Геоморфология и палеогеография, 2024, № 1

Российская академия наук 
Ответственный секретарь 
к.г.н. Е.В. Лебедева 
Институт географии РАН, Москва 
 
ГЕОМОРФОЛОГИЯ И ПАЛЕОГЕОГРАФИЯ 
(до 2023 г. – Геоморфология) 
Том 55 
 
№ 1 
 
2024 
 
Январь–Март 
 
Журнал основан в 1970 г. 
 
Выходит 4 раза в год 
Журнал издается под руководством Отделения Наук о Земле РАН 
 
Главный редактор 
чл.-корр. РАН, д.г.н. А.В. Панин 
Институт географии РАН, Москва 
Заместители главного редактора 
д.г.н. О.К. Борисова, к.г.н. А.Н. Маккавеев 
Институт географии РАН, Москва 
Редколлегия: 
А.В. Бородин  – д.б.н., Институт экологии 
растений и животных УрО РАН, 
Екатеринбург 
С.А. Буланов – д.г.н., Институт 
географии РАН, Москва 
С.Р. Веркулич – д.г.н., Арктический 
и антарктический НИИ, Санкт-Петербург 
А.С. Викторов – д.г.н., Институт 
геоэкологии им. Е.М. Сергеева РАН, 
Москва 
В.Н. Голосов – д.г.н., 
МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва 
Л.А. Жиндарев – д.г.н., 
МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва 
Н.В. Карпухина – к.г.н., Институт 
географии РАН, Москва 
А.В. Кислов – д.г.н., 
МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва 
И.О. Леонтьев – д.г.н., Институт 
океанологии им. П.П. Ширшова РАН, 
Москва 
А.О. Мазарович – д.г.-м.н., 
Геологический институт РАН, Москва 
Г.Г. Матишов – академик РАН, д.г.н., 
ЮНЦ РАН, Ростов-на-Дону 
Д.Л. Никитина – проф., Вест-Честерский 
Университет, Пенсильвания, США 
И.С. Новиков – д.г.-м.н., Институт 
геологии и минералогии СО РАН, 
Новосибирск 
К. Оллиер (C.D. Ollier) – проф., Университет 
Западной Австралии, Перт, Австралия 
Н.Г. Разжигаева – д.г.н., Тихоокеанский 
институт географии ДВО РАН, Владивосток 
Ю.В. Рыжов – д.г.н., Институт земной коры 
СО РАН; Иркутский научный центр СО РАН, 
Иркутск 
А.Б. Савинецкий – д.б.н., Институт проблем 
экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН, 
Москва 
С.Н. Седов – проф., Национальный Автономный 
Университет Мексики, Мехико, Мексика 
О. Слеймакер (O. Slaymaker) – проф., 
Университет Британской Колумбии, 
Ванкувер, Канада 
О.Н. Соломина – чл.-корр. РАН, д.г.н., 
Институт географии РАН, Москва 
В.Г. Трифонов – д.г.-м.н., Геологический институт 
РАН, Москва 
В.Е. Тумской – д.г.-м.н., институт 
мерзлотоведения им. П.И. Мельникова 
СО РАН, Якутск 
Д. Уоллинг (D. Walling) – проф., Эксетерский 
университет, Эксетер, Великобритания 
А.П. Федотов – д.г.-м.н., Лимнологический 
институт СО РАН, Иркутск 
С.В. Харченко – к.г.н., 
МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва 
Р.С. Чалов – д.г.н., МГУ им. М.В. Ломоносова, 
Москва 
С.В. Шварев – к.т.н., Институт географии РАН; 
Институт физики Земли им. О.Ю. Шмидта РАН, 
Москва 
Л.С. Шумиловских – Гёттингенский 
университет им. Георга-Августа, Гёттинген, 
Германия 
Т.А. Янина – д.г.н., МГУ им. М.В. Ломоносова, 
Москва 
Зав. редакцией Е.А. Карасева 
Адрес редакции: 119017 Москва, Ж-17, Старомонетный пер., 29 
Институт географии РАН 
тел. 8 (499) 238-03-60 
e-mail: geomorfologiya@mail.ru 
Индекс журнала “Геоморфология и палеогеография” в каталоге Роспечати 70215 
ISSN 2949-1789 (Print) 
ISSN 2949-1797 (Online) 
 
© Российская академия наук, 2024 
© Институт географии РАН, 2024 
© Редколлегия “Геоморфология и палеогеография” 
(составитель), 2024 

R U SS I A N  ACA D E M Y  O F  S C I E N C E S
GEOMORFOLOGIYA I  PALEOGEOGRAFIYA
(before 2023 – Geomorfologiya)
Vol.  55  No.  1 January – March  2024
FOUNDED 1970 
QUARTERLY
Editor-in-Chief
A.V. Panin
Corresponding Member RAS, Dr.Sc. (Geography)
Institute of Geography RAS, Moscow
Deputy Editors-in-Chief
О.К. Borisova – Dr.Sc. (Geography), 
A.N. Makkaveyev – Ph.D. (Geography)
Institute of Geography RAS, Moscow
Assistant Editor
E.V. Lebedeva
Ph.D. (Geography)
Institute of Geography RAS, Moscow
Editorial board: 
A.V. Borodin – Dr. Sc. (Biology),
Institute of Plant and Animal Ecology UB RAS,
Yekaterinburg
S.A. Bulanov – Dr. Sc. (Geography),
Institute of Geography RAS, Moscow
S.R. Verkulich – Dr. Sc. (Geography), Arctic
and Antarctic Research Institute, Saint Petersburg
A.S. Viktorov – Dr. Sc. (Geography),
Sergeev Institute of Environmental Geoscience RAS,
Moscow
V.N. Golosov – Dr. Sc. (Geography),
Lomonosov Moscow State University, Moscow
L.A. Zhindarev – Dr. Sc. (Geography),
Lomonosov Moscow State University, Moscow
N.V. Karpukhina – Ph. D. (Geography),
Institute of Geography RAS, Moscow
A.V. Kislov – Dr. Sc. (Geography),
Lomonosov Moscow State University, Moscow
I.O. Leont’yev – Dr. Sc. (Geography),
Shirshov Institute of Oceanology RAS, Moscow
A.O. Mazarovich – Dr. Sc. (Geology), GIN RAS,
Moscow
G.G. Matishov – Full Member RAS,
Dr. Sc. (Geography), Federal Research Centre
The Southern Scientifi
 c Centre RAS,
Rostov-on-Don
D.L. Nikitina – professor, West Chester University,
Pennsylvania, USA
I.S. Novikov – Dr. Sc. (Geology), Institute of Geology
and Mineralogy Siberian Branch RAS, Novosibirsk
C.D. Ollier – professor, University of Western
Australia, Perth, Australia
N.G. Razzhigaeva – Dr. Sc. (Geography),
Pacifi
 c Geographical Institute FEB RAS, Vladivostok
Yu.V. Ryzhov – Dr. Sc. (Geography), Institute of the
Earth’s crust Siberian Branch RAS;
Irkutsk Research Center Siberian Branch RAS, Irkutsk
A.B. Savinetsky – Dr. Sc. (Biology), Severtsov Institute
of Ecology and Evolution RAS, Moscow
S.N. Sedov – professor, National
Autonomous University of Mexico, Mexico City,
Mexico
O. Slaymaker – professor, University
of British Columbia, Vancouver, Canada
O.N. Solomina – Corresponding Member RAS,
Dr. Sc. (Geography),
Institute of Geography RAS, Moscow
V.G. Trifonov – Dr. Sc. (Geology), Geological Institute
RAS, Moscow
V.E. Tumskoy – Dr. Sc. (Geology), Melnikov Permafrost
Institute Siberian Branch RAS, Yakutsk
D. Walling – professor, University of Exeter, Exeter,
Great Britain
A.P. Fedotov – Dr. Sc. (Geology), Limnological Institute
Siberian Branch RAS, Irkutsk
S.V. Kharchenko – Ph. D. (Geography),
Lomonosov Moscow State University, Moscow
R.S. Chalov – Dr. Sc. (Geography),
Lomonosov Moscow State University, Moscow
S.V. Shvarev – Ph. D. (Technical),
Institute of Geography RAS; Schmidt Institute
of Physics of the Earth of the RAS, Moscow
L.S. Shumilovskikh – Ph. D. (Geography), GeorgAugustUniversity Göttingen, Göttingen, Germany
T.A. Yanina – Dr. Sc. (Geography),
Lomonosov Moscow State University, Moscow
Founders: Russian Academy of Sciences, Institute of Geography Russian Academy of Sciences
The Editorial Staff:
E.A. Karaseva – head of Editorial office (manager editor)
The Editorial Board Adress: Staromonetny Lane, 29, 
Institute of Geography Russian Academy of Sciences, 119017 Moscow, Russia
Phone: 8 (499) 238-03-60
E-mail: geomorfologiya@mail.ru
The subscription index in Rospechat catalogue 70215
ISSN 2949-1789 (Print)
ISSN 2949-1797 (Online)

СОДЕРЖАНИЕ
Том 55, номер 1, 2024
ЭКЗОГЕННЫЕ ПРОЦЕССЫ РЕЛЬЕФООБРАЗОВАНИЯ
Вертикальные деформации русел рек России под влиянием русловых карьеров
К. М. Беркович, Л. В. Злотина, Л. А. Турыкин 
5
Особенности формирования и деформации русла большой реки во внутригорной котловине 
(на примере р. Яны в пределах Куларского горного массива)
Д. И. Школьный, Р. С. Чалов 
13
Многолетняя динамика скоростей горизонтальных русловых размывов на реках Удмуртии
И.И. Рысин, И.И. Григорьев, Л.Н. Петухова, А.А. Перевощиков 
26
Оценка стока наносов с территории Москвы
В. А. Неходцев, Г. Д. Эмдин 
40
 
Динамика клифов Западного Крыма
Ю. Н. Горячкин 
52
Ледниковый рельеф центральной части Кольского региона
А. А. Вашков, О. Ю. Носова, Д. С. Толстобров 
70
ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ РЕЛЬЕФА
Морфодинамика и морфотектоника района устья р. Варзуги (Терский берег Белого моря) 
в позднеледниковье и голоцене 
Т.Ю. Репкина, Н.Е. Зарецкая, С.В. Шварев, Н.Н. Луговой, А.Р. Аляутдинов, О.С. Шилова 
93
 
Этапы развития рельефа в районе палеолитической стоянки Ушбулак (Восточный Казахстан)
В.А. Ульянов, Р.Н. Курбанов, Д.В. Семиколенных, Г.Д. Павленок, В.М. Харевич, А.А. Анойкин 
130
ПАЛЕОГЕОГРАФИЯ
Хронология и основные этапы развития растительности в центральном регионе Восточно-Европейской 
равнины в микулинское межледниковье
Ф.Е. Максимов, Л.А. Савельева, А.П. Фоменко, С.С. Попова, И.С. Зюганова,
В.А. Григорьев, А.Ю. Петров, С.Ф. Болтрамович, В.Ю. Кузнецов 
147

CONTENTS
Volume 55, No. 1, 2024
EXOGENOUS PROCESSES OF RELIEF FORMATION
Vertical riverbed deformations due to in-stream mining
K. M. Berkovich, L. V. Zlotina, and L. A. Turykin 
5
Big river channel formation and deformation in the intermountain basin (case study of the Yana River 
within the Kular mountain massif)
D. I. Shkolnyi and R. S. Chalov 
13
Long-term dynamics of velocities of horizontal channel erosions on the rivers of Udmurtia
I. I. Rysin, I. I. Grigorev, L. N. Petukhova, and A. A. Perevoshchikov 
26
Solid runoff
  assessment of Moscow territory
V. A. Nekhodtsev and G. D. Emdin 
40
Cliff
  dynamics in Western Crimea
Yu. N. Goryachkin 
52
Glacial relief of the Central Part of the Kola region
A. A. Vashkov, O.Yu. Nosova, and D. S. Tolstobrov 
70
HISTORY OF RELIEF DEVELOPMENT
Morphodynamics and morpotectonics of the Varzuga River mouth area (Terskiy coast of the White Sea) 
in the Late Glacial and Holocene
T.Yu. Repkina, N. E. Zaretskaya, S.V. Shvarev, N. N. Lugovoy, A. R. Alyautdinov, and O. S. Shilova 
93
Stages of development of the relief in the area of the paleolithic site of Ushbulak (East Kazakhstan)
V. A. Ulyanov, R. N. Kurbanov, D. V. Semikolennyh, G. D. Pavlenok, V. M. Kharevich, and A. A. Anoikin 
128
PALEOGEOGRAPHY
Chronology and main stages of vegetation development in the central region of the East European 
Plain during the Mikulino interglacial
F. E. Maksimov, L. A. Savelieva, A. P. Fomenko, S. S. Popova, I. S. Zyuganova, 
V. A. Grigoriev, A.Yu. Petrov, S. F. Boltramovich, and V.Yu. Kuznetsov 
147

ГЕОМОРФОЛОГИЯ И ПАЛЕОГЕОГРАФИЯ, 2024, том 55, № 1, с. 5—12
ЭКЗОГЕННЫЕ ПРОЦЕССЫ РЕЛЬЕФООБРАЗОВАНИЯ  
УДК 551.438.5:624.13(470:282.2)
ВЕРТИКАЛЬНЫЕ ДЕФОРМАЦИИ РУСЕЛ РЕК РОССИИ 
ПОД ВЛИЯНИЕМ РУСЛОВЫХ КАРЬЕРОВ
© 2024 г. К. М. Беркович1, *, Л. В. Злотина1, **, Л. А. Турыкин1, ***
1 Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, 
географический факультет, Москва, Россия
*E-mail: berkovitch@yandex.ru
**E-mail: zleonora@yandex.ru
***E-mail: filigorod@list.ru
Поступила в редакцию 16.06.2023 г.
После доработки 04.09.2023 г.
Принята к публикации 13.10.2023 г.
На основе сопоставления нивелировок продольного профиля ряда равнинных рек России выявлены 
интенсивность распространения полувековых деформаций продольного профиля, обусловленных 
нарушением стока наносов и морфологии русла. Эта проблема остается актуальной и в теоретическом, и практическом аспектах, особенно для рек, на которых серии русловых карьеров занимают 
километры и десятки километров, и их разработка продолжается десятки лет. Изъятие из транспорта 
наносов большого количества аллювиального материала и изменение морфометрических характеристик речного русла дали толчок процессу выравнивания транспортирующей способности потока 
по длине реки путем врезания. Результатом является понижение дна и водной поверхности. Интенсивность врезания достигала 3–8 см, а его распространение по реке 400–700 м/год. Ярко выражена 
регрессивная эрозия, трансгрессивная же менее выражена, так как частично заменена механическим 
изъятием аллювиального материала. В ходе деформаций форма продольного профиля сменилась 
с выпуклой или прямой на вогнутую, и признаков восстановления за истекшие десятилетия не наблюдается несмотря на то, что в последние 30 лет на исследованных реках добыча производится 
в умеренных масштабах или прекращена.
Ключевые слова: русловая добыча аллювия, речная эрозия, понижение продольного профиля реки
DOI: 10.31857/S2949178924010016, EDN: ISRLFR
ВВЕДЕНИЕ
Разработка руслового карьера — механическое 
изменение морфометрических характеристик русла 
и безвозвратное изъятие из природной системы 
современных или древних речных наносов.1 После того, как русловой карьер разработан, начинается его постепенная трансформация — сложный морфодинамический процесс взаимодействия 
между русловым потоком, наносами и подвижными границами русла, включая карьер. В сущности это — закономерный процесс выравнивания 
транспортирующей способности речного потока 
по длине, возбуждаемый искусственно, вследствие 
вмешательства человека в морфологию русла и 
#  
Ссылка для цитирования: Беркович К.М., Злотина Л.В., Турыкин Л.А. (2024). Вертикальные деформации русел рек России под влиянием русловых карьеров. Геоморфология и палеогеография. Т. 55. № 1. 
С. 5–12. https://doi.org/10.31857/S2949178924010016; 
https://elibrary.ru/ISRLFR
транспорт наносов. Выравнивание транспортирующей способности речного потока по длине реки 
является одним из базовых постулатов русловых 
процессов (Маккавеев, 1955). Оно подразумевает, 
что там, где увеличивается удельная мощность потока за счет роста уклона и/или расхода воды, река 
реагирует врезанием, как и на сокращение стока 
наносов. Там, где увеличиваются глубина и площадь поперечного сечения, уклон уменьшается, и 
более вероятной реакцией является отложение наносов. При разработке руслового карьера — выемки 
или траншеи на дне реки происходят локальные 
изменения морфометрических характеристик русла, 
уклона, гидравлических сопротивлений, нарушается транзит русловых наносов. Это приводит к вертикальным деформациям русла в пределах карьера и на прилегающих участках. В исследованиях 
влияния русловых карьеров преобладают экспериментальные и теоретические, в кратком масшта5

БЕРКОВИЧ и др.
ограничены геологическими факторами. Интенсивность вертикальных деформаций получена для 
точек продольного профиля путем деления полного понижения профиля на период между нивелировками. Получены аналитические зависимости 
интенсивности вертикальных деформаций и дальности их распространения по длине рек.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
бе времени и в ограниченном пространственном 
масштабе. Лишь редкие работы посвящены деформациям русел рек на крупных участках и за длительный период (Galay, 1983; Kondolf, 1994; Rinaldi et al, 
2005). Протекание процесса выравнивания транспортирующей способности определяется размерами 
карьера: длиной и объемом выемки. Одиночный 
малый карьер может практически не оказать влияния на продольный профиль водной поверхности 
и привести к минимальным вертикальным деформациям. Предлагаются зависимости для определения параметров подобных карьеров (Bovolin, Ponce, 
2008; Dong Chen, 2011; Наумов, 2012).
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
Рассмотрен процесс трансформации русла при 
массовой разработке месторождений песчано-гравийных материалов, продолжающейся несколько 
десятилетий. Под массовой разработкой подразумевается, что карьеры занимают большие площади 
речного русла, имеют большую глубину, сливаются 
между собой в длинные переуглубленные плесовые лощины длиной в километры. Годовой объем 
извлекаемого материала обычно многократно превышает сток наносов, что обеспечивает продолжительность процесса вертикальных деформаций и 
снижает вероятность восстановления русла.
Разработка подобных карьерных участков 
производится постепенно. К существующим, но 
не занесенным, карьерам добавляются новые, участок добычи расширяется и удлиняется. Карьерный участок имеет довольно отчетливые границы, 
в пределах которых в несколько раз увеличивается 
средняя глубина русла. Существующие представления о влиянии локального карьера на гидравлические и морфометрические характеристики русла 
хорошо известны (Kondolf, 1994). В вершине карьера понижается уровень воды (за исключением 
упомянутых малых карьеров). Чем больше длина 
карьера, тем больше понижение уровня, пропорциональное исходному уклону на участке реки. По 
мере осаждения наносов в карьере начинает размываться участок ниже по течению, испытывающий дефицит наносов. Это еще более увеличивает 
снижение уровня в вершине карьера и способствует увеличению уклона на вышележащем участке. 
Таким образом в области верхней кромки длинного карьера или участка добычи возникает прогиб 
водной поверхности, формирующий выше более 
крутой участок продольного профиля (Simon, 
Rinaldi, 2006). Увеличение уклона служит причиной регрессивной эрозии вышележащего участка, 
при этом перегиб смещается вверх по течению 
(Kondolf, 1994; Добыча…, 2012). Регрессивная эрозия рассматривается как наиболее характерная реакция русла на разработку карьера и признается 
одним из источников материала для восстановВ данной работе рассматривается трансформация русла ряда рек России, на которых русловая 
добыча развивалась несколько десятилетий, часто 
наряду с другими нарушениями факторов руслоформирования. Данными послужили многолетние натурные исследования русловых процессов 
с середины 1980-х гг. по 2018 г. Использовались 
архивные материалы служб водных путей Росморречфлота, в частности однодневные связки 
уровней в разные годы, начиная с конца 1930-х 
гг., когда русла рек условно можно было считать 
ненарушенными. Выполнялся анализ направленных изменений продольного профиля водной поверхности, полученного в разные годы по данным 
нивелировок при уровнях на опорных гидропостах 
близкой обеспеченности, обычно 80–90%. Кроме 
того, анализировались изменения продольного 
профиля дна, полученного по детальным промерам в 1982–2018 гг. Оказалось, что на больших 
участках рек длиной в несколько десятков километров среднее понижение дна и водной поверхности совпадают по величине. Расхождение 
наблюдается в редких экстремальных случаях чрезвычайно глубоких и длинных карьерных участков, 
а также если в период промеров производились 
работы по добыче материала или дноуглублению. 
Так, понижение отметки уровня и дна р. Белой 
ниже Уфы, где в 1999–2018 гг. добыча не производилась, составили одинаковые 50 см. В то же 
время на р. Оке в районе Каширы понижение дна 
оказалось почти на 1 м больше, чем понижение 
водной поверхности. В работе рассматриваются 
пять участков крупных равнинных судоходных 
рек России: Оки, Белой, Катуни, Томи, близких 
по водоносности, с песчаными и песчано-гравийными наносами, русловые процессы которых не 
ГЕОМОРФОЛОГИЯ И ПАЛЕОГЕОГРАФИЯ том 55 № 1 2024

 
ВЕРТИКАЛЬНЫЕ ДЕФОРМАЦИИ РУСЕЛ РЕК РОССИИ ПОД ВЛИЯНИЕМ РУСЛОВЫХ КАРЬЕРОВ  
7
110
Кашира
1937
1992
2017
104
106
108
Отметка, м
100
102
98
1000
820
840
860
880
900
920
940
960
980
Расстояние от устья, км
Рис. 1. Профиль водной поверхности р. Оки на участке от Серпухова до Коломны.
Fig. 1. Oka River water surface longitudinal profile 
 
between Serpukhov and Kolomna Cities.
ления русла. В натурных условиях это явление 
слабо изучено, из редких работ известно, что интенсивность врезания составляла на разных реках 
от 0.1 до 0.4 м/год, а перегиб профиля смещался 
вверх по течению до 0.4 км в год (Kondolf, 1994). 
Перегибы продольного профиля дна постепенно 
сглаживаются (Добыча…, 2012; Наумов, 2012).
Прогиб продольного профиля водной поверхности тем более выражен, чем больше длина карьера, чем медленнее он заносится, и увеличивается со временем. Пример такой формы 
продольного профиля приведен на рис. 1. Выше 
точки максимального прогиба предполагается распространение регрессивной эрозии, участок ниже 
нее включает в себя разработанные и частично 
занесенные карьеры, и одновременно подвержен 
трансгрессивной эрозии.
ХАРАКТЕРИСТИКА УЧАСТКОВ РЕК
Река Ока между Серпуховом и Коломной. На 
участке р. Оки длиной более 70 км между Каширой и Коломной сосредоточено несколько 
крупных карьеров, которые разрабатывались еще 
в 1950–1980-х гг. Здесь глубина карьеров достигает 
13 м, из русла удалено ориентировочно 60 млн м3. 
С начала 1990-х гг. добыча продолжалась малыми темпами. Средний многолетний расход воды 
в реке составляет около 350 м3/с, средний максимальный — около 4000 м3/с. Исходный продольный профиль водной поверхности слабо 
выпуклый, средний уклон водной поверхности 
не превышал 0.07‰, крупность донных наносов 
колеблется от крупного песка до крупного гравия, 
средний диаметр от 1.5 до 5.0 мм. Характерно, что 
существовавшая естественная слабо выраженная 
выпуклость продольного профиля за 55 лет переместилась на 30 км вверх по течению (0.5 км/год). 
В ходе многолетней работы по добыче песчаногравийных материалов на месте слабо выпуклого 
сформировался вогнутый продольный профиль 
водной поверхности с точкой наибольшего прогиба возле Каширы (рис. 1). Опорный гидрологический пост (г.п.) Кашира зафиксировал понижение минимальных летне-осенних уровней более 
чем на 2 м, которое почти линейно происходило 
с начала 1950-х гг. Почти такое же понижение 
уровня (1.8–2.3 м) произошло на г.п. Серпухов 
вследствие того, что в районе гидропоста также 
разрабатывались карьеры.
Река Ока выше г. Алексина. Другой участок 
р. Оки — Троицкое месторождение песчаногравийной смеси, на котором русловая добыча имеет также длительную историю. Только в 
1970–1980-е гг. из русла было извлечено более 
10 млн м3 материала. В 1990–2018 гг. выемка материала осуществлялась неоднократно, хотя и в небольших объемах. Участок отличается несколько 
меньшей шириной русла и большим уклоном — 
до 0.08‰. Гидрологические характеристики реки 
на этом участке сходны с вышеизложенными, 
только амплитуда уровней существенно больше. 
Крупность русловых наносов также больше и достигает 5–6 мм. Исходный продольный профиль 
отличался выпуклыми очертаниями. Ярко выраженная выпуклость продольного профиля с уклоном 0.12‰ существовала еще до начала добычи 
(1937 г.). К началу 1990-х гг. она переместилась 
вверх по течению в общей сложности более, чем 
на 30 км, с сохранением величины уклона. Точка наибольшего прогиба продольного профиля на 
этом участке также выявляется очень отчетливо. 
Характерно, что на г.п. Калуга, расположенном 
в 70 км выше по течению, минимальные уровни 
понизились с начала 1950 гг. на 1.3–1.5 м.
Река Томь у Томска. Участок длиной более 
100 км отличается разнородными условиями с 
отчетливой границей в районе 70–72 км от устья 
(у Томска), где меняются крупность наносов, 
уклон и морфометрия русла. Река отличается 
большой водоносностью: средний многолетний 
расход составляет 1000 м3/с, средний максимальный превышает 5000 м3/с.
Исходный уклон выше Томска по данным нивелировки 1933 г, когда русло можно считать не 
нарушенным, составлял 0.12‰, ниже Томска — 
0.07‰. Судя по показаниям гидрологических постов, последствия добычи начали проявляться с 
конца 1950-х гг. (Вершинин, 2005). Изначальный 
профиль (1933 г.) имел слабо выпуклые очертания, 
отчетливый перегиб водной поверхности обознаГЕОМОРФОЛОГИЯ И ПАЛЕОГЕОГРАФИЯ том 55 № 1 2024

БЕРКОВИЧ и др.
средоточены, в основном, на участке русла длиной 
до 100 км ниже г. Уфы. Объем добычи здесь временами достигал 6 млн м3/год, а в целом по документальным данным с середины 1960-х до конца 
1990-х гг. извлечено не менее 120 млн м3. Река 
Белая — один из крупнейших притоков Камы, 
отличается высокой водоносностью. В нижнем 
течении это — типичная равнинная река с меандрирующим руслом шириной от 250 до 500 м. 
Продольный профиль водной поверхности прямолинейный с уклоном около 0.06‰. Река отличается сложными условиями судоходства, для их 
поддержания в течение нескольких десятилетий 
выполнялись крупные дноуглубительные работы. 
Средний многолетний расход воды превышает 
800 м3/с, средний максимальный 5000 м3/с. Характерно, что точка наибольшего прогиба профиля наблюдается у г.п. Уфа, где понижение 
минимального уровня к 2010 г. составило около 
2.0 м, причем скорость посадки уровня нарастала с 2 см/год в 1950–1960-е гг. до 9–12 см/год в 
2000-е гг. На гидропостах, расположенных в 130 
и 210 км ниже Уфы, существенного понижения 
уровня не выявлено, как и на гидропосте в 70 км 
выше Уфы по течению.
ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ
Теоретически интенсивность вертикальных деформаций прямо пропорциональна разнице удельного расхода наносов на выходе из карьера или 
входе в него и транспортирующей способности 
потока, а также обратно пропорциональна расстоянию от начала участка деформаций (Карасев, 
1975; Dong Chen, 2011). На изученных равнинных реках произошло понижение отметок водной 
поверхности и дна. Величина вертикальных деформаций за полувековой период (за исключением р. Катуни, где период между повторными 
нивелировками продолжался всего лишь 6 лет) 
составила от 1.7 до 4.0 м. Наибольшей величины 
она достигала в вершине большого участка, на 
котором разрабатывались несколько карьеров, где 
находится точка наибольшего прогиба продольного профиля водной поверхности. От указанной 
точки вверх и вниз по течению величина деформаций, как правило, уменьшается. Деформации 
были выявлены на десятки километров выше и 
ниже крупных участков карьеров. Оценка объема 
деформаций не отличается высокой точностью, 
так как в ряде случаев на участках продолжалась, 
хотя в ограниченных объемах, разработка руслочился в начале 1940-х гг. на 70 км от устья. В 
следующие 40 лет перегиб переместился на 4 км, 
где, будучи сложен неразмываемыми породами, 
сохранился до настоящего времени в виде порога. В ходе более чем 30-летней добычи около 
100 млн м3 аллювия на 20-километровом участке 
наибольший прогиб профиля сформировался на 
72 км от устья. Минимальные уровни на расположенном здесь г.п. Томск понизились более чем 
на 2.5 м, причем скорость понижения уровней заметно снизилась в начале 1980 гг. когда добыча в 
Томске была прекращена. Средний уклон верхнего 
участка увеличился до 0.24‰, а локальные уклоны достигали 0.3–0.4‰. Наоборот, ниже Томска 
уклон уменьшился до 0.013‰. На нем регулярно 
выполнялись дноуглубительные путевые работы. 
Различается также крупность русловых наносов: 
ниже Томска в прямолинейном и разветвленном 
русле преобладают песчано-гравийные наносы, 
тогда как выше русло преимущественно мелкогалечное и галечное.
Река Катунь в нижнем течении. Приустьевой 
участок Катуни длиной около 30 км отличается сложными условиями формирования русла, 
как естественными, так и антропогенными. Русло реки разветвленное, шириной до 400 м. На 
этом участке в 1980-е гг. выполнен крупный 
проект по выправлению русла для судоходства 
с увеличением гарантированной глубины путем 
землечерпания и строительства выправительных 
сооружений. Объем дноуглубления за десятилетие составил 8.1 млн м3. Одновременно в нижнем 
течении реки разрабатывались русловые карьеры, 
объем которых за десять лет превысил 5.5 млн м3. 
Катунь — левая составляющая р. Оби, характеризуется большой водоносностью, крупным русловым материалом, большим уклоном. Средний 
расход воды превышает 600 м3/с, максимальный 
расход 2000 м3/с. Исходное состояние относится 
к 1984 г., когда приустьевой участок Катуни еще 
не был освоен для судоходства. Тогда уклон реки 
составлял 0.39–0.32‰, а крупность донного материала — 30–60 мм. Продольный профиль водной 
поверхности близок к прямолинейному, хотя наблюдалось небольшое уменьшение уклона вниз по 
течению. Точка наибольшего прогиба продольного 
профиля располагается в 22 км от устья, где понижение водной поверхности, согласно повторным 
нивелировкам, за 6 лет достигло 1.45 м.
Река Белая ниже г. Уфы. Река была крупным источником аллювиальных стройматериалов в течение десятилетий. Крупные русловые карьеры соГЕОМОРФОЛОГИЯ И ПАЛЕОГЕОГРАФИЯ том 55 № 1 2024

 
ВЕРТИКАЛЬНЫЕ ДЕФОРМАЦИИ РУСЕЛ РЕК РОССИИ ПОД ВЛИЯНИЕМ РУСЛОВЫХ КАРЬЕРОВ  
9
1
2
3
4
0.1
Интенсивность понижения
профиля, м/год
0.01
0
10
50
40
30
20
Расстояние вверх по течению, км
Рис. 2. Изменение интенсивности регрессивных 
деформаций по длине от точки максимального 
прогиба профиля: 1 — р. Ока между Серпуховом и 
Каширой; 2 — р. Ока выше Алексина; 3 — р. Томь 
выше Томска; 4 — р. Катунь выше пос. Лесное.
Fig. 2. Retrogressive deformations intensity changes 
along the river from the point of maximum profile deflection: 1 — Oka River between Serpukhov and Kashira 
Cities; 2 — Oka River upstream of Aleksin City; 3 – 
Tom’ River upstream of Tomsk City; 4 — Katun’ River 
upstream of Lesnoye settlement.
свободный член С равен максимальной интенсивности деформаций.
Исходя из этих зависимостей, можно спрогнозировать полную дальность распространения 
направленных деформаций, которая, естественно, подчиняется экспоненциальной зависимости. 
Понижение отметок дна и водной поверхности на 
обоих участках р. Оки в настоящее время прослеживается на 45–50 км выше точки наибольшего 
прогиба профиля. Средняя интенсивность понижения отметок оценивается в 0.025–0.030 м/год. 
Годовой объем материала, поступившего в реку, 
по ориентировочным подсчетам, составлял в среднем от 130 до 200 тыс. м3, что сопоставимо со 
средней величиной годового стока русловых наносов верхней Оки. Общий объем деформаций 
между Серпуховом и Каширой за период 1937–
2017 гг. достиг 21.5 млн м3 материала, частично компенсировавшего изъятый в ходе добычи. 
Выше Алексина интенсивность деформаций и их 
объем (7.2 млн м3) меньше, что, вероятно, связано 
с большей крупностью донного материала.
Деформации продольного профиля р. Томи 
выше Томска за 50 лет (1933–1982 гг.) охватили 
около 20 км, что, вероятно, не является пределом: 
расчет показывает, что уменьшение интенсивности деформаций до минимальной может прослеживаться еще на 80–100 км выше по течению 
(рис. 3). Средняя по длине интенсивность эрозии 
составила 0.063 м/год. Годовой объем деформаций 
выше Томска 350 тыс. м3, что совпадает с объемом 
стока русловых наносов (Савичев, 2007). Общий 
объем удаленного и перенесенного материала за 
весь срок (до 1982 г) достигает 13.8 млн м3.
Несколько особняком стоит р. Катунь вследствие полугорного характера ее русла выше 27 км 
0
–0.03
–0.02
–0.01
–0.04
Томск
1
2
вых карьеров, а также выполнялись дноуглубительные путевые работы. 
Регрессивная эрозия. Интенсивность и дальность продвижения регрессивной эрозии зависит 
от начального понижения дна и водной поверхности, т.е. приращения уклона, а также от исходной устойчивости русла. На изученных реках за 
40–50 лет она продвинулась на несколько десятков километров. Отдельный случай представляет 
собой р. Катунь, для которой за короткий период 
сопоставления в условиях большого уклона деформации охватили только короткий участок. Выше 
длинных карьерных участков на Оке, Томи и Катуни отмечен двухкратный рост уклона. Это привело к соответствующему увеличению скорости 
течения и расхода донных наносов, что и явилось 
причиной деформаций.
Характер распределения деформаций выше 
участков карьеров представлен на рис. 2. Средняя 
скорость распространения деформаций вдоль рек 
составила 0.77 км в год (в диапазоне 0.4–1.0 км). 
Соотношение интенсивности деформаций и дальности их распространения подчиняется зависимости:
–0.09
–0.08
–0.07
–0.06
–0.05
40
120
100
80
60
Интенсивность деформаций
профиля, м/год
 
в
ln
,
Z
A
L
С
T
'
'


Расстояние от устья реки, км
Рис. 3. Интенсивность деформаций русла р. Томи: 
1 — ниже Томска, 2 — выше Томска.
Fig. 3. Tom’ River channel deformation intensity: 1 — 
downstream of Tomsk City, 2 — upstream of Tomsk 
City.
где Lв — расстояние вверх по реке, что согласуется с теоретическими выкладками И.Ф. Карасева 
(1975). Коэффициент А равен минимальному значению (< 0.005 м/год) интенсивности деформаций 
там, где зависимость становится асимптотической, 
ГЕОМОРФОЛОГИЯ И ПАЛЕОГЕОГРАФИЯ том 55 № 1 2024

БЕРКОВИЧ и др.
0.043
0.033
0.023
0.013
Интенсивность понижения профиля, м/год
0.003
0
140
120
100
80
60
40
20
Расстояние вниз по течению, км
Рис. 4. Изменение интенсивности трансгрессивных деформаций по длине р. Белой ниже Уфы за 
1965–1999 гг.
Fig. 4. Progressive deformation intensity change along 
Belaya River downstream of Ufa City in 1965–1999.
от устья, куда распространяется регрессивная эрозия. Дальность ее распространения в 1984–1990 гг. 
не превысила 6 км выше точки наибольшего 
прогиба профиля при средней интенсивности 
–0.24 м/год. Здесь уклон особенно велик, а наносы отличаются большой крупностью, вследствие чего формируется отмостка. Уклон реки за 
период активизации работ по добыче увеличился 
с 0.39 до 0.62‰. Объем деформаций выше точки максимального понижения профиля составил 
1.2 млн м3, годовой — 200 тыс. м3.
Скорость продвижения деформаций на обоих 
участках верхней Оки одинакова (0.7–0.8 км/год), 
она различается только в силу разного объема добычи. Это связано с тем, что ее русло обладает 
примерно одинаковой устойчивостью (коэффициент стабильности по Н.И. Маккавееву равен 
8.2) с небольшими вариациями на конкретных 
участках. В то же время распространение деформаций выше Томска до начала 1980-х гг. отличалось вдвое меньшими темпами — 0.4 км/год. При 
этом коэффициент устойчивости русла р. Томи 
выше Томска почти на порядок больше, чем русла верхней Оки. Отдельный случай представляет 
собой р. Катунь, для которой характерна высокая интенсивность понижения профиля и быстрое 
продвижение деформаций на коротком участке.
Дальность распространения деформаций вверх 
по течению на изученных реках зависит от соотношения максимального прогиба профиля водной 
поверхности и исходного уклона водной поверхности по зависимости:
 
в
1.2
,
Z
L
I
'

ного профиля понижение дна и водной поверхности обязано преимущественно безвозвратному 
изъятию в течение полувека слоя аллювия толщиной в несколько метров и на расстоянии многих 
километров. В большей или меньшей степени это 
компенсировано наносами, поступившими сверху, 
в том числе за счет регрессивной эрозии. В этих 
условиях происходило занесение отдельных выемок, выполаживание откосов карьеров, размыв 
между отдельными карьерами в серии. В отдельных случаях разработка месторождений продолжается, хотя и в небольших объемах. Эрозия играет 
второстепенную роль и то там, где серия карьеров 
заканчивается. Однако характерно, что понижение 
отметок продольного профиля водной поверхности 
по длине описывается, как и в случае регрессивной эрозии, логарифмической отрицательной зависимостью, с постепенным уменьшением интенсивности вплоть до величин, близких к нулевым. 
В рассмотренных случаях трансгрессивная эрозия 
не реализуется в полной мере. Так, на Оке ниже 
Каширы зона эрозии ограничена зоной выклинивания подпора Белоомутского гидроузла, т.е. ее 
длина не более 50 км. На Томи и Катуни области 
трансгрессивной эрозии ограничены зонами периодического подпора при слиянии, соответственно, 
с Обью и Бией и являются поэтому короткими, 
отличаясь быстрым снижением интенсивности деформаций (рис. 3). Наиболее отчетливо трансгрессивная эрозия выражена на р. Белой ниже Уфы 
(рис. 4). Основные карьеры в течение 30 лет были 
сосредоточены на расстоянии 40–60 км ниже Уфы, 
однако, понижение дна и уровня воды распространилось еще на 60 км. Интенсивность деформаций 
продольного профиля на этом участке невелика, 
составляя в среднем 2.5 см/год.
где 'z — понижение отметки водной поверхности 
в низшей точке прогиба кривой водной поверхности за время между нивелировками, I — исходный 
уклон, ‰. Она оказалась несколько меньше, чем 
следует из зависимости, предложенной Г.Г. Наумовым (2012). Особенностью рассмотренных 
участков регрессивных деформаций является увеличение уклона водной поверхности со временем 
в ходе деформаций, тогда как при естественном 
врезании уклон обычно уменьшается. Это может 
свидетельствовать о том, что в конкретных местных условиях эрозия не закончилась, и процесс 
выравнивания транспортирующей способности 
потока не завершен.
Трансгрессивная эрозия. На участке ниже по 
течению от точки наибольшего прогиба продольГЕОМОРФОЛОГИЯ И ПАЛЕОГЕОГРАФИЯ том 55 № 1 2024