Архитектура всего

DOI: 10.2227/978-5-7264-2820-8.2021.260
УДК 72:11
ББК 85.11:87.1
Т48
Рецензенты: 
доктор архитектуры, профессор С.В. Ильвицкая,  
заведующая кафедрой архитектуры Государственного университета по землеустройству, г. Москва;
кандидат архитектуры Е.Г. Трибельская,  
член-корреспондент Российской академии художеств, заведующая кафедрой архитектуры  
Московского Государственного академического художественного института им. В.И. Сурикова  
   Ткачев, В.Н.
Т48		
Архитектура всего [Электронный ресурс]  : монография  / В.Н.  Ткачев  ; 
Министерство науки и высшего образования Российской Федерации, Национальный исследовательский Московский государственный строительный университет, кафедра архитектуры. — Электрон. дан. и прогр. (12,4 Мб). — Москва : 
Издательство МИСИ – МГСУ
, 2021. (Библиотека научных разработок и проектов НИУ МГСУ). — Режим доступа: http://lib.mgsu.ru. — Загл. с титул. экрана.		
ISBN 978-5-7264-2820-8 (сетевое)		
ISBN 978-5-7264-2821-5 (локальное)
В монографии рассмотрен термин «Архитектура», как признак системной организованности и структурной гармонии в объектах строительства.
Для аспирантов, научных работников и специалистов данной области.
Научное электронное издание
© ФГБОУ ВО «НИУ МГСУ», 2021

Редактор, корректор  Л.В. Светличная
Верстка и дизайн титульного экрана Д.Л. Разумного 
Для создания электронного издания использовано:
Microsoft Word 2010, Adobe InDesign CS6, ПО Adobe Acrobat
Подписано к использованию 13.01.2021. Объем данных 12,4 Мб.
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего образования 
«Национальный исследовательский 
Московский государственный строительный университет».
129337, Москва, Ярославское ш., 26.
Издательство МИСИ – МГСУ. 
Тел.: (495) 287-49-14, вн. 14-23, (499) 183-91-90, (499) 183-97-95.
E-mail: ric@mgsu.ru, rio@mgsu.ru

Оглавление
Введение..............................................................................................................................................     5
Часть I. КРИСТАЛЛИЗАЦИЯ ПОНЯТИЯ ГАРМОНИИ ЗЕМНОЙ АРХИТЕКТУРЫ..........  15
1. Античная феноменология предустановленной гармонии. Выявление
всеобщих закономерностей мироздания.........................................................................   15
2. Драма преодоления ложных представлений о мироздании.
........................................   30
3. Ключи от сокровищницы с архитектурными тайнами. Главная тайна —
гравитация ...........................................................................................................................  40
4. Композиторы минеральной архитектуры. Создание второй природы.
......................   50
5. Ностальгия по двадцатому веку и ожидание будущего...............................................   66
6. Гармония пространства обитания. Жизнь города — рулетка истории......................   74
7. Уроки живой и косной материи. От поэзии мимесиса к инженерной прозе.
.............   91
Часть II. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОКРЕСТНОСТИ СОВРЕМЕННОЙ АРХИТЕКТУРЫ. 
ВСЕЛЕННАЯ И ЧЕЛОВЕК.
............................................................................................ 109
8. Стимулы и препятствия движения к совершенству (или деградации) расы.
............ 109
9. Циклы жизни земной цивилизации в пространстве вечности.................................... 120
10. Если заглянуть в будущее человечества....
.................................................................... 131
11. Вечный двигатель вселенной и архитектура солнечной системы.
............................ 136
12. Неужели техническая цивилизация была ложным ходом эволюции?..................... 148
13. Метафорическое осмысление архитектуры в других сферах земного бытия.........158
Заключение.........................................................................................................................................187
Библиографический список............................................................................................................. 194
Приложение.
................................................................................................................................ 201

ВВЕДЕНИЕ
Предчувствие радикальных перемен, ожидающих современный мир, подтверждается общим ощущением неустойчивости, социальной нестабильности и нервных 
срывов общественной психологии, особенно заметных в искусстве и амбициозной 
архитектуре. 
Человечество подошло к такой стадии своего развития, когда в его сознание широким потоком вливаются тезисы о грядущем конце света, усиленные реальной аберрацией между блестящим развитием индустриальных технологий, в том числе электронных, и, с  другой стороны, нравственным падением и  психофизиологической 
дегенерацией существующего поколения людей. Оба эти явления взаимообусловлены, и процесс деградации, к сожалению, остановить невозможно. Об этом объективно свидетельствуют современные социологические исследования, рассматривающие 
эволюцию цивилизации как периодизацию циклов, имеющих начало, расцвет и упадок (В. Вернадский, А. Назаретян, Н. Моисеев, труды Римского клуба).
Ожидание изменений в процессе «увядания» человеческой расы сопровождается 
стихийным созреванием новой культурной парадигмы, обусловленной заметным повышением общего уровня менталитета в оценке места и роли человека в жизненном 
пространстве. Признаки рождения новой парадигмы проявляются в ускользающих 
от точных определений сдвигах в экономической, социальной и политической жизни. В это же время визуально преобразуется среда обитания, об этом наглядно свидетельствует архитектура, авторы которой стремятся блеснуть необычностью замыслов, образной выразительностью проектов.
Одновременно, и это тоже объективность, складывается некая новая модель коллективного бессознательного — сбежать с планеты, приведенной в негодность собственной безответственностью перед альма-матер. Есть в этом и некоторый позитив: 
человек начинает выходить из сферы мышления земного существа и осознавать себя 
гражданином Вселенной. При этом культивируются беспочвенные гипотезы о переселении на другие планеты, скажем, на Марс, или уделяется повышенное внимание 
курьезным ритуалам племени догонов, собирающихся вернуться «на свою родину» 
в созвездии Ориона. 
Никто не фильтрует информационный балласт, предлагаемый СМИ обществу.
Не лучше ли обратить внимание на «лечение» собственной планеты и подготовиться к выполнению великой миссии нашей расы к достойной передаче эстафеты 
цивилизации следующему поколению мыслящих существ, тоже землян? Ведь нас 
никто нигде не ждет, тем более с такой репутацией! А своя планета — она все еще 
прекрасна, несмотря на нанесенные ей раны. Да и фантазии должны быть трезвыми!
Обживая Землю, наши предки не сомневались в своей единственности как обитателей Вселенной (и даже печалились об одиночестве), считали одно время планету 
плоской и неподвижной, покрытой хрустальным куполом с прикрепленными к нему 
звездами. 
Это представление об архитектуре мироздания — плод натурного наблюдения 
природы, опыта создания материального укрытия и затем реверсивного изобретения 
фантома небесного обиталища для высших существ, похожего на человеческое, но 
5

более величественное. Люди смутно догадывались, что законы мироздания одинаковы для всего Универсума, хотя и различны по масштабу.
Даже Аристотель, самый авторитетный натурфилософ Античности, был убежден 
в неподвижности и уникальности Земли как центра мира.
Уважая историческую стадиальность становления онтологических представлений, не будем укорять предков в том, что они судили о мире по непосредственным 
ощущениям и представлениям, к тому же романтизируя их красивыми мифами. Они 
успешно накапливали опыт общения с природой, развивали ассоциативное мышление в поисках подобия; рано осознали, что Земля круглая, и не боялись с нее падать. 
Более того, в IV веке до новой эры Эратосфен сумел при минимальном инструментальном оснащении, пользуясь только измерением астролябией длины тени от Солнца, но обладая хорошим воображением, вычислить окружность Земли, практически 
безошибочно!
Ф. Энгельс, восхищаясь изобретательностью и  проницательностью античных 
греков, писал о натурфилософии: «Она заменяет неизвестные ей еще действительные связи явлений идеальными, фантастическими связями и замещает недостающие 
факты вымыслами, пополняя действительные проблемы лишь в воображении. При 
этом ею были высказаны многие гениальные мысли и предугаданы многие позднейшие открытия, но не мало было также наговорено и вздора» [118, с. 321]. Ко многим 
из них, особенно взглядам на космос, вернулись современные физики. 
Расширив кругозор среды за пределы родного полиса, греки конструировали модели мира, тоже пользуясь наблюдениями и креативным воображением, наделяя их 
художественными качествами и живописными образами небесного дома. Особенно 
интриговали небо и движения светил.
Что они искали в небе?
Параллелей с миром, в котором жили и который понимали исходя из житейских 
представлений об  одушевленности движущихся ближайших небесных тел, средствах их перемещения, ритме их появления и ухода, идентифицировали свою жизнь 
с жизнью космоса, закрепляя тождественные явления в открываемых закономерностях Универсума, — что вода течет вниз, солнечные лучи прямолинейны, вертикально поставленный столб не падает, круглый камень после толчка катится по инерции 
(феномен Сизифа), а смена дня и ночи, сезонов по времени неизменна и наводит на 
мысль о цикличности отсчета событий. 
Познание мира потребовало конкретизации, числовой и геометрической упорядоченности представлений, введения меры совершенства и завершенности, оценки созданного.
Этот эволюционный рывок совершили пифагорейцы, «оцифровав» хозяйственную деятельность античного общества и интеллектуально осмыслив отношения человека с  окружающим миром и  космосом. Пафос созерцания Вселенной получил 
новые формы отображения мироздания в идеальных конструкциях, которыми воспользовались многие философы.
Легендарный отец античной философии Пифагор идентифицировал правильные 
многогранники со стихиями, Гераклит и Аристарх Самосский, пифагорейцы Парменид и Филолай, Эмпедокл и Демокрит, а затем и Платон, Аристотель, Евдокс, исходившие из общего представления о шарообразности космических тел и Вселенной, создавали из набора придуманных «деталей» различные домостроительные композиции: 
6

Земля — неподвижный центр Вселенной; Земля вместе с другими планетами вращается вокруг центрального огня; космос то появляется, то исчезает в огне; отдельные 
вселенные плавают в бесконечном мире. Анаксимандр видел космос в виде цилиндра, 
окруженного огненными кольцами, а Гомер, как полагают, представлял Землю в виде 
плоского диска, накрытого полусферой неба. Наиболее развитые идеи в предметном 
понимании мироздания были изложены Платоном и Аристотелем. Сложную платоновскую модель мира в виде оси, соединяющей сферы, в орбитах которых вращаются 
планеты, при этом Земля в центре, по своему наивному великолепию можно сопоставить разве что с башней Татлина, или лучше с Вавилонской башней (рис. 1).
Дошли до нашего времени и фантастические описания Атлантиды в изложении 
Платоном сведений, полученных его родственником Солоном от египетских жрецов. 
Не упущена интересная психологическая деталь: атланты дошли до кризиса своего 
бытия якобы как издержки сложившейся полной гармонии жизни (рис. 2) [48, с. 142].
Позаботившись о создании изолированного от внешней среды комфортного пространства обитания, защищенного от климатических и социальных посягательств, 
человек обрел уверенность в надежной встроенности в природу и социум в таких 
формах, какие обеспечивались локальными условиями: пещерой, лесом, степью, горной грядой, — откуда ведет начало зональная архитектура.
Гарантированность укрытия открывала возможности разнообразной деятельности, допускаемой внешней средой, установления экобаланса с природой, ареала добычи пропитания и  изготовления орудий труда и  охоты, условной приватизации 
«своего» пространства.
Вживаемость в среду, несомненно, давала чувство удовлетворения, понимания 
ценности места обитания и привязанности к нему. Жизненные удачи формировали 
психологически чувство достигнутого совершенства, целесообразности. Наблюдение неба рождало восторг перед его величием и постоянством.
Интуитивное чувство достигнутого синтеза природных данных и трудовых усилий приобрело вербальную форму и символ знака совершенства позднее, когда греческие судостроители применяли для скрепления досок обшивки судна металлические 
скобы — гармонии. Этимология термина, обозначающего высокое качество, уровень 
завершенности, приобрела самое широкое распространение как в хозяйственно-бытовом обиходе, так и в искусстве, где восприятие совершенства произведения носило 
эмоционально более выраженные формы.
Понятие гармонии могло быть связано с  феноменами, не  зависящими от  действий человека: красивым цветком, величественным закатом, морской бурей, силуэтом горы, ассоциирующейся с живым существом. Также гармоничными творениями были такие произведения рук человеческих, как гончарный сосуд изысканной 
формы, удобный инструмент, тканый узор с красивым сочетанием цветов, мелодия 
лиры, пропорции скульптуры или храма.
Для античных философов понятие гармонии стало ключевым в оценке явлений 
и отношений всего, что вначале служило объектом праздного осмысления и восхищения. Особого внимания заслуживала гармония небесных светил и земного обитания, самого человека.
Цивилизации свойственно приобретение, накопление, закрепление и обобщение 
опыта, применение его к решению смежных задач, а затем и к распространению в более широком диапазоне деятельности.
7

Антропоцентризм Античности был своеобразной формой мимесиса, а его объектом являлся собственно человек; его собирательный образ служил скульпторам 
эталоном совершенных пропорций, гармонии форм, живой естественной позы, так 
отличавших греческую скульптуру эпохи классицизма от скованных египетских изваяний.
Скульптурный «Канон» Поликлета (статуя Дорифора) отобразил неформальную 
антропометричность точки зрения греков, а не условную априорность числовых модулей пропорционирования египетских статуй, согласованных с размерами мегалитов зданий (рис. 3). Скульптура древних египтян неразрывна с телом здания и сама 
является архитектурой [47, с. 305].
У древних греков скульптура трактовалась как отдельный пластический объем, 
масштаб которого управлял пропорциями архитектуры и в целом антропоморфностью здания.
Именно иррациональные пропорции человеческого тела диктовали размерные 
соотношения греческих храмов, а не числовые параметры, сведенные впоследствии 
в абстрактные цифровые ряды, как это сделал Витрувий, исходивший из конкретных 
потребностей римской архитектуры в точных размерностях элементов, заимствованных у греков.
Канон Поликлета с «квадратными» силуэтами фигур определил и тяжеловесную, 
массивную пластику дорического ордера, который стилистически созревал как раз 
в эпоху творчества скульпторов его школы. Позднее, в эллинизме и тем более в римскую эпоху в скульптуре и архитектуре придерживались канонов пропорций более 
изящных, субтильных фигур, свойственных творчеству Лисиппа (рис. 4).
Типологически небогатая древнегреческая архитектура, не распыляя усилий, сосредоточенно отрабатывала тектонику и художественные принципы каменных храмов, логику весовых соотношений. Для древнегреческих архитекторов не  существовало гармонии вне ощущения гравитационного равновесия, «вертикального 
упокоения».
Демонстративное пренебрежение земным тяготением в архитектурных амбициозных формах современности по-своему реанимирует недавние претензии человечества на господство над природой. Этот урок незаслуженно забыт, планета не любит 
предательства.
Предметно архитектура напрямую связана с понятием гармонии, но не как материальный итог приложения профессиональных знаний, а  в  качестве эквивалента структурной организации составляющих элементов, знака упорядоченности любой многочленной системы — от структуры кристалла до галактических вихрей. Это 
родство архитектуры как организованной материальной среды с архитектурой литературного или музыкального произведения, архитектурой живого организма, наконец, архитектурой Вселенной, с лабораторной чистотой складывается еще в Античности, поэтому мы и посвящаем так много внимания становлению ментальности 
и эстетическим экспериментам этого времени, до сих пор остающимся итоговым инвариантом многовековых опытов человечества в  структурных исследованиях, открывающих доступ к пониманию сущности явлений мироздания. 
Из понятий архитектуры и гармонии кристаллизуется единый архетип мировой 
культуры, управляющий закономерностями и качественным контролем процессов 
морфогенеза, составляющих суть эволюции материи.
8

Человечество эволюционировало с  неукоснительной последовательностью, 
определяемой историческими обстоятельствами, иногда нарушаемой взрывами 
пассионарности отдельных этнических сообществ, инициированных преимущественно климатическими катастрофами (арабы, хунны, монголы). В архитектуре 
эффект пассионарности проявился девиациями (отклонениями) в виде стилей готики и модерна.
Оговоримся, что в данной работе мы ограничимся только «ближним» — европейским ареалом культурной истории, хотя понятно, что с течением времени активизируются процессы маргинальных контактов и интеграции культур, например, Запада 
и Востока, особенно обострившиеся сегодня.
Философское осмысление мироздания стимулировало прогресс научного познания мира, с переключением от созерцания к абстрактному анализу и системному моделированию доступных древнему миру научных концепций. Интеллектуальное 
развитие поддерживалось своеобразными житейскими катализаторами.
Носитель живой философской мысли Сократ, не обременяя себя заботами о семье, 
мог бродить по улицам и рынкам Афин, развлекая своими афоризмами любознательных прохожих, рассуждая о явлениях мира и нравах людей.
От рыночных хождений Сократа ведет начало прогулочно-образовательная 
технология первых академий ораторского искусства Платона и Аристотеля, когда 
сформировались своеобразные школы философии перипатетиков. Готовясь к «прогулкам» с учениками, мэтры много писали, и благодаря тому, что их беседы конспектировались, а труды переписывались (и нередко присваивались!), их философия дошла до нашего времени, домысленная переводчиками и комментаторами. 
Титаническую работу по интерпретации идей античных мыслителей проделал советский ученый А.Ф. Лосев; его глазами мы созерцаем события расцвета греческой 
философии, угасшей в недрах римской прагматичности и реанимированной на время Птолемеем, обобщившим во II веке концепции геоцентризма; его популярность 
и  поддержка церковью надолго затормозили развитие истинных представлений 
о мироздании [26, с. 358].
В эпоху римской Античности, наследовавшей культуру Древней Греции, архитектура и понимание гармонии лишились (в наших глазах) трогательного флера наивности античного бытия, закрепленного в истории. 
Античный мир, оставивший нам прекрасные памятники своего творчества и трудолюбия, отнюдь не был юдолью благополучия. Произведения архитектуры создавались в просветах между разрушительными войнами амбициозных царьков минигосударств Балканского полуострова и противостоянием Персии. После короткого 
периода социального равновесия в V веке Афины пришли в упадок в IV веке до н.э.
Захватнические экспедиции Македонского, оккупация Греции Римом значительно расширили круг культурных контактов Средиземноморья.
В гармонии телесного и духовного в эпоху эллинизма верх берет чувственность, 
эмоциональность, утонченность, что и отобразилось на более рафинированных силуэтах скульптуры, преобладании ионического и коринфского ордеров в архитектуре.
Практичные римляне придали академическую холодность и модульность архитектуре, деловую условность гармонии как знаку качества объектов военно-хозяйственной индустрии. Хороший пример тому — инструктивная тональность витрувианской книги «Об архитектуре», насыщенной рецептами и рекомендациями [13].
9

Римляне переводили и комментировали древнегреческих мыслителей, но выразителями духа имперского Рима были не философы, а трибуны: Лукреций, Цицерон, 
Сенека и др.
А натурфилософские труды Аристотеля редактировались и приспосабливались 
к нуждам христианской церкви богословами вроде Фомы Аквинского [8].
Эпоха становления христианства, локализованная в Византии, остается в истории человечества одним из наиболее мрачных периодов морального насилия над 
человеческим сознанием. Господство раннехристианской морали, лицемерно насаждавшей аскетизм, нищенство, мученичество, тяжелой психологической атмосферой «гармонировало» с  катакомбами, низкими сводчатыми потолками келий, 
голыми стенами интерьеров церквей, плохо освещенными узкими окнами-бойницами, мрачным мистицизмом литургий.
Церковь одержала победу над светским мировоззрением. Гражданская жизнь 
контролировалась религиозными установками, управлялась Священным писанием. 
В раннее Средневековье научное знание, вкусившее ценность эксперимента, 
осторожно пробиралось через запреты, обвинения ученых в ереси, опасности быть 
объявленными врагами церкви с известными последствиями.
Но религия, в  своих интересах, все-же способствовала развитию алхимии, 
астрологии, поддерживала и эксплуатировала искусство художников и скульпторов, создававших «достоверные» образы библейских персонажей и картины рождения мира. 
Гармония библейских сюжетов, сочиненных опытными богословами, визуально поддерживалась специфической архитектурой фасадов и интерьеров соборов, 
мистическая атмосфера которых воздействовала на психологию прихожан ароматом ладана, цветными витражами, громовыми вибрациями органной музыки в эпоху готики.
Во времена европейского Средневековья церковь сделала все возможное, чтобы 
держать сознание народов в состоянии помрачения и страха, собирая в соборах паству, обязанную отдавать ей десятую часть дохода. Десятина была отменена только в XIX веке!
Церковные поборы, в том числе продажа индульгенций, развратное поведение 
монахов подвели западную церковь под Реформацию, «обогащение» истории католицизма.
Геоцентризм укреплял веру в божественную волю Творца в создании мира. Но 
исследование космоса, подкрепленное изобретением телескопа, подрывало эту 
веру предположениями о гелиоцентризме и существовании других миров, тождественных солнечной системе. Натурфилософские представления об  архитектуре 
ближнего космоса менялись. Богу как архитектору давали отставку? Но кто же тогда создал мир? 
Увы, это и до сих пор неизвестно, ибо гипотезы даже крупных светских ученых 
остаются в пределах мышления земного существа, а астрофизики никак не могут отделить волю Творца от закономерностей Универсума.
Церковь жестко боролась с наукой. Преклоняясь перед неразгаданными явлениями природы, священнослужители добавляли к ним изобретенные ими «чудеса», тем 
самым дискредитируя подлинную сущность феноменов природы нагромождениями 
мистического балласта, препятствующего поискам их научного объяснения.
10

В эпоху Просвещения наука о космосе и звездах настолько угрожала разоблачением Священному писанию, что для прекращения всяких суждений о вращении шарообразных тел Земле категорически предписали быть плоским диском.
В XVI веке польский астроном Н. Коперник доказал сначала сам себе, что это 
Солнце неподвижно, а Земля и остальные планеты вращаются вокруг него, но осмелился сдать в печать книгу с этим открытием только перед самой смертью [34]. 
Но идея гелиоцентризма уже созрела и была сразу же подхвачена людьми просветленного разума, в том числе Дж. Бруно, Г. Галилеем, И. Кеплером. Надо понять, 
чего стоило этим истово верующим христианам с энтузиазмом принять новую модель околоземного мира!
Кеплер сумел даже вычислить порядок расположения планетных орбит вокруг 
Солнца, какой соответствовал интервалам нот музыкального ряда. Гениальная догадка Платона о «музыке сфер» нашла решение через две тысячи лет. Как тут не поверить в божественный промысел вселенского разума!
Ученые, «повязанные» религиозными клятвами, вынуждены были формулировать свои гипотезы в терминах и словах, допустимых с точки зрения преданности 
вере, проводить, например, параллели между гипотезами о сотворении мира, исходящими от космической физики и каббалы [87]. Но только в конце XVII века церковь 
была вынуждена признать гелиоцентризм. А до этого сожгли Дж. Бруно, развенчавшего коммерческие тайны Ватикана, казнили на площадях тысячи еретиков, в том 
числе и для развлечения горожан.
Цивилизация исподволь продвигалась к  вершинам знаний через эксперименты, гипотезы, следуя потребностям общества, плотно заселявшего города, не ведая 
о  жизненной важности соблюдения санитарного режима. В  результате тонувшие 
в грязи, населенные крысами города «самоочищались» эпидемиями чумы и холеры, 
а горожане вместо того, чтобы соблюдать правила метаболизма в общежитии, строили храмы в благодарность за избавление от смертельных болезней.
Удивительно, что в это смутное время создавалась великолепная архитектура соборов, рыночных галерей, ратуш — в своем мире гармонии форм фасадов и интерьеров. Большая архитектура посвящалась божествам, осененным смертью.
Апофеоз торжества религии визуально представлен готикой, вершиной каменотесного мастерства европейских масонов. Виртуозные скульпторы, они позволяли 
себе иронизировать, ерничать, включая в скульптурное убранство бесовские мотивы, например, совращение девы дьяволом. Церковь, по-видимому, не возражала, она 
допускала в равной мере существование Бога и Сатаны.
Очевидно, что наука и религия должны были размежеваться хотя бы в составе 
своих адептов. 
История развития общественного сознания указывает на динамику сокращения 
числа людей, зомбированных догматами религии, все меньше доверяющих мистике потусторонности.
Атеизм, несмотря на усилия церкви сохранить духовный контроль, завоеванный многовековой деятельностью, все-же становится базовым в образе мышления 
населения.
Но войны религии и светского менталитета идут не на поверхности бытия, и общество мирно существует как единый социальный организм, унижая иноверцев.
11