предначертанности нашей жизни
Юдоль (страдание), подвиг и смерть… 
Рождается человек в страдании: трудно его матери, трудно 
и больно и ему, плачет он. Страдает человек в жизни (если он человек, а не духовный урод): в поте лица своего добывает хлеб (земледелие уже в Библии определяется как сопоставимое с тяжким трудом; Сирах. Глава 7, стих 15), теряет любимых, близких, несет бремя своего несоответствия себе самому, видит страдания других 
людей, слабеет, заболевает и пр. 
Отчетливо мысль о страдании как онтологической характеристике человечества явлена в буддизме. 
Свершает всякий из нас и подвиг: остается наедине со своим 
бытием, со временем, сражается со смертью, со смертью близких, 
противится невзгодам в отношении себя, в отношении своего народа, страны, человечества и пр. Свершает человек подвиг, когда 
встречает свою смерть. 
Смерть ждет всех. Никто не минует ее: ни богатый, ни бедный, 
ни старый, ни малый, ни эллин, ни иудей, ни мирянин, ни иерей, 
ни мудрый, ни глупый, ни грешник, ни праведник и пр. Смерть 
единит всех и всех смиряет (Каждый видит, что и мудрые умирают, 
равно как и невежды и бессмысленные погибают и оставляют имущество свое другим; Псалтырь. Пс. 48:11). 
Разделяет каждый из нас с одним большим человеком юдоль, подвиг и смерть. 
Общая судьба человечества (все мы есть Адам; стилистика Ветхого и Нового Завета) предопределяет и возникновение среди людей 
феномена отвечания за всех (столь любимая Ф.М. Достоевским идея). 
Всякий из людей отвечает за осуществленное его предшественниками, современниками и потомками — этим обусловливается 
духовное и иное бытие человека. Мыслители древности последовательно отмечали этот факт. Бог иудеев (Иегова) наказывал детей за 
грехи их отцов. Наказывал во втором, третьем и других поколениях 
(наиболее характерным в данном отношении является пример Адама и его потомков; Библия).
Отвечание за всех предопределяет духовное и зримо-формальное 
бытие человека. Предопределяет прежде всего в отношении формирования у него готовности принять на себя грехи других людей 
и страдать, страдать. 
Беззаботный человек на планете — вопиющий случай, вопиющий о безумности (умственной убогости) его (человека). Естество 
7

БЫТИЕ
(духовное и бытийное) для человека — принимать прегрешения 
других людей, отвечать за них и смиренно следовать своему выбору.
История Древнего Израиля, явленная в Ветхом Завете, повествует о том, как евреи отвечали за отступление своих отцов от Бога. Бог 
карал младшие поколения за грехи их отцов. И осознавали это пророки и возвещали об этом людям. И приходило время, и сыны Израиля несли свой ответ Богу за грехи отцов своих (вновь шли молиться Богу, строили храм, следовали закону Моисея). 
Последующая (за Израилем) история людей не изменила их природы и бытия. 
Итак, всякий из людей обретает себя в общей жизни одного 
большого человека — обретает в страдании, подвиге и смерти. Всякий из людей обретает себя и в отвечании за всех.
Судьба человека
Предопределенность (заданность) бытия человеческой духовности как входящей в континуум бытия одного большого человека выявлена, а как обстоит дело с жизнью отдельного разумного существа 
как некоей себе принадлежащей реальности? Действует ли на нее — 
жизнь отдельного существа — некое как неслучайное, как целевое, 
как фатум?
Жизнь отдельного человека есть жизнь его «я». Его «я» изначально себя ставит вровень с мирозданием и требует от последнего 
с этим считаться (мифологии Востока, Древней Греции, Калевала 
свидетельствуют об этом). Человек вопрошает, вопиет к Богам, Богу
, 
Судьбе и пр., вопиет, дабы себе отвести подобающее место в мироздании. Человек знает себя, знает себя как вселенскую духовность 
и потому не хочет мириться с тем, что ему предпосылается Богами, 
Богом, средой, природой, временем и прочим окружающим. 
— Услышь, Боже, вопль мой, внемли молитве моей! — просит человек. — От конца земли взываю к Тебе в унынии сердца моего; возведи 
меня на скалу, для меня недосягаемую… (Псалтырь. Пс. 60.2–3). 
Человек жаждет жить своею, ему принадлежащей жизнью. Жаждет и потому дерзновенно стремится отделиться от рода, от других 
людей и стать собою. Стать собою и жить прежде всего с собою самим (жить в своем — и не ином — мире).
Жизнь отдельного человека есть малая вселенная, во всяком случае, для него самого.
8

О предначертанности нашей жизни
Человек обеспокоен: в его ли власти творить свою жизнь? Эта 
мысль-тревога изначально живет в сознании человеческом. Скажи 
мне, Господи, кончину мою и число дней моих, какое оно, дабы я знал, 
какой век мой, — вопрошает в древности и поныне человек Бога или 
мироздание (Псалтырь. Пс. 38:5).
Полагаем, стезя одного человека — реалия призрачная. Ее (стези), строго говоря, нет. Есть большой человек (человечество), а отдельного нет. Если он есть, то лишь для себя. Подлинно, — восклицает Давид (Ветхий Завет), — совершенная суета — всякий человек 
живущий (Псалтырь. Пс. 38:6) Подлинно, — продолжает мудрец, — 
человек ходит подобно призраку; напрасно он суетится, собирает и не 
знает, кому достанется (Псалтырь. Пс. 38:7).
Нет отдельного человека со стороны онтологии. «Я» человека 
существует лишь как выделенное из ряда других и вместе с ними 
образующее целое (образующее истинного человека в терминологии Г
ете). Отдельное «я» в предельном случае есть выражение целого (?) и никогда не есть нечто особое (не человеческое, принадлежащее данному существу).
Сформулированное определяет одну из возможных редакций 
решения обозначенной проблемы. Если нет отдельного человека, 
нет и его судьбы. Есть произвол, случайность. Все может случиться 
с каждым из нас, ибо нас нет. Следствием из сказанного является 
тезис о бессмысленности обращения к астрологам, гадалкам и пр. 
Прогноз правомерен лишь в отношении большого человека (человечества; оно субъект истории, оно онтологически зримо). 
Происходящее с человечеством есть судьба индивида. 
Но возможна и другая редакция решения искомой проблемы. 
Человек во многом живет в своем мире — мире своего «я». У этого 
мира, пока он не разрушен, есть свои границы. И вот в этих границах человек властвует над собою. Вернее сказать, хочет властвовать. 
Но и тут пред ним встает некое противящееся его воле и стремлениям. И это некое — его же «я». 
У каждого «я» есть своя онтология. «Я» не произвольно. Оно 
изначально есть некое. Некое в данном случае — обладающее своей внутренней формой (Аристотель). Внутренняя форма «я» человека есть его взгляд на себя и мир.
«Я» возникает в человеке изначально. Платон, Августин, другие 
мыслители древности утверждали изначальность души человека. 
Она дана нам по рождении (Платон утверждает о существовании 
9

БЫТИЕ
душ до нашего рождения; диалоги Менон и Федр). И она неизменна. Неизменна в своей особости (внутренней форме). Душа особым 
образом всматривается в себя и мироздание и в этом и являет себя 
в последнем.
«Я» связывает нас со всем и вся. В нем (развертывается) конкретная онтология, антропология, аксио-гносеология и психология. «Я» 
встроено в мироздание, мир конкретной культуры, конкретного 
народа, рода и пр.
«Я» огромно. Оно сопоставимо со всем и вся. Оно дерзновенно. 
И в этом оно опасно для нас. Оно зовет нас к невозможному. Оно 
ставит нас на край пропасти (духовной и физической). 
Взгляд нашего «я» на себя и мироздание как реалия, опирающаяся на определенную онтологию, антропологию, аксио-гносеологию и психологию, и есть судьба человека. Его собственная. Ее можно и нужно отгадывать. Она написана тайнописью: ее слова — 
наши способности, желания, наши чувства, наша воля, наши 
поступки и иное, выражающее нашу самость. 
Наше «я» ведет нас всю жизнь. От него зависит, как мы будем 
жить жизнью гетевского человека (человечества) — чем мы будем 
жертвовать и что будем беречь как свою святыню. И вот это-то 
жертвование и бережение и обусловливает — предопределяет — 
наше бытие.
Наше «я» взрывается под воздействием своей внутренней природы, и тогда мы рушим границы себя самих и мчимся навстречу 
своей славе или бесславию, мчимся навстречу своему прозябанию 
или своей яркой жизни, мчимся навстречу своим долгим дням или 
своей быстрой смерти.
Целое и судьбы мира 
Рассуждали мы о предопределенности общей — предопределенности человека (человечества) к страданию, подвигу, смерти, отвечанию за всех, предопределенности отдельного человека к той или 
иной стратегии жизни — о предопределенности человека к конкретному событию не говорили. Человеческий разум в осмыслении 
данной проблемы тяготеет именно к данной логике ее разрешения. 
Есть предопределение к конкретному развитию судьбы человека, есть. В веках и тысячелетиях человек переживал эту мысль. Некое или кто-то (Бог, боги) ведет человека, человечество к конкрет10