Дейнека. Романтик соцреализма

Петр Черёмушкин
МОСКВА
МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ
2021

УДК 75.03(092)
ББК 85.143(2)-8
 
Ч-46
знак информационной
продукции
16+
© Черёмушкин П. Г., 2021
© Издательство АО «Молодая гвардия»,
 
художественное оформление, 2021
ISBN 978-5-235-04482-1

Глава первая
Загадки Дейнеки
Имя Александра Александровича Дейнеки звучало в 
нашем доме всегда, сколько я себя помню. С одной стороны, мой отец, народный художник России Герман Вячеславович Черёмушкин, боготворил Дейнеку, считал себя 
его учеником и последователем и собирал всё, что касалось 
его творчества. Огромные альбомы, посвященные Дейнеке, 
его книга «Из моей рабочей практики» заполняли книжные полки в нашей квартире в кооперативном доме Московского союза художников. С другой стороны, моя мама, 
Марина Вацлавовна Кретович, очень дружила с последней 
и единственной законной женой Дейнеки Еленой Павловной Волковой, милейшей женщиной, с которой они часто 
 
встречались или подолгу говорили по телефону. Приезжали 
мы и к ней на дачу в Переделкино, где стояла заброшенная 
летняя мастерская Дейнеки и где можно было выклянчить 
у Елены Павловны какую-нибудь забытую скульптурку или 
инструмент Александра Александровича. Шофер Дейнеки, Владимир Алексеевич Галайко, учил меня водить машину — ту самую серую «Волгу» ГАЗ-21, которую Дейнека приобрел в 1960 году. У меня еще ноги не доставали до 
педалей, а дядя Володя сажал меня на сиденье, широкое, 
как диван, и разрешал двигать огромным костяным рулем 
главного достижения отечественного автопрома, срисованного, впрочем, с американского аналога.
В архиве моего деда я нашел почетную грамоту Всесоюзного микробиологического общества о присуждении 
ему, члену-корреспонденту АН СССР Вацлаву Леоновичу 
Кретовичу, медали Луи Пастера. Казалось бы, при чем здесь 
Дейнека? Но вот еще одно удивительное совпадение. Грамота подписана 17 января 1973 года президентом Всесоюзного микробиологического общества членом-корреспон5

дентом АН СССР Максимом Николаевичем Мейселем и 
секретарем общества Серафимой Ивановной Лычевой. Дочь 
героя восстания на броненосце «Потемкин», она на протяжении почти семнадцати лет, с середины 1930-х до конца 
1940-х годов, была не просто гражданской женой художника, 
но и его музой, опорой и защитой. Автограф Серафимы Ивановны я всегда разглядывал с большим интересом, словно 
пытался разгадать какую-то тайну, зашифрованную в нем. 
Мне часто доводилось бывать в квартире Сан Саныча, как называли художника его близкие и друзья, в доме 
на углу Тверской (в то время улицы Горького) и Большой 
Бронной, где внизу было модное кафе «Лира», а потом появился первый в нашей стране ресторан быстрого питания 
«Макдоналдс». Хорошо помню эту квартиру, где художник 
жил в последние годы. Там по стенам висели картины, которые Дейнека не продавал, а держал только для себя. Как 
правило, это были тонкие лирические пейзажи и натюрморты, почти неизвестные широкой публике, и рядом  — 
знаменитые плакаты, некогда прославившие мастера. Соседями Дейнеки были знаменитые актеры того времени 
Любовь Орлова и Михаил Ульянов.
Воспоминания о последних годах жизни Дейнеки, сопутствовавших моим детским годам, вызывали интерес и 
побуждали узнавать как можно больше об этом непростом 
человеке и необыкновенном художнике, о сложных перипетиях его судьбы и посмертной славе, которая поставила 
Дейнеку в ряды неоспоримых гениев. Полученное мною 
в детстве знание о сочетании приземленного и возвышенного, творческого и повседневного в биографии Дейнеки 
стало ключом к пониманию природы таланта этого мастера и его воплощения в Советской стране. Постоянные 
противоречия с виду успешного живописца в отношениях с 
властью и коллегами по цеху стали частью того внутреннего конфликта, что серьезно повлиял на творческую судьбу 
художника. Об этом я и постарался написать в этой книге, 
которую представляю на суд читателей.
В 1990 году Елена Павловна подарила нам мольберт 
Александра Александровича, стоявший в залитой солнцем летней мастерской Дейнеки на дачном участке в подмосковном Переделкине. В этой мастерской долгие годы 
после смерти художника в 1969 году сиротливо лежали 
бесхозные инструменты, модели скульптур, картины. Их 
создатель в то время словно выпал из истории отечественного искусства, да и вообще из нашей истории. 
6

Александр Дейнека был, как известно, одной из знаковых фигур советского искусства, которое принято называть социалистическим реализмом. Но по иронии судьбы 
именно его, самого советского из представителей этого 
стиля, при жизни часто и охотно гнобили за формализм, 
хотя и не подвергали суровым репрессиям. При этом он 
неизменно получал самые лучшие в СССР заказы, никогда не жаловался на отсутствие денег и работы, чаще других 
выезжал за рубеж. Однако формальное признание в виде 
премий и наград, так тешивших самолюбие деятелей советского искусства, пришло к нему только в конце жизни: 
в 1963—1964 годах он стал народным художником СССР 
и получил Ленинскую премию, а о присвоении ему звания 
Героя Социалистического Труда так и не узнал, потому что 
находился без сознания в больнице. 
В конце 1980-х — начале 1990-х годов на фоне бушевавшей перестройки, гласности и развала СССР Дейнеке, уже 
давно ушедшему из жизни, снова сполна досталось — уже за 
принадлежность к искусству соцреализма. Его если и вспоминали, то главным образом как тоталитарного художника, 
конъюнктурщика, преданно служившего режиму. Один из 
критиков даже задавался вопросом: «Имеет ли творчество 
Дейнеки значимость в контексте культуры ХХ века?» Конечно, столь абсурдные оценки могли ставиться только 
теми, кто не удосужился вникнуть в искусство мастера, 
чтобы понять всю глубину его художественного дарования. 
В условиях тотального ниспровержения всего, что связано 
с советским проектом, творения Дейнеки большого интереса не вызывали, а потому и особой ценности не представляли. И Елена Павловна просто дарила это богатство 
друзьям, раздавала всем желающим. 
Сегодня это трудно себе представить: ведь по нынешним 
временам Александр Дейнека — самый дорогостоящий советский художник. В 2015 году, например, его картина «За 
занавеской» ушла на лондонском аукционе «MacDougall’s» 
почти за 3,5 миллиона долларов — рекордная сумма для произведений советского периода. Правда, как будет сказано 
дальше, эта картина, возможно, не принадлежит Дейнеке. Но 
у него достаточно и других полотен, где он предстает мастером 
тонкой и проникновенной чувственности. Этими работами 
он словно бросал вызов жестким идеологическим и эстетическим нормам соцреализма, которые к началу 1930-х годов 
стали приходить на смену относительной свободе 1920-х. 
Такими неожиданными, дерзкими, порой противоре7

чивыми, но неизменно талантливыми эскападами отмечен 
весь творческий путь художника. Время от времени он, тонкий колорист, виртуозный мастер рисунка, вдруг резко менял манеру письма и тематику своих произведений, а то и 
вовсе откладывал кисть и уходил в новые виды искусства. 
Современным зрителям кажется удивительным, как в одном 
художнике могли сочетаться столь разнообразные и многочисленные жанры и стили, как он мог одинаково талантливо 
работать в монументальной живописи, в технике мозаики и 
витража, в лирическом пейзаже и натюрморте, карикатуре и 
книжной иллюстрации, графике и скульптуре. Что двигало 
художником? Чем были вызваны эти метания? А может, это 
были и не метания вовсе, а желание лучше узнать и понять 
себя, раскрыть собственные возможности? Или к этому его 
подталкивали какие-то внешние события? Или внутренние 
мотивы? Как бы то ни было, но такое сочетание трудно найти в одном и том же художнике в искусстве ХХ века. Разгадать его загадку пытаются не только отечественные исследователи — свои монографии ему посвящают искусствоведы 
США, Великобритании и других стран. Историки искусства 
гоняются за любым листочком, любым обрывком бумаги, 
имеющими отношение к жизни и творчеству Александра 
Дейнеки, способными пролить на него новый свет...
Старый мольберт, подаренный его вдовой и хранившийся потом у нас на даче, отец передал в Курскую картинную галерею имени А. А. Дейнеки, и он украшал экспозицию, посвященную 120-летию со дня рождения мастера, 
которое широко отмечалось в 2019 году. К этой дате была 
приурочена и грандиозная выставка «Дейнека-Самохвалов» в петербургском Манеже. Для большинства зрителей, 
слышавших о Дейнеке только как о типичном представителе советского изобразительного искусства, встреча с ним 
стала настоящим открытием — и выдающегося мастера, и 
яркой, незаурядной личности. 
* * *
Чтобы вникнуть в насыщенную событиями биографию 
Александра Дейнеки, кратко пройдемся по основным ее 
этапам. Он родился 8 (20) мая 1899 года в Курске в семье 
железнодорожного рабочего. Незадолго до Октябрьской 
революции окончил Харьковское художественное училище и с юношеским энтузиазмом бросился в жаркие будни 
новой жизни: работал фотографом в угрозыске, занимал8

ся оформлением агитпоездов, выпускал плакаты на злобу 
дня, был художником агитационного театра. А в 1919-м, 
надев красноармейскую гимнастерку, участвовал в обороне родного Курска от белогвардейцев. Но и в это время, не 
забывая о своем призвании, он возглавил художественную 
студию при Курском политуправлении РККА и местные 
«Окна РОСТА». Надо отдать должное его командирам: они 
заметили талантливого парня и после службы отправили 
его учиться в Москву, в знаменитый ВХУТЕМАС (Высшие 
художественно-технические мастерские)  — учебное заведение нового формата, созданное в 1920 году в противовес 
«старорежимному» академическому искусству. 
Для новичка-студента, уже имевшего за плечами некоторый профессиональный и жизненный опыт, ВХУТЕМАС 
стал не просто школой в буквальном смысле, где постигаются тайны мастерства. Для него, выходца из провинции, это 
были и школа человеческого общения, и настоящий университет знаний. Главным своим учителем и наставником здесь 
Дейнека считал прославленного художника, выдающегося 
мастера русской гравюры и книжного дизайна, сценографа 
и теоретика живописи Владимира Андреевича Фаворского. 
Его называли «человек-энциклопедия» и «педагог от Бога». 
На всю жизнь Александр Александрович сохранил сердечную память о том доме на Мясницкой, где в узкой длинной 
комнате учителя с железной кроватью, покрытой солдатским 
одеялом, вечерами собиралась молодежь, где кипели жаркие 
споры, строились громадные планы, зажигались будущие 
звезды. Уроки ВХУТЕМАСа стали тем фундаментом, на котором выросло мощное искусство Александра Дейнеки.
Неменьший след в его жизни оставило и другое знаковое событие, случившееся в годы учебы, — личное знакомство с Маяковским. С творчеством поэта-агитатора, горлана-главаря Дейнека был знаком и раньше. «Маяковский 
был со мною везде», — рассказывал он впоследствии своему 
ученику и другу Игорю Долгополову, бывшему в советские 
времена главным художником журнала «Огонек». Однажды 
в гостях у Елены Павловны мы встретились с Игорем Викторовичем и узнали, что он был не только почитателем и 
знатоком творчества Дейнеки, но и частенько делил с Сан 
Санычем застолья и бережно собирал его мимолетно брошенные фразы, рассказы, байки. Потом они сложились в 
книгу воспоминаний о художнике. Из нее — и история о 
Маяковском. «В ледяную стужу и в зной я, как и тысячи 
моих двадцатилетних сверстников, протопал с боями по 
9

полям России под “Левый марш” Маяковского, — рассказывал Дейнека. — Я носил с собою в кармане гимнастерки 
вырезки с его стихами из газет и журналов. Это были затрепанные, засаленные клочки бумаги. Но я сохранил их и 
берегу до сих пор с нежностью, как самое дорогое... Помню, как в Курске я и мои друзья выпускали свои первые 
“Окна РОСТА”, пользуясь стихотворными подписями Маяковского... Его слова, чеканные, звонкие, заставляли нас 
напрягать наши кисти и карандаши, быть более меткими и 
острыми. Нам пришлось на ходу переучиваться и забывать 
провинциальные приемы. Это была большая школа»*. 
У поэта и художника было много общего, питавшего их 
духовную близость. И главное  — особое оптимистическое 
мироощущение, основанное на искренней вере в идеи революции и социализма. В плакатах и полотнах Дейнеки той 
поры, как и в стихах Маяковского, мы и сегодня явственно 
слышим пульс эпохи. Не случайно спустя годы Дейнека назовет себя «учеником Маяковского во всем том, что касается 
ритма, остроты и чувства цвета времени». А самого Дейнеку 
назовут Маяковским в живописи. Эту необыкновенную художественную чуткость, умение улавливать то, что востребовано, и находить для его воплощения подходящий изобразительный язык признавали за мастером все его коллеги — и 
друзья, и недруги. Данью памяти любимому поэту и человеку, 
клятвой верности их общим идеалам станет целая серия его 
полотен, написанных в разные годы: «Левый марш» (1941) — 
одна из лучших картин художника, навеянная одноименным 
стихотворением Маяковского, которое он очень любил, 
«Маяковский в РОСТА» (1941), «Стихи Маяковского» (1955). 
И, конечно, знаменитые мозаики, украшающие станцию московского метро, которая носит имя пролетарского поэта. 
В 1925 году вместе с другими выпускниками ВХУТЕМАСа 
Дейнека основывает Общество станковистов (ОСТ) — самое прогрессивное художественное объединение 1920-х годов. Своей главной целью оно ставило изображение «примет XX столетия», рассказ о достижениях советской власти в 
разных областях: промышленном производстве, индустриализации, жизни современного города, физкультуре и спорте. 
Дейнека увлеченно принимается за работу, ездит по стране в 
поисках новых сюжетов и героев. Так в его полотнах появляются шахтеры, строители, женщины-пролетарки, спортсмены — молодые, энергичные, уверенные в себе люди. 
* Долгополов И. Джоконда в Москве. М., 1977. С. 14.
10