Оруэлл

®
Основана в 1890 году 
Ф. Павленковым
и продолжена в 1933 году
М. Г
орьким
ВЫПУСК
1973
(1773)

МОСКВА
МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ
2019

УДК 821.111.0(092)
ББК 83.3(4Вел)
          Ф 39
знак информационной
продукции
16+
© Фельштинский Ю. Г., 2019
© Чернявский Г. И.. 2019
© Издательство АО «Молодая гвардия»,
     художественное оформление, 2019
ISBN 978-5-235-04244-5 

ПРЕДИСЛОВИЕ
«Мир управляется гордостью и стремлением к самореализации», — говорится в очерке Дмитрия Быкова об 
А. П. Чехове1. Примерно то же можно было бы сказать об 
английском писателе и мыслителе, беспощадном критике 
действительности, горячо любившем и в то же время ненавидевшем окружающий мир, о страстном разоблачителе 
тоталитарных систем и их властителей Джордже Оруэлле, 
чье творчество до последних лет его жизни было известно 
сравнительно немногим. Оруэлл прославился только незадолго до смерти, когда британскому, а затем и иностранному читателю стали широко известны повесть-притча 
«Скотный двор» («Ферма животных»), а затем роман-утопия (или антиутопия*, как предпочитают формулировать 
некоторые литературоведы) «1984»**.
Популярность этих произведений была связана с тем, 
что они вроде бы имели объектом сталинский Советский 
Союз, но оказалось, что в разной степени и в разнообразных проявлениях свиное рыло тоталитаризма (среди персонажей повести-притчи были свиньи) и «Большой Брат» 
из романа-утопии вторгались в жизнь людей и в так называемых демократических странах. По крайней мере именно 
  * Мы никак не можем согласиться с самим понятием «антиутопия», так как введением этого термина его изобретатели превращают 
утопию в нечто имеющее только позитивный смысл, что явно не соответствует действительности.
** Сам автор называл свой роман исключительно словами — 
«Nineteen Eighty-Four» («Тысяча девятьсот восемьдесят четыре»); но 
поскольку и большинство западных, и абсолютно все российские его 
издания озаглавлены «1984» и то же название употребляется в справочной литературе, мы также вынуждены  использовать его везде, за 
исключением цитат, где встречается иное написание.
5

так смотрел на свои книги автор, что породнило его с читателями во всём мире и сделало его книги вечно злободневными.
Лишь спустя годы после кончины Оруэлла, когда он получил широкую известность, проявился читательский интерес к его более ранним художественным произведениям, 
публицистике, документам, письмам. Появились биографии писателя и монографии о его политических и художественных взглядах. В небольшой статье 1947 года «Почему 
я пишу» Оруэлл выделял несколько побудительных мотивов своего творчества, но первым назвал «чистый эгоизм»; 
остальными тремя являлись эстетический экстаз, исторический импульс, политическая цель. Ни одна книга, полагал 
Оруэлл, не может быть свободна от политической тенденции; мнение, что искусство не должно иметь ничего общего 
с политикой, — само по себе политическая позиция2.
Пожалуй, не было биографов, которые не утверждали 
бы, что жизнь героя книги надо показывать такой, какова 
она была на самом деле. Увы, во многих случаях это пустые 
декларации. В полной мере это относится и к жизнеописаниям героя нашей книги. Изданий, откровенно враждебных в отношении Оруэлла, мало, но они есть3. В то же 
время большинство авторов представляли читателю явно 
идеализированный портрет Оруэлла, подбирая те факты, 
которые вписывались в их концепцию. Тем не менее среди 
опубликованных на английском языке четырех с половиной десятков книг об Оруэлле (а с учетом изданий его произведений с подробными комментариями их гораздо больше) имеется некоторое число добротных работ.
Особенно выделяются фундаментальные книги Бернарда Крика и Майкла Шелдена4. Заслуга первого состояла в том, что он впервые привлек для изучения жизненного 
пути Оруэлла материалы его архива, прежде всего объемистую переписку (вдова писателя Соня Блэр предоставила 
Крику исключительное право на использование архива). 
В 2008 году один из авторов трудов об Оруэлле, В. Тейлор, в 
связи с кончиной Крика писал, что его книга «воспринималась всеми последующими биографами Оруэлла как стартовая площадка»5. Шелден, в свою очередь, смог получить 
письменные воспоминания родных, близких, друзей, записать свидетельства тех, кто изъявил готовность рассказать о 
своих контактах с Оруэллом.
Но даже в этих, на наш взгляд, лучших работах неоправданно мало места уделено собственно творчеству Оруэлла, 
6

вплоть до того, что о принесших писателю всемирную славу притче «Скотный двор» и романе «1084» имеются лишь 
беглые упоминания.
Любопытно, что авторы, относящиеся к своему герою 
с оправданной симпатией, в том числе Б. Крик и М. Шелден, предпочитают оставлять белые пятна там, где Оруэлл 
поступил, по их мнению, не совсем порядочно. Шелден говорит о списке подозрительных, ненадежных и сомнительных в политическом отношении лиц, который составлял 
Оруэлл в самом конце жизни, находясь в туберкулезном 
санатории, но недоговаривает, что по крайней мере часть 
этого списка была им передана британским официальным 
органам, занимавшимся борьбой с коммунистической пропагандой. Крик же лишь глухо упоминает о списке полутора строками.
Уже в XXI веке Дэвид Джон Тейлор обобщил новейшие 
данные, исследовал личный архив Оруэлла и другие документальные фонды и создал третью наиболее значительную биографию, хотя и в ней встречаются пробелы, неясности относительно источников информации, повторения 
и некоторая идеализация героя6. Определенный интерес 
представляют и работы, посвященные отдельным сторонам 
деятельности и творчества Оруэлла — его становлению как 
писателя7, его политическим взглядам и деятельности8, его 
пути к созданию романа «1984»9.
Немало книг и статей посвящено именно этому роману. В них прежде всего ставится вопрос, являлся ли он 
предостережением или прогнозом (большинство авторов, по нашему мнению, склоняются ко второй точке зрения)10, проводится сравнение с другими произведениями, 
посвященными сходной тематике, в частности с романами 
О. Хаксли «О дивный новый мир» и А. Кестлера «Слепящая 
тьма»11, сопоставляется «новояз» романа (специфический 
язык возможного будущего созревшего тоталитаризма) с 
его прообразами — политическими лексиконами сталинского СССР и нацистской Германии12 и даже рассматриваются явления подлинного 1984 года (прежде всего его технологии и пропагандистская машина)13.
В то же время многие этапы и стороны жизни, деятельности, творчества Оруэлла, его общественных контактов 
освещены схематично или односторонне, вне связи с теми историческими коллизиями, в которых он существовал 
и которые оказывали порой решающее воздействие на его 
политическую и творческую эволюцию.
7

Странное впечатление производит небольшая книга французского социолога Алена Безансона, в которой, 
по словам автора, предпринята попытка провести сравнение между взглядами русского философа В. С. Соловьева и 
Оруэлла — сравнение искусственное, основанное на том, 
что оба автора якобы показали «изощренный характер зла 
в современном мире, пытающегося обольстить людей под 
маской поддельного добра»14. Собственно говоря, сравнения как такового нет — взгляды того и другого рассматриваются в отдельных, мало связанных между собой разделах.
Литература об Оруэлле на русском языке крайне скудна. Всё, что было написано о нем в СССР и постсоветской 
России, — это преимущественно краткие фрагменты, посвященные его творчеству, — вначале «разоблачительные» 
либо сдержанно-негативные, а в наши дни колеблющиеся 
в диапазоне от восторженных (в основном предисловий и 
послесловий к сборникам его сочинений) до проклинающих, каковых, правда, явное меньшинство.
Почти до самого конца советской эпохи имя Оруэлла было под запретом или в крайнем случае упоминалось 
с резко отрицательными интонациями. «Политика тотального “библиоцида”, неуклонно проводившаяся на протяжении десятилетий, практически исключала появление его 
книг на отечественном горизонте», — констатирует литературовед А. В. Блюм15. Оруэлла игнорировали энциклопедии. Даже в девятитомной «Краткой литературной энциклопедии», выходившей в 1960—1970-х годах, не только не 
было статьи о писателе, но вообще ни разу не было упомянуто его имя, хотя бы в ругательном контексте, даже там, 
где это просто было необходимо (например, в статьях об 
утопиях и фантастике).
Только в начале 1980-х годов справочные издания стали позволять себе упоминания о писателе, причем с совершенно нелепыми определениями того, что он собой представлял. Так, в «Советском энциклопедическом словаре» 
(1982) о нем было сказано: «…англ. писатель и публицист; 
от мелкобурж. радикализма перешел к бурж.-либер. реформизму и антикоммунизму. Антирев. сатира “Ферма животных” (1945). Роман-антиутопия “1984” (1949) изображает об-во, идущее на смену капитализму как тоталитарный 
иерархич. строй. Мелкобурж. радикалы считают О. предшественником “новых левых”»16.
Отметим во имя справедливости, что здесь хотя бы названы два наиболее выдающихся произведения писателя, а 
8

сам он отнесен к «мелкобуржуазным» авторам, что в глазах коммунистических боссов было всё же чуть лучше, чем, 
скажем, «идеолог империализма». Кроме того, упоминался 
термин «тоталитаризм», что действительно было главным в 
характеристике романа Оруэлла.
Лишь изредка имя Оруэлла появлялось в советской 
прессе. Сенсацией стала публикация в «Литературной газете» статьи Б. Черния, в заголовке которой фигурировала его 
фамилия: «Почему в моде Оруэлл?»17. Хотя автор подчеркивал антисоветскую направленность творчества писателя, 
по крайней мере к нему привлекалось внимание массы образованных и ищущих правды читателей, были названы его 
произведения, причем без истерического осуждения, хотя 
и с отрицательными коннотациями.
Центральная советская печать просто не могла не прореагировать на «год Оруэлла» — 1984-й. Статьи были кисло-сладкие, в духе того, что значилось в названном выше энциклопедическом словаре. В «Известиях» выступил 
весьма плодовитый, хотя и поверхностный М. Стуруа, который, хорошо знал, что можно писать и что нельзя. О том, 
что собой представляла позиция Стуруа, достаточно четкое 
представление дает лишь одна цитата об Оруэлле: «Ренегат социализма, превратившийся из попутчика прогресса 
в лазутчика реакции, замыслил свой роман в жанре социально-политической утопии как карикатуру на наш строй 
на примере лейбористской Англии, “переродившейся” в 
“коммунистическую”. Но история сыграла — не могла не 
сыграть — злую шутку и с автором романа, и с его апологетами. Каждый год от 1949-го до 1984-го всё явственнее, 
всё убедительнее показывал, что Оруэлл, сам того не желая… нарисовал не карикатуру на социализм и коммунизм, 
а вполне реалистическую картину современного капитализма-империализма. То, в чем упражнялась изощренная 
фантазия Оруэлла, стало явью западного мира, и в первую 
очередь Соединенных Штатов Америки — подлинного, а 
не вымышленного “центра зла наших дней”»18.
В том же духе откликнулась «Литературная газета». 
С. Воловец изобразил Оруэлла неким отшельником, никогда не знавшим, что такое социализм, «писавшим на заброшенной ферме острова Юра (Джура. — Ю. Ф., Г. Ч.)... 
питавшим свою фантазию... современной ему английской 
действительностью. По многим причинам он ошибочно 
отождествлял ее с социализмом»19.
Сходные интонации звучали в книге А. Эфирова «По9

кушение на будущее»20. Эфиров совершил, прямо-таки 
цирковой трюк, попытавшись превратить подлинного антикоммуниста и антисоветчика Оруэлла в «союзника» коммунистической власти «в борьбе с империализмом»21.
В 1986 году появился вполне достоверный и, главное, сочувственный обзор западной литературы об Оруэлле, подготовленный В. Чаликовой и Л. Лисюткиной, опубликованный в малотиражном издании максимально идеологически 
выдержанной серии «Критика буржуазной идеологии, реформизма и ревизионизма»22. Авторы обзора приглашали к 
объективному взгляду на творчество писателя. За год до этого 
в Академии общественных наук при ЦК КПСС, где начинали зарождаться истоки будущего «нового мышления», была 
защищена кандидатская диссертация В. М. Недошивина, в 
которой, несмотря на ее сугубо «партийный» заголовок, были высказаны довольно точные суждения о творчестве Оруэлла, лишенные коммунистической предвзятости23. (Вскоре, когда развернется перестройка, а затем рухнет Советский 
Союз, Недошивин выступит с несколькими комментариями 
к творчеству Оруэлла, неглубокими по существу и с фактическими ошибками, но явно сочувственными24.)
Произведения Оруэлла стали широко издаваться на русском языке с конца 1980-х годов, и ныне «Скотный двор» и 
последний роман многократно опубликованы большими 
тиражами. Читатель также получил возможность ознакомиться с другими романами, великолепными эссе, литературоведческими статьями и критическими обзорами.
Что же касается изучения жизни и деятельности писателя, то оно в литературе, изданной в России, оставалось в 
самом зачаточном состоянии. Список изданий о нем ограничен всего лишь двумя небольшими книгами — чисто литературоведческой, принадлежащей перу В. Г. Мосиной, и 
отчасти литературоведческой, отчасти социологической, 
написанной А. Н. Алексеевым25; несколькими предисловиями и послесловиями к изданиям его произведений, содержащими минимум биографической информации, и 
группой статей. Сради них заслуживают высокой оценки 
работы В. А. Чаликовой, из которых наиболее интересен 
«Комментарий к “1984”» (она была также переводчиком 
ряда произведений Оруэлла на русский язык)26. Интересна 
статья А. В. Блюма, на базе архивных документов раскрывающая страх совтских чиновников при одном упоминании имени британского писателя, автора произведений, в 
содержании которых явно виделся реальный образ СССР27.
10